Хроники одной церкви

Не то, чтобы Джесси славился терпеливостью, но какая-то часть этого чувства у него все ж была. До определенного момента. — Куда ты меня тащишь? — обеспокоенно интересуется Кэсс, пытаясь наиболее безболезненно выдраться из хватки проповедника. — Это что? — Джесси разворачивает вампира и буквально носом тыкает в трижды клятый кондей. — Сколько раз я тебе напоминал? Кэссиди молчит, старательно сверля взглядом адовый механизм, словно надеясь, что он так сам заработает. Чуда ожидаемо не происходит. — Детали… — пытается что-то соврать Кэссиди. Врать в глаза Джесси Кастеру — занятие для самоубийц. — Ты ж просто не умеешь, да? — прозревает проповедник. Отступать особо и некуда. — Джесс, ты это… не нервничай, — советует Кэссиди. — Ща все будет. Скептически фыркнув, проповедник отходит подальше, давая вампиру простор для работы. Кэсс в ужасе смотрит на полуразобранный кондиционер, который он перетащил на чердак, на свалку непонятных деталей и с ужасом понимает, что за свои сто девятнадцать в жизни ничего подобного не делал — скорее наоборот, Кэсс по большей части ломал. Он наклоняется, выбирает нечто наиболее знакомое — гаечный ключ. Правда, раньше Кэсс использовал его как раз не по назначению, ну да не суть. Джесси, кажется, принимает это за чистую монету и удаляется куда-то по своим пасторским делам, искренне радуясь, что наконец наставил вампира на путь истинный. Кэссиди неспешно закуривает, с тоской глядя на непонятное нечто, которое уже чисто физически невозможно починить. Устало вздохнув и воровато оглянувшись по сторонам, он якобы случайно роняет сигарету.

***

Поднимаясь по лестнице с двумя бутылками пива, Джесси сначала слышит непонятный треск, потом вскрик, а потом до него доносится и какой-то странный запах — вроде бы горящей проводки. Тело действует само: руки разжимаются, и обе бутылки в осколки разлетаются по ступенькам, а проповедник в несколько длинных прыжков достигает чердака, выламывает дверь плечом. Несчастный кондей плюется искрами из последних сил, потихоньку исходя черным едким дымом, а Кэсс, перемазанный в саже, картинно лежит неподалеку. У Джесси даже не проскальзывает мысли о том, что, серьезно, ну вот что Кэссиди может сделать электрический разряд? — Кэсс? — встряхивая шибанутого вампира, Джесси тщательно старается не орать. — Господи, блядь, как ты вообще… Кэссиди медленно открывает глаза, морщась от несуществующей боли. У него всегда был великолепный актерский талант. Потом до него доходит, что проповедник, стоит перед ним на коленях и руки у него предательски дрожат. — Джесс, я случайно, — путано оправдывается он. — Если надо, я другой куплю, ну чего ты?.. — Идиот! — натурально рычит Кастер, что вампир аж вздрагивает. — Не умеешь — так бы и сказал, боже… А если бы тебя… — Да что со мной будет, падре? — искренне недоумевает Кэссиди. — Нервный ты какой-то… Какой-то частью ума он понимает, почему его прижимают к себе, похоже,  не собираясь отпускать сегодня — вообще никогда — и шепчут всякий бред. Злосчастный кондей медленно превращается в гору оплавленного пластика.