Хроники одной церкви

Ночью с этими двумя всегда происходит то, что только в самом крайнем случае подходит под довольно растяжимое понятие «отдых». Например, этой ночью они закапывали (и частично — в полном смысле слова — откапывали) трупы. При образе жизни вампира — ничего удивительного, но раньше Кэсс и в страшном сне не мог представить священника, с жуткими ругательствами орудующего лопатой. — Можно было их сжечь, — с сомнением предлагает Кэссиди. — Сигнальные огни шерифу и Квинкэннону — еще чего не хватало. Наконец, справившись с кропотливой работой, Джесси обессиленно садится на капот машины. Темнота немного разбавляется вспышкой зажигалки. Бросив лопату, Кэсс устраивается рядом. — И че теперь делать, падре? — Ты про Бога? — Я про все сразу. Даже если ты кого-то там приведешь, живым или по крайней мере свободным из церкви не выйдешь. — Попробовать стоит. И в этом весь Джесси Кастер. Кэсс зло скрипит зубами, понимая, что отговорить не сможет все равно, так что есть ли смысл пытаться? Впервые за долгое время ему нечего сказать. — Ты ненормальный, — Кэсс наконец находит нужное слово. — Псих и шизофреник. За такое можно было и по башке получить, но Джесси только отворачивается. — Не вижу ничего… — Ты вдумайся в свою затею — притащить Господа в церковь. А если он не ответит? Если телефон не сработает? Что ты тогда будешь делать? — Слишком много болтаешь, — ворчит проповедник, вынимая следующую сигарету. И — Кэсс сам охуевает до глубины души — находит единственный способ заткнуть обеспокоенного вампира. — Блять, — выдыхаешь Кэссиди в пахнущие «Мальборо» губы. — Джесс, отодвинься сейчас же. В голосе его ясно проскальзывают рычащие нотки, а в глазах загорается что-то нечеловеческое. Кастер опять это проделывает — спокойно смотрит на него, как и тогда, в доме Тюлип. — Мудак ты, падре. — У него аж в глазах темнеет от жажды. — Вот нахуя я тебе такой нужен? — Видимо, нужен. Опуская голову (отчасти чтобы Джесси не увидел клыки) Кэсс вынужденно усмехается. Попытки отодвинуться от проповедника ни к чему не приводят. — Два идиота. — Согласен, — кивает Джесси. — Кэсс, мне правда жаль, что так вышло. — Мы ходим по кругу. Невыносимая жажда однажды его доконает. Ему сейчас нужна еще пара жертв, и навязчивое желание разорвать глотку Джесси пройдет. Если упрямый проповедник сам не напросится — а он пытается, видимо. — Один раз я пытался сбежать, — тихо рассказывает Кэссиди. — Машину твою угнал даже, никто б и не заметил, как исчез. — Так почему остался? — Ты совсем дурак, да? Тихий смех Джесси заставляет его повернуться. — Видать, я проклят, — ворчит Кэсс, осторожно придвигаясь ближе. — Только понял? — Да иди ты… Джесси и не замечает, как Кэссиди вырубается прямо у него на плече. Во сне вампир выглядит почти невинно, только тихо рычит что-то невразумительное. Решив не трогать спящее лихо, Джесси устраивается удобнее. Ночь темная, на небе — ни звезды, и тихо так, что кажется, что ты лишился слуха. Только рычание Кэсса может разрушить эту теорию. Впервые на памяти Джесси Кэссиди ночью действительно спит.