Есть девушки...

Походы по барам – явление, в принципе происходящее с куда меньшей частотой, чем того бы желал Сасаяма, но всё-таки происходящее. Что же до «личной жизни»… - Пятьдесят на пятьдесят, - поясняет он, выдувая сизый дымок прочь от прекрасной собеседницы. Вверх, вверх устремляется тот, сплетаясь с парой-тройкой таких же щупалец, всего парой – сейчас мало кто курит – вместе, они облаком зависают под сводом потолка. Ненадолго. Аромат женских духов и мужского одеколона, пары крепких спиртных напитков, запах незаладившейся семейной жизни от офисного трудяги дальше по барной стойке, вонь одиночества от каждого в компании за столом в правом углу, хотя они и притворяются закадычными друзьями… и его сигаретный дым – всё это в итоге устремляется в черную дыру вентиляции. Однако свежего воздуха не прибавляется – бедолага-семьянин все так же исходит парами скандалов и дрязг, поэтому Сасаяма полностью разворачивается корпусом к девушке. Она крайне хороша собой. Её серые глаза ловят его взгляд, но не могут удержать. Сначала он скользит вниз: нежные скулы, чувственные губы, тонкая шея, красивые ключицы. По обнаженной коже так легко скользить, вниз, ниже, к границе, где черный топ скрывает очевидно не очень большие прелести. Не в размере счастье. Всё это занимает всего лишь пару секунд, и их глаза снова встречаются. – Пятьдесят на пятьдесят, - повторяет он. – Вероятность встретить здесь нужного человека не зависит от количества людей, скорее уж, от их качества. Но, знаешь, понять, судьба или нет, можно ведь всего лишь с одного взгляда. Мия – настоящая находка. В отличие от подавляющего большинства – а Мицуру предполагает, что знает, как отреагировало бы это большинство – она даже не спрашивает, судьба ли это в их случае. Её губы с довольной улыбкой, которую она даже не пытается скрыть, припадают к бокалу. Она одним глотком опустошает свой напиток, отставляет бокал в сторону и с улыбкой ждёт, когда Сасаяма затушит сигарету. Дымок еще сиротливо ютится возле брошенного в пепельнице окурка, когда дождь врывается в их вечер. Ритмичным барабанным стуком по оконной раме ночной ливень встречает гостей в маленькой комнатке над баром. Крупные капли разбиваются о выступ подоконника, и из их мелких брызг на оконном стекле распускаются светящиеся цветы, отражающие сияние реклам и витрин. Музыки здесь не слышно. Людей тоже. Они одни – Сасаяма, Мия и давняя подруга всех любовников – темнота. Где-то снаружи стихия тревожит голограммы, скрывающие от глаз внешнюю убогость окружения. Здесь же, в этих четырёх стенах пальцы исполнителя с удовольствием обнаруживают, что черный топ Мии – не подделка, не голографическая замена одежды. Шероховатая ткань отзывается на подушечках его пальцев именно тем ощущением, которое Мицуру и ожидает. Но одежда – помеха в этом деле, и она летит на пол. Вся. Без остатка – и с неё, и с него. В каком-то смысле – это свобода… Кровать, пережившая немало ночных гостей, – несомненно, тоже голограмма. Но белье свежее, потому что Мицуру улавливает запах порошка. Острый нюх – это самая незаменимая вещь в мире, где всё стремится обмануть твоё зрение. От кожи Мии пахнет мылом, но почувствовать это может только Сасаяма, ведь этот нейтральный, чистый запах ощущается лишь очень, очень близко, только когда он касается нежного бархата кожи губами. А всем остальным она дарила исключительно легкий пудровый аромат своих духов. Эта мысль греет душу и как-то уж совсем расходится с целью их встречи. Порядочные девушки, недотроги, тщательно заботящиеся о чистоте своего психопаспорта, не проводят вечера в подобных заведениях. Здесь иной сорт дам. И вопреки предположениям, это не представительницы одной из древнейших профессий. Есть девушки, уникальные девушки, божественные создания, у которых, кажется, светлеет оттенок, если они отдаются не за плату, как могут оклеветать их действия неравнодушные моралисты. Мицуру уверен в этом факте. К тому же, они избирательны. Они не считают то, что делают, грязной работой. Да вообще не считают это за работу. Когда слоги его имени, срывающиеся с губ Мии, сливаются во что-то нечленораздельное, набор звуков, сбивчивый, резонирующий с ритмом их движений ритуальный шёпот… Сасаяма понимает. Есть девушки, уникальные девушки, божественные создания, у которых кроме работы, продиктованной им системой, существует и призвание. Удовольствие. Самое интересное, что по счастливой улыбке любовницы он видит, что смысл далеко не в том, чтобы удовольствие дарить… куда интересней для них его получать. Судьбу на ночь определяешь действительно в то мгновение, когда встречаются ваши глаза. Будут ли эти губы сегодня шептать и стонать твоё имя, сомкнутся ли эти руки на твоих плечах, да или нет – всё это способен рассказать один лишь взгляд. До боли просто. Сложные подсчеты, на которых зиждется общество, ни к чему, если у тебя живы инстинкты, те самые, важные, которые делают человека чуть ближе к животным и чуть дальше от машин. Они и помогают решать свою судьбу, когда тебе не нужны чужие указания. - А вот и я! – с широчайшей улыбкой, довольный, словно кот, которому достался запас сладчайших сливок, Сасаяма возвращается за столик к своим товарищам. Здесь все, кто сегодня смог вырваться на свободу. Хотя… - Так, я чего-то не понял… а где мой ненаглядный следователь? Где Когами? Он находит Когами у дверей бара, на улице, следуя указаниям коллег. Конечно же, Ко никуда не ушёл – здесь его подчиненный. - Ты долго, - замечает юноша. Дождь уже кончился. Только редкие, откуда не пойми взявшиеся капли всё ещё добивают свою прощальную мелодию. - Я столько, сколько нужно, - парирует Сасаяма. - Тем более, ребята еще даже ту бутылку не распили… - Это вторая. - Виноват, - коротко отвечает он и замолкает, глубоко вдыхая ночной воздух. В отличие от постоянно меняющихся ароматов женщин, запах мира после дождя приносит ему потрясающее спокойствие и умиротворение. Этот запах не меняется с течением времени. Он живёт в памяти Мицуру с детства, и остаётся всё одним и тем же: терпким, землистым, настоящим, серо-зеленым. Хорошо, когда существует что-то неизменное. - Сасаяма, почему тебе обязательно надо… - повисает маленькая неловкая пауза, которую, впрочем, сам Сасаяма не стремится заполнять. – Есть ведь виртуальная реальность. - Понимаешь ли, Когами, - исполнитель в очередной раз затягивается воздухом. – Виртуальная реальность – не замена. Молчание. Знак согласия? - А приятное дополнение… спасибо, что подождал.