Автограф на футболке

Раздевалка. Звенящая тишина, прерванная рваным выдохом вошедшего Николаса. Перед его взором предстало великолепное по своей эстетичности зрелище — Доменико. В одних шортах. Небрежно вытирающий влажные волосы светло-голубым полотенцем. Сколько раз Нико не видел его — полураздетым, раздетым — каждый раз дыхание перехватывало, как у впервые в жизни влюбившегося малыша при виде своей зазнобы. Доменико же, будто бы уловив жадный взгляд парня, развернулся и послал ему светлую, очаровательную улыбку, которая всегда заставляла улыбнуться в ответ. Трудно было найти во всем мире другого мужчину, что совмещал бы в себе непоколебимую мужественность и поразительную нежность, сквозящую во внешности — невероятная аккуратность черт лица, добрая, лучистая улыбка, ласковость взора. И Нико было бесконечно приятно сознавать, что этот сгусток обаяния — его. Его целиком и полностью, от кончиков пшеничного цвета волос до стройных подтянутых ног. Сглотнув, Николас хриплым голосом произнёс: — Миммо, я... Тот лукаво приподнял бровь и с улыбкой ожидал продолжения реплики. — А, к чёрту... — выдохнул Нико и подошёл ближе, заключая итальянца в объятия и вовлекая в длинный нежный поцелуй, постепенно становившийся всё более и более страстным. Вырвав у того из рук влажное полотенце, он нетерпеливо отбросил его в сторону, тут же вновь по-собственнически прижимая Миммо к себе, стирая руками с незагорелой спины капельки воды, беспорядочно покрывая красивое лицо поцелуями-касаниями. Тот задышал чаще, зашептал: — Нико, Нико... Перехватывая инициативу, прижался к мускулистому телу, целуя раскрасневшиеся губы. Разорвав поцелуй, нетерпеливо толкнул Николаса, усадив на скамью. Нисколько не заботясь ни о том, как он выглядит со стороны, ни о том, насколько пошлы его действия, он опустился перед разгорячённым парнем на колени, приспуская на том шорты и боксеры и легко — для начала — коснулся губами нежной кожи уже давно "готового" органа. Нико выгнул спину и протяжно простонал, толкаясь дальше и явно намекая на то, что ему хочется большего. И большее в лице Доменико не заставило себя ждать, умело даря ласки, зная, какой подход нужен к Николасу. Хватило нескольких минут, чтобы раскрасневшийся, мечущийся из стороны в сторону Нико в последний раз издал чуть хрипловатый стон и, крепко уцепившись пальцами за край скамейки, кончил, забрызгав грудь вовремя отстранившегося Миммо. Тот, зацепив с пола многострадальное полотенце, аккуратно вытерся, не спеша вставать. Так по-прежнему и сидя на коленях перед Нико, он смотрел на него, нежно улыбаясь. Вдруг раздался скрип открывающейся двери. Оба парня немедленно изменились в лице, взглядами зарыскав вокруг. Растерявшийся Доменико не нашел ничего лучше, чем схватить лежавший неподалеку оставленный кем-то маркер и, оттянув подол футболки, начать что-то увлеченно на ней вырисовывать. Зашедший Файзулин удивлённо осмотрел открывшуюся перед ним картину и не нашёл ничего лучше, кроме как спросить: — Парни, вы чем тут занимаетесь? Кришито, изобразив на лице максимально невинную улыбку, пожал плечами: — Автограф ему на футболке оставляю... Просто так, шутки ради. Окончательно опешивший Витя, еще раз недоверчиво окинув парней взглядом, растерянно кивнул и вышел. Тут же отбросив маркер, Миммо закрыл лицо руками и зашёлся в приступе истерического хохота. Сквозь смех проговорил: — Я... Мы... Таких глупостей еще... Неееет! Как мы забыли про двери?! Ответом ему стало приглушённое хихиканье. Им вспомнилось выражение, которому, как и многим другим русскоязычным шедевральным высказываниям, обучил извечный наставник Рома Широков: "Нашли себе на задницу приключений"... Обоим парням, делившим чувства, постель и футбольное поле на двоих, казалось, что здесь оно подходит как никогда хорошо.