Моё искупление

Иногда Инахо настигают смутные печальные мысли, что что-то он делал неправильно. Грязный комок запоздалых сожалений застревает в горле, когда его хвалят за обезвреживание опасного для мира между Землей и Марсом Слейна Троярда. Тяжелые руки старших товарищей хлопают по спине, по плечам — Инахо вежливо — как может — улыбается. Потому что Юки учила улыбаться — люди любят когда им улыбаются. Инахо вспоминает мертвенно холодную улыбку Слейна и прижимает тыльную сторону ладони к губам — его внезапно мутит. Теплые руки Юкине аккуратно подхватывают его. — Нао? Тебе нехорошо? Инахо позволяет себе кивнуть и следует за сестрой — она утаскивает его подальше, усаживает на мягкий диван, гладит внезапно похолодевшие ладони и прижимает разлохмаченную макушку к своей щеке. — Нао. Война закончилась. Инахо прикрывает глаза — аналитический механизм неслышно щелкает. Он не уверен, что его война когда-нибудь закончится. *** ОВСЗ не упускают не единого шанса получит больше информации. Особенно если источником этой информации может стать бывший марсианский лидер, ныне объявленный мертвым. Вот только способы добычи информации у них не сильно отличаются от используемых Орбитальными Рыцарями. Инахо страшно смотреть на Троярда — он безразлично сидит на стуле брошенной тряпичной куклой. Инахо сжимает в руках аптечку. Он даже не знает, как подступиться к Слейну — тот не реагирует ни на какие слова и действия. Инахо приходится практически стягивать промокший от пота и крови верх тюремной формы — Троярд в этом ничуть не помогает. Он даже не реагирует, когда Инахо начинает промывать его раны — лишь бездумно смотрит на темную макушку, склонившуюся к его груди. Инахо прячет глаза, быстро обрабатывая царапины и ожоги. Где-то сзади на затылке вьется холодный червячок вины. Когда раны туго стянуты белыми бинтами, все кажется не таким уж и страшным — но все не закроешь. У Слейна — болезненная усмешка на губах «Лучше бы ты меня убил» Инахо спешно бежит от этого взгляда — он убегает от последствий собственных ошибок *** Инахо не нравится быть военным — и никогда, в общем-то, не нравилось. Наверное, после окончания войны у него нет больше причин оставаться здесь. Но у него слишком много долгов и неисправленных последствий собственных решений. «Пожалуйста, позаботься о нем, Инахо» И это тоже держит его. Просьба бывшей принцессы, нынешней императрицы. Кажется, сейчас она счастлива. Но эта просьба очень тяжела и лицемерна — Инахо практически чувствует тяжелую цепь долга на своих руках. Наверное, это его расплата за ошибки, совершённые в прошлом. Инахо чувствует, как грехи катятся по его спине. И поэтому он вновь и вновь надевает китель и склоняется над новой стопкой документов, которые, как кажется, никогда не заканчиваются. Начальство довольно Кайзукой — он быстро справляется с огромным количеством проблем, практически никогда не спорит и никогда не просит отгулов — идеальный сотрудник. К тому же, на него можно свалить самую большую тайну Объединенных Военных Сил Земли — Слейна Троярда. Инахо поручено следить за ним, проверять его состояние — как физическое, так и психологическое. Особенно после допросов. Инахо не может отказаться — это его вина. Это он доверился принцессе и не смог подарить милосердную смерть Слейну — и теперь он должен нести бремя за свои ошибки. Он вновь устраивается с аптечкой рядом со Слейном и уже сам, без попыток достучатся до него, приподнимает край рубашки. Слейн вздрагивает и втягивает живот от прикосновений влажной ватки. Ну хоть что-то. Инахо уже видел много раз шрамы Троярда — но с каждым взглядом на них его вина становится все только больше и больше. Он не знает конца своим ошибкам. После обработки ран Инахо расчесывает слипшиеся пепельные пряди — Слейн молчит, уставившись в пустоту. Гулкое пустое молчание заполняет камеру. — У тебя… Хорошие руки. Инахо вздрагивает от надсадного шёпота Троярда — расческа застревает на спутавшемся клочке прядей. Больше за этот вечер он не говорит ни слова. *** Юки слишком громко хлопает дверью — Инахо щурится, когда хлопок отдается гулким звоном в его голове. — Нао. Он даже не замечает, как сестра подкрадывается к нему — её теплые руки обвиваются вокруг его шеи. Инахо поднимает глаза наверх. — Ты загоняешься. У нее приятные духи — тонкие и сладкие. Инахо прикрывает горящие глаза и позволяет себе откинуться назад. Юки прижимается своей щекой к его щеке. — Давай ты отдохнешь, а я тебя завтра разбужу? Инахо пытается помотать головой — но ласковое тепло старшей сестры убаюкивает. Судя по характерному смешку, Юки поняла, что победила. Она тянет его за руку, затем тянет за собой — Инахо вдруг тревожно вспоминает детство. Это стало вдруг так похоже. Инахо падает на теплую кровать — судя по тому, что кровать еще раз примялась, Юки прыгнула следом. — Юки, мы уже не маленькие. — Ну и что? Юки обнимает его и заставляет уткнуться носом в грудь. — Мы все-таки брат и сестра. Инахо хмурится — Юки гладит его по мягким волосам. — Сейчас все хорошо. Мы можем жить в мире. Инахо с кристальной ясностью и затаенным ужасом понимает. Этот мир ему нужно защитить ради счастья Юки. К его долгам добавляется еще один. *** — Ты ничего не ешь, Троярд. Кайзука скрещивает руки на груди — кончики пальцев до сих пор слегка влажные от спирта. Слейн сидит, низко опустив голову — пепельные пряди падают занавесью вокруг его лица. — Не стоит изводить себя голодом. Или начальство прикажет кормить тебя внутривенно. Со стороны Слейна слышится глухой — практически истеричный — смешок. — Боишься лишней работы, Оранжевый? Тебе страшно, Оранжевый? Нотки истерического безумия слышатся в его надломанном, надтреснутом голосе. Кайзуку эти слова ранят в самое сердце. Он видит, что из-под легкой тюремной формы выглядывают края бинтов, которые он наложил своими собственными руками всего несколько дней назад. Его мутит. — Я просто волнуюсь за тебя, Слейн Троярд, — Инахо прикусывает губу. Методы ОВСЗ его пугают. Слейн смотрит на него пустыми холодными глазами. «Это все твоя вина» *** — Он уже третью ночь не спит. Охранник слишком беспокоится за заключенного — но Инахо, в общем-то, понимает причины этого. У мужчины двое детей примерно возраста Троярда, и понятно, что ассоциации играют на нервах. — Я разберусь. Спасибо, что сообщили. Инахо терзает зубами ранку на губе — боль немного отрезвляет загруженный разум, а в пустой глазнице гулко пульсирует чувство вины. Тюремная постель действительно жесткая — Троярд лежит на ней сломанной куклой. Инахо нервно сглатывает — грехи скребутся по спине — и садится рядом с головой. — Теперь ты будешь сторожить меня и по ночам? Глухой голос Слейна доносится до Инахо. Тот только вздыхает и заставляет Троярда положить его тяжелую лохматую голову на свои колени. Он закрывает глаза Слейна рукой — она немного подрагивает. — Давай ты лучше поспишь, Чайка. Пару минут он лежит напряженно, неподвижно покоясь непокорной головой на узких коленях Кайзуки. Затем он закрывает устало глаза и утыкается носом в живот Инахо. Инахо аккуратно — как может — приглаживает отросшие пряди. Затем, откинувшись спиной на стену, долго всматривается в бессмысленную темноту. Его ошибки грызут ему плечи. *** Сегодня Инахо приходит слишком рано — и ловит затихающие крики боли. Кайзука опирается на стену, чтобы не упасть. Ему отвратительно неоправданное насилие. Человек, проводивший допрос, выходит. На его лице ни капли торжества — лишь тяжелой печатью лежит усталость. — О, Кайзука. Ты сегодня пораньше. Нелегкая у тебя работа. Мужчина устало хлопает по плечу Инахо и плетется к выходу. Скорее торопится к любимой жене и собаке, к дому и теплому ужину. Инахо хочет к Юки. Слейн в этот раз не дает Инахо прикасаться к себе — практически вырывает из рук аптечку и отталкивает Кайзуку прочь — от неожиданности тот падает назад, больно ударяясь затылком. Слейн зажимает в руках край рубашки, заливая свежие раны спиртом. Инахо привстает и касается пальцами сброшенных бинтов. Слейн смотрит на него исподлобья, сжимая челюсть. — Тактика «плохой-хороший»? Не сработает, Оранжевый. Я не такой тупой. Инахо медленно прикрывает глаз и тихо, обречено выдыхает. Трудно доверять тому, кто наставлял на тебя дуло пистолета - Инахо все понимает. Но, вспоминая, как беззащитно Слейн прижимался к нему в прошлый раз в ночи, Кайзука видит всю наигранность и фальшивость ситуации между ними. И видя, как беззащитно поднимаются и опускаются плечи Слейна, как он вздрагивает от боли, Инахо цепляется пальцами за собственную рубашку. Сегодня ночью голова Слейна вновь безмятежно покоится на коленях Инахо, тихо обдумывающего собственные ошибки. В следующий раз он ложится рядом. *** Слейн вжимается бедрами в тело Инахо - тот дрожит, кусая кулак. Слейна настигают кошмары практически каждую ночь, затянувшиеся раны ноют и тянут - Инахо довел практически до автоматизма перевязку ран. Слейн мучается - и все его мучение выливается в безумное напряжение. Троярд царапает ногтями подтянутый живот, утыкается лбом между лопаток - Инахо просто не имеет права ему отказать. Все это - расплата за необдуманные действия, за поспешные решения прошлого. Он заслужил это. Главное - не давать ему смотреть себе в лицо. Инахо приспускает узкие брюки - холодные руки Слейна тут же ложатся на оголенную кожу. - Не волнуйся, - Инахо предельно - псевдо - спокоен, - У меня были мужчины до тебя. «Лжец» Острая боль пронзает Инахо до затылка - он вгрызается зубами в своё запястье, чтобы не закричать. Слейн двигается рвано, резко, бешено дышит на ухо - Инахо вздрагивает при каждом движении. Тюремная кровать слегка поскрипывает. «Это - моё наказание» Инахо смаргивает с длинных ресниц слезы, чувствуя на собственных губах ржавый привкус крови. Слейн прижимается грудью к его спине. Инахо позволяет себе сдавленный хрип, когда Слейн глубоко наполняет его. По ногам бегут капли крови. «Прости меня, Слейн» *** Инахо крутит в тонких пальцах бокал вина - на общем сборе он теряется среди остальных военных - главное не поворачиваться черной повязкой. У него болит спина - Слейн слишком сильно прижал его к себе прошлой ночью. Инахо не может жаловаться - он так виноват, виноват до самой смерти перед ним. И не только перед ним. Недавно ОВСЗ провело… не слишком удачную операцию. Многие погибли, и Инахо до сих пор корил себя за то, что не смог убедить начальство повременить с этим - было слишком мало данных. Но в этот раз к его доводам не прислушались. Инахо ставит на край стола бокал и бесшумно растворяется в толпе - настроения веселиться у него совершенно нет. Да и работа не ждет. В коридоре неярко горят лампы - тени стелятся за каждым углом. Наверное, поэтому он вовремя не реагирует на метнувшуюся тень. Ему зажимают рот и толкают в маленькое темное помещение. Инахо бьется в руках, но напавший слишком силен для него. От мужчины пахнет алкоголем. Инахо кусает ладонь, но это мало чем помогает - его утыкают носом в стену и расстегивают пуговицу на форменных брюках. Напавший сипло дышит ему в ухо, нежно гладит одной рукой бедра. - Айха… Инахо знает это имя - курносый нос, полные щеки веснушек и должность капитана. Посмертно. В той самой неудачной операции. Мужчина позади него плачет. Инахо и сам готов зарыдать - он уже совсем не сопротивляется, когда его тело оглаживают чужие руки, колено раздвигает узкие бедра. Инахо плачет от раскаяния. «Моё искупление» *** Инахо молча позволяет Слейну делать с ним все, что тому вздумается - он окончательно уверен в своей вине. Грехи стекают по его спине вниз, оставляя чернильные разводы на лопатках. Он сегодня сам себе и судья, и палач. Слейн, нахмурившись, пытается перевернуть Инахо лицом к себе - тот лишь упрямо отворачивается, прячет лицо в ладонях - едва слышно всхлипывает его дыхание. Слейн заставляет Кайзуку оседлать его бедра и дергает ладони на себя. Слезы текут из единственного глаза Кайзуки соленой дорожкой. Грудь рвано дергается, Инахо легко всхлипывает. - Оранжевый… Слейн получает сумбурную бешенную смесь из страхов, неверных вычислений, ошибочных доводов и совершенно абсурдных извинений. У Инахо полубезумно сверкает глаз, он лихорадочно вздрагивает. Одно неверное слово - и он сломается окончательно. Но у Слейна дрожат губы от этой горькой исповеди, трясется и переворачивается все внутри. Он толкается бедрами вверх, одновременно касаясь руками невозбужденного Инахо. Он целует соль на щеке, впивается поцелуем в ключицу, одновременно мягко двигая рукой внизу. И, слыша жалобный всхлип и чувствуя теплое семя на своей руке, он шепчет то единственное, что нужно сейчас Инахо. - Я прощаю тебя.