Кукла

      Усаги проснулась около полудня и не сразу поняла, где находится. Несколько мгновений она потратила на разглядывание незнакомого потолка, а затем вспомнила события прошлого вечера. Девушка повернула голову и увидела, что место Сейи пустовало. Усаги встала, привела в относительный порядок свою одежду, однако повязать пояс без посторонней помощи она не смогла. Придерживая кимоно девушка выглянула в коридор. По квартире разносился аромат свежесваренного кофе. Она направилась в сторону кухни в поисках Сейи. Парень оказался у плиты с чайником. — Уже проснулась? Доброе утро, Крошка. — Поздоровался он, салютуя свободной рукой. — Тебе чай или кофе? — Чай, пожалуйста. Сейя, а где у тебя ванная комната? — По коридору вторая дверь налево. Там в комоде возьмешь чистое полотенце и новую зубную щетку. Девушка слегка поклонилась и скрылась за дверью. Минут через десять умытая, посвежевшая, аккуратно причесанная она снова появилась на кухне. Сейя широко улыбнулся, жестом приглашая за стойку, где уже стояла чашка с зеленым чаем и кусок вчерашнего торта на блюдце. — Видишь, как хорошо, что мы его не слопали ночью. Тебе есть чем позавтракать. Усаги с легкой улыбкой кивнула, устраиваясь на высоком табурете. С видимым удовольствием девушка принялась за сладкое. Сейя как завороженный смотрел на розовые губы, смыкающиеся на ложке, на крошку, прилипшую к щеке, и не мог оторвать взгляда. — Ты сейчас похож на мою бабушку. — Со смехом заметила блондинка. — Она тоже так на меня смотрела, когда я кушала ее стряпню. Парень мотнул головой, прерывая навязчивое желание коснуться ее лица, и подумал, что бабушка явно при этом не испытывала тех же эмоций, что и он. — Прости. Просто ты так аппетитно кушаешь, что кондитерские должны выстраиваться в очередь, чтобы заполучить тебя в рекламу их сладостей. — Пошутил Сейя и взглянул на часы. — Крошка, мне жаль это говорить, но мне надо ехать по делам. Доешь, собирайся, я тебя отвезу домой. Улыбка Усаги чуть померкла. — Да, конечно, извини, я не хотела тебя задерживать! — Воскликнула она, отодвигая от себя опустевшую чашку и блюдце. — Не торопись. Даже если я немного опоздаю, конец света не случится. Девушка быстро помыла свою посуду, кое-как повязала осточертевший оби и направилась к выходу. Молодые люди спустились на лифте к парковке. В этот раз Усаги без раздумий уселась на пассажирское сидение, чем вызвала у Сейи еще одну теплую улыбку. Дорога прошла в молчании. Оба испытывали сожаление, смешанное с некоторой неловкостью и надеждой на скорую встречу. Спустя час они подъехали к дому Джиба. Сейя был весьма удивлен, когда увидел, что Мамору живет в традиционном японском доме. Парня посетила запоздалая догадка о причинах столь консервативного наряда Усаги. Они повернулись друг к другу и одновременно раскрыли рты, чтобы попрощаться. Раздался смех, и Сейя жестом предложил девушке говорить первой. — Сейя, я очень благодарна тебе за прекрасный вечер. Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся. — Искренне проговорила она и резко потянулась, целуя парня в щеку. Парень удивился, но, кроме дернувшихся бровей, ничем не выдал перевернувшееся нутро. Широко улыбаясь он ответил: — Можешь быть в этом уверена, Куколка. И тебе спасибо! Усаги вышла из машины и помахала рукой, пока автомобиль желтым росчерком не скрылся за поворотом. Тяжело вздохнув она повернулась к воротам и перешагнула высокий порог. За закрывшейся створкой вновь стояла безмолвная, покорная Усаги Джиба. Девушка прошла в дом и тут же пошла сменить одежду. Одна из немногочисленных служанок помогла сменить синее шелковое кимоно с рисунком из волн и рыб, на более простое домашнее желтое с бамбуком. После проверки меню, составленного кухаркой на день, а также качества ежедневной уборки, Усаги пошла к себе в комнату и, плотно прикрыв створки раздвижных дверей, схватила трубку телефона. Набрав по памяти номер, девушка стала отсчитывать гудки, пока не услышала голос любимой подруги. — Минако, привет! — Усаги! Ты куда вчера пропала? Обещала позвонить, когда вернетесь, и не позвонила. Я уж не знала, что и думать. Харука хотела ехать тебя искать по всему Роппонги. — Меня вчера Мамору продал. На другом конце провода повисла тишина. — Что?! — раздался в конце концов дикий крик. Усаги поморщившись отодвинула трубку от уха. — Что слышала. Проиграл в покер Ятену Коу. — Пиздец. И что было дальше? Девушка пересказала события прошлого вечера. — Мда. Я тебе сочувствую. Это просто звездец, дорогая. Тебе повезло, что Сейя оказался таким милашкой, а ведь все могло быть гораздо хуже… — последовал комментарий Минако. — Нет, ну какой же все-таки мудак твой муж… Может ты его бросишь? — Мина, ты прекрасно знаешь, что я не могу. Жизнь папы, мамы и Шинго в его руках. Ладно, кажется, Мамору вернулся. Спасибо, что выслушала. — Торопливо заговорила Усаги и положила трубку.       Тем временем Сейя почти летел на встречу с возможным партнером — Кадзи Тено купил новый ТВ-канал, на котором планировалось к запуску новое шоу, а съемки хотели проводить в залах нового казино Коу. Парень влетел на стоянку ресторана, где планировалась встреча, за две минуты до назначенного времени. Кадзи многозначительно постучал по циферблату наручных часов, а затем широко улыбнулся. Через два часа оживленных переговоров и генерирования идей довольный Сейя выехал в то самое казино. Ему предстояла сложная работа: рассказать прорабу, что все нужно переделывать в экстремально сжатые сроки. Расходы предстояли колоссальные, но шоу по предварительным данным должно было быть успешным, а, значит, затраченные средства отобьются очень быстро. Парень набрал номер Тайки, а затем Ятена в конференцию. — Как прошла встреча с Тено? — задал вопрос Тайки после взаимных приветствий. — Отлично. Он подкинул несколько отличных идей, которые должны выгореть. Выразил готовность помочь с финансированием, но тут тебе лучше знать, стоит ли соглашаться. Правда, почти все придется переделывать, а начало съемок через две недели. — Вот это поворот. Насчет финансирования я сделаю расчеты и прикину, потянем ли самостоятельно. Ты сейчас едешь на объект? Говори прорабу набирать еще людей, предлагай рабочим брать дополнительные часы работы за двойную оплату плюс обед. Стройка и отделка должна вестись круглые сутки. Мы должны успеть. — Деловито начал распоряжаться старший. — Как провел вечер? — поинтересовался Ятен. — Ятен, это она. Усаги. Брат, это просто глобальный пиздец. Во что превратил ее Джиба… Я с этого тихо охреневаю. Он упрятал ее отца в лечебницу — у старика Альцгеймер. Их недалекая мамаша продала бизнес «Китобу», а дочь выдала замуж за этого мудака. И теперь они все зависят от Мамору. Я все утро думал, как ей помочь. — Жесть… — глубокомысленно заметил Тайки. — Джиба еще торчит мне 20 миллионов. Я могу предложить ему списать долг взамен на свободу Усаги. — Предложил Ятен. — Тогда он поймет, что она нам нужна, и точно не согласится, да еще и использовать ее начнет против нас. — Ответил Сейя. — Может, не свободу… Скажу, что она покорила меня в постели. И хочу еще две недели встреч. — Слышала бы она, как мы торгуемся, точно бы не захотела меня больше знать. — Протянул Сейя. — Но другого варианта я не вижу. — На том и порешили. Я еще наберу тебя.       Мамору Джиба возвращался с очередного совещания. Предыдущая ночь выдалась такой себе, а утро было еще хуже. Он немного перебрал с вискарем в том чертовом казино, чуть не проиграл «Звезду залива» гребанному Коу, но отделался малой кровью — 20 миллионами и ночью с женой. А теперь его все бесило. 20 миллионов отдавать не хотелось и он раздумывал, как бы отвертеться от выплаты долга. Можно было бы снова предложить Усаги… Но тут взыграли его собственнические чувства. Он ее никогда не любил, но ему нравилось видеть ее рядом. Мамору всегда замечал, как при виде его жены многие партнеры выпрямлялись и надувались как индюки, пытаясь перехватить ее взгляд. Она была очень красива в традиционных кимоно, которые он обязал ее носить после свадьбы. А еще его радовала ее покорность и послушание, за исключением редких вспышек, которые он мастерски пресекал. И да… Джиба обожал, когда она становилась на колени и ублажала его ртом. Мысли о том, что его жена так же отсасывает у этого конченного блондинчика, бесили до чертиков. Но он понимал, что потеря яхты была бы хуже. А жена… жену всегда можно поменять… С подобными мыслями он перешагнул порог дома. Служанки тут же бросились к нему, помогая раздеться. Размышления были грубо прерваны телефонным звонком. На экране высветился номер Ятена Коу. Мамору скривился, но трубку взял. Выслушав собеседника он согласился. С тихим шорохом раскрылась дверь и прихожей появилась Усаги. — С возвращением, господин. — Поприветствовала она мужа. Мамору пристально посмотрел на нее, хмыкнул и заговорил. — И тебе привет. Как провела ночь? Хотя нет, не рассказывай. Судя по всему, ты превзошла саму себя. С чего бы это вдруг? Ятен Коу звонил. Он спишет мне долг в 20 миллионов взамен встреч с тобой в течение двух недель. Хоть в чем-то ты оправдываешь свое существование. Я подумаю о таком варианте решения проблем в дальнейшем. Усаги испуганно уставилась на мужа. Ятен Коу затребовал еще две недели встреч? Что происходит? Затем догадка прошила ее насквозь: «Сейя!». Девушка успокоилась и повела мужа обедать. Мамору внимательно наблюдал за женой. Но четыре года воспитания сделали свое дело — по ее лицу уже нельзя было догадаться, о чем она думает. Не то, что раньше, когда каждая мысль и эмоция огромными буквами светилась у нее на лбу. — Кстати, Каори звонила. Она прилетает послезавтра из Милана. Постарайся ей понравиться. Мнение сестры очень важно для меня. — От мысли о приезде Каоринайт Мамору стало жарко. Она уехала пять лет назад со своим мужем в Италию, а сейчас возвращается на месяц домой. — Убери со стола, а потом приходи в спальню. В свете последних событий я должен тебе напомнить, кто твой муж. Усаги молча собрала посуду и отнесла ее служанкам на кухню. Затем девушка направилась к мужу, мысленно готовясь к близости. Внезапно перед глазами встал образ другого синеглазого брюнета, каким он был бы без одежды, если бы воспользовался случаем, и низ живота налился приятной тяжестью. Сегодня Мамору был более мягок и отзывчив, чем обычно, проникая в горячее тело жены. А Усаги была еще более страстной и громкой, чего не случалось уже давно. Достигнув пика супруги подарили друг другу нежный поцелуй и перекатились на противоположные стороны футона, с сожалением отпуская образы, которые представляли все это время.