Broken

Слезы феникса исцеляют любые раны. Чак проснулся от чувства одиночества. Чего-то не хватало, или кого-то. Парень обернулся и понял, что на соседней половине кровати никого нет. Блэр ушла. Он медленно опустился на подушки и тяжело вздохнул. Не то что бы он привык спать с ней, но за те пару ночей, что они провели в одной постели, он стал понимать, чего ему так не хватало все эти два года. Тепла ее тела рядом. Ощущение пустоты, что так часто посещало его в постели, хоть рядом и была женщина. Все объяснялось вполне просто, как и боль в его душе. Ему не хватало Блэр. Маленькой любящей девушки, что обещала всегда быть рядом. Но сейчас ее не было и Чак вновь чувствовал пустоту. Он уже отказался от идеи вернуться к прежней жизни, но при этом не трогать старых ран. Было слишком поздно поворачивать назад. Он и так слишком часто убегал. Пришло время решать проблемы по-взрослому. Его размышления перевал тихий всхлип. Чак медленно повернулся на звук и понял, что он исходит из гостиной. Осторожно двигаясь, будто боясь спугнуть видение, Чак направился в соседнюю комнату. На полу, перед большим окном во всю стену сидела Блэр. Она прижимала к груди подушку и сухо всхлипывала. Если бы Чак не знал истинной причины такого поведения девушки, он бы сказал, что она сейчас прекрасна. Растрепанные каштановые кудри, мягкая футболка, спортивные штаны и отсутствующий вид не портили впечатления. Чак так долго не имел возможности просто смотреть на нее, что сейчас она казалась ему потерянным ребенком, его ребенком, который нуждался в защите. Чак не стал нарушать ее уединения, он просто смотрел. Смотрел и проклинал свою глупость и упрямство. Сколько же времени они потеряли, что столько лет ушло в пустоту. Сейчас Чак понимал, что любил ее уже давно. Это случилось не в их первую ночь и даже не во вторую. Он любил ее давно, возможно лет с одиннадцати-двенадцати, когда только-только стал осознавать что девчонки это не только предмет задирок. Она была единственной кого он уважал. Да, естественно, и она не осталась без порции его сарказма и пошлых шуточек. Но только с ней он был искренен. Гораздо позже Чак понял, что таким открытым и честным он не был даже с Нэйтом. Но слишком гордый, слишком самоуверенный и с присущим всем подросткам максимализмом, он отталкивал от себя очевидное. Он любил Блэр Уолдорф. И не смотря на всех его женщин и не постоянные связи, она была для него единственной. Пока Чак размышлял девушка так и не пошевелилась. Она сидела чуть сгорбившись и поджав колени под себя. Она не выглядела той Блэр, что все знали. И она выглядела ужасно. Чак не видел ее после их расставания, но если бы Серена сейчас была здесь, он бы подтвердила, что подруга выглядит не просто убитой, раздавленной. Она выглядит уничтоженной. Парень нахмурился, видя, что девушка ни как не реагирует на действительность. Прошла неделя с похищения. И за это время она не произнесла ни слова. лишь однажды с ее пересохших разбитых губ сорвался полушепот. Элеонор отказалась оставлять дочь в больнице, и врачи разрешили увезти девушку домой. Все это время, пока шел осмотр, и путь в пентхаус, Блэр молчала и не отпускала руки Чака. Парень сидел смирно, почти не шевелясь, ведь малейшее движение заставляло Блэр вздрагивать. Он не сжимал ее пальцы, лишь слегка придерживал. На девушке была футболка и спортивные штаны Серены, а поверх был накинуто пальто Чака. Она выглядела дико и несуразно в этом наряде, утопая в не привычной для нее одежде. Сайрус старался успокоить рыдающую Элеонор и Чак терпел ее истерику из последних сил. Он сам был на пределе. В больнице залатали его ушибы как могли, ведь девушка не отпускала его. Он мучился от усталости, боли в ребрах и лице. Но больше всего его мучило молчание Блэр. Она не рыдала, не металась. Она вообще, кажется, перестала существовать. Пустая оболочка, некогда наполненная сущностью Блэр Уолдорф. Когда они шли к лифту, Блэр покачнулась. Чак среагировал на чистом автомате, он обонял ее и прижал к своему телу. Девушка слегка дернулась, но не оттолкнула его. Парень судорожно вздохнул. Боже! Как давно он ее не обнимал! Как давно она не принадлежала ему! - Убери от нее руки! Истеричный голос Элеонор прорезал тишину. Чак вздрогнул, как и Блэр. Их хрупкое единение было разбито в дребезги. Женщина подлетела к Чаку и стала его отталкивать от дочери. Боясь, что Элеонор в порыве бешенства может задеть Блэр, Чак отпустил ее. Но никто не понимал, к чему может привести это отдаление. - Это все из-за тебя!- бушевала Элеонор,- если бы не ты, она была бы счастлива! Всегда! Все происходило из-за тебя! Ты уничтожил ее репутацию, ее цели! Она не получила мужчину своей мечты и жизнь, к которой стремилась с детства. И все из-за тебя! И сейчас! Кто знает, что они сделали с ней! Чак отступал от разбушевавшейся женщины. Его тело и так болело, он не хотел получить еще один синяк. Но его усталого сознания коснулся другой звук. Тихий стон. Чак перевел взгляд на Блэр и его сердце едва не остановилось. Девушку трясло, она закрывала руками уши и трясла головой. Не думая о последствиях, Чак оттолкнул все еще кричавшую Элеонор. Парень медленно подошел к Блэр и мягко отстранил ее руки. - Блэр,- о говорил тихо, как с маленьким ребенком,- милая, все хорошо. Ты в безопасности. Ты со мной. Я не дам тебя в обиду. Чак обнял руками ее лицо и заставил посмотреть в глаза. - Верь мне,- еще тише прошептал он,- верь. Блэр ничего не сказала, но расслабилась в его руках, позволяя обнять. - Может я и виноват,- пустым, лишенным эмоций голосом произнес Чак, обращаясь к Элеонор,- но лишь в последствиях. В причинах ее перелома виновата ты. Женщина в шоке смотрела, как Чак уводит ее дочь. - Куда ты направляешься,- спросила она, на этот раз тоже шепотом. - Я отвезу ее к себе в «Палас»,- кинул Чак через плечо,- там она сможет побыть в тишине. Когда она уложил ее в постель, единственным желанием было лечь рядом и уснуть, обнимая ее. Но здравый смысл подсказывал, что от этого будет хуже. Ей нужно пространство. Возможность почувствовать, что она свободна. Но Блэр сама нарушила его планы. - Останься,- это прозвучало слишком тихо, и сначала он подумал, что ему послышалось. Но вот Блэр неуверенно взяла его за руку и потянула к себе. Чак не сопротивлялся. Он аккуратно лег за ее спиной и медленно положил руку ей на талию. Девушка вздрогнула, но не отстранилась. Неделя прошла как в тумане. Днями она сидела в кресле и смотрела в окно, пока он сидел рядом на полу и тихо читал ей. Сначала это были ее книжки про любовь. Потом стихи, принесенные заботливой Лили. И в конце концов он перешел к финансовым отчетам компании. Блэр ни как не реагировала на слова, но она явно реагировал на его интонации. Вздрагивала, когда она повышал голос или нервничал. Опускала ресницы, когда его голос становился мягче. Очи были мучениями для обоих. Засыпала она только при свете. Но не долгий поверхностный сон быстро сменялся кошмарами. Блэр металась, рвала простыни, но не произносила, ни слова. Чака пугало ее молчание. Психологи говорили, что это последствия шока. Но парень боялся, что все гораздо серьезней. Если даже во снах она не кричала, как все нормальные люди. А еще Чак так и ни разу не увидел ее слез. Он часто замечал какой лихорадочной паникой горели ее глаза. Но эти карие омуты, ни разу не выпустили наружу этих пресловутых соленых ручейков. Вот и сейчас Чак смотрел на растрепанную и отстраненную Блэр и думал. Что если она не поправился? Что если она никогда не произнесет его имени? Не взглянет на него осознано и со смыслом? Что если он больше не услышит от нее этих заветных трех слов? Парень почувствовал как на его собственные глаза наворачиваются слезы. Он не пытался сдержать их. Он не хотел быть сильным. Ему не перед кем было красоваться. Весь смысл его жизни сейчас сидел на полу и не хотел иметь с этим миром ничего общего. Чак медленно подошел к Блэр. Девушка чуть повернула в его сторону голову, но не взглянула. Он так же осторожно опустился позади нее, обнимая ногами и руками. Девушка не сопротивлялась его объятьям. Она покорно опустилась спиной на его грудь, не выпуска из рук подушки. Чак уткнулся лицом в изгиб ее шеи и почувствовал как соленый ручеек, начав путь по его щеке, скатился на ее плечо. За ним еще один и еще. Он крепче обнимал ее, закусив губы до боли, стараясь заглушить боль в сердце. Не сразу Чак сообразил, что не он один трясется как осиновый лист. Блэр содрогалась всем телом в его руках. Чак испуганно посмотрел на нее. Он подумал, что слишком сильно сжал ее. Но когда его руки стали ослаблять захват, Блэр сама обняла его своими холодными ручками, поверх его рук. Только сейчас он увидел, что она плачет. Все началось с редких капелек, срывающихся с густых ресниц. Но истерика набирала силу. Блэр содрогалась всем телом, крепче сжимая руки Чака. Девушка всхлипывала и стонала, словно вновь и вновь переживала страшные моменты. Чак укачивал ее на руках, как ребенка. Его собственные слезы давно высохли. Он слушал ее срывающийся голос и не знал радоваться ли ему или пугаться. Он шептал ей какие-то глупости, целовал волосы и сильней сжимал объятья. Девушка пришла в норму только через полчаса. Они все так же сидели на полу, но теперь Блэр уткнувшись носом Чаку в шею, почти лежала на нем. Ее тело еще вздрагивало, но слезы высохли. - Не бросай меня больше,- сипло, не своим голосом, попросила она. Чак закрыл глаза и прижался губами к ее уху. - Никогда,- искренне пообещала он,- я никогда тебя больше не оставлю. Я люблю тебя. Он не ожидал от нее ответа, но он все, же последовал. - Я знаю,- тихо, но уверенно ответила Блэр,- потому, что я тоже тебя люблю.