Спасения нет

Говорят, что большие дикие кошки, подобные леопардам, тиграм, являются олицетворением роскоши, аристократизма, иногда – королевской спесивости, надменности. Должно быть, именно поэтому просторная светлая квартира Льва напоминала царские хоромы. Красный и золотой цвета были повсюду, казалось, что в каждом предмете есть что-то роскошное. Сам Алан не приобрёл ни единой детали интерьера – его устраивал первоначальный вид жилища, точно такой же, как и в тот день, когда он только пришёл сюда. Сейчас в квартире царил полумрак, разгоняемый лишь светом уличных фонарей, внутри не была включена ни одна лампа. Могло показаться, что дома никого нет, но это было не так. Хозяин и… Лев стоял перед высоким зеркалом в тяжёлой резной раме, сжав кулаки, вглядываясь в гладкую прохладную поверхность. Ничего. Лишь только его собственное отражение да вечерние тени. – Наверное, просто показалось… – пробормотал знак Зодиака, растрепав свои светлые волосы. И правда, день выходил уж больно длинным, казалось, что собрание, проведённое с утра, стало уже тусклым давнишним воспоминанием. Пора бы уже попросту лечь спать, отдохнуть, забыться… «Размечтался». Тихий шёпот, похожий на шипение, словно бы прозвучал в самой голове Алана. Тот, почувствовав, как неприятный, липкий холод страха пробежал вдоль позвоночника, резко вскинул голову, глядя на зеркало. Будто по водной глади пробежала рябь, стирающая отражение юноши, рисующая совершенно другой силуэт. Высокий, закутанный в тёмный плащ, с лицом, скрытым в тени капюшона. «Когда же ты будешь встречать меня с распростёртыми объятиями, а? Как старого друга». Возможно, незваный гость усмехнулся, издеваясь над напряжённым и напуганным Львом. Сказать наверняка не давало скрытое лицо; голос оставался ровным, не выражающим ничего. – А с чего мне радоваться твоему появлению? – с вызовом ответил Алан, скрестив руки на груди. Страх не прошёл, нет, но показывать его – ниже достоинства этого знака Зодиака. Даже за малейшее проявление слабости он нещадно называл себя трусом. – И, в конце концов, сколько можно просить тебя показать личико, а? «Боишься, вот и язвишь, глупец. Ты сам прекрасно знаешь, что не хочешь видеть моё лицо. Знаешь, что ничего хорошего там не увидишь. Особенно с привычкой смотреть собеседнику в глаза. Не твоей привычкой, между прочим». – Чего же мне бояться? Ты лишь жалкая тень, пытающаяся запугать меня. Ничего больше. Ты и вреда мне причинить не сможешь. И да, какая разница, моя это привычка или я перенял её у кого-то? «Я тень лишь для тебя. Не будь таким самоуверенным, Алан. Я могу причинить тебе вред. На счёт привычки – каждая мелочь, особенно незначительная, может стоить тебе жизни». – Стоить жизни? Каким же образом, прости за вопрос? – Юноша сделал шаг вперёд, ближе к зеркалу. С одной стороны, желая показать отсутствие страха, с другой, подгоняемый любопытством и опасением. «Ну почему ты такой недогадливый? Это же простейшая логическая цепочка, помогающая манипулировать людьми. Банальная до жути. – Силуэт наклонился вперёд, края тёмной потрёпанной ткани плаща почти касались зеркала. С той, призрачной стороны. «Обычно люди перенимают мелкие привычки у тех, кто им нравится. Не всегда, но часто. Скорее всего, она не простой человек, а одна из вас, ведь с людьми вы почти не общаетесь. Они чувствуют, что с вами что-то не то, что вы другие… Итак, она знак Зодиака. К каждому из вас у меня есть подход, ничего не стоит подобраться к ней… и ты сделаешь всё, что угодно». – Зачем ты это рассказал? Я же теперь… – Договорить Льву не дали. «Да, ты предупреждён. Но всё равно бросишься спасать её. Как последний влюблённый дурак». – Что тебе вообще нужно!? – не выдержав, воскликнул знак Зодиака, в порыве ударив гладкую поверхность зеркала… и тут же отшатнулся, схватившись за руку. Прикосновение оказалось мимолётным, но почти вся кисть онемела, скованная жутким, как дыхание подземелья, холодом. «Не торопись, мальчишка. Ты хочешь узнать слишком многое и сразу». Создание медленно погладило гладь там, где её коснулся Алан. На мгновение стали видны его пальцы, длинные, худые, болезненно бледные, будто бескровные. Зеркало отозвалось тихим грустным звоном. «Запомни две вещи. Первое – никогда не торопись, я этого не люблю. Второе – спасения нет. Вам уже не выбраться». Тишина в комнате прерывалась лишь тихим шуршанием – Лев растирал не желающую приходить в нормальное состояние руку. Силуэт не исчезал, он, словно ждал чего-то, терпеливо, наслаждаясь атмосферой тщетно сдерживаемого отчаяния. Алан молчал. «У тебя ещё есть вопросы? Может, зачем вы здесь? С чего всё началось? Были ли до вас другие? А, нет. Я точно знаю, что тебя заинтересует. Твоё прошлое. Кто ты на самом деле?». – Моё прошлое меня как раз не интересует. Меня абсолютно устраивает нынешняя жизнь, за исключением твоего присутствия, конечно. – с нескрываемым упрямством и вызовом в голосе ответил знак Зодиака. «Тебя устраивает жизнь без воспоминаний, истории? Собираешься жить одним настоящим?». – И тем прошлым, которое у меня есть сейчас. – резко, отрывисто бросил юноша, глядя в тьму капюшона. «Не забывай, что скоро всё это закончится. Их не будет. Тебя тоже. Будь готов». Фигура исчезла мгновенно, неожиданно, перед Львом осталось лишь его собственное отражение. Едва различимый в сгущающейся ночной тьме, он казался несчастным, разбитым, жалким… противным самому себе. Подойдя к кровати, Алан повалился на неё, крепко закрыв светло-серые глаза, моля хоть о паре часов спокойного сна.