Нуар

      Он никак не мог отвести взгляд от девушки, сидевшей за маленьким столиком у окна. Повернувшись вполоборота, она читала старую пожелтевшую книгу в свете настольной лампы. Ее дешевый кофе медленно стыл, но чтение, казалось, поглотило девушку целиком.       Словно загипнотизированный, молодой мужчина наблюдал, как она переворачивает страницы. Тонкий изящный палец раз за разом взлетал к верху страницы, подцеплял уголок и снова скользил вниз, открывая новые строки текста. Едва различимый светлый ободок указывал, что когда-то девушка носила кольцо.       Парень сделал глоток своего "ирландского кофе" из кружки, где, по его настоятельной просьбе, подкрепленной купюрой лично бармену, плескался почти неразбавленный виски. Его хорошо знали в этом уютном местечке, совмещавшем черты маленькой частной библиотеки и кофейни.       Раньше они ходили сюда вдвоем: и в жаркие летние дни, когда от солнца некуда спрятаться и безумно хочется пить; и в редкие в этом городе холодные будни, когда снег и мороз ожесточенно кусают лицо; и даже в такие же дождливые промозглые выходные, когда даже на улыбку не остается сил, как сегодня. Здесь он и сказал, что хотел бы жениться на ней, и подарил кольцо, которое, к сожалению, оказалось велико для безымянного пальца. Он шутил, что любимая слишком уникальна для устаревших свадебных традиций, а она в отместку надевала на него фату…       Сильная рука непроизвольно потянулась поправить галстук. Мужчина не хотел признаваться даже самому себе, что ему бывает свойственна сентиментальность, однако ком в горле становился более чем ощутим. Как же он жалел, что все это случилось! Как жаждал вернуться назад!       Она перестала носить кольцо. Наверное, больше не надеется, что все снова будет хорошо.       Примерно месяц назад ему пришлось сказать, что он уходит.       – Работа? – спросила тогда она.       – Работа, – мрачно подтвердил он.       Обычно он не допускал ошибок, но люди, чьи секреты он обнаружил, сплели вокруг города целую шпионскую паутину. Они вполне могли установить его личность и причинить вред тем, кого он любит. Нужно было чем-то жертвовать. И пусть лучше умрут отношения и разобьется его сердце, чем погибнет она.       Она не просила объяснений, понимая, что так будет лучше. Она отлично держалась – сколько бы он ни следил за ней, он ни разу не заметил и слезинки на ее лице, но, видимо, ей стало слишком больно верить и надеяться. Она не знала, что почти каждый вечер он незримо присутствует рядом с ней, провожает ее, охраняет…       Бросив быстрый взгляд на наручные часы, девушка спешно встала, накинула на плечи плащ и, оставив книгу на столе, спешно покинула заведение. Мужчина поторопился за ней. Быстро шагая по мостовой, пару раз она оглянулась, но не заметила знакомого лица под куполом зонта среди горстки прохожих, которым не посчастливилось в этот непогожий час оказаться на улице.       Миновав очередную арку, ведущей в еще один гулкий двор, мужчина остановился. Ярко-красное пятно ее любимого рюкзачка, на который он ориентировался, преследуя любимую, пропало из виду. Чертыхнувшись, он развернулся, закрыл зонт и зашел во двор, стараясь держаться в тени близ стены. Предосторожности его научила работа. Беспечные здесь долго не задерживались.       Созданию нужного впечатления он уделял особое значение. Играя роль заурядного клерка, он деловито таскал домой и на работу бумаги и электронные носители, но самые секретные данные всегда держал на виду – но так, чтобы никто не догадался.       Он увидел двор как раз вовремя, чтобы заметить, как девушка вынула из своего рюкзачка какой-то небольшой сверток в почтовом пакете и бросила его в урну рядом с деревянной лавочкой. Испуганно, даже затравленно оглянувшись, девушка села на краешек скамейки, готовая в любой момент сорваться с места. Ей было некомфортно, словно она делала что-то плохое, хотя она просто доставала из кармана мобильный. Экран осветил ее нежное, но нервное лицо, усыпанное капельками дождя, словно бриллиантами. Возможно, среди них были и слезы. Она набирала сообщение.       Ревность остро кольнула сердце. Может быть, у нее здесь свидание? Но зачем назначать его на улице в такую погоду?       Телефон у нее в руке зазвонил.       – Да. Я все сделала, – ответила она срывающимся голосом. – Теперь ваша очередь исполнять обещания.       Мобильный отправился в урну следом за таинственным пакетом.       Девушка нырнула в темный зев, торопясь вернуться на улицу, немноголюдную, но внушающую больше чувства безопасности, чем пустынный двор. Мужчина окликнул ее по имени.       – Что ты здесь делаешь? – спросили они почти одновременно.       Мужчина обнял ее и прижал к себе. Холодные кончики девичьих пальцев нежно коснулись его лица на мгновение. Она совсем не ожидала его увидеть.       – Во что ты ввязалась, птичка моя?       – Я… я не могу сказать. Будет хуже.       – Что в пакете? Ответь! Я смогу тебя защитить!       – Нет! Не сможешь, – прошептала она, отступив на шаг.       Парень, сраженный сопротивлением той, которую он так искренне, так болезненно любил, не делал попытки приблизиться. Девушка осторожно, словно от дикого зверя, уходила от него спиной вперед, к спасительной улице, прочь от тайн, безлюдного двора и бывшего жениха.       – Они похитили ее… Мою маленькую сестренку… Они требовали выкуп, требовали информацию… Обещали убить, если не верну… Мы с мамой назанимали, сколько могли, а еще я принесла все, что нашла в доме, все твои диски и флешки…       Мужчина постарался не выдать своего волнения. Он любил сестру своей невесты не меньше, чем ее саму, и сообщение о том, что ей грозит опасность, стало для него ударом. Оставался шанс, что маленькое сокровище, информационная бомба, за которой охотились гнусные похитители детей, тоже оказалось в том пакете, брошенное туда рукой ничего не ведающей девушки.       – А то кольцо?       – Ты шутишь? Я заложила его в ломбард неделю назад, когда маме потребовались лекарства. Я… я должна бежать, она там совсем одна, а эти мерзавцы обещали вернуть сестренку домой…       Мужчина, в иное время чувствовавший себя героем, секретный агент высшего эшелона и компьютерный гений, раскалывающий даже самые хитроумные ходы как орешки, внезапно ощутил себя опустошенным, выпитым до дна. Как он мог допустить, чтобы подобное случилось с теми, в чью маленькую, бедную, но дружную семью он собирался войти полноправным членом? Как мог не заметить, что их шаткое положение превратилось в бедственное? Как, в конце концов, мог позволить отдать бесценную не столько в материальном, сколько в информационном плане вещицу за бесценок?       Мысль о том, что дорогая, практически уникальная флеш-карта, наполненная сведениями, за которые были отданы уже несколько человеческих жизней, в скором времени может быть запросто передана какому-нибудь несведущему покупателю ломбарда, принимающему ее за простое девичье колечко, заставляла кровь бурлить. Хотелось срочно побежать к владельцу, выломать ему дверь, заставить вернуть заложенное… Хотелось спасти ребенка… Хотелось ударить самого себя за то, что вообще позволил этому случиться.       Девушка все отдалялась, словно под гипнозом наблюдая его смятение.       Вот и все, она на тротуаре. Секунда – и она скрылась из виду.       По арке двора и одинокому мужчине полоснул свет фар. Рев двигателя. Никакого визга тормозов. Мягкий, тошнотворный звук.       И крик.       – Сбили!