А в глазах пламя...

      Дофламинго пришел в здение аукциона, по звонку Диско, который буквально заливался слезами, из-за непокорной рабыни. Сначало он хотел послать его, но его заинтересовало то, что девчонка была из другого мира, что с помощью фрукта вытащили из-за грани.       Но это могло и пройти мимо, на Гранд Лайне всякое случается, но то, что когда ее схватили и сказали, что теперь она рабыня, та закричала на весь зал: - За Родину! За Сталина! Моя жизнь, только моя! Она принадлежит мне, Родине, Отчизне и коту Масяне!       И вот он здесь.       Девчонка была красива, этого не отнять. Нет он видел и покрасивей, но волна ярко рыжих волос, крепкая тренированная и не слабая фигура, а в глазах пылающее непокорное зеленое пламя, цепляло, и наверное заставляло на улице оглядываться ей в след.       Она сидела на полу обвязанная цепями. Диско тараторил о том, что она вскрывала любые замки, но как, они так и не поняли. Ее ловили уже не первый, и даже не десятый раз. Избивали, связывали, но в ответ получали посыл, и гордый не сломленный взор.       Она была интересной.       И на удивление, почти обычной. - И это все? - Изобразил он скуку разглядывая фигурку девушки.       Та подняла глаза полные пламени жизни и решимости. Окинув его изучающим взглядом девушка весело оскалилась. - Что за гей-парад?       Диско поперхнулся, со страхом смотря на Донкихота, и уже хотел отдать приказ избить ее плетями за такое оскорбление, но взмахом руки Дофламинго остановил его.       Дерзкая, непокорная, как пламя ее волос, и пламя зеленых глаз. - А ты еще и тявкаешь, сидя в клетке на цепи, рабыня? - Протянул Донкихот. Она пробудила в нем интерес. - Пф... Раб тот, кто преклонил колени.       Кто сам ошейник свой одел.       Кто пал, как шавка на колени,       Покорным стал тот человек! - Я - не раб, и им не буду никогда. - Проговорила девчонка. Гордо вскинув голову.       Таких людей он встречал мало. Нет, были те, кто утверждал это, но когда сталкивался с этим, сразу же дрожал от страха, и молил о пощаде. Но что-то подсказывало ему, что девчонка не встанет на колени добровольно никогда. И гордо будет держать голову даже на эшафоте. - Гордая. - Хмыкнул он, и наклонился к решетке смотря сквозь стекла очков и широко усмехаясь. Другие на ее месте бы испугались, но она даже не вздрогнула.       Сильная. - Ты сломаешься, сколько бы ты не кричала об обратном. - Теряя к ней интерес проговорил пират собираясь уходить. - Твоя жизнь уже не принадлежит тебе.       Она рассмеялась, и скинула все цепи, которые вскрыла шпилькой. Встала и прошагала к решетке с вызовом смотря ему в глаза. - Душу-богу, жизнь-Отчизне, Честь-никому! - Проговорила она. На ней была футболка и штаны боевой раскраски с ботинками на высокой шнуровке. И странная шапка с красной звездой, которая была лихо сдвинута набок. - Я-Русская! А это состояние души! Так, что шизофреник со стремным вкусом в одежде, ты глубоко ошибаешься!       Это его разозлило. - Как видно, родители тебя вежливости не учили! - Вскидывая руку и связывая ее нитями проговорил раздраженный пират.       Девушка нахмурилась и похолодевшим взглядом посмотрела на пирата, даже казалось не заметив, что опутана с ног до головы. - Родителей моих не трогай, пусть земля им пухом будет! А воспитал меня дед, что прошел Вторую Мировую Великую Отечественную Войну, не тебе фашист судить, как меня воспитали! Он таких, как ты - фашистов ебанных резал и стрелял не один год, так что не тебе судить о моем воспитании! - О, так ты у нас еще за Абсолютную Справедливость? Да еще и сирота приютская. - Ебнутый ты что ли? Какая Абсолютная Справедливость? Я-за Россию, за Родину свою, за Сталина! За свою страну! - Вскинула она свою рыжую голову. - А приютские ребята нормальные. Долбануты чуть-чуть, но это у всех бывает.       Дофламинго раздраженно цыкнул отпуская ее, на что она потерла затекшую шею. - Ты-рабыня, которую скорее всего купит тенрьюбито, так что не имеет смысла с тобой болтать. - Ты глубоко заблуждаешься. Заблуждаешься настолько глубоко, насколько не можешь понять глубину своего заблуждения. Давай заключим пари, пернатый? - Дерзко сверкнув глазами, произнесла девчонка. - На желание?       Пари! Она предлагает ему пари сидя за решеткой! Наглая! Хотя, почему бы и нет? Все равно от этого он ничего не теряет, а с Мариджоя ей не выбраться. - Ну давай, хотя шансов выбраться у тебя со Святой Земли маловато. - Издевательски усмехнулся, на что она еще шире расплылась в веселом оскале. - Если я выберусь с этой... Мариджоя и найду тебя, то ты должен мне желание. - Поставила она условия. - А если не выберешься? - Хмыкнул Донкихот. - Пф... зря надеешься! Русский человек и в войне не горит, ни в воде не тонет, так что даже не надейся! - Улыбается скрещивая руки на груди, девчонка. - Хм..., если ты не выберешься от туда в течении года, то я выкуплю тебя и буду делать с тобой все, что хочу. - Нагнулся он на уровень ее лица, обдавая ее дыханием.       На секунду она задумывается, а потом улыбается, как не бывало. - По рукам, ты только имя свое скажи, а то у меня на лица память хреновая. Я Сергеева Василиса Иннокентьевна, для своих Васька, но ты чужак, значит для тебя Василиса. - протянула она сквозь решотку руку для рукопожатия. - Донкихот Дофламинго. - Представился Король Дресс Розы. - Угу. Донкихот, крутая фамилия, что сказать? А по батюшке как? - Что? - А, все понятно. Темнота. Ладно Донкихот, так Донкихот. Свидимся! - У тебя только год. - Прошептал ей на ухо пират, нарочно задевая его губами. - Не-не! Я девушка культурная, у меня парень есть, а домогания трехметровых громил, мне нахрен сдались! Да и дед тебя в семью навряд ли примет, фашист же!       Пират смеется безумным смехом и уходит.       Донкихот забывает о странной девчонке уже через месяц. А через полгода удивленно рассматривает кричащую газету с фотографией девчонки, у которой до сих пор в глазах горит пламя. Вспыхивает еще ярче.       Она дерзко улыбается ему с фотографии, и показывает неприличный жест. А он смеется своим громким безумным смехом. Ну надо же, сбежала с Мариджоя, при этом подорвав дворец тенрьюбито. Она не сломалась в рабстве, а как будто стала только сильней. Пламя ее глаз только еще ярче вспыхнуло жаждой жизни и свободы.       Непокорная. Не рабыня.       Он наблюдает за ней. За ее приключениями, в которых она собрала весьма своеобразную команду, овладела волей, и не попалась Мировому Правительству, даже когда за ней был послан Адмирал. Она уходила весело смеясь, и посылала их всех на три веселых буквы. Ее награда взлетела до четыреста миллионов за очень короткий срок, за то что пират, за то что устроила на Мариджоя, окрестила этих богов фашистами, и без сомнений пустила на воздух. Она пела странные песни, и шла в бой с улыбкой. Она презрительно называла Дозор сучьими детьми, которые, как шавки слушают ублюдков, ползая на брюхе и исполняя приказы.       Она презирала этот мир, и его жителей за слабость. За то что прогнулись под фашистов, и не устроят массовую революцию, не уничтожат этот корень зла, как сделали они в своем мире. Но и к революционерам она не пошла, сказав, что много слов, а действий почти нет.       Она не понимала этот мир.       А год почти истек, когда их созвали на совет Шичибукаев. Идти на него пирату не хотелось, но и заняться было нечем, а там пригласили претендента на пост.       Когда он сидел на подоконнике в кабинете Сенгоку, он услышал, как начали сотрясаться стены от песни, что пел девичий голос. Но пел так, что кровь стыла в жилах и мурашки бегали по коже, из-за силы вкладываемой в эту песню и слова. - Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой тёмною, С проклятою ордой. Пусть ярость благородная Вскипает, как волна, — Идёт война народная, Священная война!       Девчонка поет громко, с чувством, вышагивая ритм, маршируя. Дозорные замирают слушая странную песню, которая пробуждает непонятные чувства в их душе. Сеет смуту. - Здравье желаю, товарищ Главнокомандующий! Разрешите войти! Разрешите обратиться! - Рыжая безупречно отдает честь, входя в зал к шачибукаям, привлекая на себя внимание. Все тот же прикид, только футболку сменила рубашка. А та самая пилотка с красной звездой, все так же лихо сдвинута на бок. - Разрешаю. Служила в своем мире? - Спросил Сенкогу. - Никак нет товарищ Главнокомандующий! - Серьезно говорит рыжая. - Дед воспитывал. Вторую Мировую войну прошел, Великую Отечественную Войну. - Вот как? - Заинтересованно спросил дозорный. - Каковы потери? - Семь миллионов человек, но войну мы выиграли. - Хмуро проговорила девушка. - Она длилась пять лет. Напали внезапно. Брестская Крепость на границе продержала фашистов целый месяц. Одна единственная крепость, полчища держала. За это время Сталин сумел перебросить войска.       Сенгоку хотел узнать больше, но решил, что не стоит. Собрание решили наконец начать. - Мы хотели бы обсудить нового претендента на пост шичибукая. - Начал Сенгоку.       Переговоры длились несколько часов, но все же девушка раздраженно рыкнула, и заявила, что или они соглашаются с ее условиями, или пошли они к черту. - Кстати, пернатый, ты проиграл мне желание! - Усмехнулась девчонка, разворачиваясь в сторону пирата. - Донкихот Дофламинго.       Пират улыбнулся безумной улыбкой, проговорив: - У тебя клеймо рабыни на спине. Ты до сих пор еще рабыня. - Усмехается смотря на нее с превосходством, проговорил король Дресс Розы. - Я не рабыня! - Громко сказала неожиданно девчонка, скидывая рубашку, и поворачиваясь к нему спиной, как и к другим пиратам, и дозорным. Какая-то впечатлительная дозорная падает в обморок от увиденного.       На месте, где должна была стоять печать "Парящего Дракона", была вызжена расскаленным металлом пятиконечная звезда во всю спину, уродуя ее. - Я не рабыня, Донкихот!       На нее смотрят, кто с уважением, кто с жалостью. А он с интересом. - И что же ты хочешь? - Ничего, если честно. - Весело скалится девушка. - Вернуть меня туда, откуда притащили уже никто не может, а то что было нужно мне в этом мире я нашла сама. Семью, друзей, свободу, врагов. Больше мне ничего не надо!       Он смотрит на нее сквозь свои очки. Раздумывает всего мгновение. - Вступай в мою семью! - Нет. Я свободная пиратка. Мы птицы разного полета. К тому же, ты фашист, а значит по умолчанию мой враг.       Она уходит.       А он принимает решение, когда-нибудь подчинить эту девушку. Вот только он не знает, что Русскую душу, можно заполучить только если ее отдадут добровольно, как и сердце.       Кто кого, еще привяжет к себе?       Ведь в ее глазах пламя, от которого он уже не может оторваться.