Тишина...

Соколиный Глаз сидел на куртке, постеленной на холодной крыше, а рядом с ним на своём плаще спала Наташа. Её первое совместное задание. Да и первое настолько продолжительное. Девушка не спала последние три дня и почему-то упрямо сидела с Бартоном на крыше, периодически посматривая в бинокль, всё время направленный в квартиру, служившую штабом террористической группировки. Так что Щ.И.Т. платил чисто за чемоданы в номере, куда Романофф и Клинт приходили только за тем, чтобы умыться и принять душ. Бартон привык к бессонным ночам, проведённым на наблюдательном пункте, а вот для Натальи такое было в первый раз, поэтому она очень вымоталась, но не жаловалась. Бартон сидел, приложив один наушник к уху и прислушиваясь к разговору террористов, пытаясь игнорировать помехи. Хоть разговор и был коротким, Клинт потом долго сидел на куртке, обдумывая только что услышанное. Взрывчатки у них много. Наташа пойдёт в ад. Хотя, для их работы ад — в порядке вещей. Бартон вздохнул, наполнив лёгкие холодным воздухом, и достал сигарету.  — Ты же собирался не курить на заданиях, — сонно произнесла только что проснувшаяся Романофф, убирая рыжие волосы с лица.  — Да, точно, — протянул Хоукай и после секундной заминки бросил сигарету вниз, провожая её взглядом, размышляя над складом с оружием, на который послезавтра должна была под прикрытием отправиться Наташа, которая сейчас потягивалась, жмурясь и похрустывая пальцами. — Ты замёрзла? Может, кофе?  — Нет, я не замёрзла, но от кофе не отказалась бы, — солгала Романофф, вставая на ноги и надевая плащ. Девушка тряслась от холода, обнимая себя за плечи и наблюдая за тем, как Клинт достаёт из рюкзака термос.  — Не обижайся, из тебя хороший шпион, но сейчас твоя ложь налицо. — ухмыльнулся Бартон, протягивая Наташе горячий кофе, белый пар от которого, красиво завиваясь, уходил в звёздное небо. Пробормотав что-то наподобие «Эх, неопытная…», Клинт достал из рюкзака, в котором, казалось, находилась половина планеты, чёрный плед. Наталья, не обращая на Хоукая внимания, взяла бинокль и приложила его к глазам, щурясь при попытке разглядеть что-то в тускло освещённой квартире. Погрузившись в наблюдение, Чёрная Вдова вздрогнула, когда её плеч коснулся плед, а Клинт, слегка приобнимая Романофф, аккуратно выхватил у девушки бинокль со словами «Дай я посмотрю». Шпионка, не колеблясь, отдала бинокль и поправила плед, чтобы он не падал с плеч. Сейчас Наталья не понимала от чего ей теплее — от пледа и горячего кофе, или от руки Клинта и его дыхания, вместе с паром от кофе поднимающегося облачком в небо. Бартон, недовольно цокнув языком, аккуратно кинул на рюкзак бинокль и сел обратно на куртку. Террористы не переговаривались, напарники тоже. Время — три часа, семнадцать минут. Машины по дороге перед домом, на котором сидели агенты, не ездили. Всё вокруг спало, кроме этих двоих. Ночь и тишина.  — Сколько я спала?  — Час.  — Ясно. Сам спать будешь?  — Пока не хочу. И опять тишина.  — Чем эти террористы такие особенные, что мы ими занимаемся?  — У них разработки Старка.  — А, вот оно что. Ясно. Клинт, налей ещё кофе, пожалуйста.  — Держи.  — Чёрт! — на русском ругается Наташа. Клинт, уже достаточно хорошо знающий напарницу, понимает её. — Салфетки есть?  — Есть, обожглась?  — Немного, сейчас пройдёт. И снова. Тишина. Клинт понятия не имел, что же его выдало, но Романофф спросила:  — Что? Что случилось? Что ты услышал, пока я спала?  — Там везде взрывчатка.  — Что, волнуешься за меня? — съязвила Романофф, хотя понимала, что если бы ответом было «да», её бы накрыло непонятное чувство радости.  — От тебя зависит успех операции. — пытаясь как можно больше показать своё безразличие, ответил Бартон, хотя в его взгляде ответ был немного другим. — Если что, я подстрахую. — кивая на винтовку рядом, сказал Клинт, не отводя глаз от девушки.  — Не беспокойся, не нужна мне твоя подстраховка.  — Надеюсь. Но учти — если кто тебя тронет, я сразу стреляю на поражение.  — Хм, значит, всё-таки волнуешься?  — Подстраховываю. Если ты забыла, я тоже участвую в операции.  — Да-да, — разочарованно поджала губы шпионка. И снова тихо. В тишине напарники просидели около получаса. Хоукай уже убрал термос и сложил плед рядом с собой — Наташа согрелась и села рядом, снова уставившись в бинокль, пока не начала вновь клевать носом. В результате Романофф уснула и во сне упала на плечо Сокола, который теперь чувствовал, как девушку бьёт дрожью от холода. Пытаясь как можно меньше двигаться, чтобы не разбудить Чёрную Вдову, Клинт потянулся за пледом и накинул его на плечи Натальи. И ещё полчаса тишины, в этот раз нарушаемой только спокойным дыханием шпионки. Убедившись в крепком сне напарницы, Бартон аккуратно сложил шарф Романофф и положил его на крышу, а после на своеобразную подушку положил голову девушки, подправив плед. И ещё полчаса. Подслушивать и подсматривать было нечего. Клинт начал засыпать, как проснулась Наташа и просто легла на колени Бартона, что-то пробормотав наподобие «Мне рядом с тобой теплее». Хоукай пожал плечами, не замечая счастливой улыбки Наташи. Небо становилось всё светлее, а Сокол, думая, что девушка спит, медленно, прядь за прядью, убирал с её лица волосы, аккуратно заправляя ей за ухо. Через час начало подниматься солнце. Небо окрасилось в розовый, а сам оранжевый шар лениво выплывал из-за небоскрёбов Нью-Йорка. Наталья неожиданно для Клинта открыла глаза, и, когда тот отдёрнул руку, Романофф притянула её обратно, переплетя свои пальцы и его.  — Красиво, — шёпотом, смотря в небо, восхищалась Наташа.  — Да, — не обращая внимания на рассвет, разглядывая лицо девушки, также прошептал Бартон и только потом додумался посмотреть в небо.  — Нат,  — М?  — Я волнуюсь за тебя.  — Я знаю. Наталья улыбнулась, посмотрев на Клинта, а потом села рядом с Хоукаем, взяв бинокль. А спустя минуту уже он, потеряв равновесие в сидячем положении во время сна, спал на плече у девушки.