I'd come for you.

—Бурбон, —буркнула шатенка, быстрым шагом проходя к стойке и усаживаясь на высокий барный стул, забрасывая ногу на ногу. Устало выдыхает и опускает голову, запуская пальцы в волосы. Она снова вернулась сюда—Новый Орлеан. Вернулась обратно… Домой. Казалось, все осталось прежним. Те же самые заведения, те же самые дома, даже этот светловолосый бармен, трясущий своей прелестной задницей в заведении, где даже сейчас в разгар дня не было ни души, не изменился ни капли за эти ужасно долгие три года. Три чертовых года. Это невероятно долго, если ты один. Но, благо, путешественница, что уже делала глоток обжигающего напитка, не была одна. —Так—так, —раздается за спиной шатенки до боли знакомый голос. Он приближается к ней размеренными шагами, ожидая ее реакции, желая увидеть ее лицо снова. Девушка же напряглась, небрежно отведя пальцами свой стакан. —Кого я вижу? Хейли Маршалл—Кеннер собственной персоной, —проговорил темнокожий мужчина, заставляя волчицу спрыгнуть со своего места и наконец встретиться с ним взглядом. Три года — большой срок. Тем более для друзей. Почти друзей. —Что? Так и будешь стоять? — продолжил Марсель, растягивая губы в обворожительной белоснежной улыбке и разводя руки в стороны, тем самым показывая свою полную безоружность. —Несмотря ни на что, — наконец отозвалась Маршалл в своей немного грубой манере и сделала шаг вперед, —я скучала, —усмехнулась волчица и прошла к Джерарду, заключая того в свои объятия. Да, несмотря ни на что, она все же решила принять его дружеский жест. Три года назад они тесно общались, были друзьями и занимались общим делом — защищали дорогих людей. Но потом Марсель решил поступить иначе. Он обвинил во всех своих бедах Майклсонов, решил воспротивиться «Всегда и навсегда» и наказать семью Первородных за все, что произошло с ним и его близкими. Клаус пожертвовал собой, чтобы спасти свою семью. Теперь Марсель считает, что Элайджа, Фрея, Ребекка и Кол мертвы, в то время как Клаус с каждым днем претерпевает мучения с клинком папы Тунде в груди. —Итаак, ты расскажешь мне, где ты была все эти три года? — спрашивает мужчина, закидывая свою руку на плечо волчицы и следуя за ней, обратно к барной стойке. — Или эти дружеские объятия были лишь уловкой? — отодвигая стул, Джерард предоставляет своей собеседнице сесть первой, а затем он усаживает рядом, облокачиваясь о стойку и поворачиваясь к ней всем корпусом, желая не упускать ее из виду. —Я здесь не для того, чтобы начинать войну. Снова, — отвечает коротко шатенка, поворачивая голову в сторону Джерарда и встречаясь с его горящими глазами. Никто из них и подумать не мог, что случится подобное. Сначала они были друзьями, а теперь в их отношениях было такое невероятное напряжение. Никто из них не знал о намерениях другого. —Тогда зачем ты здесь? Хейли, даже несмотря на то, что Маршалл—Кеннер, ты часть семьи Майклсон. Тебе здесь не каждый будет рад, — смахивая улыбку со своего лица, проговорил мужчина, не прерывая зрительного контакта со своей собеседницей. —Я не одна здесь, — тихо выдыхает Маршалл, опуская свой взгляд. Она надеялась на то, что именно откровение поможет ей выиграть в том, что начнется сейчас между ней и ним. — Хоуп приехала вместе со мной. —Она здесь? — сдвинув брови, изумился Марсель, произвольно наклоняясь чуть ближе. — Ты прекрасно знаешь, Хейли, что здесь для нее не будет безопасного места. Она—Майклсон. —И что? Она ни в чем не виновата. Она не выбирала себе родителей, Марсель, — возмутилась шатенка, вскидывая голову. —Неужели ты думаешь, что из—за твоих обид на Майклсонов, я позволю тебе причинить ей вред? Ошибаешься. Я не позволю никому притронуться к ней, — отчеканила Маршалл сквозь зубы, тем самым показывая свою непоколебимость и бесстрашие перед таким существом как Марсель. —Я бы никогда не причинил тебе вреда. Ей тем более. Но тут есть те, кто желают смерти каждого, кто хоть как—то был связан с первородными. Так что, ты выбрала не вполне подходящее время для визита, — продолжает вампир, аккуратно кладя свою ладонь на плечо волчицы. —Поэтому вам лучше уехать отсюда. —Я не могу, — тут же возразила Маршалл, поддавшись вперед. — Марсель, мне нужна твоя помощь, —буквально взмолилась шатенка, заглядывая в бездонные глаза мужчины. —Что случилось? Что—то с Хоуп? —в его голосе звучали нотки тщательно скрываемой тревоги. Все же, несмотря ни на что, он переживал за кроху Майклсон, поддерживал дружеские отношения с Хейли, так что, что—то хорошее осталось от прежнего Марселя Джерарда. —Пообещай мне, что выслушаешь меня. Пообещай, что не прогонишь меня после моего первого слова, —проговорила Маршалл, поджимая губы. —Обещаю, —без всякого колебания отвечает Марсель, не сводя своего взгляда с волчицы. —Ты знаешь, что Хоуп очень необычный ребенок. И эти три года были лучшими в моей жизни. Смотреть как она растет, как она учится говорить, а когда она улыбалась, я забывала обо всем на свете, —при словах о дочери, на губах Кеннер появляется легкая улыбка, а на щеках выступает небольшой румянец. —Но все изменилось за последние семь месяцев. Ее силы начали проявляться все чаще. Она не понимает что это, а я, несмотря на все мое желание помочь, не могу полностью помочь ей с этим, —притихает Маршалл и, набрав воздуха в легкие, поднимает свой взгляд на Джерарда. —Поэтому я здесь. Ей нужен Клаус. Мне нужен Клаус. Он может помочь ей. Все это все Марсель внимательно слушал, вникая в каждое слово, не задавая лишних вопросов и не перебивая ее. Он понимал какого это. Ей пришлось нелегко, скитаясь три года вдали от дома с малышкой на руках. В этом он чувствовал свою вину. Но произнесенные ею слова о Клаусе тут же заставили его губы сомкнуться, а челюсть сжаться. —Ты понимаешь о чем ты говоришь сейчас? Ты хочешь, чтобы я отпустил его? —тон возрастал с каждым словом, а взгляд становился жестче. —Если это действительно то, чего ты хочешь от меня, то ты сошла с ума. Этого не будет, —отрезал Джерард, тут же спускаясь со стула и быстрым шагом отходя от стойки. —Марсель! —воскликнула волчица, сорвавшись с места следом и схватив его за рукав куртки, тем самым заставляя повернуться к себе. —Ты был моим другом. Ты остаешься моим другом под маской этого чудовища, которым тебя сделали. Поэтому, я хочу поговорить с тем Марселем, что спас меня, спас Хоуп, —продолжала Маршалл, на что Джерард лишь помотал головой и, резким движением выдернув руку, продолжил свой путь. —Пожалуйста! Я сделаю все! Мне нужна помощь. Мне больше не к кому обратиться, —хриплым от отчаяния голосом проговорила волчица, едва ли сдерживая внутри себя поток нахлынувших слез. —Я знаю, что Клаус сделал много плохих вещей. Он разрушил то, что было у тебя. Но сейчас он может сделать что—то хорошее для Хоуп. Он может помочь ей встать на правильный путь, сделать из нее того человека, которым он всегда мечтал быть: храбрым, самоотверженным и милосердным, —Маршалл осторожно делает два шага вперед, подходя к остановившемуся на своем пути Марселю, что , видимо, прислушался к ее словам. Он замер, пытаясь рационально построить ход своих мыслей. —Пожалуйста, Марсель, —тихо прошептала волчица, аккуратно скользя ладонью по его плечу. В голове Джерарда роилось тысяча мыслей. Он не мог принять разумное решение. Одна его часть хотела прогнать Маршалл вон, другая—вырвать ей сердце, а третья изнывала от того, что ее слова произвели на него такой эффект. Он набирает воздуха в легкие и устало трет пальцами висок, опуская голову. —Хорошо. Я выпущу его, —приглушенным голосом отвечает вампир, мысленно коря себя за подобное решение. —Но дальше моей квартиры за рекой он не выйдет. Если ты попытаешься спасти его, я буду вынужден устранить угрозу, —проговорил мужчина, поворачиваясь к своей собеседнице, которая была явно поражена его решению. Хейли рассчитывала на то, что ей придется долго убеждать его в своей правоте, а потом, в конце концов, перейти к крайним мерам. Но все получилось. —Поезжай туда, —достав ключи из кармана куртки, протянул их волчице. —Я привезу его в полночь. —Я не знаю как мне отб…,—начинает Маршалл, поднимая взгляд, но прерывается, обнаруживая перед собой лишь каменную стену. Очевидно, Марсель решил не медлить и не расстраивать свое время на ванильные высказывания и слова благодарности со стороны Маршалл. И правильно. Она не умела правильно благодарить людей. Но зато добиться желанного—это вошло в привычку.