Записки с Битвы Древних

Он берёт её за руку и держит крепко-крепко, пускай она и ужасно холодная. Рилай смотрит на него, потом закрывает глаза и, несмотря на боль, думает: «А улыбка у него всё-таки чудная». Даззл одной правой рукой мешает что-то в глиняной чаше, потом растирает в ступке ароматные корешки и даже ни на секунду не разжимает хватки. Рилай правда не помнит, что произошло. Даже не помнит, действительно ли зашла на территорию сил тьмы. Тут дело секунды — Деву отключило ударом по голове, а дальше… Дальше хижина Даззла. Шаман выглядит счастливее, чем на Битве Древних. Гротескный макияж стёрт, оголив черты лица тролля, хотя и одет он в привычную розовую длинную юбку. Рилай лежит на чём-то мягком, укрытая тонким овечьим пледом. Пахнет пряностями и табаком. У Даззла дома уютно, лучше, чем у себя. — Негоже тебя в таком виде жениху возвращать… — улыбается тролль ещё шире. — Ну ничего, я всё вылечу. Даззл и Рилай совсем разные. Она немного перебирает пальцами в его ладони, так непривычно, что пальца всего три, с такими крепкими закрученными когтями. Руки у него какие-то высушенные, с жёсткими мышцами и тонкой кожей, как у старика, а вены не светятся даже у запястий. Даззл кидает всё в котелок на огне и медленно помешивает, стоя к Рилай спиной, но всё ещё держа её ладонь в своей трёхпалой лапе. — Поговоришь со мной? — оборачивается Даззл и, видя неуверенный кивок, продолжает: — Ты знаешь, кто тебя так? Рилай машет головой и вдыхает поглубже. — Только не откидывай одеяло. Рана колотая, крови много, но не смертельно. У девушки краснеют щёки: только сейчас она чувствует свою наготу, и её это смущает. Даззл подмигивает ей и вновь отворачивается к котелку. Рилай осматривает комнату. Вся она обвешана вениками и амулетами, камни блестят от света огня, и блики ложатся на пол, на одеяло, на Даззла. Рилай закрывает глаза и медленно дышит. Мирное бурление котелка и тёплая ладонь Даззла успокаивают донельзя. Покой нарушает владелец дома, заботливо сжимая руку чуть сильнее, чтобы Рилай обратила внимание. — Если совсем противно будет, то я добавлю сахар, а пока пей. Даззл отпускает её руку, ставит на одеяло миску, смотрит ещё две секунды ей в глаза, а потом уходит убрать посуду. Рилай пытается взять миску двумя руками, но взвизгивает от резкой боли, и руки её падают. Тролль возвращается и качает головой, лицо его омрачено. — Видимо, до завтра мы не управимся, — голос его очень серьёзен, как кажется Рилай. — Давай, я помогу. Даззл присаживается на колени возле изголовья кровати и подносит миску к её губам. Рилай отпивает и сталкивается лицом к лицу с целителем. У него очень красивые ярко-зелёные глаза. Рилай как зачарованная смотрит в них. Он не отводит внимательного заботливого взгляда с её лица, смотрит грустно и печально. Даззл отводит глаза первым и вздыхает едва-едва слышно. Грусть на его лице сменяется лёгкой улыбкой, он молча помогает Рилай допить и идёт убирать посуду. Он делает всё специально медленно, мечтательно прикрывая глаза и опуская руки время от времени. Заканчивая, он почти уверен, что Рилай спит. Оборачивается и видит, что она внимательно, но устало на него смотрит, чуть насупившись. — Хочешь, я тебе почитаю? — спрашивает Даззл и берёт книгу с прикроватного столика. — Она написана на моём родном языке. Рилай немного улыбается и закрывает глаза. Чтение Даззла размеренное и тягучее, как песня, слова же лишены жужжания и шипения, напоминают щебетание птиц. — О чём? — сипит Рилай и сразу же болезненно жмурится. Даззл, сам того не понимая, тянется к её лицу и ведёт большим пальцем по щеке. — Где больно? — откидывает он одеяло. Рилай тянется прикрыть себя руками, но движения вырывают из груди глухой стон. Даззл цокает, немного ослабляет бинты на животе и ладонью закладывает бальзам. Рилай стискивает зубы и сжимает пальцы в кулак. Пальцы… Даззл смотрит на её кисть, мягкую, нежную, бледную. На побелевшие костяшки, на округлые чистые ноготки, на выпирающую косточку у запястья, на сеточку вен тыльной стороны ладони. Он снова берёт её за руку, даже не осознавая этого, разжимает пальцы, гладит по линиям-складочкам и внимательно-внимательно запоминает их рисунок. Рилай замирает и смущённо отводит взгляд. Даззл укрывает её снова, занавешивает окно и тихо просит: — Засыпай, Рилай. Чем быстрее ты оправишься, тем лучше. *** Рилай открывает глаза и жмурится от солнца. Даззл суетится в нескольких метрах впереди. Она пытается пошевелиться, но кости ломит и всё какое-то деревянное. — Даззл, — первые звуки выходят ломанные и некрасивые. — Даззл, — она приподнимается на локтях и отмечает, как же полегчало с прошлого раза. Он оборачивается и подскакивает к ней. Прикладывает трёхпалую лапу ко лбу, хочет проверить и рану, но Рилай придерживает одеяло и избегает сталкиваться взглядами. — Это не шутки, Рилай. Дай мне осмотреть твою рану. — Сколько я проспала на этот раз? Даззл поджимает губы и отпускает одеяло, отходя на пару шагов назад. Рилай перебарывает себя и всё-таки поднимает глаза. Тролль смотрит серьёзно и строго. Глаза его такого насыщенного, такого нереального цвета. «Как красиво с его розовой кожей сочетается…» — Больше трёх дней, — смягчается он и отворачивается. — Отпущу тебя завтра. Больше они не говорят. Даззл подаёт ей миску супа с сочными красными ягодами и перепелиными яйцами. Рилай охотно съедает всё за пару минут и отставляет миску. Весь дом Даззла состоит из одной комнаты. Рилай осматривается и понимает, что спать ему было негде. Она чувствует себя вдвойне неловко оттого, что притесняет тролля уже несколько дней. Рилай старается отвлечься и на том, что стоит сделать, когда сможет твёрдо стоять на ногах. Из головы её не выходят назойливые мысли о Даззле и его необычных глазах, тёплой руке и огорчённом виде. Он чувствовал себя оттолкнутым. Даззл имел слабое представление об отношениях Рилай с Абаддоном или ещё кем-нибудь. Ледяная волшебница была не только красива собой, но и по-особому чарующа. Даззл закрывает глаза и видит её ладошки, холодные и изящные, с мягкой кожей и со складочками на сгибах. Ему сейчас хочется — боже, стыдно представить — чтобы она прижала ладонь к его лицу, чтобы почувствовала, какое пламя раздувает в тролле. Даззлу от этих мыслей становится плохо. Ему страшно оборачиваться, страшно даже думать о ней. — Знаешь, Рилай, всё же я отпущу тебя уже сегодня, — не оборачиваясь говорит он, но голос его какой-то неестественный. — Ты сможешь встать? Я принесу тебе твои вещи. Она кусает губу, на лице застыл лёгкий румянец. — Тогда осмотри мою рану, хорошо? — Рилай откидывает одеяло и смущённо прикрывает грудь. Даззл кивает и разворачивает бинты. Он не скажет Рилай, но Даззл использовал магию, чтобы вылечить её раны. Совместимы ли они были с жизнью — вопрос совсем другой. Ему не хочется думать, что бы было, если бы он не успел. Розовая бороздка на молочно-белой коже выглядит намного лучше, чем пару дней назад. Даззл кладёт на рану ладонь, проводит пальцами и убирает руку. Теперь лучше, так лучше. Он больше не может выносить её присутствия безболезненно. Тонкая талия, вздымающаяся грудь, узкие плечи с выпирающими ключицами, лицо. Даззл смотрит Рилай в глаза и ничего не может сказать. Дева замирает, даже дышать перестаёт. Дурманящий запах трав и разноцветные блики на коже, вкус алых ягод на губах выбивают из неё остатки самообладания. Она тянется рукой к щеке тролля, проводит пальцами от скул до подбородка и срывает маску самообладания и с него. Он выдыхает ртом и закрывает глаза. Как приятно, как мягко и нежно, её ладони подливают бензина в пылающий костёр. Рилай приподнимается в кровати и берётся руками за его шею, оглаживает выпирающие мышцы под сухой безволосой кожей, такой горячей и жёсткой. Даззл не поддаётся. «Рилай, — шепчет он. — Мы должны?..» Она внимательно рассматривает его глаза, блестящие сейчас особенно ярко. Рилай тянет его на себя, и он сдаётся, повинуется, нависает над ней. Он целует её без языка, ласково, по-дружески. Она не его любовница, а маленькая мечта, он не хочет торопить… Торопиться? Невозможно не ответить на улыбку Даззла — так уж получается, что Рилай забывается и улыбается в ответ. Даззл приподнимается и просит секунду. Он лазит в ящиках и по полкам и в итоге приносит небольшую вязанку сушёных ягод. Угощает Рилай и съедает несколько ягод сам, только после этого начинает вести. Он ныряет пальцами в волосы, целует её ещё раз, страстнее и страстнее, рука его сползает до плеча и сжимает. Оторвавшись от её губ, Даззл спускается ниже и прикасается к груди. Он чувствует себя неловко от кражи Рилай у жениха. Ему хочется отключить голову и действовать по наитию, но запомнит ли он таким образом самое важное? Ладони Рилай держат его за рёбра. Даззл всё делает одной рукой, опираясь на вторую. Он знает, где ей будет приятнее всего, прикосновения учащают её дыхание и вырывают первые стоны. Даззл целует её выпирающие кости и с особой нежностью мягкие места, он ложится на них лицом, трётся и смотрит в глаза преданно и нежно. Рилай гладит его по белым стянутым в хвост волосам, но она не чувствует такой же преданности. Даззл просто… как-то притягателен. Рилай стягивает с него юбку, показывая, что она спешит начать. Его это обижает. Он чувствует себя отвергнутым как пару для неё. Даззл всё делает настолько идеально, что Рилай чуть не сходит с ума. Хоть он и тактично вежлив и не позволяет себе ничего лишнего, дева остаётся удовлетворена встречей. Грязный стыд накроет её после, ещё нескоро. *** Когда они заканчивают, Даззл хочет лечь рядом и обнять её, как это принято у людей и троллей во время любви; Рилай встаёт, одевается и равнодушно смотрит ему в глаза. Даззл не понимает и никогда не поймёт, почему именно так, а не иначе, и почему ей было нужно лишь соитие. Рилай уходит, а Даззл присаживается на край кровати и носом утыкается в подушку, которая хранит запах её волос, целует миску, из которой она ела. Так ему не становится менее одиноко, но… хочется верить, что она вернётся снова. С извинениями или, на худой конец, как к любовнику. Несмотря на всё, сердце Даззла разбито. Он моет миску, стирает бельё и старается не думать о ней.