Полукровки

      Первые предрассветные лучи подсвечивали рваный урбанистический край горизонта; лениво просачивались через смог — неизменный спутник крупных городов; отражались от глянца стремящихся ввысь зданий из стекла и бетона, раскрашивая мутное небо бледно-розовыми разводами. Даниэль, лежа в кровати, прищуриваясь смотрел сквозь мансардные окна на утреннюю игру красок, силясь разглядеть за дымом и редкими облаками то, что невозможно увидеть даже с крыши самого высокого небоскреба. И так каждое утро. Он не стремился на Небеса — последнее время уж точно — но ощущал сильную навязанную причастность к происходящему за гранью человеческого мира. Скорее привычка, чем интерес; зов крови — не стремление сердца.       Пустая трата времени и душевных сил.       Шум воды в соседней комнате напоминал о земном, о девушке, что снова согревала его постель и периодически скрашивала постоянное одиночество, на которое он обрекал себя каждый день. Невозможно быть отшельником, живя в центре мегаполиса, но можно, и вполне успешно, избегать общества простых смертных, что сами спускают драгоценные минуты своей короткой жизни на ненужные блага и вредные привычки, утопая в грехах и пороках, продавая свои души…       «Вон из моей головы, Санадиэль!» — достаточно громко подумал мужчина, чтобы его услышал не только Ангел-хранитель, но и нежелательные свидетели, коими полнился скрытый от человеческого взгляда мир. Мир, что теперь не хотел пускать его. Но он мог подглядывать и все еще помнил. Тяжело быть атеистом с таким бременем знаний.       Даниэль не видел своего ангела с пятнадцати лет — когда-то они даже были друзьями — но точно знал, что тот был рядом, раз совесть опять подтачивала его уверенность в выбранном пути, унося мысли в сторону библейских идеалов и церковных догм.       Ангел, конечно, его услышал и снова замолчал, возвратившись к роли стороннего наблюдателя — надзирателя и шпиона, как считал сам Даниэль, — выжидая момент, когда незримая стена между ним и подопечным снова даст трещину, как случалось время от времени.       Односторонний диалог с хранителем сбил остатки сна и окончательно привел в чувства. В ванной комнате еще работал тропический душ, и девушка нежилась под ласковыми струями, когда Даниэль зашел, не глядя в ее сторону. Что он там не видел? Пожалуй, он знал о своей гостье больше, чем она сама. Думал, что знал.       Как бы он ни старался, но из головы не шли застывшие в ее карих глазах цифры и замершие потоки энергии в смертном теле — редкость даже для проклятых. А в том, что Эль продала свою душу демону и была навеки проклята, сомнений не оставалось: за восемь лет, что они были знакомы, на ее теле не прижилась ни одна морщинка; на бедренной артерии при каждой встрече красовались следы от острых демонических клыков в разной степени заживления; и кольцо. Простое широкое кольцо из странного металла слишком абсурдно смотрелось на изящном пальчике всегда юной девушки, закрывая метку контрактора, опоясывающую фалангу безымянного пальца на левой руке. «Невеста демона», — в шутку думалось ему. Только шутка неприятно покалывала небо и отдавала горькой правдой. Стоило бы задуматься, чью именно невесту Даниэль периодически пускает в свою жизнь, но он непростительно много знал об ангелах, чтобы еще и в иерархии Преисподней разбираться. Это прерогатива Охотников — не его.       Чужие цифры видел, свои — нет. Так было всегда. В зеркале над раковиной отражались лишь уставшее лицо с отросшими до плеч темными вьющимися волосами, короткой бородой, по которой стекали капли воды, и глубокие карие глаза. Пустые. Даже намека на отведенный ему срок не было.       — И какой нормальный мужчина будет разглядывать себя, когда рядом обнаженная женщина? — Даниэль не заметил, когда перестала течь вода, а девушка вышла из душа и встала за его спиной, вытирая мокрое тело полотенцем. Слишком глубоко погрузился в себя в поисках того, чего никогда не было. Чего провидение ему демонстрировать не желало.       — Что я там не видел, Эль? — плеснув себе в лицо холодной воды, произнес мужчина. Их взгляды встретились в зеркале, и Даниэль поспешил отвести свой, спускаясь по все еще мокрому телу ниже. Куда угодно, только не в большие выразительные глаза, которые показывали ему больше, чем хотелось бы. Что там должны рассматривать мужчины? Пухлые губы, тонкая шея, изящные плечи, четкие ключицы, аккуратная упругая грудь, плоский животик и… две красные точки на внутренней стороне бедра, капли воды с которого девушка медленно собирает полотенцем, поставив ногу на крышку унитаза.       Проследив за направлением взгляда мужчины, Эль опустила ногу, прервав то ли соблазнение, то ли привычную утреннюю процедуру. Привычное утреннее соблазнение… Почему бы и нет? Даниэль был молодым, красивым и куда более нежным любовником, чем ее демон, с которым она была вынуждена вступать в сексуальную связь и делиться свой жизненной силой по первому требованию. Условия контракта с демоном незыблемы…       — Словно тебя покусал вампир, — задумчиво изрек Даниэль, вглядываясь в пустую кафельную стену, не перемещая взгляда, не пытаясь рассмотреть что-то еще на девушке, которая поспешила скрыть отметины тканью.       — Не тебе меня судить, Да-ни-эль, — специально растягивая полное имя, которое она произносила редко, печально заметила девушка и поспешила удалиться из ванной.       — Это подло, Эль! — крикнул он ей в спину.       «Судимый Богом», — вертелось в его голове имя, данное матерью. Давно стоило поменять его на другое, менее церковное, но постоянно что-то останавливало. А мог бы быть Денисом или Дэном…       «Не судите, да не судимы будете», — повторяла Эль, заваривая себе крепкий кофе на чужой кухне, что служила хозяину и гостиной, и спальней, и кабинетом. Голые кирпичные стены, несущие колонны и огромные мансардные окна. Аскетично. Казалось, мужчина стремился к простой жизни, к Небесам, к Богу, но Эль знала его достаточно долго для того, чтобы избегать подобных заблуждений.       Проклятые… Они оба. Что не так было с Даниэлем, она досконально не знала, но была уверена, что дело не в контракте — не было метки. Уж что-что, а тело своего любовника она изучила не плохо. Да и мало ли существовало способов разгневать высшие силы? Некоторым было достаточно просто родиться. Эль же банально продала бессмертную душу, гарантировав себе вечное пребывание в Аду после смерти. Не от хорошей жизни, конечно, и не в стремлении ее улучшить, как ни странно, но сделанного не вернешь, а выгода, по ее мнению, превысила любую цену. Даже такую.       Красивых губ коснулась грустная улыбка — идеальная замена бесполезным слезам. Даниэль ничего спрашивать не стал, выйдя из ванной комнаты. Общаться с контракторами было и легче, и сложнее в сто крат. У всех была своя история, свои причины и стремления: алчность, жадность, зависть, жертвенность, глупость, невежество… Всем уготовано теплое местечко. Но заключив сделку с Преисподней, человек не управлял полностью своей жизнью, а значит, и смертью. Время в них замедляло спонтанный бег и двигалось в размеренном ритме земных часов. Предсказуемо. Понятно. Удобно…       Смотреть на ток жизни сквозь бренное тело, на скачущий — то резко ускоряющийся, то замедляющийся — обратный отсчет, предрекающий приближающуюся смерть, когда-то стало для него невыносимо. Знать, что человек умрет, и не иметь возможности ему помочь, потому что помощь ему была не нужна; потому что он сам старательно загонял свою плоть в сырую землю… Даниэль устал. Возможно, сдался. Стало проще не вмешиваться и не видеть. Так совести спокойней; так бремя не тянет; так жить легче, а умереть… Свою смерть увидеть ему не позволяли, но одно он знал наверняка: ни Рая, ни Ада он пока не заслужил. Даже не знал, смертен он или нет.       Неопределенность загробной жизни его не пугала. Только дар тяготил. До сих пор лишь ангелы пытались заставить его принять свою суть и ступить на путь света, а с демонами он не сталкивался. Даниэль считал, что все идет так, как должно. Про демонов бы ему стоило узнать побольше.       — Я на пробежку, — накидывая легкую куртку, у самой двери бросил Даниэль. — Захлопни дверь, когда будешь уходить.       — До встречи. — Он лишь махнул рукой в молчаливом согласии. Большего она и не ожидала. Это первые несколько раз он пытался сказать, что их встречи не повторятся, обманывая скорее себя, чем ее. А спустя месяцы снова приходил в закрытый клуб «Потерянные души», куда едва ли заглядывали обычные люди, и искал ее глазами. После стольких лет, проведенных порознь и вместе, можно уже и не врать. Не говорить о главном, не обсуждать проклятья друг друга, что некоторые могут по ошибке назвать даром, но и не врать. Поверхностные и ни к чему не обязывающие отношения. Ему спокойнее — ей чуточку легче.       — Не обманывайся, Элеонор, — безразлично-вкрадчивый голос отвлек ее от спутанных мыслей, а палец под кольцом обожгло острой болью.       У выхода на балкон, сложив черные крылья за спиной, стоял, видимо, ангел. Неопределяемого возраста, с профессиональным взглядом, темной щетиной на суровом лице и короткой — начинающие лысеть мужчины носили как раз такую — стрижкой. Серый костюм сидел на нем как влитой. Оставалось лишь догадываться, как пошитый по фигуре пиджак уживался с антрацитовыми крыльями в районе лопаток. Гадать у Эль желания не было, а излишним любопытством она не отличалась, да и описания именно этого ангела в фолиантах хозяина своей бессмертной души она встречала не раз, когда вынужденно посещала Преисподнюю.       Черные крылья могли бы ввести в заблуждение, но… демонам всегда нужно приглашение — Эль уяснила для себя эту истину сразу — небесные создания чувствуют себя свободнее в смертном мире, не выходя в физический план, скрываясь. Ангелу, что предстал перед проклятой девушкой в жилище любовника, был открыт даже Ад.       — Мой срок не пришел, — стараясь выглядеть уверенной и скрыть испуг, прошептала девушка, не глядя на гостя. Каждому отведено свое время, которое течет для всех по-разному. Ее часы остановил демон, внося долю эгоизма в слишком чистый, на его извращенный взгляд, контракт.       — Ты мне не нужна, — все так же зловеще-спокойно произнес незваный гость. Метка нещадно напоминала о себе. Даже Азраил ощутил отголосок боли, что прожигала носительницу.       Эль бы зашипела, будь в ней больше потусторонней силы, будь ее бессмертие истинным, имей она что противопоставить Смерти, но она лишь похватала свои разбросанные вещи и ушла, оставив недопитый кофе на столе, снимая кольцо на ходу. Боль прошла сразу, стоило переступить через порог, но теперь она поняла, что за ней следили. Перебирая в голове условия контракта и тщательно подобранные в свое время формулировки, она искала одну из лазеек, чтобы снять слежку. Демонам верить нельзя, но можно значительно усложнить свой контракт. Исчадие Ада и так появлялось в ее жизни слишком часто последнее время, не хватало еще и быть под его неустанным присмотром. Впервые за долгие десятилетия ей становилось страшно.       «Кто же ты такой, Даниэль?..» — отчаянно бился вопрос в ее голове. Хотя бы мысли от демона она оградила сразу.       Ангел проводил наивную проклятую спокойным взглядом и бегло осмотрел просторное жилище. Чужого присутствия больше не ощущалось. Он в несколько взмахов огромных крыльев покинул квартиру Даниэля, растворяясь в воздухе где-то над парком.       Не Смерть — лишь аватар. Один из сотни тысяч того, кто неизбежен в этом мире.       Даниэль облегченно вздохнул, проводив Азраила пристальным вглядом, и вернулся на дорожку, надеясь закончить пробежку до того, как парк заполонят люди со своими утекающими сквозь пальцы жизнями. Поторопился и не заметил девушку, которая сидела возле дерева и смотрела в небо. Туда, где секундами ранее пролетал ангел Смерти.       Она замерла у мольберта и, казалось, разглядывала плывущие облака, вспоминая, на самом деле, образ небесного создания. Белые, серебряные, серые, даже золотые… За свою жизнь Хоуп видела множество ангелов, но с такими черными, как сама ночь, крыльями — впервые. Даже приняла его за потерявшего бдительность демона, но перо, приземлившееся неподалеку, развеяло последние сомнения.       Она забыла про незавершенный пейзаж, что пообещала закончить, про розовый восход и разрезающие небо высотки; достала старый блокнот из сумки и начала рисовать ангела, восстанавливая в мельчайших подробностях его лицо. Всего долю секунды он смотрел вниз, на кого-то в этом самом парке, но ей и этого хватило — глаза цвета ртути видели больше, чем положено людям, а память запечатлевала образы мгновенно.       Очередное безымянное создание Небес в ее блокноте и жизни, отличающееся от прочих лишь цветом крыльев. Узнать имена демонов, что ей встречались, было гораздо проще — ангелы же ее избегали. Даже хранитель предпочитал скрываться за невидимыми преградами. Или это мать скрыла ее ото всех…       Карандаш сломался от слишком сильного нажима, когда она пыталась передать всю глубину черного цвета. Другой бы ругнулся и послал проклятья. Хоуп знала цену словам.       Отложив карандаш и спрятав блокнот в сумку, она подошла к антрацитовому перу и подняла его. Частичка неба истлела прямо в ее руках и развеялась прахом по воздуху.       «Не судьба», — смиренно подумала девушка и вернулась к отложенному пейзажу и жизнерадостным краскам.