Ревизия

      Кто это меня будит посреди ночи? Кому опять понадобился бедный и несчастный я? Дегель, ты что ли? Точно, Дегель, Аид бы его побрал… Стоит, очками в темноте сверкает. Затем, заикаясь , заявляет, что у нас ЧП. Какое еще ЧП, Аид вас всех дери? Но Дегель с неожиданной силой стаскивает меня с постели и прямо-таки приказывает следовать за ним. Еще и аптечка зачем-то ему моя понадобилась… Постойте, а с какого такого перепугу все сваливается именно на меня? Почему бы, например, Сизифа не позвать? Тем более, ему до всего есть дело, дотошный он товарищ… Но на мои претензии Дегель корчит донельзя удивленную мину, дескать, если не ты, Шион, то кто же? Ну да, так уж повелось, все дыры мной затыкают. Печально, господа. Что же все-таки случилось, а? Дегель, сволочь такая, не говорит, а знай волочит за собой. Ладно, на месте разберемся.       Всю дорогу к храму Водолея я ругаюсь длинно и нецензурно, но тихо, стараясь не повредить тонкую душевную организацию Дегеля. Как оказалось, зря старался. Открываю двери и вижу: в одиннадцатом храме, на полу, посреди разбросанных книг, сидит Великий Папа и награждает Водолея такими цветистыми эпитетами, что любой портовый грузчик утопился бы от зависти. Я лично обнаружил около сорока новых выражений и взял себе на заметку, авось пригодится. Сейдж ругается и прижимает ко лбу мокрую тряпку, видимо, аптечка была бы здесь действительно как нельзя кстати. Дождавшись паузы в весьма выразительной речи господина понтифика, я прошу показать мне пострадавшее место, лоб, то бишь. К счастью, под тряпкой не обнаруживаю ничего серьезного, всего лишь шишка. Правда, большая. Я все же интересуюсь, каким таким макаром Папа приобрел себе это «украшение», и делаю вторую ошибку: Сейдж переключается на меня, и я узнаю много нового о себе и о своих родственниках. Но видно, что он уже порядком подустал и начинает повторяться. Выплюнув последнее ругательство, понтифик переводит дух и наконец рассказывает. А дело было так: недели две назад приезжал к Великому Папе его брат, Хакурей. И все эти последние две недели братья праздновали. Что праздновали? Свой день рождения, конечно же. То-то я давно понтифика не видел… Сегодня утром Хакурей наконец-то уехал, а Папа, промучившись весь день похмельем, к ночи оклемался и решил проинспектировать свои владения. Ну а что, две недели ведь Святилище без его присмотра прохлаждалось! Ядовитый сад храма Рыб, непомерно разросшийся и мешавший проходу нашему высокопоставленному лицу посеял в душе понтифика первые сомнения, а храм Водолея грубо пресек его неуместный пыл: Сейдж споткнулся в темноте о сваленные на полу книги. И заработал себе шишку. Вот, собственно, и вся истории трагедии.       Шишку я, конечно же, обрабатываю и советую Сейджу пойти отдохнуть. Моя третья ошибка. Кажется, теперь от витиеватых нецензурных выражений понтифика могли бы удавиться и сапожники, если бы имели счастье его слышать. Но меня так просто не возьмешь! Рискуя своей шеей, я еще раз предлагаю Сейджу не утруждаться. До утра, хотя бы. Папа вроде бы соглашается, но объявляет, что с наступлением утра пойдет делать ревизию всем двенадцати храмам. Дескать, распустились тут без него, видите ли! Бардак развели! Золотой Святой не может носить золото, если в своем собственном жилище навести порядок не может! Как же он тогда будет порядок в мире наводить?! Нет уж, голубчики, так дело не пойдет, он, Сейдж, всем тут покажет, где раки зимуют! Я хотел было заикнуться, что знаю, где зимуют, по крайней мере, два Рака, но вовремя сдержал язык за зубами. Папа же тем временем приказывает нам остаться с ним, чтобы мы не могли предупредить остальных о грядущем апокалипсисе, ревизии, то есть. Затем Сейдж растягивается на постели Дегеля, предоставляя нам самим искать себе в одиннадцатом храме места для ночлега. Чтоб его, хрена старого… блин, вы же ничего не слышали, да? А я ничего и не говорил!       Я складываю из бесчисленных книг что-то наподобие лежанки и устраиваюсь спать. И меня нисколько не волнуют уничтожающие взгляды Водолея! Ни капельки! Взглядом он убивать не умеет, а другими способами в присутствии Папы он и не будет пытаться. Хотя потом я буду ходить и оглядываться… потому что он придет за мной… и превратит меня в ледяную статую… и буду я спать с Ледяном Гробу до второго воплощения Афины… Твою ж…, Дегель, прекрати на меня так смотреть, все же по твоим глазам видно! Ничего твоим книгам не сделается.       Утром меня будят весьма неделикатным способом: тычком в бок. Мрачный Папа, сверкая налившейся синевой шишкой на лбу, готов обходить Святилище. Мой вопрос о самочувствии великого понтифика остался без ответа. Да уж, Сейдж не в настроении, это точно. Кажется, еще и голова у него до сих пор раскалывается, после двухнедельного загула-то и немудрено. Но решения своего старый хрыч не отменяет: Папа сказал – Папа сделал! И мы со все еще надувшимся на меня Дегелем идем помогать Сейджу наводить порядок. Ох, блин… ладно хоть за свой собственный храм я спокоен, вчера только убирался!       Храм Козерога. Эль Сид уже проснулся и в полном боевом облачении размахивает своим Экскалибуром. Так увлекся, что нас не замечает. А Сейджу только того и надо. Прыткий старик зашуршал по углам храма, белым платочком (твою ж…!) проверяя наличие пыли и грязи. И с чего это у понтифика страсть к чистоте проснулась? Наверное, так похмелье сказывается. Не угодно ли вам, господин понтифик, рассольчику? Не угодно, понял. Можно было и словами сказать, а не бить мне морду лица. Эль Сид наконец обращает на нас внимание (еще бы, эхо от удара моей задницы о каменный пол по вине Его Святейшества было просто замечательным!), но, судя по разочарованной физии Сейджа, придраться было не к чему: исполнительный Козерог сам каждое утро вылизывал свой храм перед тренировкой. Тут ловить нечего. А значит, идем дальше.       Сизифа мы поднимаем с постели. Пока перепуганный Стрелец лихорадочно натягивает на себя одежду, белый платочек понтифика скользит по колоннам девятого храма и постепенно делается черным. На лице Сейджа появляется некое подобие улыбки. Затем Папа приказывает Сизифу, откровенно пялившемуся на весьма заметную шишку Сейджа, взять в руки тряпку и сделать так, чтобы «все сверкало». За сим следует длинная и нудная нотация сгорающему от стыда Сизифу о необходимости поддержания чистоты не только в сердце Святого, но и в храмах Божественной Афины.       Самое веселье начинается в восьмом храме, так как Кардия там не один. А вместе с девицей, кажется, не самого тяжелого поведения. Девица оглушительно визжит и в панике начинает носиться по храму кругами, на ходу пытаясь натянуть на себя платье. Бедняжка от страха запуталась и забыла, где выход. Пока Кардия спросонья лупает глазами и пытается врубиться, что за хрень тут происходит, пока Сейдж предвкушающее улыбается и пока Дегель прожигает своего друга теми же убийственными взглядами, которыми прожигал меня утром, я нарезаю круги по храму следом за девицей. Нет, я не хочу ее поймать, я всего лишь хочу отдать некую интимную деталь ее туалета, которую она забыла надеть. Такую привлекательную, кружевную деталь… давно таких не видел. Может, себе оставить? Ой, блин, о чем же я… вы ничего не слышали, ладно? Девицу все же удается догнать, вручить ей забытую вещь и под шумок выпроводить из храма. А шум действительно знатный: на Кардию, перекрикивая друг друга набросились Дегель и Его Святейшество. Прижав того к стенке, они наперебой высказывают ему, что они думают о нем и о его поведении. И о репутации Святилища, пострадавшей от его действий. Что ж, последняя претензия вполне резонна: хочешь развлечений – развлекайся, но только не в Святилище! Судя по выкрикам Папы, Скорпиона ждет небольшой отдых в прохладной камере. Недельки эдак на две. Ну, легко отделался, поздравляю.       Храм Весов. Доко на задании, и потому его минует та гроза, которая разразилась, когда Его Святейшество увидел тот вселенский хаос, царящий в седьмом храме. Думаю, Доко сейчас сильно икается. Но ему повезло, потому как к моменту его возвращения Папа чуток поостынет и, глядишь, не больше двух недель даст. А вот убирать этот бардак придется мне. Что? Постойте-ка… Ваше Святейшество, сжальтесь! Почему я? Ладно, понял. Спасибо, что хоть на этот раз сдержались, кажется, вам уже лучше. Все, молчу, молчу. Но, Дегель, я тебе такой подставы не прощу, со мной работать будешь!       В храме Девы хоть и нет беспорядка, но мрак и запустение. Кажется, что здесь никто не жил лет уже эдак сотню. Сейдж подходит к Асмите, медитировавшему в уголке (наконец-то в уголке, а не посреди дороги!) и заботливо смахивает с него паутину. Да, наш Асмита ушел в продолжительную медитацию три месяца назад. Его Святейшество бесцеремонно возвращает Асмиту в наш грешный мир увесистым пинком и требует придать храму Девы приличный вид. На что Асмита отвечает, что он уже достиг просветления, и его больше не волнует суета сего мира. Но Сейджа голыми руками не возьмешь: он заявляет, что если Асмита не поднимет свою просветленную задницу и не сделает этот суетный мир лучше, то он, Сейдж, вытряхнет возвышенную душу Асмиты из ее бренной оболочки. И добавляет, что физическая слепота Асмиты не является здесь препятствием, так как Дева все и так видит духовными очами. Угроза действует, и Дева уныло плетется за ведром.       Но, кажется, Асмита все же нашел способ отомстить и подгадить понтифику. Судя по тому, как Львенок вовсю намывает пол в своем храме, его предупредили о грядущем пришествии Сейджа. Его Святейшество скисает, поняв, что вся неожиданность ревизии полетела коту под хвост. Но дело нужно доводить до конца, потому, лениво ругнув Регула за разведенную грязь и попав сандалией в разлитую на полу лужу, Его Святейшество направляется в храм своего ученика.       Предупрежденный Рак встречает нас, улыбаясь во все тридцать два зуба, и демонстрирует вполне приличный на вид храм. Только вот я вижу, что Манигольдо втихаря от понтифика заталкивает в карман кружевную тряпицу, подозрительно напоминающую тот самый предмет женского туалета, с которым я носился по храму Скорпиона. Его Святейшество не замечает маневра своего ученика и придирчиво оглядывает храм. И слегка мрачнеет, потому как беленький платочек уже запачкан, а на первый взгляд храм выглядит вполне чистым. Видя, что гром и молния отменяются, Рак смелеет и интересуется происхождением небольшого дополнения на лбу Папы. У Его святейшества с Манигольдо особые отношения, поэтому Рак узнает все подробности ночного приключения понтифика. Но беда в том, что Манигольдо этими особыми отношениями злоупотребляет: он тут же заявляет, что сейчас Его Святейшество может не волноваться и спокойно разгуливать в потемках, так как у него на лбу есть свой собственный фонарь. Словом, я еле успеваю схватить Водолея в охапку и пулей вылететь их храма прежде, чем услышал «Sekishiki Meikai Ha!» и разверзлись врата Преисподней. Выждав за дверью, пока стихнет грохот, я решаюсь зайти. Вроде все в порядке, Манигольдо жив. Хоть и слегка потрепан. Дальше пойдем?       Открывая для понтифика двери храма Близнецов, я краем глаза успеваю заметить исчезающий портал Аспроса. Хитрый Близнец воспользовался своей техникой, чтобы быстро выкинуть весь накопившейся у него хлам…куда-то. Боюсь представить, куда. Сейдж понимает, что здесь тоже ловить нечего.       Нечего ловить и в храме Тельца - Альдебаран всегда был мужиком хозяйственным и практичным. Вот и сейчас храм просто блистал чистотой. А досконально проверять, как я уже сказал, понтифику было нечем - платок замарался еще в храме Стрельца.       Вот и мой наконец-то, храм Овна. Я уже говорил, что за него спокоен? Так вот, я поторопился. Едва мы зашли, как в потолке раскрылся портал, и из него посыпались какие-то бумаги, пустые бутылки от вина и прочий мусор. Аспрос, козел! Так вот куда вел твой портал! Апофеозом сего «великолепия» стали кальсоны, приземлившиеся прямо на макушку понтифику. В наступившем гробовом молчании понтифик стаскивает с головы кальсоны и произносит: «Понтификом ему не быть». Что ж, это не такая уж и неожиданность, слухи о том, что кресло понтифика достанется Сизифу, а не Аспросу, уже ходили. Правда, не хочется думать, что причиной отстранения Близнеца стало не вовремя прилетевшее нижнее белье.       Его святейшество, кажется, начал понимать абсурдность своего рейда и заторопился к себе. Но по дороге вспомнил, что в один храм он все-таки не заглянул. А заглянуть надо, справедливости ради. Только вот на пути встало непреодолимое препятствие: Альбафика оставил для проходящих узенькую дорожку посреди моря ядовитых роз. Все, что было за пределами этой тропинки, находилось вне доступа. Как ни бушевал Сейдж, какими карами не грозил, Рыбы Альбафика был непреклонен. Заливаясь краской по самые уши от крепких выражений понтифика, Альбафика извинялся, кланялся, но никого к себе не пустил. Беспорядок, дескать, у него. И Сейдж волен его наказать, как ему вздумается, но Альбафика розы не уберет. Вот так вот. Если Рыбы будет так же защищать Святилище, случись война, то его никто не пройдет. Ни за что и никогда. Это понимает и понтифик, потому плюет и наконец уходит в свои покои. Афина, неужто все закончилось? Ура! Пошел-ка я отсюда, пока меня еще к чему-нибудь не припахали. Тем более, что меня еще уборка ждет. Ничего, Дегеля помогать заставлю, да и Доко к тому времени вернется. Жизнь прекрасна!