Трудный путь

Это можно было назвать последним визитом "вежливости". Джеймс ведь обещал пра-пра-пра-бабушке, что не забудет о ее народе. И о той роли, которую сидхе сыграли в судьбе его рода. Врать о таком было бы просто преступным... Так что визит новоявленный Гриффиндор решил не откладывать. Ведь кто знает, что еще могут придумать Дети Хаоса в своей зловредности? Новых проблем ему совсем не хотелось. Жасмин он оставил на попечение отца и был полностью за нее спокоен. Тем более, что отсутствовать долго Джеймс не собирался. Даже учитывая обманчивое течение времени на Кира-на-Тонг. В прошлый раз их затащили на пустошь. Теперь он пришел по своей воле. Как месть и возмездие во смертной плоти. Пускай Детям Хаоса то, что его плоть смертна как раз не поможет. Джеймс не собирался никого щадить. Все здесь в одинаковой мере чудовища, просто вот неприятность: он сильнее всех сидхе вместе взятых. Так пусть же восстановится равновесие. Этот мир должен был сгореть дотла тысячелетие назад. Этого не произошло. Годрик проявил слабость, милосердие, человечность, все сразу. И чем ему отплатили? Ударом в спину, худшим предательством. Джеймс же усвоил урок. Каким бы ни был он неприятным для самолюбия. Сказка о вечной деве и смертном воине-маге рассыпалась, оставив на руках лишь пыль. Пыль, которой здесь пропитано все. Бушующий ветер не задевал спокойно стоящего на вершине холма Гриффиндора. Нужды спешить сейчас не было... И Джеймс просто смотрел, как время дробится на фрагменты, как этот мир прогнивает еще больше с каждым мигом. Как из провалов в реальности на Пустошь лезут монстры, чья природа так же неестественна, как и все вокруг. Он стоял на костях. На прахе тех, кого принесли здесь в жертву. Иллюзия больше не скрывала пустоты от горизонта до горизонта. Никакой жизни, только омертвление. Чудная картинка. Особенно если ощущаешь потоки силы, пронизывающие все сущее. Здесь эта первозданная река искривлена намеренно, плотины и зазоры искусственно удерживают магию. Лишь поэтому Киран-на-Тонг еще не сметен потоками Хаоса. Тут звезды не горят. Очередная отчаянная попытка исправить ошибку, вернуть в свой мир жизнь. Дети Хаоса ведь чудовищно упорны в своей избирательной слепоте. Два или три века назад они погасили светило, вытянули жизнь и энергию со звезды. И ничего не добились, кроме вечной темноты для себя. Жар, свет, все прошло сквозь них, застывших в вечности, и ушло в никуда. Не породив ни новой жизни, как они надеялись, и не ослабив оков. Размах, конечно, впечатлял даже Джеймса. Частично стало понятно, почему он так маниакально упрям в своих желаниях. И слава Годрику, что человек. Потому что такой вечности не пожелаешь худшему из врагов. Обернуть бессмертие ловушкой - великий предок точно знал, что делал. Джеймс точно знает, что на Пустоши бродит еще одна живая душа. Правда, Нарцисса вот уже скоро поймет, что ей здесь делать нечего больше. Ее ждут дома. А он тут закончит сам. Это не ее месть и не ее долг. Хотя, если захочет посмотреть, не вмешиваясь, он не будет против. Все равно покров Предвечной укроет ее от всего. - Ты поздно явился. Почти та же... Разницу не сразу заметишь. Если не вглядываться. Ответный синий взгляд режет не хуже клинка. Что ищет в нем некрос? Того мальчишку, которого она знала, или кого-то другого? Только Джеймсу нечего прятать. Больше нет проклятой Тени за спиной, они едины. Как и Нарцисса стала той, кем была рождена. Свободны в этом единении. Поэтому слова почти не нужны, между ними они лежат, как шелуха. Гораздо больше скажет взгляд, ощущение, чувство. Для него она ощущается никак. Прохладная пустота, словно прозрачная пластинка, наложенная на реальный мир. А за тонким покровом нечто необъяснимое и старое, как сама жизнь. Ведь Нарцисса сейчас противоположность жизни. Ее другая сестра - смерть. Правда, Джеймсу не страшно. Он знает, что его время придет, и не боится этого. Таков естественный ход вещей. - А ты пропустила смерть Темного Лорда и славную драку. По-прежнему прекрасное личико перекашивает просто неописуемая гримаса. Вот, значит, как выглядит чистая ярость некроманта напополам с разочарованием. От которого некрос едва не плачет. Да, все-таки он скотина... Прежняя Нарцисса об этом ему незамедлительно сообщила бы. Нынешняя словно застывает, уходя глубже туда, куда живым дороги нет. И все же гнева больше в ней нет, только покой. - Подарок. Джеймс вкладывает в тонкие ладони шкатулку с презентом. Ему вообще все равно, что леди будет делать с бренными останками и сердцем Лорда. Пусть поднимает или вылавливает его душу, чтобы позабавиться в лучших традициях некромантов. Как в леденящих душу легендах о слугах Госпожи. Джеймсу, в общем-то, плевать. Том мертв окончательно, и с него этого довольно. А что же до Нарциссы, что бы она ни делала с Лордом, его смерть от руки Джеймса - ему еще легкой щекоткой покажется. Женщины рода Блэк очень мстительные создания. К тому же, не знающие чувства меры. - Уйдешь или останешься? - Развлекайся, Джеймс. Ему на прощание дарят нежный поцелуй, и Нарцисса ускользает в любезно открытый им портал. Наверное, остатки Риддла интересуют ее куда больше сейчас, чем предполагаемый геноцид Детей Хаоса. И кто же может ее за это осудить? Вечные ледышки не так интересны, как возможность забрать труп врага, пусть и по частям. Некросы еще те мастаки по сборке и разборке тел обратно. Джеймсу даже любопытен результат трудов Нарциссы. Как она приспособит Тома? Вернее к чему. Лично как подарок для Беллатрикс или остальным тоже можно будет брать поиграться? Его никто не тревожил. Хотя сидхе точно чувствовали присутствие Гриффиндора. Стоит постучать погромче. Он поднял руки к небу, и с пальцев начал стекать огонь, бурное, похожее на водоворот в одну сторону течение магии замерло. С каждым биением его обычного человеческого сердца пламя все нарастало и нарастало. Возвышаясь горой а потом вовсе перетекая во вполне опознаваемую фигуру - Грифон. Джеймс не собирался растворяться в нем, как было с Лордом. Второй раз повторять не так интересно, как пробовать нечто совершенно новое. Колоссальные крылья одним взмахом подняли ураган и Грифон ало-золотой тенью взвился в небеса, сжигая кости и прах. Он рос и рос, уже не лавина и не цунами, а мега-шторм, заполнивший огнем небо. И небесный свод запылал сизо-красным огнем, орошая землю пламенными слезами. Крылья, клюв и когти рвали небо на куски, уничтожали, выжигали ярчайшими вспышками, такими, которые бывают только, когда рождаются новые звезды в атмосфере. Срывая с мира все защитные покровы, что остались. Джеймс был им, пламенным монстром с беспредельной, пьянящей радостью, чистой, как горный родник, им, который отдавался разрушению. Наслаждался своей свободой, где нет запретов. Ужас заливал пустошь, словно приливная волна. Они обращали сияющие даже в этом аду лица к небесам. Смотрели глазами, видевшими зарю миров, как рвется небесный свод. Слышали оглушающий клекот и вторивший ему человеческий смех. Свою чашу обреченности Дети Хаоса в эти минуты наконец-то пили до дна. И она была горька... Несмотря на то, что этот исход был отложен для сидхе на десять веков. Покровы с их карманов, где теплилась жизнь, были сорваны одним взмахом крыла. Он пришел к ним не в облике разрушителя миров, чудовище так и осталось в вышине. Нет, гибель пришла к ним, приняв облик человеческого дитя. Укрытие за укрытием повторялось одно и то же. Прекрасные дворцы осыпались грудами камней, дивные травы увядали, а иллюзорное солнце, что сидхе для себя зажгли, гасло. Потом их чужая сила ставила на колени. В тот прах, что до недавнего был плодородной почвой, налетевший ветер срывал покров с земли и обнажал тела, на которых стояли их убежища. Дети Хаоса замирали нелепыми статуями, а затем крики... Один сплошной вой боли. Гриффиндор выжигал в них магию и сами души. Дробил форму, из которой они возродились, исторгнутые Хаосом. Дивные лики трескались, глаза вытекали, и оставались лишь белеющие кости, которые за секунды осыпались алмазным песком. Не уйти, не сбежать, не спастись. Никому нет пощады, пускай мольбы не прекращались. Только они не трогали Гриффиндора. Он пришел самолично, чтобы насладиться каждым мигом. Впитать в себя их агонию. Обратить вечность в смертность. И не было выживших, несмотря на тщетные попытки укрыть хоть кого-нибудь. С неумолимой последовательностью их убивали только для того, чтобы прийти за новыми жизнями. Джеймс получал удовольствие от того, что делал. Он ведь обещал Таяне, что ее участь будет еще милосердием. В сравнении с тем, что он сотворит с ее драгоценным народом. За маму, за Аврору, за отца, за Жасмин, за Блэков... Справедливости здесь нет, только личная месть. И быть беспристрастным не обязательно, так что есть повод для веселья. Когда Джеймс еще почувствует себя настолько вольным в своих поступках? В Мордредову задницу законы, правила и образ хорошего парня. Сидхе очень не повезло, для них он только чудовище. Грифон ударил по тверди, вызывая землетрясение и ветвистый разлом в поверхности. Джеймс шагнул в раскаленный пламень и слился с ним. Заставив Крылатого запылать во сто крат ярче. Живых на Пустоши уже не было. Как и самой пустоши. Огненный дождь основательно перепахал многострадальную землю. Стерев всякий след Детей Хаоса. И памяти по вам не останется. Огромные лапы рвали поверхность, добираясь до сердца мира, ядра. Грифон бил по нему, пока оно не раскололось на куски, и сама планета не начала раскалываться. Взрыв энергии, магии и неумолимый бег ударившего, освобожденного от заклятых оков времени, все это соединилось в одной крошечной точке. Раздробив остатки мира в ничто, на атомы, а из них в сиянии перерождалась червоточина в реальности. Зажигая погасшую звезду вновь и проливая на все пространство агонию одной планеты. Но затмевая звезды и перевешивая собой массу новорожденной черной дыры, горел мрачным огнем крылатый зверь. Чтобы через секунды просто исчезнуть. Ему пора домой. Джеймс сделал то, что хотел, и от сидхе не осталось ничего. Даже мир, который они сами убили, обратился пустотой. Дело завершено. И как ни было бы приятно быть им... Человеком все же лучше.