ERROR

Джереми заподозрил неладное не сразу. Поначалу ему казалось, что Ламберт просто сильно устает в студии, на тренировках, на съемках для глянцевых журналов и во время бесконечных интервью. Но несколько раз он заставал его вечером дома абсолютно вымотанным, хотя точно знал: сегодня музыкант вообще никуда не выходил. Да, в подвале у Адама был собственный тренажерный зал и небольшой бассейн, но Джереми почему-то слабо верилось, что тот полдня гремел железом без отдыха и перерыва на смузи. А еще через какое-то время у них появились проблемы, о которых говорить вслух и вовсе не принято. Джереми и подумать не мог, что когда-нибудь будет жаловаться на интимную сторону их с Ламбертом отношений. Адам всегда был хорош в постели. Опытный, страстный и выносливый, он умел доставлять партнерам такое удовольствие, что те буквально теряли голову. Провести с ним ночь означало окунуться в настоящую бурю эмоций и ощущений с несколькими оргазмами кряду. Но все вдруг изменилось, и в первую очередь изменился сам Адам. Он уже не отпускал по любому поводу двусмысленные шуточки с сексуальным подтекстом, перестал использовать каждый удобный момент хотя бы для секундного тактильного контакта... И в постели стал вести себя как-то по-другому. Минуты их близости становились все короче, и с каждым разом все больше походили на исполнение того самого пресловутого «долга», которые в семьях именуют «супружеским». Между ними уже не было того огня, искры от которого буквально витали в воздухе еще каких-то пару месяцев назад. Мысль о том, что любовная лодка, похоже, «разбивается о быт», угнетала Джереми, а где-то глубоко внутри зарождалось еще и противное, жгучее чувство ревности: ему начинало казаться, что у Адама появился кто-то на стороне. Неутешительные факты говорили в пользу теории: певец постепенно терял к нему сексуальный интерес, и пару раз, несмотря на все старания Джереми, у них просто… ничего не получалось. Но Ламберт, как ни странно, не очень-то переживал по этому поводу, хотя обычно подобного рода неудачи больно ударяют по самолюбию мужчины. И все бы ничего, только во всей этой складной мозаике отсутствовал самый главный компонент – «подозреваемый». Как бы старательно люди ни скрывали свои отношения, какая-то мелкая деталь непременно должна была всплыть. Но Ламберт был чист, как младенец. Не исчезал «под прикрытием» друзей, не избегал встреч под всякими безумными предлогами, а все свободное время проводил… дома! Ночные вечеринки у Сутана его уже не манили так, как собственный дом, нашпигованный дурацкой электроникой. Даже на пике наслаждения, когда мозг едва ли способен контролировать поток эмоций и слов, он ни разу случайно не называл Джереми никаким чужим именем. Разве только к привычным ласковым «детка» и «малыш» добавилось еще одно прозвище – «Китти». Но это вряд ли можно было «пришить к делу». Если, конечно, не предположить, что подозреваемый – кот. Пожалуй, единственным, что осталось неизменным, была любовь музыканта к гаджетам. Он по-прежнему души не чаял в своей кофемашине, которая кладет нужное количество сахара в кофе из зерен строго определенного помола, а свои кредитки держал в сейфе, голосовым паролем к которому служила «Богемская рапсодия», спетая третьей октавой… Однажды Джереми не выдержал. Воспользовавшись тем, что Ламберт удалился в ванную делать маску для волос, он осторожно взял в руки его айпэд и с первой же попытки угадал графический ключ, наобум нарисовав какую-то загогулину. Все мессенджеры на устройстве были открыты, словно у певца не было секретов ни от кого, в том числе и от взломщиков. И действительно, в обрывках личных сообщений он не обнаружил ничего, кроме деловой переписки. Мысленно наградив себя оплеухой за чтение чужих писем и необоснованную ревность, Джереми попытался успокоиться, но выходило слабо. Он по-прежнему чувствовал, что что-то не так, но понять причину своего беспокойства был не в состоянии. Ревновать к технике? Разве это нормально? Джереми сам не мог ответить на этот вопрос, но со стороны все выглядело именно так. На свой домашний компьютер Адам смотрел с такой нежностью, будто это с ним у него и развивался бурный роман. *** В тот роковой день Ламберт приехал домой около полудня. Нетерпеливо скинул куртку и ботинки, заскочил на кухню, наспех сунул в рот пучок каких-то очень полезных листьев, запил минералкой и привычным движением достал из-за шкафа порядком потрепанную коробку. Он уже давно не испытывал ни страха, ни волнения, когда надевал на себя все эти датчики, чехлы и резервуары. Только легкую возбужденную дрожь от сладостного предвкушения: сейчас он вставит в дисковод этот сверкающий диск, и уже через несколько мгновений встретится с ним – своим Китти. Он так и не «попробовал» других партнеров. С первого дня, с первой виртуальной встречи, с первого взгляда в эти темные бездонные глаза он понял, что пропал. Китти снился ему почти каждую ночь, а днем взгляд то и дело выхватывал из потока людей тех, кто хотя бы чем-то, хоть одной самой мелкой деталью во внешности или поведении напоминал его белокурое помешательство. Даже кофе в своей умной кофемашине он методом проб и ошибок довел до такой концентрации, чтобы цвет напитка напоминал цвет глаз Китти. Как только с «обмундированием» было покончено, Адам удобно устроился в кресле и запустил программу. Ни секунды не колеблясь перед окошком «Choose your lover», он вновь выбрал в меню ЕГО. - Привет, красавчик. Я скучал. - Привет, Китти, - улыбнулся Ламберт. - А как я скучал… Ты даже не представляешь! Он привык вот так «разговаривать» с программой, которая, как и говорилось в инструкции, действительно знала множество самых разных фраз. И Ламберт едва ли не пищал от восторга, если ему интуитивно удавалось предсказать ответ блондина, так что со временем у них даже начал получаться своеобразный «диалог». Блондин томно улыбнулся и, лукаво приподняв свою идеальную бровь, начал медленно расстегивать на себе рубашку. Адам облизнул пересохшие губы и откинулся на спинку кресла, протягивая руку, как вдруг… Изображение пропало, словно у телевизора, потерявшего сигнал, а в ушах раздался такой громкий писк, что певец инстинктивно сорвал с себя шлем и отбросил в сторону. Несколько секунд он приходил в себя после этой сумасшедшей звуковой атаки, а потом в ужасе глянул на экран компьютера, и сердце упало куда-то в живот. Экран был абсолютно черным, а в центре устрашающе мигали красные буквы «ERROR». «Нет, - застонал Ламберт и замер с поднятыми руками, боясь случайно сделать неверное движение или нажать не на ту кнопку. – Только не это!» Удивительно, но в этот момент он подумал о чем угодно, только не о том, что он сам с ног до головы опутан проводами, которые явно под напряжением. И о том, что его детородный орган по-прежнему находится в тисках электронного устройства, он даже не вспомнил. В голове вертелась только одна мысль: «А что если больше никогда…» Лишь спустя несколько минут он, наконец, собрался с мыслями, освободился от датчиков и схватился за мобильник, набирая буквально первый попавшийся номер. - А… Алло… Ли? - Адам? Привет. Ты в Лос-Анджелесе? Давно тебя не слышал! - Да, привет. Я… Я дома. Я просто хотел… У меня тут… - Что-то случилось, Адам? - Нет. То есть, да… Я… Слушай, Ли, ты ведь разбираешься во всей этой компьютерной херне? Ну, программы там всякие… - Эй, а мне казалось, что это ты у нас поклонник современной электроники, - усмехнулся на том конце Черри. - Эээ… Ну, это да. Но я совершенно не умею ее ремонтировать! - А что у тебя сломалось? Умный душ оказывается тереть тебе спинку? Друзья Адама всегда относились к его страсти с иронией и часто откровенно подтрунивали над ним. Но если в другой ситуации Адам непременно ответил бы какой-нибудь колкостью, то сейчас он просто пропустил мимо ушей издевку фотографа. - Нет. В принципе, ничего не сломалось, просто компьютер… В общем, одна программа… Подскажи, что делать, когда произошел сбой программы, и всё вырубилось. - Да перезагрузись – и всё! – беззаботно фыркнул Черри. - Нет-нет! Я… не могу. А вдруг она… А если я перезагружусь – и всё исчезнет? Ну… в смысле… - А что за программа, Адам? Ламберт умолк и прикусил язык. Он не знал, как объяснить Черри ситуацию, но при этом не выдать свою «маленькую тайну». - Эээ… Это… Это игрушка. Я играл в онлайн-игру, и программа отрубилась. - Тю! И всего-то? Жми перезагрузку и не парься! - А если она… не восстановится? - Да и ну ее нахрен! Неужели такая крутая игрушка, что ты так за нее трясешься? Расслабься, Адам! Я тебе потом еще круче подарю! - А… Ну ладно. Ладно, сейчас попробую. Спасибо, Ли. Он положил трубку, подошел к компьютеру, но долго не мог решиться. А ведь его предупреждали: устройство еще не до конца протестировано. Может быть, он его… заюзал? Может быть, нельзя было все время выбирать одного и того же партнера? Или он со своим темпераментом в порыве страсти повредил что-то в оборудовании? Или это оборудование банально перегрелось? Десятки «может быть» вертелись в голове, с каждой секундой убавляя решимости, но выбора у музыканта не было. И он дрожащей рукой все-таки нажал «reset».