В гостях у сказки

      Что сказать… я — идиот. Если бы знал, на что соглашаюсь…       Один только вид формирующейся руки вызывал оторопь — прозрачная, словно стекло, пронизанная розово-красной сеткой кровеносных сосудов, с темнеющими в глубине очертаниями костей… выглядела она как угодно, но только не натурально.       Хотя появившаяся после моего вопля Акаси заверила, что это временно, внешний вид вызван каким-то там квантовым эффектом и после окончания трансплантации всё придёт в норму.       Впрочем, чёрт с ним, с видом, — главное, что эта недоделанная конечность болела. Непрерывно, безостановочно. Её жгло, дёргало, тянуло, кололо… За один только час я успел насчитать семнадцать видов боли. Потом просто сбился.       Но оказалось, что и это ещё цветочки. Ягодки пошли, когда ко мне в палату нагрянула лучащаяся нездоровым энтузиазмом Хьюга. Причём не в виде изображения, а лично. Эта рыжая вивисекторша даже в лабораторный комбез влезть не поленилась!       — Жив, — констатировала она, создавая себе что-то вроде табурета рядом с моей кроватью.       — Уже жалею об этом, — прошипел я, ворочаясь в попытках устроиться так, чтобы болело поменьше.       — Рано, — хмыкнула рыжая, взмахом руки вычерчивая в воздухе какую-то схему с огромным количеством векторов.       — Что рано?       — Жалеешь рано, — ещё один взмах и изголовье кровати приподнялось, в результате чего я оказался в полусидячем положении. — Смотри… — Хьюга ткнула пальцем в голограмму, — здесь представлена схема простых движений для управления аппаратным обеспечением. Уже из них собираются комбинации, которые можно записать в макросы. Например, вот это… — вытянув левую руку, она повернула её ладонью вверх, слегка подогнув пальцы, — предварительный сигнал, который сообщает твоей системе, что сейчас последует одна из команд активации.       — Системе? — удивился я. — Может, коммуникатору?       — Связь — лишь одна из функций, — недовольно отмахнулась рыжая. — Не перебивай.       — Стой, что значит «одна из функций»? А остальные какие?!       — Программно-вычислительные, управляющие, контрольные… — страдальчески закатила глаза Хьюга. — Функционал персонального компьютера, если упрощая.       Она чиркнула пальцами правой руки по предплечью левой, и над её запястьем нарисовалась голограмма сенсорной клавиатуры.       — Интерфейс…       Ещё движение — к клавиатуре добавилась сфера голоэкрана размером с баскетбольный мяч.       — Визуальное представление…       Я, как завороженный, следил за небрежно-отточенными жестами туманницы, демонстрирующей чудеса технологий. Шамана, однако!       — …Всё это, как ты понимаешь, лишь имитация. Мне подобные костыли не нужны.       — И что, всё вот это у меня будет?! — неверяще протянул я.       — Всё вот это, — передразнила рыжая, — у тебя уже есть. Осталось алгоритмы активации в память записать. Поэтому сейчас будешь повторять движения по схемам.       — Как? Я же левой руки не чувствую. Болит, но не двигается.       — И не будет. Сейчас сформирована только базовая структура. Для реиннервации нервных окончаний необходимы управляющие импульсы.       — Э-ээ?       — Упражнения, — снова закатила глаза Хьюга. — Просто моделируй в сознании необходимые действия.       Н-да? Я в сомнении покосился на жутковато выглядевшую в данный момент конечность… Ладно, попробуем. Итак, мысленно поворачиваем ладонь, сгибаем паль…       — Уй, мля-я! — в районе локтевого сустава полыхнуло огнём и одновременно с этим всю левую руку дёрнуло током, словно я за оголённый провод ухватился. Больно, блин.       Внимательно наблюдавшая за мной Хьюга удовлетворённо кивнула:       — Эффект обратной связи. Продолжай по схеме.       — И сколько продолжать?       — До полного восстановления подвижности.       — Твою ж… — мысленно попробовав сжать руку в кулак, я едва не взвыл от полноты ощущений. — Это что, всегда так будет?!       — Нет, по мере восстановления нервных окончаний неприятные ощущения исчезнут. Продолжай.       — Ы-ыы!       — Каждое движение необходимо повторить три тысячи раз, для записи условного рефлекса.       — Мля-аа!       — Эмоциональные выбросы бессмысленны.       Дальше начался ад. Ну, или его филиал. Демонстрация движения Хьюгой, моё мысленное повторение, пару минут на то, чтобы прийти в себя… И так раз за разом.       В итоге, через пару бесконечно долгих часов я просто вырубился. Не знаю на сколько. Но едва открыв глаза, обнаружил входящую в палату рыжую, которая как ни в чём не бывало устроилась на табурете и взмахом руки активировала голограмму.       — Продолжай.       Снова демонстрация, мысленный повтор, пару минут отдышаться… Снова. И снова. И снова. Будь я один — уже после первой «тренировки» послал бы в зад эти упражнения, успокоив себя малодушным «само как-нибудь срастётся», но присутствие Хьюги и её бесстрастное «продолжай» заставляло сжимать зубы до хруста… и повторять. Раз за разом. Час, день, сутки… в конце концов разум впал в какое-то сумеречное состояние, ужав окружающий мир до голограммы с векторами движений и бубнящего подсказки голоса туманницы.       Так что когда спустя целую вечность вместо рыжей вивисекторши ко мне в палату нагрянула аватара Акаси, я минут пять таращился на ремонтницу в попытках сообразить: кто это вообще?       — Акаси?!       — Ага, — радостно кивнула та.       — А где…       — Хьюга завтра зайдёт.       — Почему завтра?!       Вместо ответа ремонтница бестрепетно ухватила меня за левую руку и принялась её сосредоточено рассматривать, сгибая пальцы и прощупывая кости.       — Болевые ощущения есть?       — Болевые? — я в недоумении сдвинул брови, прислушиваясь к организму… — Нет.       И тут же испуганно сел на кровати, борясь с головокружением и накатывающей паникой.       — Не болит! Чёрт! Совсем не чувствую!       — А чего кричишь тогда?       — Как чего?! — в ужасе заорал я. — Не болит же! Не получилось!       — Что не получилось? — удивилась Акаси. — Вот она, твоя конечность…       Ремонтница с довольной улыбкой продемонстрировала мне мою же руку — совершенно нормальную, светло-розовую, с обычной фактурой человеческой кожи.       — Как родная, даже папиллярные узоры соответствуют.       — А-аа… э-ээ… а почему не болит?!       — Хм… — в пальцах Акаси возникла иголка, через мгновенье вонзившаяся мне в запястье.       — Уй-й-ля! — взвыл я, пытаясь вырвать многострадальную конечность из рук мучительницы.       Тщетно, разумеется, — мучительница лишь снова расплылась в улыбке, явно довольная результатом.       — Ну вот, а говоришь — не болит.       — Уже не говорю!       — То-то! — похлопав меня по безвольно болтающейся кисти, Акаси многозначительно воздела палец. — Фирма веников не вяжет…       — Фирма делает гробы, — мрачно закончил я. — Пусти уже, хватит измываться!       Ремонтница в ответ запрокинула голову, патетически пожаловавшись куда-то в потолок:       — Вот что за люди! Стараешься для них, ночей не спишь…       — Акаси!       — Ладно, ладно, потерпи ещё шестнадцать секунд, сканирование закончу.       Правда, терпеть пришлось не секунды, а минуты. Закончив сканирование, ремонтница, не обращая внимания на мои возмущённые вопли, соскоблила несколько микрочастиц кожи, взяла пробу крови, отрезала кусочек ногтя… в общем, оторвалась по полной.       Закончив, наконец, издеваться, уложила мне руку вдоль тела, полюбовалась получившейся композицией, упаковала безжалостно вырванные из моего организма кровоточащие куски в прозрачные контейнеры и, посмотрев их на просвет, снисходительно кивнула:       — Жалуйся.       — Тут не жаловаться, тут материться хочется, — зло прошипел я.       — Неконструктивно, — зевнула она, изображая на лице скуку.       Вот же… эксцентричная девушка. Хорошо, спросим по существу.       — Ты говоришь, что всё нормально, но почему я тогда руки до сих пор не чувствую?       — Хм? — в пальцах ремонтницы снова сверкнула иголка.       — Стой!!! — взвыл я.       — Уж и пошутить нельзя, — фыркнула та ехидно.       — Ты… ты… — цензурных слов просто не находилось, поэтому я тупо разевал рот, как выброшенная на берег рыба.       — Всё, всё, посмеялись и будет, — помахала ремонтница, отдав контейнеры с образцами подбежавшему боту.       Ага, мы повеселились… Кто эти «мы»? Мне вот почему-то нифига не весело.       — Я и не смеялся, — буркнул я, немного успокаивясь.       — Зато злился, — неожиданно серьёзно заметила Акаси.       — То есть, ты нарочно тут надо мной измывалась?       — Ага.       — Зачем?!       — Монотонность выполняемых действий снижает нагрузку на когнитивные функции, погружая личность в пограничное состояние. Высвободившиеся ресурсы идут на повышение отдельного набора физических параметров.       Я подумал. Потряс головой. Ещё подумал…       — Акаси, а то же самое по-русски?       Ремонтница тяжело вздохнула, наградив меня усталым взглядом.       — Человек, непрерывно выполняющий один и тот же простой набор действий, впадает в транс. Начинает функционировать в автоматическом режиме. И для вывода требуется слом выработанной поведенческой «программы».       — Ты хочешь сказать, что Хьюга нарочно меня в транс загнала монотонностью этих упражнений?       — Конечно!       — Но зачем?!       — В автоматическом режиме у человека значительно повышается болевой порог и снижается общий расход энергии.       А, ну да, не зря же всяких ходоков самогипнозу учат. И они потом чешут сутки напролёт без сна и усталости.       — Ну вы и затейницы, — не зная, что ещё сказать, выдохнул я.       Акаси смутилась, потёрла бровь, повиляла взглядом… наконец, нехотя призналась, что идею с трансом подала Макие. Мол, с ней именно так в своё время работали для ускорения процесса обучения, поэтому базовые алгоритмы она знает отлично.       Это что, долбаные учёные над ребёнком так же издевались?! Вот… ур-роды!       — А что, без транса нельзя было? — уже чисто из принципа проворчал я.       — Можно, — кивнула Акаси. — Семь месяцев только на первичное формирование, с вероятностью отторжения в сорок два процента.       — О как. А с трансом сколько потребовалось?       — Сто шестьдесят пять часов.       Полтораста часов?! Всего лишь?! Блин, я думал — вечность мучаюсь, а тут… неделя всего.       — Но результата-то нет, — мрачно заметил я, поднимая правой рукой левую и рассматривая болтающуюся, словно тряпка, кисть. — Разве что выглядит как настоящая.       — Отличный результат, — возразила Акаси. — Рука полностью сформирована, и теперь отторжения уже не будет. К тому же болевые окончания работают, могу ещё раз продемонстрировать. — Она многозначительно покачала иголкой.       — Не надо! Верю! — воскликнул я, торопливо пряча «неработающую» конечность под простыню.       Ремонтница тихо захихикала, воткнув иголку в покрытие кушетки.       — Дарю, на память.       — К чёрту такую память, — покосившись на пыточный инструмент, буркнул я. — Лучше объясни, почему рука не работает.       — Потому что сейчас распаковывается аппаратная составляющая. Большая часть рецепторов просто заблокирована, как и нервные волокна. Завтра чувствительность вернётся, хоть и не сразу в полном объёме. Но тут лучше не форсировать — само восстановится. И учиться управлению придётся заново.       — Опять?! — вопль у меня вырвался непроизвольно.       — Не опять, а снова, — наставительно указала Акаси.       Но полюбовавшись на мою багровеющую физиономию, всё же смилостивилась, объяснив:       — Нервное волокно сформировалось, поэтому сильной реакции не будет. Так… чуть неприятно.       — Насколько «чуть»?       — Завтра узнаешь. Спи.       — Чего?! Я же только… — договорить не удалось. Перед носом сверкнуло, в воздухе поплыл запах эфира, и глаза сами собой схлопнулись, а сознание стремительно провалилось во тьму. Опять.       Чёрт бы побрал эту эксцентричную ремонтницу!       

***

      Рука! Настоящая! Ты моя хорошая!       Потыкал пальцем, ущипнул, ойкнул… расплылся в совершенно дурацкой улыбке. Есть, чувствуется!       — Развлекаешься? — снисходительно фыркнула появившаяся в дверях Хьюга.       — Ага, — кивнул я, оборачиваясь и удивлённо вскидывая брови. Сменившая лабораторный комбез на свои обычные юбку и свитер, дополненные лишь наброшенным на плечи белым халатом, рыжая выглядела уже не безумным учёным, а скорее посетительницей.       Войдя в палату она неспешно продефилировала к моей кровати и, привычно устроившись на табуретке, закинула ногу на ногу, сцепив пальцы в замок на коленке.       — Красиво, — хмыкнул я.       — Что? — Хьюга подозрительно сдвинула брови.       — Аватара у тебя красивая, говорю, — быстро ответил я, не став уточнять, что вообще-то имел в виду облегающие её изумительно стройные ножки чулки. Которые сантиметров на десять не доходили до нижнего края строгой мини-юбки и потому сразу бросались в глаза окаймляющими их резинками — широкими, яркими, вычурной формой похожими на крылья бабочки.       Хьюга на это закатила глаза, демонстративно скривившись.       — Человек…       — У каждого свои недостатки, — пожал я плечами.       — Только у некоторых они есть, а другие из них состоят, — съязвила рыжая.       Я, не сдержавшись, улыбнулся, глядя на неё с откровенным умилением.       — Чего ты разулыбался? — насторожилась она.       — Да вот… уже цапаемся. Как в старые добрые времена.       — Когда это они были — добрые?       — Давно. И неправда. Но мне будет их не хватать долгими зимними вечерами, когда мы с тобой наконец расстанемся.       — А мы расстанемся? — рыжая неуловимо подобралась.       — А есть сомнения? — прищурился я.       С минуту посверлив меня пристальным взором, Хьюга отвела взгляд.       — В твоё отсутствие Конго заморозила мой перевод в Поисково-спасательную службу.       — Хьюга, — вздохнул я, — спасательная служба флоту нужна как танатониум. Я это понимаю, Конго это понимает. Так что вопрос решён. А ты — лучшая кандидатура. Без вариантов.       — Ладно, пока ты ещё в строй не вернулся, — тряхнув головой, рыжая взмахом руки активировала уже столь привычную голограмму. — Давай тестовый прогон сделаем.       Я мысленно застонал — а ведь день так хорошо начинался, — но обречённо кивнул:       — Давай.       Странно, но в этот раз заученные до автоматизма движения не вызывали желания немедленно застрелиться. То есть, больно-то было, но не настолько, чтобы искры из глаз сыпались и зубы крошились. Терпимо, короче. А главное — на десятом или двадцатом повторе пальцы левой руки, отзываясь на мысленную команду, чуть дрогнули, сгибаясь.       Пальцы! Двигаются! Живут! Я больше не калека!!!       Наблюдавшая за мной рыжая довольно кивнула:       — Ну вот, дальше сам справишься. Схему тебе Акаси потом скинет.       Поднявшись на ноги, она совершенно человеческим движением одёрнула халат и направилась на выход.       — Хьюга… — окликнул я её.       — Что?       — Спасибо за руку. Было очень больно.       Обернувшись на пороге, рыжая улыбнулась. Очень искренне и очень злорадно.       — Я старалась.