Каждое мгновение твоей жизни

      Освоиться с ролью матери оказалось не так просто, как Милли думала раньше. Джулия была беспокойным ребенком, часто просыпалась по ночам, и Милли подолгу ходила взад-вперед по спальне, укачивая ее на руках. В результате она постоянно хотела спать, пока Кристофер не предложил вставать к проснувшейся Джулии по очереди. Милли поначалу не соглашалась — он и без того уставал, а его работа требовала ясной головы, — но он сумел настоять.       Хорошо еще, не приходилось заниматься уборкой и готовкой. Как справляются женщины, у которых нет ни прислуги, ни магии, она просто не представляла. Тем не менее обязанности хозяйки Замка и жены Крестоманси тоже требовали немало сил и времени.       Иногда Милли помогал Майкл, с удовольствием забавлявший Джулию фантастическими погремушками, которые тут же и придумывал. И, если Милли приходилось отлучиться, она со спокойной душой могла оставить дочь с ним. Именно Майкл предложил установить над колыбелью сигнальные чары, которые оповещали бы Милли, когда Джулия просыпается.       — Тогда вы могли бы спокойно заниматься своими делами, пока она спит. Я, правда, не знаю, как это можно сделать…       — Я знаю, — Милли широко улыбнулась. — Спасибо, Майкл — это отличная идея.       Он довольно засиял от похвалы. Впрочем, сам Майкл тоже был занят: он увлеченно изучал основы магии, большую часть свободного времени проводил в библиотеке или в парке — тренируя заклятия. Флавиан на него нарадоваться не мог.       — Такой прилежный мальчик, — как-то восхищенно рассказывал он Милли, после чего добавил с выразительной гримасой: — И послушный, в отличие от некоторых: не пререкается без конца и не дерзит.       Милли рассмеялась:       — Ладно тебе, Флавиан, Кристофер был не настолько ужасен.       — Ты просто не видела, каким он был до твоего появления, — возразил тот, но уже улыбаясь.       Едва Милли приспособилась к ритму новой жизни, как обнаружила, что снова беременна. Это было неожиданно. Конечно, она, как и Кристофер, хотела еще детей, но не думала, что это случится настолько скоро.       — На этот раз точно будет мальчик, — уверенно заявил Кристофер, когда она сообщила ему новость.       И куда делся страх, который она видела в его глазах, когда сообщала о первой беременности? Похоже, он полностью освоился с ролью отца. А вот сама Милли на этот раз ощущала панику, грозившую поглотить ее. К тому времени как родится новый ребенок, Джулия будет все еще малышкой, требующей много внимания. И что Милли будет с ними делать?       Пока она решала, стоит ли поделиться с Кристофером своими сомнениями, он уже умчался на прием к королю, и разговор пришлось отложить.       Когда он вернулся, Милли изучала в библиотеке книгу по воспитанию детей, одной рукой покачивая колыбель со спящей Джулией. Точнее пыталась изучать.       — Милли, тебя что-то беспокоит? — спросил Кристофер, с первого взгляда заметив неладное.       Милли подняла на него несчастные глаза и едва слышно призналась:       — Я боюсь, что не справлюсь с двумя детьми сразу. Я с одной Джулией-то едва привыкла управляться.       На лице Кристофера появилось озадаченное выражение. Приблизившись, он присел перед ней на корточки и заглянул в лицо.       — Откуда такие сомнения? Мне казалось, ты прекрасно со всем справляешься, — он помолчал и обеспокоенно нахмурился. — Или… я чего-то не замечал? Мало тебе помогал?       Милли помотала головой и, отложив книгу, сжала его ладони.       — Нет-нет, ты прекрасный отец и муж, и мне не в чем тебя упрекнуть. Просто… — Милли нервно улыбнулась. — Знаешь, я сама не знаю, что со мной происходит.       Кристофер несколько секунд внимательно смотрел на нее и вдруг широко улыбнулся:       — Ты просто устала. Предлагаю устроить небольшой отпуск.       Милли удивленно поморгала.       — Но Джулия… И твоя работа…       Кристофер вскочил, схватив ее за руки и потянув за собой.       — С работой я разберусь — думаю, на пару дней я вполне могу позволить себе отлучиться. Если уж возникнет какая-то неотложная ситуация, меня всегда могут позвать. Что касается Джулии… Миссис Лэсли прекрасно присмотрит за ней. Опыт у нее есть.       Милли заколебалась. Мысль о том, чтобы оставить Джулию даже на несколько дней, пугала. С другой стороны, Кристофер прав: их экономка миссис Лэсли, вырастившая троих детей, без проблем сможет присмотреть за младенцем. Прав он был и в том, что ей необходим перерыв. Видимо, поняв по глазам, что она уже готова сдаться, Кристофер предложил:       — Хочешь съездим в Италию — навестим Элизабет?       И Милли с улыбкой кивнула:       — Было бы чудесно. ***       Милли захватила с собой магическое зеркало, чтобы миссис Лэсли могла связаться с ней при необходимости. И они телепортировались прямо в Капрону. Кристофер предлагал устроить путешествие на пароходе, но Милли от одной мысли о волнах и качающемся корабле начинало тошнить.       Капрона не изменилась с тех пор, как они были здесь на свадьбе Элизабет. Все тот же небольшой город со старинными домами и дворцами и ажурными мостами через реку.       В доме Монтана ворота им открыла одна из многочисленных родственниц Антонио, и тут же началась суматоха и беготня. А вскоре на лестнице, ведущей на террасу, появилась Элизабет и бегом слетела с нее, чтобы кинуться в их объятия. Они смеялись и говорили все трое одновременно. Милли только сейчас по-настоящему осознала, как сильно соскучилась по подруге.       Однако множество родственников в ее новой семье утомляло. Милли не привыкла быть среди такого количества галдящих, переругивающихся, интересующихся ею людей. А Кристоферу хоть бы что — казалось, он полностью в своей стихии. Впрочем, он всегда наслаждался вниманием окружающих.       — Как ты живешь со всеми этими родственниками? — тихонько спросила Милли у Элизабет, когда они сидели за столом. — У меня уже голова кругом.       Та хихикнула:       — Я тоже поначалу пребывала в постоянной растерянности. А потом привыкла. Зато очень удобно: всегда есть на кого оставить детей, всегда есть кому помочь. Особенно я стала ценить это, когда родилась Коринна.       У Элизабет было уже две дочки — Роза и Коринна, четырех и двух лет соответственно, которые в данный момент тоже сидели за столом на коленях у своих старших кузин.       — Ну, если с этой точки зрения… — согласилась Милли. — Кстати, я хотела поговорить с тобой на эту тему.       — О родственниках? — недоуменно приподняла брови Элизабет.       Милли фыркнула и помотала головой:       — О детях. Но не здесь.       Элизабет внимательно посмотрела на нее и кивнула.       Ночью Милли долго еще думала о разговоре с Элизабет, лежа в объятиях Кристофера и слушая его сонное дыхание. Этот разговор успокоил ее сердце, придав уверенности в себе.       — Это естественный страх, — уверяла ее Элизабет, привыкшая нянчить не только собственных дочерей, но и многочисленных племянников и племянниц. — Я тоже боялась. А потом втягиваешься, и уже кажется, что по-другому и быть не может. И ты привыкнешь — просто не пытайся справиться со всем в одиночку. Уверена, Кристофер всегда поддержит и поможет. Только дай ему такую возможность.       Милли тогда улыбнулась и от всего сердца поблагодарила подругу, сжав ее ладони.       А сейчас, сонно слушая пение цикад за раскрытым окном, она почувствовала безграничную признательность к Кристоферу, который вытащил ее в эту поездку. Будто знал, что ей нужно увидеться именно с Элизабет. ***       На следующий день Элизабет провела им небольшую экскурсию. Семья Монтана являлась главным поставщиком всевозможных чар в Капроне и ее окрестностях, да и не только. Если, конечно, не считать враждебную семью Петрокки, которые являлись вторым главным поставщиком чар. Но в доме Монтана о Петрокки принято было упоминать исключительно с презрением.       — Ужасно глупая история, на самом деле, — тихонько сообщила Элизабет так, чтобы, кроме Милли и Кристофера, ее никто не услышал. — Но они все такие упрямые…       Через залитую солнечными бликами галерею они прошли в просторный прохладный зал — Скрипториум. Там члены семьи — в основном подростки — переписывали заклинания из больших книг в кожаных переплетах. А в следующей комнате на зеленые конверты проставляли печать дома Монтана: крылатого коня.       Больше всего Милли очаровало, что заклинания здесь не произносили, а пели. И петь надо предельно точно: одна неверная нота, и все пойдет наперекосяк.       — Поэтому в семью принимают только людей с идеальным музыкальным слухом, — усмехнулась Элизабет. — Мне пришлось проходить проверку, прежде чем старый Никколо разрешил Антонио жениться на мне.       Милли фыркнула и посмотрела на Кристофера. Хорошо, что его родные не заставляли ее проходить какие-нибудь суровые испытания. Хотя она сильно подозревала, что Миранда Чант считала ее совершенно неподходящей для своего сына. Кристофер улыбнулся ей в ответ, и в его глазах Милли прочитала насмешливое: «Какой глупый способ выбирать себе жену».       Наконец, следующее помещение — теплый пропахший затхлостью зал — представляло собой библиотеку. Милли восхищенно рассматривала бесконечные стеллажи со старинными книгами.       — В основном, это книги с заклинаниями, — пояснила Элизабет.       — Можно взглянуть? — спросил Кристофер, тоже заинтересовавшись.       Элизабет кивнула и, сняв с полки один из томов, раскрыла медный замок и передала ему. Такие замки стояли на всех книгах, чтобы посторонние не могли их прочитать.       — Весьма любопытно, — задумчиво произнес Кристофер, медленно перелистывая том. — Надо будет как-нибудь найти время получше изучить местную магию.       Милли обменялась с Элизабет веселыми понимающими взглядами: Кристоферу встретился незнакомый ему вид магии — это надолго.       — Мы его потеряли, — шепнула Милли подруге, и та хихикнула.       Кристофер пронзил обеих раздраженным взглядом и вернулся к книге. На мгновение Милли почувствовала себя, как в старые времена, когда все они учились в Замке.       Но не успел он прочитать и нескольких страниц, как вдруг исчез — Элизабет едва успела подхватить упавшую книгу.       — Ну вот — опять, — разочарованно протянула Милли. — А я-то надеялась, что хотя бы несколько дней нам дадут провести спокойно.       Элизабет сочувственно улыбнулась ей и, ставя книгу на полку, философски заметила:       — Ты знала, на что подписывалась.       — Знала, — согласилась Милли. — Но мне от этого не легче. Знаешь, дело даже не в том, что он вечно занят. А… у меня сердце каждый раз останавливается, когда он вот так исчезает. Кто знает, что там случилось и где он сейчас…       Элизабет кивнула, сжав ее ладонь:       — Я понимаю, — и весело подмигнула: — Раз уж так сложилось: пошли погуляем по городу. Тебе вредно нервничать и надо всячески беречь себя.       Однако погулять не пришлось. Стоило Милли шагнуть за ворота, как у нее закружилась голова и потемнело в глазах — пришлось поспешно возвращаться в дом. Некоторое время спустя головокружение прошло, но самочувствие не улучшилось: во всем теле ощущалась безмерная слабость и усталость. Единственное, чего ей сейчас хотелось — лечь и лежать. Элизабет заботливо проводила ее в комнату и принесла отвар из трав, от которого стало гораздо легче.       — Отдыхай и не о чем не беспокойся, — сказала она, выходя из комнаты.       Милли прикрыла глаза, прислушиваясь к звукам дома: тишины здесь не было никогда — его обитатели громко разговаривали, время от времени переругивались, дети кричали и смеялись, с шумом проносились по лестницам. Но странным образом это не причиняло беспокойства, наоборот — вызывало чувство уюта и комфорта.       Кристофер вернулся после обеда — насквозь мокрый, замерзший чуть ли не до синевы и в отвратительном настроении. Милли, к тому времени почувствовавшая себя лучше, сидела с Элизабет на галерее, наблюдая, как ее дочери играют на полу. При появлении Кристофера улыбка сошла с ее лица, сменившись обеспокоенным взглядом. Милли вскочила ему навстречу, не обращая внимания на небольшое головокружение.       Кристофер взмахом руки высушил себя — его кудри от этого вспушились, и Милли невольно хихикнула — и с легким раздражением в голосе ответил на ее обеспокоенный вопрос:       — Ерунда. Просто пришлось немного искупаться.       — В одежде? — скептически уточнила Милли.       Он отрывисто кивнул и усмехнулся:       — Не беспокойся — правда ничего страшного.       Проблемы начались, когда они вернулись домой. Уже после телепортации Кристофер начал кашлять, но упрямо не обращал на это внимания.       Проснувшись на следующее утро, Милли сразу почувствовала жар, исходящий от Кристофера. Он еще спал, при этом ненормально тяжело дыша. Милли попыталась разбудить его, в чем преуспела далеко не сразу. А когда он открыл глаза, они лихорадочно блестели.       — Да ты весь горишь!       — Ерунда — простудился немного, пройдет.       Он старался делать вид, что все в порядке, но голос звучал слабо и хрипло, и с первого взгляда было заметно, насколько ужасно он себя чувствует. Милли пронзила его неодобрительным взглядом и вскочила, натягивая халат:       — Я за доктором Симонсоном.       Кристофер даже не стал возражать, снова закрыв глаза — и это лучше чего бы то ни было говорило о том, как ему плохо.       Пока доктор Симонсон осматривал Кристофера, проснулась и заплакала Джулия. Милли кинулась к ней, чтобы покормить и успокоить, порадовавшись, что сама она хотя бы сносно себя чувствует. Стараясь подавить с каждым мигом растущую тревогу, Милли с Джулией на руках спустилась на кухню, чтобы согреть молока с кашей. Хорошо хоть, дочь на этот раз не капризничала вопреки обыкновению, а поев, успокоилась и затихла.       Милли вытирала ее испачкавшееся в каше личико, когда на кухне появился доктор Симонсон. Вид у него был столь мрачный, что у нее снова тревожно замерло сердце.       — Что с ним? — спросила она, прежде чем доктор успел открыть рот.       Тот присел рядом со столом и покачал головой.       — Воспаление легких в очень тяжелой форме. Скорее всего, от сильного и длительного переохлаждения.       Милли кивнула — так она и знала, что это плохо закончится. А хуже всего, что, вполне возможно, проблема не только в купании в ледяной воде. Наверняка там произошло какое-то магическое сражение. Дело было серьезным и опасным, раз Кристофер не захотел вдаваться в подробности.       — Положение ухудшили чары. Если бы не они, возможно, переохлаждение обошлось бы без последствий, — подтвердил ее мысли доктор Симонсон.       Милли начала ходить туда-сюда по кухне, укачивая Джулию. Но та, будто чувствуя напряжение матери, никак не желала засыпать.       — Что надо делать? — из последних сил пытаясь сохранить ясную голову, спросила Милли.       Доктор Симонсон протянул ей лист, исписанный его убористым почерком.       — Я здесь составил список лекарств, которые требуются в первую очередь.       Милли кивнула, прикусив губу, и взяла листок. Она передала Джулию на попечение миссис Лэсли, распорядилась, чтобы съездили за лекарствами, велела приготовить отвары из трав, рекомендованные доктором Симонсоном. После чего поспешила следом за ним наверх. Какое счастье, что в Замке есть люди, которые могут помочь. Милли просто не представляла, как бы она справилась, если бы была одна.       Замок будто затих и погрузился в печаль. Вопреки недостаткам его характера, которые могли сильно раздражать, Кристофера любили и теперь все переживали за него.       Впавший в бессознательное состояние Кристофер выглядел ужасно — бледный, с пересохшими губами, он тяжело дышал и его бил озноб. Милли снова прикусила губу, пытаясь не поддаться истерике и не начать плакать. Она вызвалась помогать доктору Симонсону в уходе за больным, но он прогнал ее.       — Иди поешь Милли — в твоем положении надо беречь себя. Я позову тебя, если что-то изменится.       Поколебавшись, она все-таки послушалась: поесть стоило в любом случае. Правда, завтрак на пользу не пошел: ее тут же вырвало, и вернулась слабость. Немного отдышавшись, Милли зашла проверить, как там Джулия.       — Не беспокойся, Милли, — сочувственно сказала миссис Лэсли, развлекавшая вполне довольную жизнью Джулию погремушками, — я о ней позабочусь.       Милли слабо улыбнулась, благодарно кивнув — на большее у нее сил не осталось, — и вернулась к мужу. Его состояние не изменилось. Она отстраненно подумала, что надо бы проверить почту и разобрать текущие дела, которые могли накопиться за их отсутствие. Сидевший рядом с кроватью доктор Симонсон, поднял на нее взгляд.       — Милли…       — Знаю-знаю, — отмахнулась она. — Но я просто не могу…       Она не договорила, всхлипнув и прижав ладонь к губам. Доктор Симонсон понимающе кивнул. И вдруг Милли пришла в голову ужасная мысль. А что, если кто-нибудь вызовет Кристофера? Он тогда окажется неизвестно где в таком состоянии. Милли лихорадочно пыталась придумать, что можно сделать, чтобы блокировать вызов. И тут ее осенило: серебро! Надо надеть на него что-нибудь серебряное. Порывшись в своем столике, она достала старый браслет, который принесла с собой еще из храма Ашет. Милли не носила его — как и никаких других серебряных украшений, — но хранила как память о родине. Она застегнула браслет на запястье Кристофера и поймала одобрительный взгляд доктора Симонсона.       — Да, это может оказаться нелишним, — кивнул он.       Милли уже собиралась пойти разобрать все-таки наиболее срочные дела, но ее остановил хриплый шепот:       — Милли…       Она резко повернулась — нет, Кристофер не приходил в себя, но его пересохшие губы шевелились, а голова беспокойно металась по подушке. Милли тут же оказалась рядом — присела на кровать и взяла его за руку, другой рукой ласково проведя по лбу, откидывая с него слипшиеся от пота кудри.       — Я здесь, дорогой, все хорошо.       Кристофер затих, и даже его дыхание, кажется, успокоилось.       — Я был неправ, — тихо произнес доктор Симонсон. — Твое присутствие необходимо.       Милли кивнула, твердо решив, что никуда отсюда не уйдет.       — Доктор Симонсон, не могли бы вы принести мне документы и письма из кабинета Кристофера — лоток справа от лампы?       — Конечно, — вздохнул тот, поднимаясь.       Следующие несколько дней Милли провела у постели Кристофера. И, наверное, довела бы себя до истощения, если бы не доктор Симонсон заставлявший ее есть и отдыхать. Флавиан и Бернард помогали ей с делами и присутствовали на приемах и совещаниях, которые нельзя было отложить. Миссис Лэсли полностью взяла на себя заботы о Джулии — Милли лишь изредка заходила проведать дочку. Майкл с готовностью выполнял всевозможные поручения. Милли была глубоко благодарна друзьям за помощь и поддержку.       Время от времени Кристофер приходил в сознание, но всегда ненадолго.       Наконец, жар начал спадать, Кристофер впервые за эти дни погрузился в нормальный сон, а не лихорадочное забытье.       — Теперь он пошел на поправку, — облегченно вздохнул доктор Симонсон.       И Милли едва поверила своим ушам.       — Спасибо, — прошептала она, сжав ладони доктора. ***       Открыв глаза, Кристофер обнаружил Милли, спящую в кресле с раскрытой книгой на коленях. Он смутно помнил ее всегда рядом, когда приходил в сознание. И даже сквозь забытье он слышал ее нежный успокаивающий голос, прогонявший прочь кошмары. Бедняжка, как она, наверное, измучилась за это время… А кстати, сколько времени прошло?       За окном было темно — либо поздний вечер, либо ночь. Сутки? Больше? Кристофер пока отбросил этот вопрос — успеет узнать позже — и присмотрелся к Милли. Она выглядела вымотанной и чуть ли не прозрачной. Он нахмурился, злясь на самого себя. Это все из-за него. Если бы он так глупо не подставился той ведьме, то не заболел бы, заставляя Милли волноваться.       Правда, ведьма застала его врасплох: до сих пор ему и в голову не приходило, что кто-то может вызвать Крестоманси не потому, что ему нужна помощь. И прежде чем успел сообразить, что происходит, он оказался в ледяной воде Северного моря, пытаясь одновременно освободиться от чар и не захлебнуться. Ведьма оказалась довольно сильной и одолеть ее удалось далеко не сразу. Не разбираясь, что ею двигало, Кристофер отправил ее в тюрьму, позаботившись перед тем лишить сил. Надо было видеть ярость на ее лице, когда за ней закрылась дверь камеры. Только перенесшись обратно в Капрону, он осознал, что промерз до костей и следовало бы высушить себя раньше. И вот результат.       На левой руке что-то мешало. Опустив взгляд, Кристофер обнаружил серебряный браслет на своем запястье — знакомый браслет со вставками из драгоценных камней. Озадаченно нахмурившись, он собирался его стянуть, когда тихий голос заставил вздрогнуть и чуть ли не подпрыгнуть:       — Не снимай. Я надела его, чтобы тебя не вызвали, пока ты болеешь. И ты еще слишком слаб, чтобы возвращаться к службе.       Кристофер вскинул голову и встретился взглядом с Милли. На ее уставшем лице было написано такое облегчение и счастье, что внутри все перевернулось.       — Милли… — он потянулся вперед, чтобы сжать ее ладони и поцеловать пальцы, постаравшись взглядом выразить всю свою любовь и благодарность.       Она ласково провела кончиками пальцев по его лицу.       — Есть хочешь?       Только когда она спросила, Кристофер понял, что действительно ужасно проголодался. Он кивнул, и Милли встала:       — Сейчас принесу.       Она вернулась с едой и в сопровождении доктора Симонсона. Первым делом он осмотрел пациента и удовлетворенно улыбнулся:       — Худшее позади. Но еще несколько дней тебе надо соблюдать постельный режим.       Кристофер скривился, но покорно кивнул. Как ни тоскливо было об этом думать, он чувствовал себя слишком слабым, чтобы возвращаться к привычному ритму жизни. Когда доктор Симонсон ушел, Милли поставила Кристоферу поднос с едой на колени и сама присела рядом.       — Сколько времени прошло? — задал он беспокоивший его вопрос, одновременно поглощая овсянку с джемом.       — Пять дней.       — Сколько? — Кристофер чуть не подавился от удивления, и Милли хихикнула.       Тысячи беспокойств пронеслись в голове и, видимо, отразились на его лице, поскольку Милли снисходительно улыбнулась и ответила на невысказанные вопросы:       — Нет, я не сидела здесь неотлучно — доктор Симонсон регулярно прогонял меня есть и отдыхать. Да, в Замке все в порядке. Никаких кризисов, к счастью, не случалось. С текущими делами мы справляемся, — и, сделав суровое лицо, добавила: — Так что не вздумай немедленно вникать во все. Тем более, сейчас уже слишком поздно, и это может подождать до утра.       Поколебавшись, Кристофер согласился с ней, но попросил утром пригласить к нему Флавиана.       — Отдыхай теперь, — произнесла Милли, когда он поел и, наклонившись, поцеловала его в лоб.       — Только если ты пообещаешь, что сделаешь то же самое, — заявил Кристофер поймав ее взгляд.       Милли рассмеялась:       — Хорошо.       Удовлетворенно кивнув, он закрыл глаза, погружаясь в блаженную темноту, впервые за последнее время не нарушаемую лихорадочными кошмарами. ***       На следующий день Кристофер сделал неприятное открытие. Оказывается, нынешняя беременность Милли проходила гораздо тяжелее, чем первая. Особенно плохо она чувствовала себя по утрам. На встревоженный вопрос она отмахнулась:       — Ничего страшного — так бывает.       Не удовлетворившись этим, он посоветовался с доктором Симонсоном. Тот тоже не видел опасности, однако уточнил:       — Я не специалист в этой области.       Кристофер предложил попросить Бернарда, чтобы тот свозил Милли в больницу, но она отказалась, заявив, что с ней все в порядке, просто немного устала. Кристофер сильно сомневался, что дело в усталости — хотя она, конечно, тоже повлияла, — но спорить пока не стал, решив подождать, когда сам встанет на ноги. И тогда отвезет ее в больницу, хочет она или нет.       Возможно, Милли стала бы сопротивляться — Кристофер даже был уверен в том, что станет, и настроился на споры, — если бы положение не ухудшилось. Это был первый день, когда доктор Симонсон разрешил ему вернуться к работе. За завтраком Милли ничего ела, ограничившись чашкой чая, а едва встав из-за стола, резко побледнела и потеряла сознание. Кристофер едва успел подхватить ее.       — Милли! — осторожно опустив ее на кушетку, он похлопал ее по щекам, но это не помогло.       Завтракали они обычно вдвоем в малой столовой, поэтому рядом в тот момент никого не было. Задействовав чары Замка, Кристофер призвал доктора Симонсона и Бернарда. Первый, сразу поняв в чем дело, принялся хлопотать над Милли. Второго Кристофер отправил подогнать машину поближе к дверям замка. Состояние Милли беспокоило его все больше.       — Так ведь не должно быть? — спросил он доктора Симонсона.       Тот покачал головой:       — Так бывает. Но хорошего, конечно, мало. Необязательно, что это что-то серьезное, однако лучше перестраховаться.       Кристофер сосредоточенно кивнул. Милли, наконец, открыла глаза и глубоко вздохнула, и он тут же опустился на колени рядом с кушеткой, на которой она лежала.       — Как ты себя чувствуешь?       — Странно, — ответила она настолько слабым голосом, что сердце тревожно сжалось.       — Милли, мы едем в больницу. Немедленно.       На сей раз она даже спорить не стала, и это пугало больше, чем все остальное.       Время в больнице тянулось ужасно медленно. Кристофер успел передумать тысячи ужасных возможностей, пока Милли не появилась в сопровождении врача — бородатого пожилого мужчины. Кристофер устремил на него вопрошающий взгляд, внезапно не в силах ничего произнести. Милли взяла его за руку, переплетя их пальцы, пытаясь успокоить. Будто это он нуждался в поддержке, а не она.       — Проблема в том, что ваши магические ауры противоречат друг другу, — с сочувственным взглядом произнес врач. — Поскольку леди Чант родом из другой серии миров, ее и ваша магия входит в противодействие, и это отражается на беременности.       — Но первая беременность была совершенно нормальной! — возразил Кристофер.       — Да, — кивнул врач. — По странной причуде природы для первой беременности это правило не работает, но роды снимают барьер.       Кристофер с тревогой посмотрел на Милли, которая замерла, нахмурившись и прикусив губу.       — И чем это грозит? — осторожно спросил он.       Доктор покачал головой:       — Я не берусь делать предсказания — слишком необычна ситуация, мне ни разу не приходилось с такой сталкиваться. Да никому не приходилось. Единственное, что могу сказать: леди Чант строго противопоказаны волнения. Магия реагирует на сильные эмоции. В свою очередь, ребенок, чувствуя волнение матери, задействует свою магию. А поскольку их тип несовместим, начинается противоборство.       Кристофер кивнул и сжал ладонь Милли, поймав ее взгляд: «Все будет хорошо». Милли слегка улыбнулась. ***       Кристофер всегда был заботливым мужем, но теперь, когда он беспокоился о здоровье Милли и ребенка, он стал настолько сверхзаботливым, что это даже слегка раздражало.       — Кристофер, прекрати контролировать каждый мой шаг! — не выдержала она однажды. — Я пока еще не умираю.       Он уставился на нее с таким растерянным выражением лица, что Милли тут же пожалела о своем сердитом тоне.       — Извини, дорогой, — гораздо более мягко добавила она. — Но правда — не надо меня так опекать: это немного нервирует.       Кристофер помолчал и улыбнулся, вздохнув:       — Я понял тебя. Впредь постараюсь держать себя в руках.       Милли рассмеялась и поцеловала его.       Но хотя бы одна польза от сложившейся ситуации была: Кристофер с помощью Флавиана разработал и установил чары, которые показывали, куда его вызывали. Таким образом, Милли всегда знала, где он, и не так волновалась.