Каждое мгновение твоей жизни

      Сразу после свадьбы Гранта и Люси Кристофер отправился в Шестой-Г, где бесчинствовали воры-маги. Впрочем, он быстро разобрался с проблемой: ворами они были профессиональными, а вот магами — любителями-недоучками. И Кристофер без труда поймал их в волшебные сети. Гораздо больше времени ушло на судебные разбирательства, на которых он должен был присутствовать.       Вернувшись, Кристофер поднялся в кабинет Габриэля, который велел зайти к нему, как только он разберется с проблемой. Де Витт сидел за своим огромным темным столом, разбирая бумаги. Он поднял голову на звук открывшейся двери и откинулся на высокую спинку кресла, отложив документ, который изучал.       — А, Кристофер. Уже закончил?       Кристофер кивнул и изложил ситуацию в Шестом-Г. В кабинете де Витта кресло было лишь одно — на котором сидел он сам. И потому посетители всегда оставались на ногах. Кристофер подозревал, что он устроил так нарочно, чтобы подчеркнуть свою значимость.       — Хорошо, — Габриэль одарил его пронзительным взглядом. — Думаю, пришло время тебе занять пост. Вижу, ты готов к этому.       Это было неожиданно. Кристоферу понадобилось немало усилий, чтобы сохранить невозмутимый вид. Порой ему казалось, что Габриэль никогда не уйдет на покой, поскольку никогда не будет достаточно верить в способность Кристофера самостоятельно справиться с должностью.       — Я назначил церемонию на завтра, — как ни в чем ни бывало продолжил де Витт. — Сегодня можешь отдыхать, — и после едва заметной паузы добавил: — Потом у тебя вряд ли будет такая возможность.       Кристофер усмехнулся и, отвесив наставнику ироничный полупоклон, вышел из кабинета. И только тогда в полной мере осознал, что это не сон — Габриэль действительно собирается уйти на покой. Завтра Кристофер станет Крестоманси. Если честно, он считал, что готов уже давно, и даже пару раз намекал Габриэлю. Но кто бы мог подумать, что тот внезапно согласится с этим.       Однако де Витт был прав: после принятия должности у Кристофера свободного времени станет еще меньше, чем сейчас. И он собирался в полной мере воспользоваться им. Он на мгновение остановился, прислушиваясь к чарам Замка, пытаясь понять, где сейчас Милли. Она обнаружилась в парке, и Кристофер поспешил туда.       Они чуть не столкнулись у дверей. Милли радостно улыбнулась и, обнимая его, сообщила:       — А я как раз шла проверить, не вернулся ли ты.       — Шестое чувство? — лукаво спросил Кристофер. — Я только что от Габриэля.       Милли прищурилась, внимательно посмотрев на него.       — И что он такого тебе сказал, что у тебя столь самодовольный вид?       Кристофер притворился, будто глубоко оскорблен ее замечанием, но долго не выдержал, снова начав улыбаться.       — Габриэль решил уйти на покой. Завтра он передает мне должность.       — Серьезно? — Милли удивленно-восхищенно распахнула глаза. — Я была уверена, он еще долго останется у руля.       — Я тоже.       Милли снова обняла его:       — Поздравляю, милый. Знаю, как это важно для тебя. Хотя, боюсь, теперь у тебя совсем не останется свободного времени.       В ее голосе проскользнула легкая печаль, и Кристофер нахмурился.       — Милли, дорогая, — он слегка отстранил ее от себя, чтобы посмотреть в лицо, — мое обещание все еще в силе.       Милли нежно улыбнулась, проведя кончиками пальцев по его лицу, очерчивая линию скул.       — Я помню.       — Вообще-то я шел предложить тебе небольшое путешествие, — Кристофер перехватил ее руку, поцеловав ладонь. — Габриэль сам отпустил меня погулять напоследок. Что скажешь, если мы посетим парочку интересных миров?       Милли приподняла брови, в ее серо-голубых глазах вспыхнул интерес.       — С радостью, — согласилась она.       Кристофер окинул критическим взглядом ее бархатное платье и собственный атласный костюм и заметил:       — Только сначала нам надо переодеться. В нечто более… летнее.       Кристофер перенес их на один из островов в Пятом-Е. Это был маленький клочок земли, посреди лазурного моря, испещренного множеством таких же клочков земли. Он выбрал именно это место, главным образом из-за необычной формы архипелага: его цепочка образовывала большое сердце, вершиной которой был как раз тот остров, на который они переместились. Ну и сам по себе он был красив, утопая в пышной зелени и множестве экзотических цветов.       Они появились на небольшой горе, с которой прекрасно просматривался рисунок архипелага.       — Какая красота! — восхищенно вздохнула Милли, сжав ладонь Кристофера.       Она была очаровательна в белом пляжном платье, особенно когда теплый бриз дул ей в лицо, развевая волосы и широкую юбку. Он улыбнулся — возможно, слегка самодовольно, поскольку Милли, посмотрев на него, выразительно фыркнула. Но ведь ему было чем гордиться.       — Только не говори, что это тот самый остров, на который ты предлагал мне сбежать, — весело сказала Милли, снова повернувшись к морю.       — Ну, если ты так хочешь — не буду, — протянул Кристофер, пряча улыбку.       — Что, правда — тот самый? — Милли так удивилась, что оторвалась от созерцания пейзажа, чтобы заглянуть ему в глаза.       Кристофер невозмутимо кивнул, усиленно стараясь не выдать своего смущения. Милли широко улыбнулась:       — Знаешь, я почти жалею, что отказалась тогда.       Настала очередь Кристофера удивляться, но прежде чем он успел прокомментировать ее заявление, Милли добавила:       — Но только почти. Потому что я бы сошла с ума все время жить только с тобой на необитаемом острове.       Кристофер насупился, и она засмеялась. А в следующую секунду переместилась на песчаный пляж. «Догоняй!» — прошелестел в воздухе ее дразнящий голос. Кристофер усмехнулся и перенесся следом.       Они веселились как подростки: носились по острову; купались в теплом море, брызгаясь и плавая наперегонки; поедали сладкие фрукты, кормя ими друг друга и попутно перемазавшись соком.       Позже, когда они лежали на пляже, ловя последние лучи заходящего солнца, Милли спросила:       — Кристофер, как ты относишься к детям?       Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть на нее, удивленный столь неожиданным вопросом. Милли лежала, не открывая глаз, и было совершенно непонятно, что у нее на уме.       — Нормально отношусь, — осторожно ответил Кристофер.       Милли улыбнулась, видимо, почувствовав недоумение в его голосе, и открыла глаза, повернув к нему голову. В ее взгляде появилось нечто новое, и Кристофер никак не мог определить, что это.       — Сначала я собиралась сказать тебе после завтрашней церемонии, — задумчиво произнесла Милли, — чтобы не отвлекать перед столь важным событием. Но это место так располагает к подобным новостям…       В сознании Кристофера быстро пронеслась цепочка мыслей: новость, которая может отвлечь от завтрашней церемонии, странное выражение в глазах Милли, вопрос о детях… Он резко сел, уставившись на нее расширившимися глазами.       — Милли, ты хочешь сказать…       Она тоже села и кивнула:       — Да. Я беременна.       Кристофер испытывал одновременно восторг и ужас. И шок. Не то чтобы он совсем не задумывался о детях, но… в его сознании это была скорее потенциальная возможность, которой он не уделял слишком много внимания. И вдруг эта потенциальная возможность стала реальностью. Это немного… дезориентировало. Милли хихикнула.       — Знал бы ты, какое у тебя сейчас забавное выражение лица.       Кристофер моргнул. Хорошо ей веселиться: она-то успела уже свыкнуться с новостью. Но постепенно ужас отступил — в конце концов, неужели он не справится с младенцем? — и остался сияющий восторг. Кристофер широко улыбнулся и, взяв руки Милли в свои, по очереди поцеловал их:       — Это чудесная новость, любовь моя. ***       Просторный зал для приемов был битком набит государственными чиновниками. Присутствовал даже король, которому приготовили специальное место на небольшом возвышении. Все они прибыли в Замок, чтобы засвидетельствовать вступление в должность нового Крестоманси.       Однако передача титула была не только — и не столько — государственным назначением, сколько передачей особой магии. Поэтому подобные церемонии всегда проходили в Замке. И даже не в самом замке, а в заповедном саду, содержащем древнюю магию. На главную часть, в отличие от торжественной, никого не допускали — присутствовать должны были только передающий и принимающий титул.       Высокая старая стена с выступающей из нее лестницей сплошь заросла пестрой мальвой и львиным зевом. От древних выщербленных камней исходило ощутимое тепло. Прежде Кристофер ни разу не был в этом саду, хотя в детстве несколько раз пытался найти вход. Но путь в него был зачарован, чтобы туда не попали посторонние. И теперь он с любопытством осматривался. Крутая лестница, ведущая к калитке, оказалась куда длиннее, чем это представлялось поначалу. И, как успел заметить Кристофер, постоянно меняла расположение — прямо как пересекающиеся миры в Столлери.       Ступеньки с каждым шагом становились все горячее. Габриэль спокойно шел впереди, не обращая внимания на меняющийся пейзаж. И, кажется, ни капли не устал, хотя в его возрасте, должно быть, тяжело подниматься по такой крутой лестнице. На самом верху в стене обнаружилось отверстие, скорее похожее на бойницу, чем на вход. И Кристоферу, и Габриэлю пришлось сильно наклониться, чтобы войти.       Зато внутри, под сенью могучих деревьев, их овеяла блаженная прохлада. Меж деревьев петляла протоптанная тропинка — будто люди ходили здесь каждый день. Тропинка вывела на поляну, покрытую самыми разнообразными цветами, густой аромат которых стоял в воздухе. Но сильнее благоухания цветов чувствовалось присутствие древней магии. По телу Кристофера пробежала дрожь, когда он вдохнул воздух, напоенный волшебством. А еще возникало стойкое ощущение, что сад медленно движется по кругу. И во времени. Пока они дошли до центра, вокруг них успели смениться все времена года.       На небольшом лугу в низине в самом центре росла яблоня, за которой виднелись развалины. Никогда еще Кристофер не ощущал столь сильной магии. При ближайшем рассмотрении развалины оказались полуразрушенной аркой, а у корней яблони бил родник с золотистой водой.       Габриэль остановился и повернулся к Кристоферу.       — Этот сад полон тайн, поселившихся здесь на заре всех миров. В его корнях — самые основы волшебства.       Кристофер молча кивнул, хотя у него чесался язык напомнить, что он знает это из уроков Флавиана. Однако сейчас не время затевать пререкания.       Габриэль повел рукой, и их окружила прозрачная голубоватая стена.       — Готов ли ты принять титул Крестоманси?       Этих слов он совершенно точно не произносил вслух, поскольку его губы не шевелились. Но звук его голоса каким-то образом раздавался вокруг. Глядя ему в глаза, Кристофер мысленно ответил:       — Готов.       И его голос точно так же прозвучал бесплотным эхом. Губы Гарбиэля дрогнули в едва заметном выражении удовлетворения, но в остальном его лицо оставалось абсолютно бесстрастным.       — Понимаешь ли ты, какую ответственность налагает на тебя этот титул?       — Понимаю.       — Готов ли ты нести эту ответственность?       — Готов.       Мгновение Габриэль молчал, и вот снова зазвучал его бесплотный голос — громче и торжественнее, чем прежде.       — Я, Габриэль де Витт, передаю тебе титул Крестоманси.       Каким-то внутренним чутьем Кристофер знал, что должен ответить — может быть, магия сада сама вложила слова в его сознание. А также то, что он должен использовать Перформативную речь.       — Я, Кристофер Чант, принимаю титул Крестоманси.       Первое мгновение казалось, что ничего не изменилось, но вдруг Кристофер почувствовал, как его наполняет особая магия, дающая ощущение безграничной силы и власти. Это было настолько головокружительное ощущение, что он слегка пошатнулся, словно под ударом мощной волны. Усилием воли Кристофер взял под контроль бурлящую магию, заставляя ее успокоиться и из грозившего затопить его водопада превратиться в тихий поток на краю сознания. Кристофер вздохнул и убрал полупрозрачную стену вокруг них.       Габриэль улыбнулся теперь открыто — Кристофер ни разу еще не видел у него такой расслабленной улыбки, будто он сбросил со своих плеч тяжелый груз — и положил руки ему на плечи.       — Я не ошибся в тебе, мой мальчик, — произнес он столь необычайно мягким тоном, что Кристофер едва подавил детское желание ущипнуть себя, чтобы проверить — не померещилось ли. ***       Пока проходил обряд в заповедном саду, обитатели Замка развлекали высокопоставленных гостей. Милли беседовала с королем и королевой, почти не воспринимая сути разговора — все ее мысли были устремлены к тому, что в данную минуту происходило в саду.       Стоило двери открыться, как Милли порывисто повернулась к ней. Хорошо, что их величества тоже переключили внимание на входивших — как и все присутствующие, — иначе ее поведение могли бы счесть грубостью.       И Габриэль, и Кристофер неуловимо изменились. Первый казался более расслабленным, даже словно помолодел. Второй выглядел невероятно величественным, исполненным спокойной безграничной силы. Милли аж залюбовалась.       Габриэль остановился рядом с Мордехаем, Кристофер же не спеша подошел к королю и королеве. Отойдя в сторону, Милли весело подумала, что это немного недипломатично — выглядеть величественнее короля. Если у последнего и были схожие мысли, он ничем их не выдал, благосклонно взирая на нового Крестоманси. Проходя мимо Милли, Кристофер посмотрел на нее и незаметно подмигнул, на мгновение став самим собой. Милли улыбнулась в ответ, постаравшись передать взглядом, как она гордится им.       Во время торжественной присяги королю Кристофер немного сбавил величия и стал больше похож на верного подданного, а не на императора.       — Ты был великолепен, дорогой, — с лукавой улыбкой заметила Милли, когда торжественная часть закончилась и началось празднование. — Но с величием ты переборщил.       — Думаешь? — с сомнением спросил Кристофер.       Милли кивнула:       — Ты казался более королем, чем сам король.       На лице Кристофера появилось подозрительно довольное выражение, и Милли прищурилась.       — Скажи мне, что ты не сделал этого специально.       — Ты именно это хочешь слышать, дорогая? — невинно поинтересовался он.       — Кристофер! — воскликнула Милли, не зная смеяться или сердиться.       Он широко ухмыльнулся и обезоружил, мимолетно поцеловав в нос. Милли покачала головой: ну что с ним сделаешь? ***       Когда высокопоставленные гости покинули Замок, Кристофер вздохнул с облегчением — официальные приемы и занудные чиновники всегда его безумно утомляли. Он собирался отправиться в свою комнату, где, наконец, не будет никого, кроме Милли, но его остановил Мордехай.       — Кристофер, надо поговорить.       — Это срочно?       Он не смог скрыть обреченных ноток в голосе, и Мордехай улыбнулся, но непреклонно ответил:       — Очень.       Кристофер кивнул и посмотрел на Милли. Она понимающе улыбнулась и, на мгновение сжав его ладонь, пошла к выходу. Он проводил ее нежным взглядом и повернулся обратно к Мордехаю.       — Мы с Розали собираемся уйти с Габриэлем, — сообщил тот.       Кристофер в шоке уставился на него:       — Но я думал, ты останешься со мной!       Он снова почувствовал себя брошенным, никому не нужным ребенком. Мордехай покачал головой, с сожалением посмотрев на него.       — Габриэлю нужна будет помощь.       — Мне тоже, — упрямо нахмурился Кристофер.       Мордехай улыбнулся, но улыбка быстро погасла.       — Уверен, ты найдешь себе помощников — более молодых и энергичных.       — Такрой…       — Не надо, Кристофер, — Мордехай с печальным выражением в глазах положил ему руку на плечо. — Мне жаль покидать тебя, но я должен.       Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Поняв, что уговорить Мордехая не удастся, Кристофер принял отстраненно-величественный вид.       — Что ж, хорошо. Раз ты все решил, не смею настаивать.       В тот же миг Кристофер пожалел о своем холодном тоне, заметив, что обидел Мордехая, хотя тот и постарался сделать вид, будто все в порядке. Он слегка поклонился и пошел к двери. Прикусив губу, Кристофер смотрел ему в спину. Вместо того чтобы нормально попрощаться, он ведет себя, как испорченный ребенок. А ведь Мордехай прав: остаться с Габриэлем сейчас — его долг.       — Такрой, постой! — окликнул Кристофер и, бросившись за ним, схватил его за руку. — Прости, я не хотел.       — На самом деле хотел.       Однако, когда Мордехай повернулся, было заметно, что он не сердится. Более того — он улыбался. Кристофер переформулировал:       — Я не должен был так говорить с тобой — это было несправедливо и жестоко с моей стороны. И я все понимаю. Просто… мне не хочется терять тебя.       — Кристофер, — Мордехай покачал головой, — Габриэль собирается поселиться не так уж далеко. А если бы и так — уж для тебя-то расстояния не помеха. Ты всегда можешь обратиться к нам, если понадобится, — и с лукавой усмешкой добавил: — Я серьезно рассчитываю, что ты будешь заходить в гости хотя бы время от времени. Старик не должен оставаться один.       Кристофер облегченно улыбнулся в ответ и протянул руку, которую Мордехай крепко пожал. Но хотя они расстались тепло и на доброй ноте, Кристофер не мог до конца прогнать нелогичную обиду и гораздо более логичную печаль.       Когда он зашел в спальню, Милли читала в кровати книгу. Она подняла взгляд на звук его шагов и озадаченно склонила голову.       — Что случилось, милый?       Кристофер моргнул. А ему-то казалось, что он хорошо спрятал свои эмоции. Видимо, недостаточно хорошо для Милли — все-таки она знала и понимала его, как никто.       — Мордехай покидает нас, — ровным тоном сообщил он, садясь рядом с ней на кровать. — Сказал, что его долг — остаться с Габриэлем.       — О, Кристофер… — Милли сочувственно сжала его ладонь, подавшись вперед.       — И мисс Розали уходит с ним, — продолжил он как можно небрежнее. — Так что нам теперь придется набирать новый персонал.       Милли улыбнулась — еще более сочувственно. И Кристофер подумал, что зря так старается казаться равнодушным — ему никогда не удавалось провести жену. Невесомо поцеловав его, она тихо произнесла:       — Я всегда буду рядом. Что бы ни случилось.       В который раз Кристофер поразился, как ей удается почувствовать даже то, в чем он не признавался и самому себе. Почувствовать и найти самые нужные и правильные слова. ***       — Сэр, к вам посетитель. Я говорил, что вы заняты, но он настаивает.       Кристофер поморщился с легким раздражением — он битый час изучал новый законопроект, касающийся импорта магических предметов из других миров, делая к нему поправки и замечания. И искренне надеялся, закончив с этим, оставить остальные — не столь срочные — документы на завтра и присоединиться к Милли (чем бы она в данный момент ни занималась). Так что ему совершенно не улыбалось принимать посетителей.       — Кто? — спросил Кристофер, нацепив на лицо невозмутимую маску.       Том — секретарь, которого он нанял совсем недавно — пожал плечами:       — Он сказал, что его зовут Козимо Чант.       — Кто?! — Кристофер так удивился, что чуть не растерял всю невозмутимость, но во время взял себя в руки.       С чего бы отцу вдруг наносить ему визит? Обреченно вздохнув, Кристофер собирался уже сказать Тому, чтобы пригласил его, но отец появился сам.       — Кристофер, до тебя теперь невозможно добраться — будто во дворце.       Том открыл рот — не то собираясь извиняться, не то спорить с беспардонным посетителем. Но Кристофер махнул рукой:       — Все в порядке, Том, можешь идти.       Он с сомнением посмотрел на Козимо, но, ничего не сказав, поклонился и вышел. Отец же тем временем, не дожидаясь приглашения, с комфортом расположился в кресле, сообщив:       — Этот твой секретарь — ужасно невоспитанный юноша. Никак не хотел меня впускать.       — Видимо, это потому, что я велел ему никого ко мне не пускать, — с легкой иронией произнес Кристофер.       — Но меня же это не касается, правда? — отец проигнорировал насмешку или просто не заметил ее.       — В чем дело? — спросил Кристофер в надежде, что чем быстрее он разберется, тем быстрее отец уйдет.       Тот вздохнул и сразу сделался каким-то неуверенным.       — Я сначала не хотел тебя беспокоить, но… Это семья… и…       — Переходи, пожалуйста, к сути. У меня не так много свободного времени.       Отец сглотнул и выпалил:       — Фрэнсис и Кэролайн собрались пожениться.       Кристофер откинулся на спинку кресла и приподнял бровь:       — И? Меня это как касается? Не думаю, что Фрэнк захочет позвать меня на свадьбу.       — Неужели ты не понимаешь, Кристофер? — отец всплеснул руками. — Они же кузены! Нельзя этого допустить — ты должен вмешаться.       — Я ничего никому не должен, — отчеканил Кристофер. — И не вижу причин вмешиваться. Они взрослые люди и имеют право распоряжаться своей жизнью, как пожелают.       — Но, Кристофер! Ты ведь знаешь, чем это грозит их детям! Я составил гороскоп…       Кристофер жестом прервал его:       — Только не надо опять про твои гороскопы.       Однако в одном отец был прав: дети, родившиеся в столь близкородственном браке, подвергаются опасности получить способности, с которыми не смогут справиться, которые могут их погубить. Подумав, Кристофер медленно произнес:       — Я не стану их отговаривать. Это их личное дело.       Сначала он хотел сообщить, что предложит Фрэнку и Кэролайн средство исключить магические способности у их детей, но передумал. Незачем кому-то знать: это опять же их личное дело. Отец открыл рот, собираясь спорить и убеждать, но Кристофер остановил его.       — Дискуссия окончена. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы заняться делами.       На этот раз отец услышал иронию в его голосе, слегка нахмурился, резко поднялся и вышел, не попрощавшись. ***       С Кэролайн Кристофер встретился вскоре после ее свадьбы. Он решил обсудить вопрос с ней, не привлекая Фрэнка, поскольку у него с детства остались о кузене не слишком приятные воспоминания, и общаться с ним он не стремился. Другое дело — Кэролайн.       Последний раз Кристофер видел кузину, когда та была еще девочкой — вся в кружевах и оборках. Теперь Кэролайн превратилась в очаровательную молодую леди, хотя по-прежнему любила обилие кружев на платье. Светлые льняные волосы были уложены в простую прическу, а льдистые глаза светились счастьем.       — Прекрасно выглядишь, Кэролайн, — искренне произнес Кристофер, поздоровавшись.       Они устроились в небольшом лондонском кафе, неподалеку от ее нового дома.       — Ты тоже, Кристофер, — улыбнулась она. — Стал такой представительный…       — Должность обязывает, — небрежно ответил он.       Кэролайн рассмеялась, но быстро снова посерьезнела.       — Ты ведь пригласил меня не потому, что соскучился?       Кристофер покачал головой и принялся излагать свое предложение. Кэролайн слушала молча, слегка нахмурившись, и только когда он замолчал, спросила:       — Ты уверен, что оно того стоит? Что этот обряд лучше для ребенка, чем возможность получить неизвестные способности?       — Уверен, — Кристофер подумал и честно добавил: — На девяносто процентов.       Некоторое время Кэролайн молчала, помешивая ложечкой кофе и не отрывая взгляда от чашки, будто там творилось нечто удивительное. Кристофер молча ждал. Наконец, она подняла голову.       — Хорошо. Я поговорю с Фрэнком, и мы сообщим тебе о нашем решении.       Он кивнул — большего он и не ждал.       — И, Кристофер, — Кэролайн сжала его ладонь, заглянув в глаза. — Спасибо тебе. В сравнении с остальными нашими родственниками — такое приятное разнообразие, что ты не объявляешь нам бойкот.       Он пожал плечами:       — С чего бы мне это делать?       Кэролайн улыбнулась, ничего не ответив, но на ее лице читалась безграничная признательность.       Фрэнк, видимо, тоже не стремился общаться с Кристофером и потому ограничился письмом.       Почту дворецкий принес на подносе во время обеда. Кристофер быстро просмотрел письма, пару из них передал Бернарду, несколько, не требующих его личного ответа — Тому, и остановился на послании кузена.       «Нам не нужны подачки отказавшейся от нас семьи, — писал тот. — Мы справимся со всем сами. А, если уж ты и правда хочешь помочь, предложил бы что-нибудь полезное».       — Что-то серьезное? — спросила Милли, когда он медленно сложил письмо.       А ему-то казалось, он сумел сохранить безразличное выражение лица. Кристофер покачал головой:       — Не столько серьезное, сколько неприятное, — и передал ей письмо.       Милли удивленно приподняла брови, читая его.       — Он всегда такой неприветливый? — спросила она.       Кристофер усмехнулся:       — Это еще довольно милый тон с его стороны. Обычно Фрэнк бывает гораздо агрессивнее.       Милли недоверчиво посмотрела на него, взглядом спрашивая: «Ты шутишь?» Кристофер хмыкнул: «Абсолютно серьезен».       Хотя письмо Фрэнка вызвало раздражение и желание плюнуть и оставить все, как есть, Кристофер написал ему снова — со всей возможной доброжелательностью. Ради Кэролайн, которая не должна страдать из-за глупости своего мужа.       Фрэнк в ответ откровенно нагрубил.       — Во всяком случае, я пытался, — пробормотал Кристофер, скомкав письмо и бросив его в камин в своем кабинете.       Милли, помогавшая ему разбирать корреспонденцию, сочувственно погладила его по плечу.       Поразмыслив, Кристофер ответил, сохраняя видимость вежливости, но постаравшись вложить в слова не меньше яда, чем Фрэнк. Если до сих пор у него оставалась крупица желания поддерживать отношения с семьей, она только что окончательно исчезла. Теперь его семья находилась здесь — в Замке Крестоманси.