Revenge/Возмездие

Хёкджэ всегда думал, что он прекрасно ориентируется на местности и топографический кретинизм – совсем не его болезнь, однако… Потратить почти час на то, чтобы найти кого-то на почти знакомой территории среди розовых кустов? Пусть даже в кромешной тьме? Но, кажется, сегодня он пошел на личный рекорд, уже больше шестидесяти минут рыская по роскошному саду семейства Ли в поисках расстроенного младшего сына, который вовсе не стал подниматься наверх в свою спальню, как приказал ему папочка, а отправился на увлекательную ночную прогулку, словно специально для того, чтобы его, такого бедного и несчастного, в полном расстройстве чувств отыскал так и жаждущий помочь обделенным, сирым и убогим Хёкджэ. Вот только было в этом раскладе одно «но»: как бы Хёкджэ ни старался, он никак не мог найти этого маленького расстроенного чемпиона по игре в прятки в кустах. И ему пришлось потратить еще целых 15 минут своего драгоценного личного времени, прежде чем он наконец-то обнаружил удобно устроившегося, конечно же, под розовым кустом и бессмысленно смотрящего прямо перед собой мальчишку, который, к удивлению Хёкджэ, даже не плакал. Надо же. А он уже морально приготовился к потоку слез и прочих сопутствующих горю физиологических жидкостей и даже почти был согласен пожертвовать новенькой рубашкой и пиджаком во имя успеха своей мести, но… Донхэ в очередной раз удивил его. – Тебе не кажется, что сидение в кустах в такой поздний час совершенно не способствует решению душевных терзаний? Или ты просто решил с горя заболеть всем назло? – мягко спросил Хёкджэ, едва сдерживая так и рвущуюся наружу насмешку и глядя на резко обернувшегося к нему и удивленно распахнувшего глаза Донхэ со всем беспокойством, на которое был способен. – Хёкджэ?.. Как ты тут?.. – изумленно выдохнул парень, все еще не веря своим глазам. Но, кажется, Хёкджэ, совершенно живой и настоящий, и правда сейчас стоял прямо перед ним, едва-едва различимый в ночной тьме и больше похожий на какого-нибудь духа или приведение, чем на обычного человека. – Да так, мимо проходил и почувствовал, что кое-кому не помешает хорошая компания, а также выпивка и лед, как думаешь? – Хёкджэ с улыбкой посмотрел на Донхэ, протягивая ему руку, которую тот не слишком-то спешил принимать. – Откуда ты?.. – снова начал было Донхэ, но Хёкджэ со смешком перебил его: – Все знаю? Считай, что я телепат или, как их там… – наигранно нахмурился парень, делая вид, что подбирает нужное слово: – экстрасенс, вот, – довольно ухмыльнулся он. – И чувствую, когда моим друзьям и близким плохо, и, как Чип и Дейл в одном флаконе, прихожу на помощь, – не выдержав, рассмеялся он, с удовольствием наблюдая за тем, как на бледном лице Донхэ появляется хотя бы жалкое подобие улыбки. – Так что насчет выпивки, льда и хорошей компании? И если я вдруг не сойду за последнюю, то есть еще Чоко, которая будет очень рада видеть тебя… – Не наговаривай на себя и на свою компанию, – недовольно проворчал Донхэ, принимая протянутую руку и рывком поднимаясь с земли, которая, судя по его ноющим заднице и пояснице, все-таки была не самым мягким, удобным и полезным для здоровья сиденьем. – Ну мало ли, компания Чоко в любом случае приятней, – с усмешкой пожал плечами Хёкджэ, намеренно не слишком-то спеша выпускать руку Донхэ из своих пальцев, впрочем, кажется, Донхэ совершенно не обратил внимания на это… ну или сделал вид, что не обратил. Даже когда Хёкджэ потянул его за эту самую руку к калитке, ведущей к его дому, и не отпускал ее до тех пор, пока они не оказались на ярко освещенной светом ночных фонарей террасе его дома, ровно до того самого момента, пока Хёкджэ не был вынужден выпустить до безобразия ледяные пальцы снова погрузившегося в свою меланхолию Донхэ из своих, чтобы открыть двери дома, где их в прихожей встречала уже давно учуявшая хозяина и его гостя и изнывающая от нетерпения Чоко, которая с радостным тявканьем и счастливым визгом набросилась на парней, стоило им только переступить порог дома. Но даже как всегда веселое, шумное и суетливое присутствие Чоко, требующей как можно больше ласки и внимания, не слишком-то развеселило снова полностью поддавшегося своим тоскливым размышлениям Донхэ. И как бы Хёкджэ и пушистая принцесса ни пытались растормошить и хотя бы немного отвлечь его от грустных мыслей, дело шло… как-то не слишком весело. И поэтому Хёкджэ пришлось прибегнуть к крайнему, самому действенному в таких случаях средству – к своему бару, в котором на всякий случай хранилось достаточное разнообразие крепкого алкоголя, способного расслабить кого угодно, какие бы проблемы ни мучили его. И Донхэ, конечно же, не стал исключением, значительно повеселев и расслабившись после двух стаканов водки с тоником, которые Хёкджэ едва ли не силком влил в почти не реагирующего на внешние раздражители парня, а за третьим Донхэ, слабо улыбающийся очередной почти не смешной шутке Хёкджэ, потянулся сам, с удовольствием чувствуя, как слишком крепкая и слишком горькая жидкость теплом растекается по венам, раскрашивая окружающую действительность в слишком яркие для реальности краски и делая его жизненные перспективы не такими уж и безрадостными. В конце концов, разве кто-то в этом мире умер от женитьбы на человеке, которого не любит? Ну, если не считать каких-то совсем жутких и крайне редких исключений из общего правила? Ведь это же не рак, не СПИД и не еще какая-нибудь смертельная зараза, которая медленно, но верно сжирает тебя изнутри, отнимая драгоценные дни твоей жизни. Да и, может быть, дочь сенатора и правда хорошая и милая, просто очень стеснительная девушка, с которой они вполне могут подружиться и… Донхэ даже вспомнил вычитанную в какой-то статье в Интернете статистику, в которой ученые утверждали, что процент разводов в браках по расчету намного меньше, чем в браках по любви, так что… его будущий брак вполне может сложиться удачно, ну, хотя бы неплохо. Ведь рано или поздно ему бы все равно пришлось создавать семью, а так… не нужно тратить нервы и силы на поиски своей второй половины: родители уже все решили за него. И вообще… разве у Донхэ теперь есть выбор? Отец вполне ясно дал ему понять, что он не примет отказа, и… Донхэ сам ни за что не станет отказываться, потому что он прекрасно знал, что последует за этим самым отказом, и вполне четко осознавал все сокрушительные последствия своей строптивости, ведь они проходили через все это уже не один и даже не десяток раз, и Донхэ также прекрасно знал, что ему ни за что не победить в этом противостоянии и что отец рано или поздно все равно добьется своего. Любыми средствами и любыми жертвами. Так что пусть все это лучше случится рано и безболезненно, чем поздно и… Нет-нет-нет! Сейчас у Донхэ совершенно не было никаких сил и желания думать об этом, поэтому он залпом осушил еще один бокал с мешаниной, которую ему так вовремя подсовывал Хёкджэ, и попытался вслушаться в так и ускользающие от его слуха и разума слова Хёкджэ, рассказывающего ему очередную глупую байку, которая, наверное, должна быть смешной, однако... у Донхэ сейчас едва хватало сил на то, чтобы выдавить из себя улыбку, что уж говорить про смех… Но он в любом случае был сейчас невероятно благодарен Хёкджэ. За то, что тот вот так вот просто взял и нашел его в самый подходящий момент, привел к себе домой и теперь просто сидит напротив и развлекает глупыми, наверняка придумываемыми на ходу историями, не забывая подливать в стремительно пустеющий бокал эту божественную жидкость, глоток за глотком сжигающую не только вкусовые рецепторы и нервы, но и вообще все мысли в значительно потяжелевшей голове Донхэ. А еще Донхэ был невероятно благодарен Хёкджэ за то, что он не пытается лезть к нему в душу и не задает лишних, да и вообще никаких вопросов, а просто сидит рядом и смотрит на Донхэ так, как смотрел на него лишь один человек, подаривший Донхэ самое невыносимое и самое незабываемое счастье в жизни и причинивший ему самую невыносимую и самую незабываемую боль… Но Хёкджэ совершенно точно не был этим человеком, да и вряд ли еще хоть кто-то сможет растоптать сердце и душу Донхэ так, как когда-то это сделали его лучший друг и та, чье имя Донхэ мечтал забыть уже столько лет… И почему он вообще снова думает об этом?! Ведь он же обещал себе уже столько раз больше не вспоминать ее и всю эту историю!.. Эти полные раздражения мысли мелькнули финальными аккордами в угасающем сознании Донхэ, прежде чем парень наконец-то сумел провалиться в полное алкогольного тумана спасительное забытье.

***

– Ну наконец-то! – раздраженно выдохнул Хёкджэ, плавным рывком поднимаясь с пола и разминая затекшие ноги. Он и не думал, что на то, чтобы напоить и усыпить это впавшее в депрессию создание, мало чем напоминающее обычного Ли Донхэ, ему понадобится почти два часа и целая бутылка водки, но… в конце концов мальчишка все-таки отключился, откинув явно слишком потяжелевшую голову на диван и совсем не эстетично захрапев, причем так надрывно и громко, что Хёкджэ на пару мгновений испугался, что он умудрился подавиться во сне собственным языком или еще чем-нибудь, но… это был всего лишь храп. – И какого черта я вообще притащил его сюда? – недовольно поинтересовался парень у развалившейся на ковре Чоко, которая в ответ на вопрос хозяина лишь вяло дернула хвостом, дав Хёкджэ ясно понять, что она не имеет ни малейшего понятия, с чего вдруг ее хозяина разбил этот крайне благородный и полный филантропии порыв, да Хёкджэ и сам не понял, какого черта его понесло в этот сад… Он просто сидел в своем кабинете и наслаждался прекрасной онлайн-трансляцией документального фильма об обитателях Кванхадона и их матримониальных обычаях в режиме реального времени, и уже в следующее мгновение его тело словно само по себе, отделившись от разума, отправилось искать явно расстроившегося мальчишку, хотя… этот чересчур спонтанный план был безусловно хорош. Еще одна ниточка, тесно связывающая и сближающая их с Донхэ. Еще один шаг навстречу друг другу, хотя они уже и так стоят почти лицом к лицу, и еще чуть-чуть… и второй сын семейства Ли окончательно запутается в его сетях, если он уже не… Но об этом они смогут узнать только завтра. На балу. И ни минутой раньше. Зачем торопить события и смешивать карты, пока еще есть время насладиться неторопливым процессом игры со сладким привкусом возмездия? Вот и Хёкджэ считал, что незачем, стремясь продлить свое удовольствие и свою месть на как можно более долгий срок… Но далеко не все и не всегда в его планах, увы, было столь приятно, поэтому… Тяжело вздохнув и подавив в себе смутное желание оставить мальчишку спать прямо на полу в гостиной, Хёкджэ тихонько выругался под нос на самого себя и свои порой спонтанные и крайне нелепые (пусть и все так же действенные) планы и, подхватив на руки Донхэ, направился в гостевую комнату, в которой, конечно же, уже был наведен идеальный порядок и о случившемся напоминало разве что светлое пятно, оставшееся там, где раньше висело собственноручно разбитое Хёкджэ зеркало. – Вроде бы такой худой, а весишь как слон… – недовольно пробормотал парень, сгружая Донхэ на кровать и думая, что скоро у него это войдет в привычку – таскать этого мальчишку на руках и укладывать его спать в собственном доме. – Одно утешает: завтра у тебя настолько сильно будет болеть голова, что тебе будет не до твоих идиотских переживаний, – усмехнулся Хёкджэ и, накинув на эту малолетнюю депрессивную пьянь покрывало и зачем-то пожелав ей спокойной ночи, вышел из комнаты, прикрывая за собой двери. Первым делом Хёкджэ вернулся в гостиную и, устранив бедлам, который они устроили, включил на ночь сигнализацию во всем доме, а то мало ли… лишние гости ему сейчас были не слишком-то нужны; затем, ведомый странным предчувствием, зачем-то вернулся в кабинет и на всякий случай закрыл ноутбук, пусть тот и был тщательно запаролен Кюхёном, в сейф, к драгоценным папкам и фото, на котором было зачеркнуто уже четыре лица, – так, для пущей надежности, чтобы кое-кто любопытный в случае чего не смог сунуть в него нос, и лишь после этого позволил себе облегченно выдохнуть и наконец-то отправиться в душ, на ходу стягивая с себя надоевший и не слишком-то удобный костюм и мечтая лишь об одном – о своей постели и сладком сне в обнимку с повсюду следующей за хозяином Чоко. Вот только, кажется, и этим его планам на сегодняшний вечер не было суждено сбыться, потому что только-только вышедший из душа и на ходу вытирающий влажные волосы Хёкджэ с изумлением обнаружил в своей постели не только ждущую его Чоко, но и сладко свернувшегося в клубочек под одеялом и мирно посапывающего… Донхэ? Хёкджэ не имел ни малейшего понятия, когда и, самое главное, как тот умудрился перебраться в его спальню и в его кровать, да еще при этом и раздеться, уложив одежду аккуратной стопкой рядом с кроватью, вот только растолкать мальчишку сейчас не было никакой возможности. Как бы Хёкджэ ни пытался будить его, но тот лишь довольно чмокал губами во сне, все сильнее и сильнее вцепляясь в подушку Хёкджэ и заставляя Чоко, которой явно не нравилась излишняя активность хозяина, недовольно порыкивать на Хёкджэ, совсем не тонко намекая, что ему пора бросить свои бесплодные попытки разбудить эту пьянь и смириться с тем, что сегодня им придется делить его постель не на двоих, а на троих. Зато каким веселым будет их утреннее пробуждение… Только лишь ради того, чтобы увидеть завтра утром лицо Донхэ, когда тот с раскалывающейся головой и наверняка смутными воспоминаниями о сегодняшнем вечере проснется голышом в одной постели с ним, Хёкджэ бросил свои жалкие попытки разбудить этого юного депрессивного алкоголика и не стал переносить его в гостевую спальню, а, избавившись от мокрого полотенца и пижамы, нырнул в постель к спящему мальчишке, надеясь, что он не будет слишком-то храпеть, ведь завтра им обоим предстоит очень тяжелый день, и Хёкджэ не помешало бы хорошенько выспаться перед столь важным, можно даже сказать, поворотным этапом в его возмездии…