Я тебя вспомню

— Ты можешь себе представить, Сехун стёр меня из своих воспоминаний. — Чонин ходил большими шагами по комнате друга, кусая кончики пальцев. — Ты можешь нормально мне все объяснить, Чонин? Кто кого стёр и откуда? — вставая с дивана, спросил Минсок. — После того раза, когда Сехун психанул и ушёл от меня, я себе места не находил, Мин. Сегодня пошёл в лавку художников, хотел сделать ему подарок, хотел помириться перед этим праздником и провести его вместе, понимаешь? Прихожу к нему на работу, а он ведёт себя так, словно мы незнакомы. И что интереснее всего, у него уже есть девушка. А меня он в упор не признает, я тогда решил, что это способ мне отомстить. Я разговариваю с ним, а он всерьёз смотрит так, будто меня не знает.       Брюнет сел на лестницу, ведущую на второй этаж, одной рукой схватившись за перила, и с широко открытыми глазами уставился перед собой. Одна нога отбивала какой-то ритм, выдавая с головой, как сильно он переживает. Губы Чонин покусывал без остановки, просто нужно было хоть как-то себя успокаивать. У него в груди билась детская, отчаянная обида. Именно та детская обида, когда ты уязвлен своей абсолютной беспомощностью, когда понимаешь, что на события уже никак не повлиять. — Ну, а дальше-то, что было? — Минсок подошёл ближе к другу. — Я стоял и смотрел, как его целует какая-то милая девушка, просто стоял и смотрел, как тот, кого я люблю больше всего на свете, целуется у меня на глазах так, словно все в порядке. Я сказать ничего не мог, я совершенно не мог поверить глазам. Это не может быть мой Сехун, он не мог так поступить, я напрочь отказывался верить. Как бы он ни был зол на меня, он бы так не поступил, понимаешь? Я просто позорно сбежал оттуда, сказать я ему ничего не смог, просто разучился говорить. Я хотел прийти домой, позвонить ему, и чтобы все увиденное оказалось сном, хотел, чтобы он ответил мне тем же голосом, будто все так же, как раньше. Но когда я попытался ему позвонить, мне сказали, что номер больше не обслуживается. Он сменил номер. Не знаю, зачем, но я полез в почтовый ящик. Серьёзно, не знаю, зачем я это сделал, ведь состояние было такое, что я мир не мог правильно воспринимать. — Ну, а там-то что было? — Мне прислали письмо из какой-то конторы о том, что Сехун стёр меня из памяти. Целая инструкция была по тому, как теперь следует себя вести, представляешь? Забрали у меня Сехуна, да ещё и инструкцию дали, как с этим жить. Минсок ничего не говорил, просто слушал нервозный рассказ друга и с трудом верил в то, что слышит. — Я сначала решил, что полный бред, что это какой-то розыгрыш. Но потом, когда дочитал инструкцию до конца, понял, что все случилось по-настоящему. Они действительно забрали у него все наши воспоминания, так, словно мы не жили полтора года вместе. Всё, всё, что у меня было, они забрали у него… Минсок, понимаешь? Я же его совершенно потерял, я теперь для него совершенно незнакомый человек, так, словно он и не любил меня никогда. — Да уж, звучит как-то нереально, все ещё не могу представить, что подобное можно провернуть. — Я действительно понимаю, что звучит как полный бред, но реакция Сехуна убеждает в том, что все это правда. — Я не знаю, я… — Минсок смотрел перед собой совершенно потерянным взглядом, разводя руками. — Может, просто попробуешь жить дальше? Брюнет поднял такой же пустой взгляд на друга и какое-то время молчал. — Точно, я забуду его, забуду его подлый поступок и смогу жить дальше, так же, как он. — Так же? Ты хочешь тоже обратиться в эту организацию? — испытывающе посмотрел на друга. — Да, — на лице брюнета засияла улыбка. — Да, точно, я тоже сотру себе память о нем. Позади Минсока послышался треск, на который они резко обернулись. Стена дома начала постепенно обваливаться, а за ней ничего не было, совершенная пустота. — Что ж, друг мой, похоже, ты это уже сделал.

***

Чонин оказывается в каком-то кабинете, рядом с собой, где врач ему рассказывает о процедуре стирания памяти. Брюнет не может поверить, что видит это своими глазами, видит повтор того, что он уже видел. Он приходил в этот кабинет дважды, перед тем как самому пойти на приём. Он точно помнит, как сначала пришёл сюда для выяснения отношений, хотел просить вернуть все как было, вернуть его Сехуну. Но после ему вполне доходчиво объяснили, что насилия над Осехом никто не проявлял. Компания всего лишь выполняет заказ, а решение о том, что клиент навсегда хочет избавиться от кого-то, — это абсолютно его выбор. Доктор объяснял хорошо, поэтому Чонин понял, что вины организации тут нет. Это всего лишь осознанный выбор Сехуна. Тогда доктор предложил альтернативный вариант: стереть память и Чонину. Каков был соблазн начать жизнь заново. Поначалу брюнет наотрез отказывался, но детская обида взяла верх, и он поддался уговорам. В большей степени, чтобы отомстить Сехуну за то, что настолько не ценил Чонина. Именно на этом первом приёме сейчас и присутствует Чонин в своих воспоминаниях. Смотрит на то, как соглашается на процедуру. Слушает о том, как доктор рассказывает о всех тонкостях и последствиях. Назначает дату проведения и даёт указания. Брюнет лишь наблюдает за собой со стороны, все ещё не веря, что находится в собственной голове. — Черт возьми, все ощущается как дежавю, — покусывая нижнюю губу, задумчиво говорит Чонин. Он немного ходит по кабинету, мысленно повторяя фразы вместе с доктором, которые запомнил на сеансе. Но тут, словно сквозь стены, слышатся голоса двух людей. Женский и низкий мужской бас. Голос мужчины он сразу узнаёт — это механик из этой организации, который проводил с ним вторую процедуру. А голос девушки звучит подозрительно знакомым. Он довольно необычный, с каким-то редким акцентом, точно кажется, что где-то он его уже слышал. — Рики, прошу, проверь соединение кабелей и подключен ли блок питания к базе. — Я же говорила, что проверила, почему ты опять спрашиваешь, что-то идёт не так? — голоса звучат, словно слышишь их, находясь под толщей воды. Рики? «Совершенно дурацкое имя для девушки», — подумал Чонин. Точно! Этот акцент и это неподходящее имя, брюнет вспоминает, где он встречал такое сочетание. В тот день, когда он пришёл к Сехуну. Эта девушка тоже пришла к нему на работу, он звал её этим дурацким именем, а акцент просто отпечатался в памяти. Но что эта девушка делала тут? — Слушай, ты можешь отложить телефон и помочь мне настроить оборудование? Процесс стирания слишком нестабильно идёт. — А, прости, я просто ждала, что мне напишет Сехун, он обещал, что свяжется сегодня со мной. — Что? Сехун? Это ведь не тот парень, которому мы несколько дней назад делали стирание? — Да, вообще-то, это он. — Ты хочешь сказать, то вы с ним вместе? — Да, только прошу, не разводи скандала. Я в него влюбилась, когда мы проводили ему процедуру. — Черт возьми, Рики, ты хоть понимаешь, что это неэтично? — А что тут неэтичного? Он хотел забыть того человека, с которым жил, а мы ему просто с этим помогли. Когда он проснулся, он ведь был уже совершенно свободным. А раз он решил избавиться от своей прошлой любви, значит, с этим человеком ему было плохо, а я сделаю всё, чтобы ему было хорошо. — Рики, да это даже в наших правилах прописано, что подобным пользоваться нельзя. Ты же знаешь, что человек после процедуры слишком эмоционально нестабилен. Там в голове творится такая неопределенность, что ты просто воспользовалась его положением. — Не бузи, ничего же плохого не произошло, просто на два одиноких сердца в этом мире стало меньше, разве это не прекрасно? — Так, ладно, потом это обсудим. Чонин слушает этот диалог, понимая, что сейчас слышит двух механиков, которые находятся у него дома и проводят процедуру. И его охватывает гнев такой силы, какой он ещё не испытывал никогда. Он понимает, что Сехун сам сделал выбор и обратился в компанию, чтобы избавиться от брюнета. Но сейчас ощущение, что Осеха у него украли самым наглым способом. Вдруг окружение резко искажается, рядом с ним стоят два доктора, повторяющих одну и ту же фразу, через стены ходят какие-то люди, словно это оживленный проспект. Чонин пугается, отшатнувшись к стене.