Last time

      Малия Тейт всегда по разному представляла себе то, как она убивает свою мать. В некоторых случаях это был ожесточенный бой, в некоторых — удар в спину с эффектом неожиданности. Где-то это происходило в лесу среди деревьев, а где-то — на крыше какого-нибудь здания. Но всегда в конце она возвращалась в успокаивающие объятья Стайлза Стилински. И она никогда не представляла себе, как уничтожает Пустынную Волчицу, стремясь отомстить за смерть любимого человека.       Вторые сутки без сна, но сознание остается ясным, ведь Малия понимает, что почти настигла мать. Совсем скоро она в последний раз посмотрит в глаза тому монстру, который уничтожил самое ценное, что у нее было.       В голове вновь формируется образ Стилински, лежащего на полу прихожей в ее доме, глядящего в пространство остекленевшими глазами, которые когда-то с такой гордостью взирали на нее, когда она только училась снова жить в человеческом обществе.       Это определенно прогресс.       Вот как он это называл. Интересно, чтобы он сказал в этой ситуации? Наверняка, что-то саркастичное для поднятия духа, или же наоборот посетовал на то, что план полнейший отстой, потому что это план «А», а план «А» никогда не срабатывает, и поэтому ей нужен план «Б».       Но в этот раз план «А» сработает.       Малия издает приглушенный рык. Сочетание ярости и всепоглощающей боли, затаившейся в ее душе, где-то под ребрами, с тех пор, как Стайлза больше не стало. Его стерли. Вычеркнули из жизни. Убили.       Мертв. Мертв. Мертв.       Стайлза больше нет.       Знакомый силуэт появляется на парковке между машинами. Пустынная Волчица двигается с непринужденностью, словно не подозревая, что скоро ее уничтожат точно так же, как она уничтожила Стайлза, а вместе с тем и Малию. Добила ее, сделала похожей на себя — жестокой, расчетливой, холодной. Разрушила все то, что так старательно строил Стилински.       К черту этот гребаный прогресс.       Ведь уже ничего не изменить.       Мышцы напрягаются. Малия готовится сделать рывок и разорвать к чертям горло этого монстра. Своего врага. Свою мать. Посмотреть в последний раз на нее, а потом с наслаждением вонзить когти в брюшную полость, разрывая кожу, внутренности, вырывая жизнь.       — Я знаю, что ты здесь.       Голос матери тихий, спокойный. Конечно, она знает, что Тейт здесь. Конечно она знает, для чего она здесь. Она знала это с самого начала. Она знала. И сделала это специально. Женщина вскидывает голову и с легкой улыбкой смотрит прямо в глаза своей дочери, притаившейся на крыше трехэтажного здания возле парковки.       Взрыв ненависти где-то внутри. Ядерная бомба, сметающая все на своем пути.       Малия спрыгивает вниз, выпуская когти и выдвигая клыки. Глаза загораются холодным голубым светом. Символом смерти.       — Ты здесь ради него.       Да. Ради него. И ради того, чтобы убить, а не разглагольствовать о мотивах встречи.       Малия пригибается, готовясь к прыжку.       В последний раз посмотреть на мать.       В последний раз мысленно вызвать образ ухмыляющегося Стилински.       В последний раз прошептать «Я люблю тебя, Стайлз».       — Ты нравишься мне, Стайлз. Очень сильно.       — Что ж, я могу с этим работать.       К черту прогресс.       По парковке эхом разносится животный рык.