Страхи

Знаете, это как жить внутри замкнутого, отсеченного от всей остальной вселенной мире. Жизнь меняется, и ты тоже меняешься, думаешь, что справишься, но не справляешься, думаешь, что способен на многое, но на самом-то деле слаб, как никогда раньше. И клыки, что покалывают губы, и когти, что в ладони впиваются - от всего этого хочется скрыться. Убежать как можно дальше. Спрятаться в темном уголке, закрыть лицо руками и кричать. Кричать так громко, как только возможно. Потому что страх преодолеть полностью невозможно. Потому как он всегда живет где-то там, внутри, хоть и старается от этого отгородиться. А ему ведь пятнадцать, он мальчишка совсем, импульсивный, вспыльчивый, глупый. У него руки трясутся и на глазах слезы выступают, потому что, когда тебе пятнадцать, ты понятия не имеешь, как с этим справляться. Потому что, когда тебе пятнадцать, ты не можешь понять многого о мире, который тебя окружает, но уже осознаешь то, что в этом мире ты всего лишь крупица, бесполезная шестеренка, которую можно легко заменить на новую. Но когда в жизни меняется все, встает с ног на голову, когда в жизни не остается ничего, что прежде было нормальным и обычным, невольно приходится задумываться о том, что вообще в мире считается нормальным. Лиам раздирает кожу на запястьях в кровь, следит за тем, как раны, от которых можно было бы умереть, затягиваются, оставляя лишь следы подсыхающей крови. Лиам боится. Неизвестность вокруг все ширится, тайн становится все больше. И от этого не по себе, от этого как-то горько, противно и мерзко, хочется кричать, только вот звериная натура не позволяет. Из горла вырывается скулеж, а когти снова проходятся по запястьям. Неизвестность страшнее всего. Он ведь монстр. А как в этом чертовом мире поступают с монстрами? Он ведь даже не может спрятать эти чертовы когти, и клыки убрать, что губы прокалывают. Оттого и режет себя, оттого и скулит жалостливо. Это зверь внутри, что вырывается наружу, заставляя человека страдать. - Лиам. Он часто замечает, что Скотт говорит властно. И не от того, что подчинить хочет. Просто это его звериная натура, просто Скотт - вожак, альфа, и в голосе его это слышится слишком отчетливо для любого, кто умеет слушать. - Ты поможешь мне? Он поднимает руку, которая вся перепачкана в крови. Она запекается под когтями, стекает к сгибу локтя, а Лиам смеется, только смеяться и остается. И смех этот истерический, совершенно ненормальный, перерастающий во всхлипы. Он утирает слезы со щек, царапает скулу об острые когти и снова смеется. Скотт подходит к нему, отводит руки от лица, смотрит в глаза, которые янтарем горят. - Ты справишься. Скотт не говорит мы. Скотт не говорит "я помогу". Скотт уверен в нем, как уверен во всех своих друзьях, в своей стае. Скотт - альфа, и он чувствует силу, что плещется внутри. Лиам тоже чувствует. И боится, что когда-нибудь эта сила вырвется из-под контроля, превращая его в монстра. Но Скотт верит.