"Бездна твоей боли..."

Боль. Мрак. Страх. Что со мной произошло? От чего так жутко и холодно? Нет, я не хочу умирать! Не имею права! Нельзя! Я должен открыть глаза. Веки такие тяжелые... Я не могу их побороть. И не только веки - все части тела. Даже пальцем не шелохнуть. И боль, от нее никуда не сбежать. Чем тогда плохо забытье? В непроглядной тьме мелькает блик. Всего раз, или два, но я хватаюсь за него. Я стараюсь дотянуться до него. Пока получается. При очередной попытке чувствую, что ухватился. Да! Маленькая победа. - Асаха? Голос. Такой родной и приятный. Так давно неслышанный и так легко узнаваемый. - Мама! Это ты! - Что ты натворил, маленький Асаха? Голос укоряет, стыдит. - Что ты наделал? - Я хотел сделать мир лучше. Чтобы таких, как ты, уважали. - Сделать мир лучше силой и властью? Жестокостью? - Скажи мне, как правильно? - Так ты забыл? Любовью и мудростью, сынок... И я чувствую ее руки. Она гладит меня по голове и плечам. Обнимает. А я не могу шевельнуться - не могу обнять ее в ответ. - Мне так больно... - Это твое испытание. Поверь в себя, и боль пройдет. - Не уходи!.. - Я всегда в твоем сердце. ~*~*~*~ Сколько ран я зашила? Сколько переломов исцелила? Но он все равно не приходит в себя. Когда я нашла его, все тело было похоже на сплошную рану. Кровь смешалась с пылью и песком. Особо острые обломки ребер торчали, прорвав одежду. Пальцы на руках мало походили на себя, обе ноги - сплошная гематома. Изо рта, из носа и даже из глаз по обе стороны лица расходились дорожки запекшейся крови. Нет, он был не жилец... Но продолжал дышать. Вопреки всему. Не могу понять, что именно заставило перенести его сюда, выхаживать, облегчать страдания... Скорее, виной всему мое сердце. Слишком доброе. Ненавижу себя за это. За эту слабость. Да, он продолжал дышать, несмотря на все увечья. Наверное, именно это и сподвигло меня лечить его. В нем сокрыта безграничная сила. Как жаль, что он не в сознании. Я, ведь, даже имени его спросить не могу. В этот осенний вечер его сильно лихорадило. Жар не спадал. Не помогали охлаждающие компрессы, жаропонижающие препараты... Он сгорал в моих руках. А я ничего не могла поделать, кроме, как гладить его по голове. Что мне делать? Я ничего не могу... Просто быть рядом. Интересно, в своем бессознательном состоянии он ощущает мое присутствие? Очень сильно хочется, чтобы он чувствовал, что не одинок сейчас, когда ему так плохо. - Я здесь, слышишь? - беру его ладонь в свои руки и неосознанно начинаю гладить, - Я тебя не брошу. Всегда буду рядом. Только очнись! Пожалуйста... Он сжал мою ладонь. Резко. Неожиданно. Больно. Но как-то по хорошему больно. Беззлобно. Открыл рот и шумно вдохнул. - Ты слышишь меня? Ты поправишься, а я тебе помогу. Ты сильный - я знаю! Он повернул голову на звук моего голоса. Компресс стал сползать со лба, но я успела его подхватить. Из его раскрытого рта вырвался судорожный, сдерживаемый стон. - Тише. Не шевелись. Если будешь двигаться, тебе будет хуже. Он медленно расслабил шею и голова постепенно опустилась на бок. Нужно было как-то его развлечь. Я вздохнула. - Тебе когда нибудь рассказывали, какой ты? Ты очень красивый. У тебя волосы, как жидкий шелк. Кожа такая белая, как будто фарфоровая. Наверное, твоя мама прекрасна, раз родила такого сына. - Его рука дернулась, все еще держа мою. - Я даже немного завидую. Мне, как и любой девушке на земле, всегда хотелось быть красивой. Нет, не затмевающей, а просто симпатичной. Но это всего лишь мечта. Пусть таковой и остается. Еще... Мне хочется о многом спросить тебя. Например... Какой цвет ты любишь, или какие книги тебе нравятся... Нравятся ли тебе стихи... Может ты музыкант или художник, я не знаю... Как не знаю и того, кто сотворил с тобой такое. Как бы мне хотелось посмотреть в глаза этому человеку. А потом выжечь их! Нанести те же удары, что нанесли тебе. И ранить словами так, чтобы душе этого человека вечно не было покоя. Наверное, ты думаешь, что я злая и жестокая. Что ж, пусть так, но... Я думаю, что все в мире должно быть справедливо. А еще я думаю, что ты достаточно страдал. Ты несколько недель не приходишь в себя. А я все говорю, говорю... Стараюсь, чтобы тебе не было скучно... Я еще ни разу тебе не пела. Может, стоит попробовать?.. Знаю я одну песню. Она старинная и очень хорошая. Мне ее когда-то пела одна женщина, когда я была совсем маленькой... Я погладила его по лицу, убирая со лба пряди волос. - Ты огонь разожги, Чтоб со мной говорить - Увидишь ты тех поколений, Что в нас пришли, Не принимая закона души... Кто угадает, как сердце мое? Холод не благодари, Отражением дыши - Целый мир ты обмани... Впервые за три с половиной недели он приоткрыл глаза. Шевельнул губами. Я склонилась ближе. - Что? - Пить... - Господи, я сейчас! - Опрометью бросилась в кухню, налила воды в стакан, выжала туда немного лимонного сока, вернулась. Прежде чем напоить, осторожно посадила его, обложила подушками. Пил он с перерывами, кашлял, тяжело дышал. Потом обессиленно упал на подушки и запрокинул голову, судорожно сглатывая. - Больно?.. Он закрыл глаза. Из-под опущенных ресниц выкатилась слезинка. Я поспешила вытереть его щеку. - Спасибо... За песню... - Он скосил глаза в мою сторону и улыбнулся. - Как твое... имя? Я резко отвернулась. - Оно мне ненавистно. Называй меня, как тебе будет удобно. - Шуки*. - Он помолчал, потом вновь улыбнулся, слегка поджав губы, - Оно тебе... подходит. - Что оно значит? - Не помню... - Темнишь. Вижу, что знаешь и говорить не хочешь, - он вновь улыбнулся, - А как тебя называть? - Асаха, Маппа, Хао... Я к этим привык. - Вот так? Три сразу? - Да... - Асаха - очень красивое... - Мама дала его мне. - Красивое, но длинное. Хао - короткое и емкое. Сильное. Тебе подходит. Он поджал губы: - Не удивительно... _______________________________ * Шуки - значение имени "любимая".