Мама?

Вечер окутывал уютные улицы дорогого района, где находилось тайное убежище американской звезды подиума и восходящей модели. Джулия, как бы ни старалась, не смогла доехать быстро до дома и лишь к началу десятого часа переступила порог тихой квартиры. Свет горел только в гостиной, где сидело рыжеволосое чудо, держа в руках небольшую кружку чая. Её взгляд был направлен строго на тёмную жидкость в ёмкости, а не на пришедшую гостью. — О, ты проснулась! — радостно пролепетала женщина, кладя стильную сумку вместе с пальто за подлокотник дивана. — Как себя чувствуешь? — Немного получше, — тихонечко ответила Могами. Лицо всё также смотрело на дно кружки, не поворачиваясь к модели, когда та явно хотела проявления внимания или инициативы в беседе. — Ты принимала лекарства, которые стояли на рабочем столе? Я специально их оставила на видном месте. Девушка замялась. — Не заметила, простите. Видимо, так и не проснулась окончательно. «Это плохо, — встрепенулась женщина, не чувствуя какой-либо отдачи. Вся атмосфера вокруг девушки была полна уныния и обречённости бытия, которая появилась невесть откуда во время отсутствия американки. — Лори же говорил, что она «наивная и добрая девочка». Вряд ли наивные девочки будут так впадать в отчаяние за несколько часов». — Я тогда схожу за ними, хорошо? — мило улыбнувшись, Джулия посмотрела на рыжеволосую. Хизури, не дожидаясь какой-либо реакции, направилась к лестнице на второй этаж. Попутно она поманила к себе слугу. Тот, словив недовольный взгляд, молниеносно подошёл к ней в тот самый миг, когда модель уже оказалась за поворотом комнаты. — Докладывай. — Через пару часов после Вашего ухода госпожа Могами проснулась и отправилась в ванну. После этого приготовила себе напиток и стала дожидаться Вас. — Что потом? — Ничего, госпожа Джулия-сама. Как Вы её встретили, так она и сидела на протяжении всего времени. «Мне это совсем не нравится. Стоило оставить её одну, как она уже раскисла». — Кто-нибудь звонил? Писал смс-ки? Может, она хотела выйти на улицу? — Нет. — Что ж, вариантов немного… Свободен. — Слушаюсь, — слуга поклонился и скрылся с глаз Джулии. Женщина никак не отреагировала на пропажу человека в достаточно просторном месте. Дошла до комнаты, взяла лекарства со стола и уже решила направиться к Кёко, как вспомнила одну важную вещь для выполнения придуманной «миссии». Модель точно помнила, что Кёко перед приходом врача забрала сумку обратно в комнату. Она сейчас нужна. Причём крайне. Но Джулия не увидела ничего похожего на многофункциональную вещь. Переворачивать всё верх дном не вариант. Как говорил Лори, девочка проницательная и наверняка сразу всё заметит. Значит, стоит думать в рамках малого. Так как жар и ватное состояние организма вряд ли позволили Кёко отходить на далёкие расстояния от кровати… Точно! Аккуратно подняв идеально сложенное одеяло, а затем и подушку, Хизури нашла нужный предмет. Забрав его, тихонечко замела следы своего «вскрытия» постели. «Так, сколько у меня ещё есть времени? Две-три минуты на разговор, плюс дойти до комнаты, потом поиски телефона… — красавица цокнула языком. — Немного остаётся, так что быстренько действуем». Модель уже хорошо разбиралась в панелях устаревшего телефона, так что найдя определённый номер и нужную опцию «чёрный список», она ухмыльнулась радостной улыбкой, в самых краешках губ которой запряталась чисто женская хитринка. Женщина задержалась ненадолго. Положив телефон на место и бегло просмотрев, всё ли она успела скрыть, Джулия взяла лекарства и направилась к подопечной. Актриса так же сидела неподвижно и ровно, как и оставила её модель. Было похоже, будто Кёко стала статуей из белого мрамора. Куклой. Пустые глаза, словно созданные из стекла, пытались пропустить тусклый свет эмоций, но девушка явно не хотела никому их показывать, даже мельком. И именно это настораживало знаменитость. Джулия поставила на кухонную тумбу лекарства, налила стакан воды и направилась со всем приготовленным прямиком к болеющей. «Она отреагирует на меня?» — Хизури постояла несколько секунд на том же месте, но Могами до сих пор молчала и не обращала внимания на окружающий мир. Тогда американка осторожно похлопала её по плечу. — Кёко? — А?.. — стекляшки начали уже напоминать некое подобие живых глаз. — Держи, — женщина сунула в руку лекарство и протянула стакан с водой. — Сейчас получше станет. — А, да, спасибо… Шорохи от открытия упаковки, тихое дыхание. Кёко старается проявлять какие-то чувства, но больше напоминала марионетку в своих попытках сделать что-то правильно. Эмоции неестественны, движения поломаны, но она продолжает делать вид, что всё нормально. Джулия внимательно посмотрела на деланное спокойствие девушки. Лживое. Наигранное, но дающее ощущение мнимой правильности для беспокойства. Будь она приятельницей, или хотя бы не имеющей дел с шоу-бизнесом простушкой, точно поверила бы в эту игру. — Что делала, пока меня не было? — Ничего… — Совсем-совсем? — Совсем… Эти глаза, дарящие за долю секунды море счастья, в данный момент утягивали в пучину пустот. Лишь сейчас до Джулии начала доходить одна из самых неочевидных вещей. Ведь действительно, при встрече никогда не заметишь чёрной дыры внутри жизнерадостной и доброй девушки, которая всячески хочет помочь больше чьему-то горю, нежели своему. За маской безоговорочного счастья прячется совершенно одинокий человек, который старается закрыть свои шрамы за красивыми красками жизни. Минута, две, три, а ломкая кукла, замерев в одной позе смотрит куда-то в окно. Ни в глазах, ни в мимике никаких выразительных эмоций, благодаря которым можно было понять, о чём же она задумалась. «Мне нужно переманить её внимание на себя. Пока она в своём вакууме, я вряд ли пойму хоть что-нибудь, — столь резкие перемены в девушке вводили в некий ступор женщину. Она не ожидала таких действий или хотя бы движений в пустом помещении, где ничего не могло воздействовать на неё. — Попробуем». — Что ж, а я заехала к Лори, — японка повернулась. — Оказалось, что я кое-чего не знала о Японии и о ваших понятиях в шоу-бизнесе. Пришлось многое запоминать. — Да?.. У нас такая большая разница в работе? — в глазах появилась небольшая искра интереса, которую желала увидеть американка. «Попалась», — с хитрецой в краешках губ подумала она, прежде чем захлопнуть ловушку для юной девушки. — Как тебе сказать… Скорее, разница в понятиях. Во многом, в отношении людей. В Японии опираются на трудолюбие и уважение друг к другу, в то время как у нас становится немного труднее во взаимодействиях. К примеру, если бы был перегруз на работе на одного работника, вы бы помогли и разложили обязанности, и перегруз был бы решён. У нас никто не поможет в подобной ситуации, и каждый занимается только своими делами. И, скорее всего, у фирмы в таком случае начались бы проблемы, а работника уволили. У нас всё гораздо жёстче, чем у вас. Как сказал однажды Лори: «Выживает сильнейший». «А смогла бы я там стать актрисой? — проскользнула мысль у девушки. — Думаю, у Джулии-сан есть семья, друзья, те, кто вне зависимости от чего-либо, всегда будут о ней заботиться. Если бы не Цуруга-сан с Такарадой-саном… Даже не знаю, что было бы со мной сейчас». — Кёко? — Да?.. — ответ был совершенно спокойным и блеклым. Актриса от собственных мыслей уже потеряла не только нить разговора, но и интерес к нему. Ей не хотелось делиться своими переживаниями, что так долго собирались в одну кучу, особенно человеку, который никаким боком к этой самой куче не причастен. «Мне казалось, что я привлекла её внимание. Разве нет?» — Что-то случилось, пока меня не было? Тебе хуже стало? Или что-то конкретное? — фея, осмелев в плане действий, аккуратно взяла в свои ладони лицо рыжей, чтобы наверняка заметить резкие изменения в поведении девушки и точно понять, что же её так тревожит. Кёко оторопела. Вот что-что, но подобного со стороны гостьи она не ожидала. Хотя что уж там, она вообще ничего не ожидала от неё. Прекрасная богиня, чудесная фея — нет, она не могла, по логике актрисы, вообще иметь какие-либо переживания по отношению к ней. Ведь она всего лишь посторонний человек. Можно сказать, никто. Но уже с самой встречи девушка осознавала, что всё совсем не так, как она представляет. Разве посторонний человек будет так о тебе переживать, когда ты болен? Разве кто-то совершенно чужой мог так стараться помочь хоть чем-то? «Может… Мне стоит ей открыться?» — Нет, что Вы… — Могами отвела взгляд на вечерний небосвод, который выглядывал из-за еле прозрачных штор. — Просто немного чувствую себя… Бесполезной? — Почему? — вопрос сухой и простой, словно женщина предполагала такой ответ. — Знаете, мне очень… Очень странно чувствовать, когда кто-то вроде прекрасной феи столько сил вкладывает, чтобы я поправилась. Обычно я просто шла на работу и в перерывах старалась сделать так, чтобы мне стало легче. Мне непривычно чувствовать столь тёплую заботу от… — От посторонних? Понимаю, но всё поправимо. — По-правимо? — Конечно. Я же смогу стать тебе не посторонним, если расскажу всё о себе от и до? Кёко оторопела. Девушка не ожидала такого заключения. Воспользовавшись её замедлением в решении, как себя повести, модель села рядом и с материнской улыбкой, коей представляла её себе девушка, начала свой долгий, но интересный рассказ: — Моя мать русская, а отец американец, так что отчасти я жила на обоих материках. Мама часто брала меня с собой к бабушке с дедушкой, а отец, тихо бурча, шёл за нами. Не понимал он всё же наших, как говорила мама, «русских замашек». Бабушка посмеивалась, но старалась ему помочь освоиться, а дедушка всё время говорил пословицами, что вводило его в ступор. Став чуть постарше, я нечасто ездила часто в Россию, но это было не так уж и плохо. В Америке, поступив в старшую школу, моя одноклассница каким-то волшебным образом смогла меня затащить в театральный кружок, что, скажу тебе, было одним из самых ярких воспоминаний моей молодости. Ставили что-то вроде «Ромео и Джульетта» или «Волшебник из страны Оз», даже пытались поставить сокращённую версию «Над пропастью во ржи»! Да уж, тогда нам не было скучно. Старались каждую переменку и послеурочное время потратить на репетицию и подготовку реквизита. Порадовать учеников и рассмешить друзей, затронуть глубокие чувства уставших от нас учителей и самое важное — найти самих себя в будущем. По окончанию школы мы пошли своими дорогами, вот только я не знала, куда мне деться. Идти в институт? Но в какой? А это точно моё? А если нет? Примерно так я и думала, пока не снесла на перекрёстке женщину. Удача на миллион! Встречаешь одного из ведущих руководителей крохотного модельного бизнеса, которому позарез нужна высокая блондинка, коей оказалась я, сбившая бедняжку с пути. С этого крохотного шанса и началась моя история в модельном бизнесе. Постепенно я становилась популярной и более востребованной, что несомненно радовало меня. Именно среди вспышек камер и изучения сложности модельного бизнеса я чувствовала себя в своей тарелке. Семья довольна, я счастлива, что может не радовать? Конечно же, одиночество. При всём, что есть прекрасного в этой работе, конкуренции и людей, которые легко хотели пролететь в бизнес всегда вагон и маленькая тележка, так что особо доверять кому-либо просто-напросто страшно. Ни при каких условиях нельзя разводить скандал, так как идеальная репутация и труд, вложенный в успех, были неимоверными. К тому же, не особо хотелось его разрушить из-за каких-то странных личностей. В этот самый момент, как принц на белом коне, появился Куу. В интересном японском проекте, где однотипных мальчишек пруд пруди, он — молодой паренёк с добродушной улыбкой и… Чёрной дырой вместо желудка. Идеал любой четырнадцатилетней девочки из спрятанного журнала «Плейбой», но такой чудак, что… чёрту ногу свело. Рассказывал всем друзьям о моей красоте «истинной богини», но как только я находилась вблизи примерно в тридцати шагах, он замолкал моментально. К месяцу нашего общения в компанию влез Лори и, заперев нас в кладовке с надменным взглядом, сказал: «Если ты не наденешь ей сегодня на палец кольцо, которое так натираешь платком, я клянусь — прицеплю наручниками тебя прямо к ней!». К пяти утра Куу пересилил себя и всё-таки рассказал обо всём, что так сильно кипело в нём. Крики счастья Лори были слышны во всём здании, в котором мы находились. Скакал по холлам как тронутый, но зато чертовски счастливый. Спустя пару месяцев свадьба, через два года рождение долгожданного сына. Для меня всё казалось прекрасным сном наяву. Жизнь сходила с листов старых сказок, и всё шло идеально, пока я не начала чувствовать: что-то всё же идет не так. Искала, рассматривала вокруг себя, даже не заметив, как собственный сын грязнет в нашей с Куу тени. После всего, что ты мне сказала, я немного начала понимать, что же произошло с ним… Мы просто раздавили его своими именами. Зажали меж двух огней маленького ребёнка, думая, что он поймёт… Дураки, что тут сказать… Кёко слушала молча и внимательно, вникая в суть каждой фразы. Некоторые словосочетания были непонятны, точнее, непереводимы с английского языка. В остальном, она полноценно улавливала, о чём говорит женщина. Ту гамма эмоций, которую передавали яркие глаза, японка не могла описать одним словом. Она словно видела всё, что переживала рассказчица перед собой снова и снова. Кажется, одёрнешь её, и вся искра красавицы в тот же миг потухнет. — Когда ты так подорвалась, еле живая, с кровати, я на секунду впала в ступор. При всём том описании, что дал мне о тебе Лори, ты оказалась совсем непростой девушкой, Кёко. Независимо от того, как обстоят дела, ты старательно пытаешься помочь и сделать так, чтобы человек оставался счастливым. Могами, густо покраснев, радостно улыбнулась. — Огромное Вам спасибо за столь прекрасный комплимент, но я, увы, недостойна его. — Почему? — Я ещё не настолько выросла до того уровня, чтобы получать их от самой лучшей и знаменитой модели… — Да что за чушь! — блондинка неодобрительно фыркнула. — Такой прекрасный ребёнок, как ты, заслуживает комплименты! Актриса покраснела гуще прежнего. — …Спасибо… — еле слышно поблагодарила японка. Джулия обомлела, завидев румянец и дрожащую улыбку. — Ну что же, обо мне теперь всё известно. Настал твой черёд, — решившись перескочить с одной темы на другую, Хизури ожидала достаточно точных описаний своей жизни девочки, чтобы прояснить для себя некоторые моменты в поведении и получить возможность в нужные мгновения дать ей поддержку. Кёко внезапно замерла, словно готовилась к удару. Яркие щёки поблекли, а радостные эмоции в глазах померкли, создавая образ той самой куклы, которую она увидела, войдя в дом. «Ясно. Значит, это поведение связано с прошлым. Что-то её настолько сильно гложет, что она старается подавлять собственные эмоции…» — пришла к выводу Джулия. — Я родилась в Киото. До шести лет жила с мамой, а потом меня отдали на воспитание к родителям друга детства. — По-подожди, — перебила американка. — Тебя бросила мать?! — Нет-нет! — оторопев, Кёко замотала головой. — Просто из-за некоторых проблем я осталась жить с семьёй друга. «Да это тоже самое, что и бросить ребёнка!» — хотела уже недовольно закричать Хизури, но, увидев пустые глаза, решила не начинать, и потому всего лишь прикусила язык. — В пятнадцать лет я и их сын сбежали из дома в Токио… — Как?! — Д-джулия-сан! — А?! — Пожалуйста, можете… Не перебивать? — Хизури притихла. — Простите, просто мне очень сложно концентрироваться над собственными словами, когда столько вопросов… — Прости-прости, я люблю торопиться. Продолжай. — Спустя длительное время я разочаровалась в любви и в самом друге, так что ушла от него. Изменила стиль жизни и пошла работать в агентство Такарады-сана… А потом я встретила Тсуругу-семпая. «Тсуруга? Эта же фамилия была на том самом номере…» — разговор начал получать интересные обороты. — Он чудесный человек. Лучший из лучших актёров Японии и самый… — рыжеволосая резко замолчала, пытаясь угомонить сердце. Удивительно, как за одно мгновение от одного лишь упоминания о нём все чувства оттаивают и приносят легкость. Вот так просто, взял и растворил все горести. Джулия моментально ловила на лету перемену эмоций. Как пустые глаза наполнились огнями яркого пламени. «Я не ошиблась», — ни усмешки, ни радости за неё. — Какой «самый»? — улыбнувшись, модель решила подхватить настроение девушки и, крепко обняв её, слышала, как та, пыхтя, что-то промямлила. — Дж-джулия-сан! — Ну, какой? — игривое настроение не менялось до конца того промежутка времени, когда женщина вспомнила, кто же тут болеет, и не отослала в кровать девчушку. А сама, ссылаясь на то, что тоже ложится, погрузилась в глубокие думы.