Холодное пламя

Почти вывалившись из-за тяжелой железной двери, Катсуки увидел явно немного не ту картину, которую ожидал застать. Около противоположной стены, облокотившись о каменную кладку, сидел на корточках Мидория и затягивался сигаретой. По его лицу расползалась блаженная улыбка, а немного прикрытые глаза явно свидетельствовали о том, что он получал неимоверное наслаждение. Поэтому и особо внимания он не уделил и даже не изменил позу, игнорируя тот факт, что кто-то еще вышел из-за двери. Бакугоу замер буквально в полушаге от друга, и сейчас неотрывно следил за тем, как Изуку делает очередную затяжку и выпускает дым через нос. Кажется, его либо игнорировали, либо вообще не замечали. Удивление так и отражалось в черных зрачках, которые были сейчас как никогда огромны, почти полностью поглотив красную радужку. Постояв еще немного, Катсуки сел напротив Деку, точно так же, на корточки, оставаясь все так же на расстоянии вытянутой руки. — И? Где же тот вспыльчивый Кацчан, который обычно при виде меня загорается и грозится убить? — последняя затяжка и бычок отлетает в сторону мусорки, которая стоит метрах в ста. Голос спокойный, с легкой хрипцой, но какой-то грустный. Внезапно вспыхнувшие во мраке закоулка зеленые глаза подернуты хмельной пеленой. Неуверенными движениям Мидория снова тянется к пачке, которая лежит прямо на земле рядом с ним, прикуривая следующую сигарету. Он сидит и чего-то выжидает. В этот раз дым от сигареты выпускает прямиком в сторону молчавшего Бакугоу, который похож на истукана: не двигается, молчит, и кажется, перестал моргать. Хотя как раз это и не удивительно. Последний раз вдвоем они были года два-три назад на какой-то миссии, и за последнее время они совсем отдалились друг от друга, а если виделись, то лишь мельком. И вот сейчас они сидят друг напротив друга и молчат. Почему молчал Изуку, Бакугоу не знал, но он сам старался запомнить каждую черту этого статного юноши, который сильно возмужал за последние года. Теперь вместо лохматой шевелюры — достаточно короткий ёжик, торчавший во все стороны, будто иголки, его лицо осталось все таким же смазливым, но теперь уже с явными чертами мужества и шрамом, что скользил по лбу и заканчивался на правой брови. Шрам был уже порядком затянувшимся и больше походил лишь на длинную тонкую прямую царапину. Так же Бакугоу казалось, что с годами крупные глаза бывшего одноклассника стали еще огромнее и еще более зеленые, ведь он впервые за долгое время снова в них смотрит. Такой же вздернутый нос и россыпь веснушек на скулах, а на тонких губах какая-то рассеянная улыбка, что так типична для него. — Ты и дальше будешь молчать и пялиться на меня или все же что-то скажешь? Я же вижу, тебя что-то гложет. У тебя всегда все было написано на лице. Прошли года, а ты так и не научился скрывать свои эмоции, Кацчан , — проговорил Изуку и снова сделал затяжку. Голос Деку вывел блондина из состояния транса, и следующее что он сделал, слабо поддавалось каким-то логичным объяснениям, по крайне мере, ему самому. Но мысль, что так озарила его голову, требовала немедленного воплощения. Он молниеносным движением выхватил сигарету из тонких пальцев парня и, сделав глубокую затяжку, потушил окурок об землю. На какие-то одну-две секунды задумался и, приблизив свое лицо вплотную к лицу друга, к удивлению Мидории, впился в его губы. И в следующую минуту выдохнул Изуку дым в рот, как буквально несколько часов назад видел в фильме. Расширившиеся глаза брюнета явно кричали о том, что он ничего не понимает, но и не пытается отстранится, лишь плотнее прижимаясь к стене дома. Казалось, будто он сам не знает, не то он пытается таким образом отстранится, не то просто старается удержать равновесие. Огоньки, мелькнувшие в глазах Бакугоу, так же быстро погасли, как и вспыхнули, и буквально в следующие пару минут все происходило, как в убогой драме: блондин так же неожиданно отстранился, быстро вскочил на ноги и почти пулей метнулся за дверь, немного путаясь в онемевших ногах, оставив растерянного парня сидеть на земле. Что это было: пьяный глюк или реальная картина, Деку не понял. Все так быстро закончилось, как и началось. Буквально оказавшись внутри бара, Бакугоу прислонился затылком к железному покрытию стены и буквально сполз по ней, оказываясь сидящим на грязном, заплеванном полу бара. Лицо горело, а руки ходили ходуном. Теперь блондин окончательно перестал понимать, что делать дальше. Если раньше он мог на Мидорию кричать и рычать гадости, то сейчас растерялся, понимая, что не сможет этого сделать при всем желании. Да и покрасневшее лицо Изуку давало какую-то эфемерную надежду, что может, и не все так убого? Хотя, блять, свадьбу никто не отменял. И это вызывало в блондине такую немую злобу, что он сам не понял, в какой момент под его пальцами начал плавиться пол, по которому он скреб пальцами. И если б мерзкий, едкий дым не ударил по ноздрям, возможно, он все вокруг себя расплавил бы. — Я думаю, лучше тебе перестать жечь пол вокруг себя, если ты не горишь, это не значит, что все вокруг так могут, — и на плечо блондина легла знакомая рука: тонкие, но сильные пальцы, буквально заставляя подняться парня на ноги. — А ты все такой же мелкий, Деку, — прорычал Бакугоу, смотря сверху вниз на Мидорию. Хотя разница в росте и была не значительной, но когда он оказался рядом, то детское прозвище вспыхнуло в голове само собой. И снова между бывшими одноклассниками повисла тишина. Оба молчали и делали вид, что они не знакомые, а просто двое людей в темном углу бара. Стоя рядом с Изуку, блондин вел внутреннею борьбу между злобным задирой и тайным романтиком. Пока в неравном бою выигрывал задира, которому очень хотелось задеть брюнета, да побольнее: обозвать как-нибудь, сделать подножку или еще какую-либо мерзость и подлянку. В то время как относительно недавно появившийся романтик, еще пока неуверенно, но все же делал попытки, хотя бы для начала потрепать зеленую макушку, хотя бы в дружественном жесте. Но иногда решения, принятые спонтанно и с пьяну, бывают самим правильными, и не мешкаясь, блондин сделала то, что так давно мечтал сделать с Деку. -Знаешь, я наверно пойду…- Мидория ничего не успел еще договорить, как сзади его властно обняли за талию, притягивая к себе. Почти раскаленное дыхание с примесью перегара и дыма рядом с ухом заставило парня нервно дернуться, прикладывая немалую силу и высвобождаясь из неожиданного плена, видя позади себя оскалившегося пьяного Бакугоу, с полыхающими в злобе глазами. Руками он сейчас сгребал воздух, будто пытался притянуть вырвавшегося Деку. — Куда же ты, мелкий? Боишься уже обнять старого друга? — голос, в котором сквозила угроза, явно не понравился Изуку, да и учинять драку в таком месте та еще глупость, и парень отошел еще на пару шагов от Бакугоу, у которого опасно начали плясать по рукам языки синего пламени. Быстро развернувшись и последний раз взглянув на обозленного до крайности Катсуки — Мидория растворился в шумной толпе, оставляя блондина с его яростью наедине.