Пендель судьбе

Слух резала резко наступившая тишина, но было тепло и приятно. Я попыталась открыть глаза, но вокруг меня всё равно была тьма. У меня было чувство, что что-то освещало эту тьму, отгоняя её от меня. И это было так. Я, конечно, не сразу поняла, но свет исходил от меня. От моей души. Этот свет был ярким, но приятным и теплым. Мой шрам светился по-другому. Заключив мои плечи и грудь в широкое, ярко-красное колесо, он резал мои глаза своей яркостью, причиняя неудобство и… боль. Я отвела глаза, не в силах вспомнить, почему же шрам оставляет на душе неприятный осадок, чувство потери чего-то важного. Но я сразу же забыла об этом земном чувстве. Оно казалось тяжелым, когда я была слишком возвышенной и лёгкой. Я чувствовала себя чем-то большим, гораздо большим, чем просто душа. Мне казалось, что я – поток чистой силы, которая может дать жизнь многим другим душам. И я хотела это сделать. Я хотела стать началом чего-то большего, даровать жизнь другим существам. И уже когда я потянулась к этому, колесо шрама резко сжалось, обожгло плечи болью. Оно будто предупреждало меня об ошибке и отговаривало это делать. Оно будто хотело напомнить мне о чём-то старом и ненужном, особенно сейчас. Но это казалось мне невероятно важным. На глаза навернулись слезы, я закрыла лицо руками. В груди раскручивался ком полной боли и страданий. Будто вместо сердца у меня была пустота. Мне казалось, что кто-то давным-давно украл моё сердце. И он меня где-то ждёт. Но я могу его потерять, если потрачу себя на другие жизни. Шрам настойчиво сжимался, не давая сделать мне новый вдох, мешая думать. Хотелось просто отдаться боли, увидеть, что сделает со мной шрам. Но это казалось мне неправильным. Сейчас мне всё казалось неправильным, я не знала, что делать. Я очень рассердилась, захотела порвать колесо шрама, но это была не лента, чтобы избавится от него так просто. У меня ничего не получалось, впрочем, как и всегда. Я опустила руки, закрыла глаза и заплакала от безысходности. Да, пусть оно меня убьёт. Убьёт? Как можно убить мёртвого… МЕРТВОГО!? Я, что, мертва!? Я открыла глаза и посмотрела на ситуацию с другой стороны. Ёшкин кот, и это Я хотела стать жизнью для ДРУГИХ!? Господи, если бы я это сделала, я бы просто себя не простила, конечно, если бы ещё было кого прощать. Я вспомнила всё, даже, что забыла при жизни, даже то, что не хотела вспоминать, а ещё я вспомнила своего бога. И подумала, что дико хочу ему отомстить за свою смерть. Шрам внезапно престал на меня давить, а сама я начала искрится ярко красным цветом. Лицо исказила хищная ухмылка, потому что я поняла, почему оказалась здесь. Мне дали выбор: быть бессмертной или стать сотнями или тысячами других жизней, потому что ранее я приобрела силу бессмертной души, дарованной Танатосом. Вот уж кто мог подумать, что тот, кто вредил мне, подарит новую бессмертную жизнь, которая, бьюсь об заклад, окажется даже веселее предыдущей. Я закрыла глаза, в предвкушении, желая вернуться в своё тело. Это было моим единственным желанием, и я знала, что враждебный, но всё же Великий Бог исполнит его. И всё же открывала я глаза со страхом вновь оказаться наедине с собой, своими воспоминаниями и всепоглощающей тьмой. Но мне повезло, и, открывая глаза, меня ослепил ярко золотой свет. Когда глаза привыкли к нему, я увидела, что спокойно себе лежу под визором, а надо мной уже возрождается очередной бессмертный. Я быстро сгруппировалась и откатилась, бессмертный почти в тот же миг придавил мои длинные волосы. Ну, всё, я к чёрту их отрежу! Возродившийся бессмертный потряс головой, увидел, что я дико ругаюсь, пытаюсь вытащить свои волосы из-под его задницы, и благодушно поднялся. Убравшись подальше от визора, я заметила Флавия. Он сидел на каких-то ящиках, спиной ко мне. Чётко сгруппированная, сосредоточенная поза, словно он о чём-то думал, на что-то надеялся. Я, мерзко подхихикивая, тихо подошла к нему со спины. Как я ранее говорила, незаметность – это не моё, но когда Флавий так сосредоточен, до него ничто не может достучаться. Протянув немного дрожащую руку, я дотронулась до его венка, но не успела его схватить, как Флавий резко развернулся. Его глаза сразу нашли меня, он схватил меня за руку и крепко её сжал. Единственное что я смогла сказать, сглотнув, были не самые приятные и правдивые слова, тем не менее: - Я ненавижу тебя за то, что ты меня убил. Флавий сглотнул, поджал губы и тихо, словно провинившийся ребёнок, сказал: - Прости меня, Ронья… - тихо и беспомощно, словно мальчишка, который всё ждал и ждал, пока придёт его мать, но она не возвращалась. – Я… - бог сглотнул, - думал, что ты не вернёшься. Прости меня. Флавий нашёл вторую мою руку, крепко её сжал. Мне казалось, что сейчас он скажет ещё что-то, что совсем всё испортит и превратит мою жизнь в какую-то слезливо-сопливую розовую драму. Поэтому в такой ситуации я сделала то, чего никто из нас не ожидал. Я, перекатившись с пяточек на носочки, резко боднула Флавия в лоб и рассмеялась. Учёный упал с ящиков, потянув меня за собой. Мы лежали на песчаном берегу, обросшей мелкой щетиной травинок. Неудобно перегнувшись через ящик, я сверху вниз смотрела на Флавия и хитренько улыбалась, бог не отпускал моих рук. Сам он, перевалившись через ящик почти полностью, ноги в сандалах ещё лежали на коробке, но вот спиной он уже ощущал теплоту песка на морском берегу, смотрел на меня недоумевающим взором. - Можешь успокоиться, я тебя простила ещё… - но я не смогла ничего вспомнить, кроме странного желания вернуться в этот мир из-за него, - ещё раньше. - Вот и славно, - бог улыбнулся, словно не реагируя, что я, наконец, сверзилась с ящика, и умостилась почти рядышком с ним…точнее лежала на нём. – Ты тяжёлая, - вернув свой обычный тон, наверняка приходя в себя, сказал он. - Наверное, это груз твой ужасной ноши, по убийству юных и невинных дев, - сделала я очередное умозаключение и чмокнула Флавия в щёчку. – Я рада, что стала бессмертной. - Мне тоже по душе этот поворот событий. Всё, належалась, слезай с меня. Ноша ношей, но в тебе уйма килограмм! – вознегодовал Флавий, сталкивая меня с правой половины своего тела. Но я упорно не желала сталкиваться, поэтому прицепилась к богу как клещ, орала что-то радостное и весёлое. Флавий негодовал, пытаясь стащить меня, ругался, как мог, но я всё равно была счастлива, обнимая его. Потому что я едва не отказалась от бессмертия и от своего бога.