Цена жизни

Брок Рамлоу просидел на крыше до глубокой ночи, но на него, к счастью, никто не обратил внимания. Он, практически не меняя положения, следил за всем, что происходило снаружи и внутри дома, где пятнадцать минут назад Александр Пирс приказал Зимнему Солдату оберегать его дочь по пути к горе Блэквуд. Неведомыми силами, казалось бы, запертые в этой конуре, двое ускользнули из-под носа лидера команды У.Д.А.Р. Однако Брок не торопил события. Солдат, вскоре, вышел из здания, а за ним и дочь Пирса. Её увезла чёрная машина, и всё вновь стало тихо. Ничего не изменилось ни спустя час, ни два. И лишь тогда Рамлоу, вспомнив о своей истинной цели, наконец покинул свой пост. Брок растворился в легком свечении и в то же мгновение в забегаловке неподалеку от того места, в темном углу появился ничем не примечательный мужчина. Одет по легкому: футболка, местами потертая черная кожаная куртка, джинсы, ботинки. Сержант Рамлоу болтал золотистое пиво на дне литрового стакана и смотрел, как от стенок отрываются и устремляются вверх маленькие пузырьки воздуха. Он не пил, лишь делал вид, что находится здесь по той же причине, что и остальные шесть — семь алкашей. Никто не заметил его появления, и это, по всей видимости, было к лучшему. Прокуренный бар. Воздух здесь сдавливал легкие, вынуждая либо кашлять без остановки, либо терпеть. И Рамлоу терпел, вот уже с час он сидит перед этой разнесчастной кружкой и рассматривает остальных. Когда это занятие ему наконец надоедает, он решает отправить своих людей, сидевших в той же забегаловке, что и он. Одного Брок отправил наблюдать за домом, где сейчас находился Пирс, второго, с ним Рамлоу и поехал — вдогонку за черной машиной, увезшей дочь Пирса. Впрочем, машину Солдата сержант настиг быстро. Теперь дело обстояло куда лучше. Просидев в душной машине несколько долгих минут, Брок принял решение сменить обстановку. Он вышел и вдохнул полной грудью свежий воздух, радуясь ему как ребенок, который впервые увидел снег. Ночь еще преобладала над днем, но рассвет потихоньку отвоевывал себе место, хотя, до него было еще далеко. Вместе с тем, небо начало заволакивать тучами. Рамлоу шел по одной из тропинок, которая вела к дому Вашингтонов, рассматривая по пути темный лес. Сколько он так прошел — неизвестно, может быть прошел бы и еще больше, если бы по пути не начался снег. Недовольно шипя и отфыркиваясь, ему пришлось ускорить шаг, чтобы не замерзнуть совсем. Хоть командира У.Д.А.Р. и обучали стойко преодолевать все жизненные трудности, в Блэквуд-Пайнс он не умел этого совсем. Правда, ему всё равно не удалось избежать холода. Брок нашел дом до того, как окончательно вышел из себя, а жуткая погода никак не хотела меняться в лучшую сторону и выпускать из заточения туч ласковое морозное солнце. Помещение, которое было выбрано им в качестве временного укрытия от непогоды, выглядело заброшенным. Повсюду валялись разбросанные и сломанные вещи, а на полу, Брок его сначала не заметил, он увидел ключ от фуникулера. «Веселое начало…» — ворчал он про себя, окидывая помещение презрительным взглядом, на который, наверное, только он и был способен. Однако, от пребывания в гробовой тишине были и свои плюсы — ему удалось ненадолго согреться после освежающего холодного снега и пронизывающего до костей ветра. Скорее всего активные действия в розыске пропавшего Клинта Бартона придется отложить на неопределенный срок. Как же сейчас не хватало той крови, что берегла его от морозов. Впрочем, он мог бы согреться и с помощью дочери Пирса, но это было невозможно, учитывая, что эти действия привлекут внимание Солдата и проблем потом не оберешься. Поэтому, пока приходилось унимать дрожь, громко стуча зубами. А снег все никак не хотел кончаться. — Кто вы? — Брок практически оглох от громкого голоса сзади него. Рамлоу ухмыльнулся, поворачиваясь на голос, от неожиданности перестав стучать зубами. Неестественно яркие карие глаза уставились на него не мигая, это пожалуй и было единственное отличие дочки Пирса от Брока. — Сержант Рамлоу? Какого черта? — Рамлоу узнал. Эти глаза он узнает везде. Эти нахальные карие глаза преследовали его уже год. Девушка была спокойна, но немного удивлена. Зимнего Солдата поблизости не было. Он молча кивнул, и тут же обратил взор туда, где за стеклянной дверью горел свет. — У кого-то вечеринка, а меня не позвали? — он намеренно провоцировал ее. Ему нравилось, когда на ее лице появлялась злость. Дочь Пирса еще долго стояла и смотрела на него, будто пытаясь прожечь его насквозь и наконец угомонилась лишь тогда, когда Брок устремил на неё гневный взгляд, прямо так и говорящий «Ты успокоишься наконец?». Она развернулась и пошла в сторону дома, который так и манил Рамлоу зайти. После, посыпался целый град вопросов от подростков, на которые Брок сначала не обращал внимания, а потом отвечал, но сухо и односложно, иногда прерываясь, чтобы посмотреть на «нее». В ходе «разговора» одна из девушек, ее звали Джессика, решила угостить неразговорчивого собеседника горячим чаем, от которого, к слову, сержанту стало немного легче. Однако нервы она трепала нещадно, и ему так недоставало тишины. Наконец, из комнаты сверху кто-то прокричал ее имя, и она убежала, спешно бросив короткое «Прощай». Тем лучше. Лишь тогда он смог вздохнуть с облегчением. Вполне возможно, ему стоило бы подыскать место куда более подходящее, однако, за неимением выбора пришлось довольствоваться этим. Наблюдая за дочерью Пирса, слушая ее спокойный голос и мечтая о том, как он будет прижимать ее к себе, он и сам не заметил, как провалился в сладкую, липкими щупальцами опутывающую сознание, дремоту. Проснувшись, Брок ненадолго задумался, сверля Пирс взглядом. Впрочем, после долгого рытья в воспоминаниях, он всё же вспомнил, что она не любила когда на нее смотрят, и даже несколько обрывков из прошлого. Да, он знал её и, как видно, не только просто знал. Однако, для него это был вовсе не повод кидаться в «дружеские» объятия и начинать расспрашивать о житие-бытие. В глазах он позволил отразиться лишь интересу и, предположив, что теперь его черед задавать вопрос, спросил: — Лучше скажи мне, зачем твоему отцу нужны услуги Зимнего Солдата? — Рамлоу нахмурился, сразу становясь на порядок более серьезным. Разумеется, это меняло всю картину писанную маслом на рисунок мелом на асфальте. Теперь же надо было либо отказываться от глупой идеи поцеловать Пирс, либо изменять в корне весь план. — Он считает, что здесь недостаточно безопасно, — она закатила глаза, продолжая рассматривать камин, — думает, что если за мной не приглядывать, то я сдохну. Поэтому, Зимний Солдат находится здесь в качестве моего телохранителя, а вот в качестве кого здесь находитесь Вы? Брок не успел сказать ни слова. Дверь отворилась, а за ней стоял Солдат, держа в металлической руке охапку дров. «Что ж, хоть какое-то применение ему нашли. Не все же в криокамере валяться» — подумал Брок и улыбнулся. Зимний Солдат лишь молча прошел к камину, бросил дрова на пол и шумно сел на край дивана. Дочь Пирса, до этого сидевшая на полу, встрепенулась и куда-то убежала. Минут через десять, она подошла к Солдату, положив руку на его плечо, протягивая ему кружку с чаем. Он нехотя взял ее и тихо сказал «Спасибо». — Ладно, давай дадим холодному сердцу отдохнуть, а то устал небось, — Брок не менялся даже в таких обыденных ситуациях, как эта. Он во всем пытался быть лучшим. И в подколах тоже. Пирс кивнула, не захотев спорить с командиром. Они прошли на второй этаж, где по-мнению Брока должны были находиться остальные. Но было тихо. Только приглушенный смешок нарушил тишину. — У-упс, я, — из-за угла выглянул парень, — я вам помешал. Ну, простите, простите. Скажу сразу, в этом углу не целоваться, там холодно, простудитесь еще. — Джош! — Пирс прикусила губу и, развернувшись в противоположную сторону, уже намеревалась уйти, как вдруг услышала голос Эмили. — Мы же пошутили, Ханна! А за голосом Эмили и встревоженный голос Бэт. Прошел год Из-за горизонта вновь поднимается круглый диск солнца. Его первые лучи разгоняют мрак и вместе с этим в доме Вашингтонов вновь просыпается жизнь. Первые несколько дней Джош ждал, когда кончится сон и все вернется на круги своя. Ему казалось, что всё это — просто чья-то хорошо продуманная, но крайне глупая шутка, не реальность. Однако время шло, а ничего не менялось, никто не воскрес, никто не пытался помочь ему. Сотни раз Вашингтон заглядывал в глубины своей души и видел эту действительность своей мечтой. Ну, так что ж… мечта сбылась. И где же обещанное счастье? Возможно, оно бы и было, если бы Джош не был так не уверен в реальности происходящего. Волею судьбы всё получилось, и он добился своего. Стал владельцем дома на горе Блэквуд, и к новой жизни привык довольно быстро. Хотел самостоятельности — получил, но так и не хотел отказываться от соблазнительной перспективы получить больше. В первые несколько дней после осознания действительности, Джош со своей ролью свыкся окончательно, но, вспоминая былые времена, порою скучал по прошлому и по тому, как ловко ему удавалось шутить над друзьями. Сейчас же он был практически скован по рукам и ногам присвоенным ему, может и не совсем законно, статусом. В целом, жизнь Вашингтона-младшего теперь можно было бы в полной мере назвать счастливой, с той лишь разницей, что не беззаботной, а как раз наоборот. И всё же… чего-то не хватало. Нет, не тех, кто погиб в свете недавних событий, не того, что осталось в прошлом и благополучно похоронилось под обломками несчастья и невзрачной серости жизни. Джош думал об этом в свободные минутки рассветного времени, смотря на восходящее солнце сквозь высокое окно. Не хватало чего-то или кого-то теплого, живого и дорого душе… Он думал о Крисе. И снова кто-то отрывал от этих размышлений и Вашингтон вновь вынужден отложить эти мысли до времен, когда будет занят хоть на толику поменьше. Дом Пирсов Нормальная, мирная жизнь без риска — не для нее. В этом ее судьба. В том, чтобы вляпываться в неприятности, а потом изобретать способы выпутаться из них. Жизнь Пирс не должна никого касаться и не стоит учить двойного агента жить. Чужая, через силу навязанная помощь для нее не спасательный круг, а дополнительный кирпич на шее. Когда другие предлагают свою помощь или уже её оказывают, это лишь глубже топит ее в неверии в себя, в собственные силы, отрицая даже возможность того, что она может найти выход и сама. Девушку внезапно посещает грустная мысль о том, что в психушке всё же намного спокойнее, пусть и пришлось бы делить палату с еще несколькими людьми. Ну или изобразить особо буйную и выбить себе отдельную. Сначала она подумывает снова смотаться куда подальше и переждать в «окопе», но потом решается. И ведь как знала, что возвращаться ей не следовало, когда заметила Рамлоу, разговаривавшего с Пирсом. «Пытается рулить парадом… Мистер бездарность. — неторопливо ворочая мысли, думает девушка. — Не наиздевался…». Зачем же тогда надо было играть весь этот спектакль? У Рамлоу к ней много вопросов, однако, он заставляет себя молчать. Так будет лучше. Брок делает вид, что его тут нет, и никого постороннего рядом — тоже. Играть статую у него получается мастерски, чего о девушке не скажешь. Сухо брошенное приветствие только сильнее ранит, напоминая о том, что в этот раз на его долю выпала ложь гораздо более изысканная, чем услышанная им от Александра. Окружающий мир утратил краски, звуки, запахи… Есть только собственные мысли. Он старается концентрироваться на них, чтобы не исполнить кровавую задумку касательно дочери Пирса. Он не смотрит на неё. Кажется, теперь нигде нет ни счастья, ни веры… Та, которую он знал ранее, погибла вместе с теми девушками в Блэквуд-Пайнс. Она больше не была жизнерадостной. От той девушки не осталось ничего. В душе — буря противоречивых эмоций, но на лице не отобразилось ни одной. Только холодное равнодушие. Всё кануло в вечность. Ведь окружающим совершенно всё равно на чужие чувства, а люди оказались еще гораздо более черствыми, чем сам Рамлоу. К людям нельзя проявлять жалости, им нельзя доверять, иначе это может привести к плачевным последствиям. Он слышит слова, но не видит смысла отвечать на вопросы Пирса. Брок и так уже сказал ему больше, чем нужно. Его слова здесь все равно не будут услышаны, лишь повернутся против него. Всё решили за него, а ему только и останется, что согласиться. Но и этого он не сделает. Его доверие можно вернуть, но нужно постараться. Вот только кому будет выгоден этот вариант вместо того, чтобы просто замкнуть его в клетке, как взбесившегося тигра. Гордый, мятежный агент Гидры. Всем своим видом он показывает полное равнодушие к ситуации. Если взглянуть поочередно не него и на Александра — становится не совсем понятно, кто из них есть допрашиваемый. Спина Рамлоу по-прежнему идеально прямая, голова гордо поднята, и во всей осанке сквозит едва ли не величие древних королей. В глазах — бездна, затягивающий в свое безумие омут. В них невозможно увидеть что-то конкретное, настолько много разных, порой даже противоречивых, чувств. В основе — гнев, отчаяние, презрение и тщательно скрываемая боль. Брок по-прежнему молчит, будто проглотив язык. Смотрит в зависшую перед ним, одному ему видимую, точку в воздухе, и продолжает игнорировать Пирса. Он может просидеть так хоть вечность, а вот у людей нервы явно не стальные. В конце концов, когда-нибудь ему определенно надоест стоять над его душой. — Отец? Тебе звонил Хавьер из 103-его, мне сказать, что ты занят? — забежав в офис отца, девушка бросила на него мимолетный взгляд, а он лишь отмахнулся. — Нет, скажи, что я через минуту буду, — снова поворачивается к Рамлоу, пытаясь объяснить ему что-то, но уже шепотом, — Сегодня на почту моей дочери пришло сообщение от Джоша Вашингтона. Кажется, ему опять не терпится устроить вечеринку, название которой «Оторвемся после смерти моих сестер». Я знаю, что она снова туда поедет, не смогу ей отказать. Спустись в лабораторию, жди меня там, — Рамлоу на это лишь кивнул. По пути к лаборатории, Брок уловил какой-то звук, похожий на рычание загнанного и умирающего зверя. Пройдя дальше, сотрудники Гидры открыли ему дверь, но прежде кивнули ему, мол «Осторожнее, он опять потерял контроль». Удары на Зимнего Солдата сыпались отовсюду. Чересчур чувствительно, будто знали, куда именно следует ударить. Отчасти, скорее всего так оно и было. Звери на их месте выглядели бы менее жестокими. Во всяком случае, они хотя бы убивают ради того, чтобы выжить и происходит это почти мгновенно. Сколько он сможет так протянуть, оставалось загадкой. Солдат размазал бы их по стенам в считанные секунды и скрылся бы под шумок в неизвестном направлении. Он надеялся на то, что это был просто ужасный, но до боли, в прямом смысле слова, реалистичный сон. Надеялся видимо зря. Проснуться так и не удалось… Первые несколько десятков ударов он практически не почувствовал. Остальные, наносящиеся поверх предыдущих, были ощутимее. И так раз за разом, пока сознание не утонуло в этой боли, пока тело не стало одним сплошным пучком оголенных нервов. Во рту отчетливо проявился солоноватый привкус крови, его собственной. То, что творилось внутри, несравнимо ровным счетом ни с чем, только с тем, если бы его заставили проглотить с сотню рыболовных крючков, а потом это всё потащили назад, разрывая внутренние органы на лохмотья. Ощущения не из разряда приятных и даже не из разряда тех, которые можно было хоть как-то заглушить. А потом всё резко прекратилось. Как странно… Взгляд цепляется за что-то знакомое. Мозг привычно срабатывает на опознание. «Та девушка?» — боязливо проскакивает потерянная мысль, снова оставляя его наедине с болью. Надежда на неё погасла в тот же момент, когда она достала оружие, проскочив вместе с Рамлоу. Никто ее и не заметил, она была меньше их всех. Их было больше… Безрассудный поступок, сделавший только хуже… Ей тоже досталось, но Зимнему Солдату от этого не стало легче. Он не заботился ни о ком, но где-то в глубине истерзанной души шевельнулась жалость, но она тут же затихла с последующим ударом. — Брок, прикажи им прекратить эти издевательства, — в ее глазах отражается мольба, — Они действительно думают, что могут заставить его делать что-то? А если он ничего не хочет? Что тогда? Его снова обнулят? Как вариант. Хотя в покое его, вряд ли, и после этого оставят. Пусть. Пусть насмехаются, пытаются заставить быть игрушкой, он не даст им повода торжествовать победу, не покажет вида, даже если его волю удастся сломать. — Хватит, — он достает пистолет, наводя на человека, который чуть не двинул по челюсти девушки, — Какие-то проблемы? Всё кончилось так же неожиданно, как и началось. Рамлоу почувствовал чужое присутствие, увидав вдалеке Пирса. Девушка же, осторожно поднявшись подбежала к Солдату. — Больно? Знаю, вопрос глупый, но ты хотя бы дашь понять, что еще не все потеряно, — она дотронулась до его лица, а в душе Брока Рамлоу что-то пошатнулось. — Вопрос действительно глупый… — хрипло шепчет он в ответ, неловко попытавшись улыбнуться, — Как кусок отбивного, ну, во всяком случае, так чувствую. Расфокусированным взглядом он попытался поймать лицо Пирс. Зимний предпринял еще одну попытку встать, которая возможно увенчалась бы успехом, если бы это не вызвало нового приступа. Он поморщился, отказавшись от попыток вернуть исходное положение. Из уголка губ медленно стекали капли густой темной крови. Каковы же могут быть последствия секундной слабости? Вряд ли он мог предполагать, что столь ужасными. — Ничего, заживет, — сглатывая скопившуюся во рту кровь, молвит Солдат. — Бывало хуже. Он поднялся, опираясь рукой о стену. Сознание мутилось. Он пытался максимально сконцентрировать внимание на девушке, чтобы не сильно отвлекаться на ноющие ушибы. Боль удавалось успешно глушить, запихивая сигналы нервной системы на задворки сознания. Почему его не отпускает чувство, что это все происходит не по-настоящему? Слишком много неувязок, несостыковок. Много осталось вопросов без ответов. Догадки здесь только вредили. — Милая, мы не можем просто так его отпустить, — говорит тихо Александр, — он что-то вспоминает. И без обнулевки он не уйдет отсюда. Я знаю, что Вашингтон снова собирает вас вместе, а одна ты не поедешь. — Значит, он будет моим телохранителем без обнулевки, и это конец нашего разговора. Быть может ты и не заметил, но если бы не мистер Рамлоу, то меня бы вообще никто не провожал. Твои псы слишком жестоки, усмирять нужно не его, — девушка кивнула на людей, державших пистолеты, — а их. Зимнему Солдату не было ведомо, что будет дальше. Хаотичные поступки девушки не объяснялись практически никакими законами его логики. Он не рассчитывал на что-то конкретное, готовясь практически ко всему одновременно. Утерев кровь с лица, тот сделал несколько нетвердых шагов вперед, вставая рядом с девушкой. — Черт возьми, с кем я спорю, делай, что хочешь, — Пирс махнул рукой, скрывшись за дверью. Дорога в Блэквуд-Пайнс и Дом Вашингтонов — Обнулевка это не выход, он этого не понимает, — девушка лишь пожала плечами, — Во всяком случае, тебе не придется никого убивать на этот раз. — Твой отец еще тогда не был против, если я убью одного, — Солдат повернулся к девушке, а в ее глазах он увидел страх, — Он сказал, что Вашингтон представляет собой угрозу для всех вас. Мистер Пирс нашел его досье еще до первой поездки в Блэквуд-Пайнс. Там было сказано, что он психически нестабилен. Весь остальной путь девушка провела в тишине. Они добрались достаточно быстро и без происшествий, спасибо мази, которая заживляла все раны в течении одного часа. Джош встретил всех радушно и все встало на свои места. Паниковала лишь одна Эмили, забывшая свою сумочку на фуникулере. Пока Пирс смывала с себя последствия прошедшего дня, Барнс маялся дребеденью. Он успел обойти вдоль и поперек все комнаты и добраться до каждого закоулка дома. Вроде не дом с приведениями. Сойдет за временное место пребывания. Он примерно минут с десять сидел у камина, отогревая уставшее тело. Языки пламени отбрасывали на бледную кожу яркие блики, делая его менее похожим на мраморную статую и чуть больше на живого человека. Подозрительное ощущение, что в любой момент покой может быть нарушен, никак не желало покидать Баки. То и дело он бросал взгляд на дверь, ожидая нежданных гостей, коих он и получил. Оглянувшись, он размял металлическую руку и рывком открыл дверь. Увидеть за ней Рамлоу он никак не ожидал. Баки фыркнул, отворачиваясь. Глядя на огонь, он неожиданно для себя выудил из кавардака собственных мыслей одно довольно интересное предположение. Конечно, если оно не оправдается, это может стоить ему руки, а если окажется верным, то многое упростит. — Холодное Сердце, может, пропустишь? — Брок наклонил голову на бок, — у меня не очень хорошие новости. Баки отошел, пропуская внутрь Рамлоу, он все никак не мог понять, то ли командир У.Д.А.Р.А и вправду хочет поговорить, то ли приехал сюда снова из-за дочери Пирса. — Этот ваш Вашингтон та еще скотина, — ухмыльнулся Брок, — и Пирс больше не хочет ждать. — Он хочет, чтобы я убил его при всех? Чем он так всем насолил? — убирая прядь волос, спросил Бак. — Как ты уже знаешь, год назад здесь погибли его сестры, а потом у него поехала крыша. Видать, родителям он совсем не сдался, — Рамлоу прошел вглубь комнаты, — Как это называется на языке тинэйджеров? Пранк? Именно его собирается устраивать Вашингтон. Но кто в действительности был повинен в смерти его сестер? — Гидра? — Баки поднял глаза на Рамлоу. — Что? Ты с ума сошел? На кой-черт Гидре сдались дочки киномагната? — голос Брока понизился до едва слышимого. — Я смотрел карты. Под домом есть дорога, которая ведет в лечебницу на горе, я сделаю это там, — Бак о чем-то думал, не в силах больше мириться с тем, что он просто машина для убийств. — Минуту, — подытожил Брок, дав понять Солдату, что хотел кое-что сделать. Отстегнув с правой руки наруч и откатав рукав так, чтобы не мешал, он протянул руку к огню. Наверное, такой радости он еще никогда не испытывал. Но вот, сидеть и ждать — не его тактика. Он бросил взгляд в сторону ванной и отправился на второй этаж. Конечно же он не упустит возможности поиздеваться. Да только каким способом. Физическая мука здесь не подойдет определенно, значит, придется придумать что-то более изощренное. На это командир еще как способен. Ну, а для начала можно просто попугать. В темноте, он представлял собой довольно страшный, некстати оживший ночной кошмар. Пол под ним очень кстати заскрипел. Разумеется «жертва» долго ждать себя не заставила. «Все идет как по маслу», — внутренне восторжествовал Брок. Вот только тот факт, что она норовила всюду ткнуть пушкой, которую ей подарил отец, его не очень радовал. Рамлоу предусмотрительно скользнул за спину Пирс. Подавив смешок, он с силой опустил ладонь на плечо девушки, выступая из тьмы полупризраком, на случай, если его захотят успокоить единым точным выстрелом. — Так и норовишь всех поубивать, — давясь смехом, промолвил сержант. — Не смешно, Рамлоу, — зашипела Пирс. Мысли командира У.Д.А.Р.А беснуются и стараются вырваться из-под контроля тела. Но что-то мешает ему отдать власть желаниям. Брок сопротивляется сам себе и до конца не верит тому, что это может быть столь тяжело. Подсознание воет и отчаянно рвёт душу и сердце в мелкие клочья. «Это неправильно…» А что правильно в его понимании? В какой-то миг он решается, но тут же вновь заталкивает пошлые мысли в самые темные углы. Ему ничего не мешает, но в то же время, всё не так просто, как на первый взгляд кажется. «Связался с дочерью главы Г.И.Д.Р.Ы. Зачем?» Послать всё к чертям и будь что будет, ведь ничто не сможет мешать счастью Рамлоу, если оно обстоит в пределах того, чего можно достигнуть собственными силами. Еще тогда, он свято надеялся на то, что его вскоре отпустит, однако, неудовлетворенная потребность и долгое воздержание свое дело делали быстро. Девушка разожгла в нем то, что спало мертвецким сном, таким, что, казалось бы, и вовсе не существовало. И вот, наконец, настал черед размышлениям. Что может она в его владениях? Ничего. Еще один повод поддаться искушению. По своей воле он сам затеял с ней игру, в которой ей вряд ли удастся выиграть и упустить этот шанс — грех. Воздух гудит от напряжения. Мышцы натянуты как струны. Рамлоу знает, перед напором не выдержат те толстые бетонные стены, что он выстраивал между собой и внешним миром. Невозмутимость постепенно тает, равно так же как и ледяная маска. Чёрствость уступает место мягкости, аккуратности и осторожности… Рамлоу сдался на милость желаниям. С долгим и упорным сопротивлением, но всё-таки сдался. Все чувства, до этого запертые под семью печатями, вырвались из-под контроля. Разумеется, перед силой Брока ей было не устоять. Сопротивление оказалось бессмысленным. Быть может, если бы его сознание было более подчинено разуму, он бы удивился этому. Птичка поняла всю серьезность ситуации только когда захлопнулась клетка. Пожалуй, перед тем, как это всё затеять, девушке стоило бы взвесить все «за» и «против», которые могли привести к любому из финалов, учитывая непредсказуемый характер мужчины. Брок Рамлоу. Командир У.Д.А.Р.А. Ледяной, бесчувственный, таковы стандартные характеристики. Так почему же тогда ему начинает казаться, будто от звенящего в воздухе желания горит кожа? Возможно, так оно и есть, но почему-то ему всё равно. Он делится этим жаром с Пирс, прокладывая по пульсирующей артерии вниз до чуть выступающей косточки ключицы цепочку легких, невесомых поцелуев. Брок еще какое-то время не верит, что всё это происходит здесь и сейчас именно с ним, но голос разума уже давно безнадежно заглушен. На виски давит ощущение неправильности, однако и остановиться он уже не в силах. Самообладание трещит по швам. И волей неволей приходится забыть о том, кто он такой. Изящным движением пальцы очертили контур скулы девушки. Он наслаждался моментом. Дыхание сбилось. Рамлоу подался вперед, осторожно и нежно приникнув к губам напротив. Мысли были спутаны, но механическая память сделала всё за него. Осторожно касаясь, левая рука спустилась к низу живота девушки, тут же, добравшись до места, сменила направление, огладив по бедру, и остановилась ровно на том месте, где билось сердце, задержавшись на пару мучительно долгих мгновений. А дальше он становился смелее с каждым движением. От наигранной нежности не осталось и следа. Каким образом они переместились на кровать — только ему и известно. События начали разворачиваться с утроенной скоростью. Чтобы исключить все попытки Пирс ретироваться, Брок воспользовался собственным немалым весом прижав её к весьма мягкой перине, осевшей под двойной тяжестью. О серьезности его намерений можно было прочитать в затуманенных желанием глазах в момент, когда резким рывком Рамлоу стащил верхнюю часть одежды девушки. Судя по огоньку и пляшущих в его глазах, можно сказать с полной точностью и уверенностью, видом он остался доволен. Предотвращая волну возмущения, рот ей вновь пришлось заткнуть поцелуем, а руки собрать над головой, удерживая их. На ту же руку, играющую роль капкана, и пришлось перенести центр тяжести. Сопротивление, казалось бы, вновь оказалось временно подавленным. Он чуть отстранился и тут же опустился, почти касаясь щеки кончиком носа. Брок шумно втягивает воздух, ловя легко отличимый запах кожи и почти блаженно на короткий миг прикрывает глаза. Рамлоу спускается ниже, прихватывая зубами кожу у основания шеи, чуть прикусывая её. Он чувствует, как неистово бьется собственное сердце, словно желая выйти из оков груди. Прокладывая по плечу дорожку из полупоцелуев-полуукусов, он вырисовывает пальцами по её животу причудливые узоры. В какой-то момент, он отмечает про себя, что к нему вернулась возможность управления своими чувствами. И этой возможностью он пользуется одновременно и с радостью и с неохотой. Рук Пирс из своей цепкой хватки Брок по-прежнему не выпускает. Он замирает в ничтожном десятке сантиметров от её лица, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Сил и совести, посмотреть ей в глаза, просто нет, поэтому он оставляет закрытыми свои. Повел себя как… Впрочем, и так понятно. Вполне разумно, если после этого случая он огребет от неё по уху. На какие-либо действия он почему-то не решается, пытаясь восстановить целостную картину действительности. Желание обуздано не до конца, и, как строптивый жеребец, рвется на свободу, которую никто пока не спешит ему возвращать. Чем дальше, тем сложнее контролировать эмоции и жесты. За долгие годы своей жизни у него было не сказать чтобы много практики, но это отнюдь не мешало ему быть достаточно умелым в своих ласках. Те недолгие мгновения, когда они нечаянно пересекаются взглядами, он пытается рассмотреть в глазах Пирс реакцию на свои действия, и, пока она положительная, это подстегивает его к продолжению. Собственное тело жаждет продолжения, и мужчина не находит ни одной причины того, чтобы отказать ему в этом. Брок заставляет её томиться в ожидании, сдерживая движения, делая их более медленными, осторожными и нежными. Незаметным движением рук, он снимает прочие ненужные вещи, вроде одежды, не оставляя более никаких преград между обнаженными телами. Командир склоняется к уху девушки, и нежно, но все с тем же коварством, шепчет: — Вот теперь ты мне сполна ответишь за все свои слова, в которых я слышал твое недовольство. Сдерживать себя становилось всё труднее. Казалось, воздух раскалился до предела, обжигая горло горячими потоками. Рамлоу не видит причин отказывать себе хоть в чём-то. И на этой границе исчезает то, мало-мальски бережное отношение. Движения несдержанны и порой жестки, однако, то что сдерживало внутри его подсознания ненасытного зверя, еще осталось, пусть и в малых крупицах. Шагнув через руины самообладания, Брок уже не намерен отступать, и девушке этого также не позволит. Жадные, жаркие поцелуи постепенно и его увлекают в пучину собственного безумия. И кто же знал, что сумасшествие заразно даже для его носителя. Прохладные прикосновения становятся всё более требовательными, властными, подчиняющими своей воле. Росчерк от ногтей Пирс по своей спине он оставляет практически без внимания. Удивительно, сколько же силы появляется у людей в моменты, когда обуявшая их страсть достигает пика. Что ж, с этим Брок смиряется как с неизбежным. В конце концов, за всё нужно платить. Никуда не деться от всепоглощающей бури желания. Своё в этом эпизоде он всё равно возьмет. Две судьбы. Разные и совершенно непохожие. Видимо, им суждено было сплестись воедино. Мужчина опускается ниже, прокладывая по своему пути огненную цепочку. Видимо, его крайне забавляла эта игра с её телом. Видимо, ему до умопомрачения нравилось заставлять её извиваться в своих объятиях от безудержных ласк. Забыл он, или же не помнил вовсе, как сладко бывает, когда даришь кому-то теплое чувство и получаешь взамен гораздо больше отданного. К бешеному огню в его глазах примешался похотливый огонек, разгорающийся с каждым мгновением всё сильнее. Он не выспрашивает её разрешения, после того, когда что-то внутри него решает «Пора…», Брок неожиданно вновь перемещается вверх. Он накрывает алеющие от прилившей крови губы своими, чувствуя, как по телу разливается ощущение предвкушения. Сместив тяжесть тела на одну из рук, другой, он успокаивающе, едва касаясь, провел прохладной ладонью вниз от шеи к животу. Ощущение гладкой, едва ли не бархатной кожи под пальцами, также успокоило и его самого. Впрочем, ему и так было не занимать уверенности. Оперев руки по обе стороны от головы девушки, он медленно томяще вошел в разгоряченное лоно. Издав тихий сдержанный рык, Брок замер так, давая ей привыкнуть к ощущениям. Точка «не возврата» достигнута… Он склонился ниже, теперь щекоча ухо шумным сбившимся дыханием, пытаясь восстановить биение зашедшегося сердца. Другой отель — Я же сказал, я не собирался издеваться над ними! Я просто хотел поиграть! Серьезно, почему Вы мне не верите? — Джош пытался вырваться из цепкой хватки Зимнего Солдата. — Думаешь, отомстив им за смерть сестер ты получишь их обратно? Ты лишь потеряешь друзей, которые хотят тебе помочь, — Баки завел его за угол, — Лучше бы ты этого не делал, парень. Громкий выстрел, пуля навылет, беспомощное тело Джоша Вашингтона оседает на землю среди изуродованных бутафорских тел и ножей, покрытых кровью. Где-то на втором этаже вздрогнула Пирс, так и не узнав, что это было последнее задание Зимнего Солдата. Больше она не позволит Барнсу и Рамлоу проливать чужую кровь.