Любовь её - химера?..

POV. Игнасио Ортега. 5 день. «Ведьма! Безумная женщина! Неужели она не понимает, что ей грозит?» С такими мыслями я покинул камеру Фьоры Бельтрами. Она либо ума лишилась, либо очень искусно притворяется! У неё нет выбора, как она этого не понимает? Не в её положении можно капризничать, топать ногами и требовать… Она не может позволить себе такую роскошь, как выбор, в условиях, в которых она оказалась. Но она держится с таким достоинством, с такой непоколебимостью… Боже, откуда у неё берётся столько сил? Изнеженная девушка, привыкшая к тому, чтобы её холили и лелеяли, сейчас стойко переносит холод тюремной камеры, питается тюремной похлёбкой и не жалуется, вообще ведёт себя так, будто это не её приговорили к костру! Я впервые встречаю такую твёрдость в характере женщины… Неужели она правда ничего уже не боится? Господи, как же я её ненавижу! Я ненавижу её звонкий смех, в котором сквозит презрение к её судьям. Я ненавижу её чувственные губы, её кошачью грацию и гибкость… Ненавижу её ангелоподобный лик, её утончённость! Господи, одним фактом своего существования она меня раздражает! Как же я ненавижу этот её светлый чистый взгляд её огромных серых глаз! Я видел такой взгляд только на фресках храма во время богослужения… А её фигура… Эти руки, руки настоящей аристократки… Длинные стройные ноги, высокая грудь, округлые бёдра и тонкая талия… Как я ненавижу её за то, что она постоянно является мне во снах, волнуя воображение! «Я раньше видел этот чистый взгляд На фресках Храма в светлый час служенья. Развейся, колдовское наважденье! В чём пред тобой, о, Боже, виноват?! Дай сил, Господь, мне духом не упасть… Ты тяжкое послал мне испытанье. С лицом Мадонны, Боже! Ведьма на закланье… О, велика ты, чародейства власть!» Господи, я постоянно представляю себе, как Фьора будет выглядеть без своего платья, которое больше пристало крестьянке! Мне всюду грезится она… Даже в толпе я ищу в лицах других женщин её черты… «Она срывала все замки у слова древнего «любовь», И в сердце мне вошла, как в кожаные ножны.» Чёрт возьми, Фьора замужем! Хорош муж, если бросает свою жену в этом змеином гнезде! Пусть я и не знаю её мужа, но я уже его ненавижу! В моей голове тут же возник план: 1)Помочь Фьоре сбежать и найти ей убежище. 2)Помочь ей отомстить врагам. 3)Увезти из этого города. 4)А потом можно и как-то устранить её мужа… Тогда ничто не будет препятствовать мне… Я отрекусь от своего сана, пусть даже буду предан анафеме, но зато Фьора будет со мной… Мне надо решить, где лучше всего укрыть Фьору. Наверно, у неё должны быть хорошие друзья во Флоренции, у которых она бы могла какое-то время пожить. Тогда надо пустить после этого слух по городу, что узница была похищена, а последний раз её видели в городке Винчи. Вот только как лучше всё организовать? Перед тем, как лечь спать, я захотел помолиться. Но ни одна из молитв, которые я знал, не приходила мне в голову. Я внимательно вглядывался в лик Мадонны на фреске. Вздрогнув, я отскочил и перекрестился. С фрески на меня смотрела Фьора и улыбалась! Моя колдунья, химера… «Я обезумел совсем. Лишь о тебе все мечты Я на иконы смотрю — С них улыбаешься ты!» Списав всё на плод воспалённой фантазии, я перекрестился. Всю ночь я провёл без сна. Я лежал на кровати и ворочался с боку на бок. Уснуть не получалось, потому что, стоило мне закрыть глаза, перед мысленным взором мелькал образ Фьоры… «Уймись, моя безумная душа. Не страх виной, что сердце гулко бьётся. Судьба-злодейка надо мной смеётся, И от себя теперь не убежать. Оковы сердца крепче камня стен. Взвилась костром в душе любовь слепая. О, Боже! Пред Тобою уповаю, Не дай мне сил разрушить этот плен». 6 день. Зашёл навестить приговорённую. Принёс ей фрукты, овощи, вина. Удивило то, что Фьора встретила меня приветливо. Даже улыбалась. Я не оставлял попыток убедить её бежать вместе, но Фьора продолжала отстаивать свою точку зрения. Какая же она упрямая! Всё требовала меня оставить её в покое, если мне от неё нужно только тело… Господи, где эта женщина свой разум потеряла? Если бы мне было нужно от неё только тело, я бы не строил планы по её освобождению! — Но у тебя есть же знакомые, которым ты могла бы довериться, и которых бы никто не подозревал в том, что они тебя укрывают? — спросил я, уже теряя терпение. — Есть, но я не знаю… Вряд ли я смогу остаться у своей подруги детства… — Фьора печально склонила голову на бок. — Её первой подозревать начнут. Личный врач Лоренцо Великолепного, Деметриос Ласкарис из Византии, предлагал мне помощь. Если бы ты к нему обратился, то очень бы помог мне… Деметриос Ласкарис? Тот самый таинственный врач! Что ж, придётся обращаться к нему… — Ты знаешь, где его найти? — спросил я молодую женщину. — Во Фьезоле. Он довольно известен, чтобы не знать, где он живёт. — Фьора затянула какую-то печальную старинную песню на итальянском языке. А я просто слушал её мелодичный голос, даже не вникая в смысл песни. Я был просто счастлив, находясь с ней рядом… «Молиться бесполезно, Прогневал небеса я; Передо мною бездна, И я стою у края. И сладко мне, и тошно, Пусть будет то, что будет, А будет только то, что Она меня погубит.» — Как же не хочется умирать, когда ты ещё столько всего мечтала привнести… — проворковала Фьора с затаённой грустью. — Игнасио, ты же не оставишь меня в беде? — подойдя ко мне, она обвила мою шею руками и робко прижалась. — Игнасио, мне так не хочется превратиться в собственные обугленные останки… Это будет горько теперь, когда я обрела тебя… — привстав на носочки, Фьора поцеловала мочку моего уха, едва ощутимо коснулась своими губами моих губ, потёрлась головой о моё плечо. «Во сне и наяву я Всё время представляю, Как я тебя целую, Как я тебя ласкаю — То этот нежный локоть, То белые колени О, похоть, похоть, похоть! Сильней огня в геенне» А я будто превратился в собственное мраморное изваяние. Я вдыхал запах её чёрных шелковистых волос, её молодого гибкого тела… Жаль только, что к этому её запаху ветра, прогретой солнцем свежей травы и дорогих духов, примешивался запах тюремной пищи и затхлых стен темницы… «Как ослепляет эта красота. Ужели это — дьявола созданье? Смертельный яд проник в моё сознанье. Не излечиться силою креста.» Невольно я сравнивал её с лилией, красной лилией Флоренции, символом на гербе города, который отвергает донну Бельтрами… А ведь она неотъемлемая часть этого города, она его дух… Она сама, как его символ, красный цветок лилии. Только Фьора похожа на лилию, придавленную камнем. Но тем не менее, она не сдаётся, а это уже достойно уважения… Мне хочется продлить эти мгновения на целую вечность, чтобы они никогда не кончались. Но мне пора идти. Надо разыскать Деметриоса Ласкариса… Когда я разжал объятия, Фьора сильно изменилась в лице. Её лучистые серые глаза погрустнели, голова опустилась, с губ исчезла блаженная улыбка… Она выглядела такой одинокой и потерянной… — Игнасио, ты уходишь? — спрашивает она подавленно. — Я ухожу, но ещё вернусь. Я не оставлю тебя… — я поцеловал Фьору в лоб и вышел из её камеры, которую тотчас же закрыл за мной стражник, разрешивший мне свидание с Фьорой… Нет, конечно, я могу её тайно навещать, благодаря тому, что у меня есть ключи от её камеры. Специально делал слепки ключа на мыле… Ради усыпления бдительности всех, приходится соблюдать видимость законопослушности… Тюремщик Фьоры полагает, что я бьюсь за спасение души «этой девчонки» с дьяволом. Ха! Знал бы он истинную причину!..