***
— За плечами участников уже несколько недель упорной борьбы за звание лучшего танцора страны. Впереди еще пять! Вот только останется из них кто-то один. Кто это будет? Это может решить лишь зритель! — Ляйсан торжественно объявляла начало очередного концерта. Участники уже находятся на сцене, в ожидании вердикта: кто же стал фаворитами и аутсайдерами этой недели? Интрига, как и обычно, накалилась, когда на сцену был вынесен конверт с заветными результатами. — И лучшим участником команды Мигеля на этой неделе становится…- Ляйсан четко выделяла каждое слово, а затем сделала продолжительную паузу. — Антон Пануфник! Поздравляем тебя! Алиса нервно покосилась на Антона, когда он с широкой улыбкой подался вперед, кланяясь перед залом. Все снова повторяется. Доценко уже становилось тошно. Она прекрасно знала, что по процентам наступает Пануфнику по пятам. Вот только еще она знала, насколько нечестным путем было вырвано это самое «первенство». И даже фраза Мигеля в голове о том, что они и так фавориты, а зрителям нужно лишь помочь это увидеть, перестала помогать избавиться от угрызений совести. Но если кого и мучила совесть на этой сцене, то это Антона Пануфника. Он высокомерно задирал нос и широко улыбался всеми своими белоснежными зубами, избегая даже встречи взглядами с Алисой. Они не разговаривали уже около трех суток, но им обоим казалось, что намного дольше. Он не встречал ее больше по утрам со стаканом кофе: теперь ей приходилось готовить его самой. Она больше не провожала его демонстративным поцелуем в щеку посреди коридора. «Похоже, у нашей сладкой парочки прошла любовь, завяли помидоры» — Ехидно усмехнулась Бухольц, когда Алиса и Антон в очередной раз пришли на групповую репетицию порознь. Она произносила это с исключительной артистичностью и не утруждала себя в том, чтобы скрыть свои лицемерные сплетни от самой «сладкой парочки», умышленно делая свой голос громче на каждом слове, как бы невзначай. Алиса порывалась сказать что-то в ответ, вот только она и сама не очень понимала что. Она, кажется, уже и сама не знала, кто она, что она и как она должна себя вести. Земля уходила из-под ног, когда воспоминания предательски врезались в память. Картинка перед глазами начала меняться ровно на то, что Доценко так усиленно пыталась забыть, вычеркнуть из своей жизни навсегда. Но как тут вычеркнешь, когда она видит ЕГО каждый день? Антон же на едкие высказывания Бухольц не обращал никакого внимания. Впрочем, сейчас он не воспринимал и половины информации, получаемой извне. БОльшую часть его сознания сейчас съедала вина. Очередное новое чувство в жизни Антона Пануфника. Он, кажется, уже и сам не помнил, когда полноценно питался и наслаждался здоровым сном…да и вообще хоть чем-то наслаждался. Прошло уже три дня, но, как и было сказано, Алисе и Антону казалось, что это все длится долгие месяцы. Они не пытались идти на контакт: не видели смысла. Девушка все прокручивала в голове их последний разговор, перед тем, как она оставила его тогда в номере. От этого Доценко начинала корить себя. Затем переворачивала ситуацию наоборот и винила уже Антона. Еще спустя какое-то время крайней оказывались и Мигель, и Самойленко, и, как ни странно, Клевакин, Бухольц и дальше по списку. И так каждый день. По кругу. У Антона в голове все происходило по схожей схеме только не по спирали, а скорее зигзагами. Ежечасно он убеждал себя, что все хорошо, ничего страшного не произошло. «Пфф…да она даже не моя девушка была…так, на спор, решили поиграть в отношения. Да разве это отношения были? Так, одно слово. И неужели мы давали какие-то клятвы друг другу? Да вообще никаких. И вообще, я взрослый человек и у меня есть право выбора. Если она хочет кого-то держать под контролем, то у нее для этого есть дочь» — Эти оправдания повторял себе Пануфник каждый раз, когда его достигала совесть. Вот только хватало этого ненадолго. Уже спустя несколько минут он кардинально менял свою точку зрения: «Да, мы поссорились, но это не означало… Ох, чертов Клевакин… Чертова Самойленко… Все слишком закрутилось, совпало… Пойди теперь попробуй убеди эту истеричную Доценко, что я сожалею… Да и толку? Она и раньше мне не особо доверяла, а теперь то уж тем более…» Эти внутренние диалоги затягивались у Антона каждый раз, когда он не был занят танцами. Теперь он стал лучшим и единственным собеседником для самого себя. Да ему и не хотелось общения: о чем разговаривать, если на уме у него только одна мысль? Ко всему прочему, Антона волновала еще одна вещь. Слова Алисы о том, что он выиграл… По сути, она была права, да. Но почему-то ему было совершенно все равно. И куда делся весь его азарт, которого еще недавно было немеренно? И тут Пануфнику пришло на ум, что он уже давно перестал быть тем, кем пришел на проект. Как только он не заметил этого раньше? — Да нихрена ты не изменился, если поступил так с Алисой. — Отмахнулся Макс, когда Антон только завел эту тему. — Только нашел девушку, которая терпела все твои выходки…и упустил. Дурак ты, ясно? Антон молчал в ответ. Он прекрасно знал, что Нестерович абсолютно прав. — Мда…делов ты намутил, Пануфник. — К диалогу подключился Клевакин, которому тоже не терпелось обсудить столь животрепещущую тему. — Что хоть делать то теперь собираешься? — Да ничего. —Сухо отрезал Пануфник, даже не поднимая взгляда на собеседников. — И ты теперь всегда таким унылым будешь? — Не унимался Клевакин. Но Антону даже не захотелось ему врезать, потому что сейчас ему было абсолютно все равно. Его вообще уже мало что приводило хоть в какое-то чувство. — Посмотрим. — Мда…ты мне больше нравился, когда еще не связался с этой девчонкой. — Протянул Олег будничным тоном, облокотившись на стул, изображая из себя великого знатока-психолога. — Можно подумать, меня это интересует. Макс решил, что пора переводить этот диалог в более мирное русло, а потому быстро перевел тему. — Так, Антон, ты завтра идешь на съемки к ясновидящим? — Изображая заинтересованность, сказал Макс, искоса смотря на Олега: хоть бы он ничего не испортил. — Да. — Полностью лишенный эмоций ответил парень без всякого энтузиазма. — Куда-куда? — Зато у Клевакина этого самого энтузиазма было хоть отбавляй! — Насколько я понял, завтра танцоров ведут на испытания «Битвы экстрасенсов». Мигель и Егор выбрали по несколько участников из своих команд, которые встретятся с магами, колдунами и ясновидящими. — Голос Макса, как и обычно, был максимально нейтрален. По его интонации вообще невозможно было разгадать, что он чувствует на самом деле. — Глядишь, Тох, тебе там твою Алиску приворожат…- С усмешкой Олег пихнул Антона локтем под ребро. Однако шутки его никто не оценил. Все старания Макса были тщетны. Вот только от самого Антона реакции не было совершенно никакой. Он все также пялился в одну точку в полу, ища себе оправдания, а потом сам же их опровергая.***
— Итак, господа танцоры, внимательно слушаем! — Командным голосом объявил режиссер. — Сейчас сюда по одному буду заходить люди, которые считают себя экстрасенсами. Они будут пытаться рассказать что-либо о вас, а затем сделают предположение, кто станет победителем. И сразу просьба: относитесь к этому проще. Далеко не все предсказания сбываются, поверьте опыту. Но вы артисты — изображайте искреннее удивление и доверие. Всем все ясно? Шеренга танцоров утвердительно замотали головой, пытаясь понять, что же все-таки от них требуется. Слава недоверчиво взглянул на Антона, который стоял в паре шагов от него. Пануфник очевидно побледнел и несколько осунулся. Его глаза стали утомленными и не выражали абсолютно ничего, хотя на лице все еще сияла улыбка, которую он берег для публики. И все же, были и те, кто находил в нем фальшь. Одним из этих немногих и стал Слава. Он вовсе не собирался общаться на эту тему с самим Пануфником: до того отвратна ему была сама его личность. На площадку заходили экстрасенсы с завязанными глазами один за другим, пытаясь угадать, кто находится перед ними. По большей части, они несли бред и околесицу, которая вызывала на лицах танцоров лишь смех и улыбку. И лишь Антону, по-прежнему, было все равно. Не тронуло его и тогда, когда очередная ясновидящая, Татьяна Ларина, заглянула ему в глаза и строгим тоном произнесла: — Наглец ты по натуре, да? Что думаешь, то и говоришь. Ничего не боишься. Вот только любая коса на камень находит. Осторожнее будь со своей уверенностью. Вокруг тебя люди тоже не простые. Сестры Михайлец переглянулись и хитро хихикнули. Все явно ожидали, что Антон начнет спорить или хоть как-то комментировать сказанное экстрасенсом. Но он оставался невозмутим, лишь одарив женщину своей фирменной улыбкой. Спустя пару часов все уже были утомлены, а Пануфник был утомлен особенно сильно. Ему уже приелось общество этих людей, которые являлись его, так сказать, коллегами, потому что из приятных собеседников здесь был лишь Ильшат. Но и он тактично стоял в сторонке, уходя в собственные мысли. Антон несколько приободрился, когда ему сообщили, что сейчас выйдет последний экстрасенс, после чего их благополучно отпустят домой. — Наконец-то, я с голоду помираю! — Раздался довольный голос одной из сестер. Вторая же счастливо засмеялась в ответ. — Да и вообще. Пока нас тут сказками утомляют, остальные там отдыхают. — Недовольно произнес Волков, косясь на съемочную группу. — Я-то думал, что здесь хоть что-то интересное будет. — Ну тебе же сказал тот старик, что ты выиграешь в проекте! — Сквозь смех выдал Слава. — Он еще сказал, что я отец одиночка с двумя дочерьми на руках… — Недовольно ухмыльнулся Волков, пытаясь спрятать негодование. — Ой заводите свою последнюю ведьму и отпустите нас уже. — Перешел он на более твердый тон. И говоря «ведьма», Саша попал в самую точку. Стоило этой женщине зайти внутрь, как каждый из танцоров почувствовал дрожь по телу. — Джулия Ванг на площадке! — Объявил кто-то из съемочной группы. И было совершенно неважно, как ее зовут — она навевала ужас. Темные облачения, бледная кожа, белые волосы… А стоило ей снять маску, как все обратили внимание на ее пронзительный взгляд. Джулия обходила одного танцора за другим, выдавая им точную информацию из их личной жизни. Вика и Настя уже рыдали от того, что она задела их воспоминания о умершем дедушке. Ильшат и Слава также легли под чарами колдуньи, раскрывая перед ней свои души и сердца. Когда она подошла к Антону, парень лишь самодовольно ухмыльнулся, словно на время ему вернули его прежний азарт и задор. Он слабо верил в ясновидящих. Особенно после сегодняшнего вечера, когда люди, отобранные на конкурс с паранормальными способностями, выдавали одну ложную информацию за другой. — Чего ты ухмыляешься? — Грубо начала женщина, осматривая Пануфника с ног до головы. — Ты уже поплатился за свою надменность и эгоизм. Тебе мало? Тут Антон осекся. Его маска спала. Все внимание сейчас было устремлено на него. Даже Волков, который в принципе не умел сосредотачиваться, сейчас с интересом наблюдал за тем, как Антон Пануфник в одночасье стал похож на обычного человека. — Что вы имеете в виду, Джулия? — Подскочил ведущий, который пристально следил за происходящим. — Он в курсе. — Кончики ее губ изогнулись в улыбке. — Но…- Протянул Антон, пытаясь что-то ответить, но на ум уже не лезло ничего. — Ты же и без меня все прекрасно знаешь, не так ли? — Теперь усмехалась уже Джулия. — Желаешь узнать о девушке? Антон тяжело сглонутл, собрался с мыслями и уверенно ответил: — Да. — О какой девушке идет речь? — Снова вмешался неугомонный ведущий. — Внешность ангела, а взгляд дьяволицы. — Сухо выдала ведьма будничным тоном. И в этот момент ни у кого уже не оставалось сомнения, о ком идет речь. — Знаешь, в чем ваша проблема? — Задала она вопрос, на который и не ждала ответа. — Вы оба не умеете любить по-нормальному. Оба слышите только себя. Вечно эти ваши «а вдруг…» и «, а если…». Вот так все и вышло, как есть сейчас. Антон переваривал, полученную информацию. И стоило Джулии сделать короткую паузу, он моментально решился вставить вопрос, который неистово его волновал: — И что же делать? — А это ты себя спроси. Любишь? Борись. А если нет?..Да нет, ты любишь. У тебя нет особого выбора сейчас. С этими словами ведьма развернулась и пошла обследовать следующего участника, оставив Антона в полном замешательстве. — Слышь, Пануфник, беги в магазин за розами! — Усмехнулся Волков, когда танцоры брели в гостиницу со съемок. — Тебе ж сказали, чтоб ты боролся! А то, как же мы без нашей самой сладкой парочки проекта? — В его голосе послышался намек издевки. — Если хочешь поплеваться ядом, то иди к Бухольц. У вас это одинаково здорово получается. — Только и выпалил Пануфник, прибавляя шаг.***
Тем временем, Алиса продолжала изматывать себя в зале тренировок. В здании уже было относительно пустынно, а никого из участников, помимо Доценко, найти было невозможно. Она ликовала перед очередной возможностью побыть наедине. С недавних пор это стало для нее новым хобби. Она билась об пол, целенаправленно падала, возводя себя в сложные фигуры… Ее избитые от изнурительных тренировок руки и ноги уже покрылись фиолетовыми синяками. И все равно, боль физическая никак не могла заглушить боль моральную. — Ничего себе. — Раздался мужской голос у входа в зал. — Не ожидал здесь кого-то увидеть. — Ох, это ты…- Подняв взгляд, Алиса увидела перед собой Макса, который со свойственным ему спокойствием рассматривал девушку с ног до головы. — И не пытайся, не получится. — Ровным тоном произнес он и поддался вперед. — Ты это о чем? — Непонимающе ответила Доценко. — Синяки на твоем теле… Такие танцоры, как ты, не падают настолько часто и настолько сильно. Такими темпами, на тебе места живого не останется… А толку от этого, как не было, так и нет. Алиса забилась в ближайший угол, обняв колени. Исподлобья косясь на Макса, девушка лишь буркнула: «Я сама как-нибудь разберусь», на что Нестерович лишь улыбнулся. «Два сапога пара» — именно эта мысль пришла ему в тот момент. Он сделал шаг вперед, и Алиса поняла, что так просто от него сегодня она не отделается. — Завтра будет уже неделя, как вы не разговариваете. — Заключил Макс, усевшись на полу в паре метров от Доценко. Алиса молчала. Она не понимала, к чему он клонит, и потому лишь в своей свойственной манере произнесла: — Ты хочешь, чтобы мы дождались полуночи отпраздновали эту дату? Максим снова рассмеялся, в очередной раз подмечая, почему его друг запал именно на эту девушку. И тем ни менее, он решил не отвечать на едкую шутку. — Он ведь не такой плохой, знаешь…- Нестерович с видом миротворца начал исполнять роль адвоката Пануфника. — Я уже прекрасно уяснила, какой он человек. — Резким тоном выдала Алиса, и Макс понял, что спорить с ней будет сложно. — Да ладно тебе… Ему же плохо без тебя. — Ну, и замечательно. Надеюсь ему очень-очень плохо. Так ужасно, что и в кошмарном сне не приснится. Потому что именно это он и заслужил. Надеюсь, оно того стоило… — Алиса… — НЕ НАДО! Девушка уже еле сдерживалась, чтобы снова не забиться в истерике. Наступило молчание. Тогда Макс решил зайти с другой стороны: — Ты никогда не задумывалась, откуда у него такое отношение к девушкам? Ну, вся эта теория с ценниками и прочее… Алиса молчала, и Нестерович решил, что это знак того, что она наконец дала ему шанс высказаться. — Когда ему было три года, мать бросила их с отцом ради мужчины побогаче. Оставила его расти с человеком, который даже толком не знал, как правильно кормить ребенка. Затем у него было две мачехи, обеих из которых он принимал, как родных. Однако, обе покинули их семью, оттяпав половину состояния его отца, который в тот момент уже добился определенного финансового благополучия. И так у него зародилась идея о том, что каждая девушка — продажная шлюха. И как ни странно, ему постоянно попадались именно такие девушки. Возможно, он не там искал. Но так или иначе, в определенный момент он твердо понял, что каждую можно купить, стоит ему только захотеть. И так было всю его жизнь. До встречи с тобой. Тебя ему так и не удалось подсадить на крючок… — Вот это комплимент! — Выдала Алиса, тем временем усваивая полученную информацию. В ее голове не укладывалось то, как мать могла бросить собственного ребенка, ради пачки денег. Сама Доценко и представить не могла, что когда-то бросит Анфису, что бы ей не предложили взамен. И все же, многие вещи теперь встали на свои места. Нет, это вовсе не значило, что она все простила и забыла. Но, во всяком случае, она нашла несколько ответов на свои вопросы. Снова воцарилась тишина. На этот раз ее нарушила Алиса. — Зачем ты защищаешь его? — Дрожащим голосом спросила она. — Я бы не защищал его, если бы не видел, что вам одинаково паршиво друг без друга. Ответ был исчерпывающим. Доценко лишь поджала губы, а затем резко поднялась на ноги. — Отпразднуй юбилей без меня. Я хочу спать. — Утомленно произнесла она, будто и не было между ними сейчас никакого разговора. И все же, после этого вечера, мысли Алисы и Антона пошли в совершенно новом направлении. И ни один из них не знал, к чему это приведет. Оставалось лишь выжидать.