Округ Неверлэнд

I had a coke at the bar I’d four dreams in a row Where you were burnt, about to burn or still on fire You had a cold cold smile You were burned, you were about to burn you’re still on fire I fall down right there I wanted to fall down right there but I knew You wouldn’t catch me ‘cause you’re dead I swallowed crushed ice pretending it was a glass And you’re dead Ashes to ashes “You can sleep now” you said “You can sleep now” you said that I had a dream where you said that Thank’s, you weren’t suppose to

Звон будильника. Мерзкий запах чистящих средств, который источало постельное бельё в отеле. Если сосчитать до десяти, то можно было услышать, как наверху кто-то моется, громко и невпопад распевая весёлую песенку. В коридоре, несмотря на столь раннее время, слышался топот нескольких пар ног. И чего же им всем не спится? Здесь, кажется, вообще никто и никогда не спал. Цюрих был слишком наполнен жизнью. Слишком, для городка, который можно назвать курортным. В это время года обычно было мало посетителей, как и туристов, но всех, кто жил в этом отеле, это не останавливало. Они не скрывали, что охотно проводят время, каждый погружённый в свои заботы и дела, с которыми они справлялись с завидной суетливостью и радостью на лицах. Пока Вэнди чистила зубы, она думала, что будь она убийцей, то совершить преступление здесь было бы более, чем идеально. Цюрих самый крупный город Швейцарии, который находился на северном берегу Цюрихского озера. Город являлся мировым финансовым центром, средоточием торговых и промышленных учреждений и центром культурной жизни страны. Несмотря на это, «старый город» сохранил свои кварталы с тесными извилистыми улочками, узкими домиками в готическом стиле, в которых были расположены маленькие кафе, кондитерские и антикварные магазины. Если ты турист, то никто сразу и не заметил бы твоей пропажи. Если местный, то тем более: уезжать в горы на выходные здесь привычное занятие, а там мало ли что может произойти. Если говорить о разнообразии того, как это сделать, вариантов тоже предостаточно: здесь тебе и озеро, и горы, и улочки, в которых очень легко подловить. В этой сказке на каждом углу могли поджидать волки, которые только и ждали, когда жертва потеряет бдительность. Выскользнув на улицу Вэнди поняла, что, видимо, всю ночь шёл проливной дождь, и сейчас он даже не думал прекращаться. Хорошо хоть в машине было тепло. Тихо работала печка, и диктор по радио сообщал, что за окном 7 ноября, температура приближается ближе к нулю и все, кто не хочет простыть, должны одеваться теплее. Словно о чём-то вспомнив, с переднего сидения Джонни протянул кофе на вынос. Он был невероятно гениален, и его интеллект служил прикрытием детских травм. Наверное, потому у него до сих пор не было ни одной девушки, хотя на вид он довольно привлекательный парень. И его вечные рассказы о том, что Чёрная звезда в Звёздных войнах просто не могла бы так функционировать, действительно увлекали. Хотя, по всей видимости, не всем это было интересно, как и квантовая физика или цитирование Ницше. Счастье уюта в машине продлилось недолго, и машина остановилась уже через пару кварталов. Додумался же, где выбрасывать труп. Не мог подальше, тогда хотя бы был шанс согреться и обсохнуть. - То, что здесь происходит… - выдает по дороге следователь местного отделения. «Выходит за рамки того, что можно осознать», - заканчивает про себя Вэнди. Она не сразу подошла к трупу, и, медленно отпив глоток чёрного кофе, наблюдала за тем, как на месте события всё ещё копошились фотографы и криминалисты. Она с интересом разглядывала бейдж, на котором красивыми буквами было напечатано её имя. А ещё крупнее «Отдел психоанализа». Студентке с хорошими результатами улыбнулась удача, так думали её коллеги. Отец помог улыбнуться удаче – была истинная правда. Именно потому Вэнди выбрала Швейцарию. Ей хотелось жить подальше от родителей и больше никогда не пользоваться их помощью, что бы не происходило. Она работала здесь уже год, и первое что приходило на ум, когда её спрашивали: «Ну как там?», были Альпы, надёжные банки, точные часы, вкусный сыр и качественный шоколад. Но про себя Вэнди всегда добавляла «эмигранты». Почему-то именно среди них встречался большой процент преступников, которые словно попадали в сказочную страну, теряли рассудок и начинали вытворять такое, о чём многие предпочли бы никогда не знать. Работа в отделе психоанализа была сложной: ненормированный график, частые перелёты, вызовы на работу среди ночи и очень много трупов, которые нужно было изучать, от которых нужно было абстрагироваться, иначе можно сойти с ума от жестокости этого мира. Прохладные волны ветра вперемешку с холодным дождем помогали успокоиться. Вэнди вдыхала всё глубже. К этому невозможно было привыкнуть, но это тоже была часть работы, которая очень важна, и которую никто за неё не сделает. Наконец место преступления было свободно от всех, кроме виновницы этого "торжества", и Вэнди, по приглашению следователя, подошла ближе. Труп жертвы лежал среди мусорных баков. Вэнди наклонилась ниже и увидела на шее характерный золотистый след, который напоминал пыльцу. - Это тот же почерк, что и у предыдущих жертв. Такое же положение тела, точно такой же способ убийства. Отправьте на вскрытие, но я уверена, что причиной смерти будет потеря крови. - Он вскрывал их, когда они ещё были живы? - Предыдущих жертв - да. У некоторых из них анализы показали большое количество барбитуратов, поэтому они ничего не чувствовали. Тем, кому повезло меньше, было совсем не весело в их последние часы жизни. Нужно возвращаться в участок. Больше здесь мы ничего не найдём. *** - В Цюрихе за последние 10 месяцев произошел ряд убийств. Все три девушки не старше 25 лет, одинокие. Этим утром одну из них нашли, – Джонни вывел на экран изображение. - Словно мумифицировали, – заметил Марк. Их команда состояла из трёх аналитиков: Вэнди, которая специализировалась на почерке убийств - её работа заключалась в том, чтобы находить что-то общее между жертвами. Джон ведал чудесами статистики, рассчитывал радиус действия убийц и занимался анализом почерка убийцы. Майкл был самым младшим среди них и великолепно разбирался в бихевиористике. Вэнди долго смотрела на экран, и её голова невероятно отяжелела, а на лбу выступил пот. - Вэн, с тобой всё в порядке? – побеспокоился Джонни. - Да, конечно же. Просто кофе перепила. «Соберись», - думала она про себя. - «Не время. Не сейчас. Они не должны видеть». Приступы так давно не случались. Точнее, такого не было никогда раньше. Только странные сны и постоянное ощущение, что она что-то упустила, о чём-то забыла и теперь подсознание дало мощный толчок. Только вот что именно она должна вспомнить? - Так что случилось с жертвами, они заморожены? - Джонни понимал, что нет смысла вытягивать силой из Вэнди что-либо, и потому продолжил. - Нет, не заморожены. Забальзамированы. Потому установить время смерти не так просто, - волна боли отступила. - И где её нашли? - Все тела были выброшены в разных местах возле мусорных баков. Волосы неаккуратно обстрижены, по положению тел можно сказать, что убийца пытался их унизить. - Зачем тогда бальзамировать? - удивился Марк. - Это нам и предстоит выяснить. Вэнди ещё раз посмотрела на фотографии жертв, затем перевела взгляд на сидящих за столом, словно взвешивая, можно ли им говорить то, о чём она думала. - Есть ещё кое-что. Пыльца. Золотая. Я взяла образец, пока никто не видел. - Но, Вэн, так нельзя… - Джонни, ни одна лаборатория не способна будет объяснить, что это. Кроме нас никто не знает, с чем они имеют дело. - Я думал феи не убивают, - словно из глубокого сна проговорил Марк. Кажется, он всё ещё не до конца верил в их существование. - Своими руками – нет. Только если их разозлить. Или какие-то психологические травмы превращают их в ведьм. Тогда уже ничто не способно их остановить. Но если фея привязана к кому-то, она готова его защищать. - Но это явно не защита, на лицо убийство. Причём, если я всё верно вижу, то жертвы умирают не самой прекрасной и безболезненной смертью. И я бы не брался утверждать, что это дело рук феи. Такое может сделать только мужчина, - Джонни почему-то стал раздражительным. - Бальзамирование говорит о том, что убийца заботился о них, желая продлить момент наедине с ними. Но неаккуратно обрезанные волосы, положение трупа, место, в котором он от них избавляется: всё это свидетельствует о противоположном - он их унижает, - Марк нервно постукивал кончиками пальцев по столу, пытаясь соединить воедино два противоречащих факта. - А что если убивает один, а избавляется от трупов другой? - Либо у нас два убийцы, либо один, но у него раздвоение личности. Чем дальше, тем веселее. +++ На самом деле Вэнди не совсем верила в фей, которые убивают. Точнее, она знала, на что они способны, но зачем убивать так – этого было не понять. Она сидела в баре отеля и уже час как крутила стакан со льдом так, что кубики ударялись о стенки и издавали характерный звук. Её это всегда успокаивало, а ещё помогало думать. Перед ней лежала очень сложная головоломка, которую она никак не могла не то, что решить, а даже подобрать каким способом решать. Одна версия тянула за собой другую, и этот клубок пока было невозможно распутать. Вэн не понимала и не видела мотивов для того, чтобы сначала так сильно стараться сохранить, а потом с какой-то яростью и презрением избавиться от объекта своего обожания. Лёд в стакане совсем растаял. Вэнди сделала глоток напитка и поморщилась. Лучше бы взяла бокал вина, а не то, что так сильно любил пить её бывший китаец. Казалось, после болезненного разрыва она уже больше никогда не сможет относиться нормально к китайцам. Путь к её сердцу им был заказан, и она даже подумывала о том, а нет ли какого амулета, чтобы их от себя отпугивать. Она бы купила. И отпугнула бы хотя бы вот этого странного с носом картошкой и, кажется, очень красивого парня, который за последние полчаса упорно не желал пересаживаться куда-то ещё и украдкой наблюдал за тем, что делает Вэнди. - Вы закончили думать? Не хотел вам мешать, – парень очертил в воздухе странные круги руками. Вот чёрт, до чего же знакомый акцент. - Меня зовут Питер. Хотя, я не совсем люблю это имя, предпочитаю первое – Лухан. «Ну только этого и не хватало», - простонала про себя Вэн. Она внимательно изучала то, что у этого парня было на голове и даже приблизительно не могла угадать цвет, потому что это была какая-то смесь выцветшего розового вперемешку с фиолетовым и лучше даже не пытаться отгадать гамму. Всё это торчало из-под кепки и ничуть не портило красивое по-своему лицо. Даже нос картошка его не портил, и Вэн непроизвольно задумалась о том, где же таких красивых выращивали. Про себя девушка с какой-то лёгкостью отметила, что Лухан совсем не в её вкусе. И вот здесь бы закончить всю эту историю, сказать, что она его отшила и занялась мыслями о расследовании, но это не так. Карма в тот вечер взялась за своё дело более, чем серьёзно и решила, что отступать некуда. На душе действительно было паршиво, а новоявленный китаец совершенно не вызывал подозрений, даже наоборот. - Вэнди, - она протянула руку и отметила, что у него крепкое, но приятное рукопожатие. Лухан странно улыбнулся. Его глаза превратились в щёлочки и странное «Действительно?» заставило Вэн засомневаться в том, что она правильно поступила, когда не ушла от разговора. Её голова снова начала без причины гудеть. - Ты меня знаешь? - Не совсем уверен, – Лухан всё ещё пристально смотрел на девушку, – возможно, когда-то. Твоё имя, оно что-то напомнило мне, только я совсем не могу вспомнить, что именно. В любом случае. Не бери в голову. Он посмотрел на часы, которые висели на стене бара и показывали ровно полночь. - Время волшебства, Вэнди. Рад был с тобой познакомиться. Ещё встретимся. Вэн не стала допивать содержимое стакана и поднялась к себе в номер. +++ Ночью ей снились кошмары. Лухан сидел на краю кровати и постоянно расспрашивал о том, что случилось с жертвами, почему их убили и больше всего его интересовало, почему тот, кто их убил, делает это. Вэнди не могла ответить на все эти вопросы, они её волновали в той же степени, что и Лухана. «В-э-н-д-и» Что-то в темноте тихо растягивало её имя, словно пружину, и наполняло комнату ночными страхами, воздух казался густым, как смола. «В-с-п-о-м-н-и» Как можно помнить то, чего никогда не было? «Я вечный ребёнок растрёпанный Питер Пэн, потерявший в тяжёлых схватках Вэнди. Время волшебства после 12. Когда же оно наступает? Кто-то очень знакомый и дорогой говорил, что всё самое интересное происходит в три. Огромные часы пробивают полночь. На своём балконе я храню уставших курящих фей» Вэнди слышала это уже когда-то. Когда-то очень давно. Голос доносился словно сквозь толщу воды, его невозможно было узнать. Он должен знать ответ. Он точно его знает. Вэнди из сна вырвал стук в дверь. Она повернула голову и увидела на часах цифру три. За окном было очень темно, а это значило только одно: сейчас была ночь, и кто-то упорно хотел попасть к ней в номер. Она накинула на себя халат и осторожно приоткрыла дверь, за которой увидела… Лухана. - Время волшебства, Вэн. Говорят самое страшное время в 12, но это совсем не так. Всё веселье всегда начинается в три. Скорее, нас ждут. Вэнди не совсем поняла, что происходит, и тогда казалось самым логичным, из того, что она могла сделать, было только взять и закрыть дверь, но она сделала совершенно обратное. Так, как была: босиком и в халате, она взяла протянутую руку Лухана в свою и даже не сомневалась в том, что должна следовать за ним. Хотя, разве что только немного. Она всё ещё не совсем понимала, где закончился сон, и началась реальность. И не сон ли это сейчас. Но нужно было успевать за ним, быстрее перебирать ногами. Вэнди никогда за ним не поспевала. Он всегда был быстрее, всегда был первым. И всегда брал за руку и куда-то увлекал. Так было всегда. Почему "было"? Пол был очень холодный, но она не говорила ничего, а Лухан даже не заметил, что она босиком. Его взгляд был увлечён куда-то вперед, он всё время смотрел на наручные часы, словно боялся опоздать. - Джонни и Марк не должны нас увидеть. Вэнди едва успела задуматься, когда она рассказывала ему, как зовут её напарников. «Маньяки себя так не ведут», - успокаивала она себя. Они оказались на заднем дворе отеля, и Лухан завёл их в самый тёмный угол. Здесь под пожарной лестницей ничего не было видно, и откуда-то сверху капали огромные холодные капли. Изо рта шёл пар. Безумно холодно. Зябко. Сыро. - Что ты делаешь? – Вэнди всё ещё надеялась хотя бы что-то понять. - Джонни и Марк просто взбесятся когда увидят это, – у Лухана глаза горели каким-то неистовым задором. Всё, что происходило, ему действительно доставляло огромное удовольствие. - Джонни и Марк? Откуда…. Лухан приложил палец к губам Вэнди. - Тш-ш-ш, на сегодня вопросов достаточно. Вэн почувствовала, как с глухим ударом её грудь пробил нож, лезвие прошло прямо в сердце и последнее, что она помнила, как Лухан проделал то же самое с собой, напоследок только улыбаясь: - Скоро встретимся. +++ Вэнди не ожидала очнуться, а даже если бы и очнулась, то намерена была увидеть лужу крови. Точнее две лужи крови: свою и Лухана. И меньше всего она ожидала оказаться в огромной кровати, рядом с мирно сопящим Луханом, который спал, как и положено спать всем парням: без футболки, широко раскинув ноги и обнимая подушку. И пока Вэнди пыталась обновить базу данных и понять, что вообще произошло, Лухан успел сладко потянуться и проснуться. - Доброе утро. Он расплылся в такой блаженной улыбке, что Вэн подумала о том, что сходит с ума. Ее рука юркнула под одеяло, нащупывая, а есть ли на ней хоть что-то из того, что должно быть, и с облегчением поняла, что там всё в порядке. Следующее, что она сделала – осмотрела себя на предмет ножевого ранения, но его не оказалось. Лухан тем временем любовался растерянностью Вэнди и даже не думал что-то объяснять. - Ты меня вчера зарезал? - Было такое, – Лухан кивнул головой. – А что, что-то не так? Болит где-то? - После такого люди обычно не просыпаются, или я что-то путаю? - Смотря какие люди. Как видишь, мы с тобой проснулись, причём в очень интересном месте. Даже не ожидал, что всё так мило получится. Лицо Вэнди вытянулось от тяжести вопросов, которые занимали сейчас её голову. Лухан решил немного облегчить её страдания. - Мы попали с тобой в Неверлэнд. Обычно убитые или самоубийцы не попадают в столь прекрасное место. Такое может сделать только я или кто-то на меня похожий. Как я это делаю – сам не знаю. Здесь важно, чтобы кто-то, кого я убиваю, умер точно так же, как и я сам. Тогда мы оказываемся в другой реальности. В моей реальности, которая для тебя не слишком отличается. Когда я увидел тебя вчера, то никак не мог вспомнить кто ты, но я точно уверен, что ты меня знаешь, как и я тебя. Просто мы забыли. Или нам помогли забыть. Джонни и Марк, думаю это их рук дело. Пересечься в твоей реальности было почти невозможно, думаю они и об этом знали. Вэнди откинулась на подушки, устремив взгляд в потолок. Это утро, кажется, не перестанет её удивлять. Потолок полностью был исписан её именем. - Что это такое? - Это то, что я не должен был забывать. Понимаешь, моя голова из-за постоянных путешествий в разных реальностях не слишком хорошо держит имена и внешности людей, которых я встречаю. Я их просто не помню. Но каждое утро, когда я здесь просыпаюсь, я вижу это, – Лухан ткнул пальцем в потолок, – это то, кого я хотел запомнить. - Но откуда ты знаешь, что я именно та Вэнди, которая тебе нужна? И почему тогда я не помню тебя? - Потому что помнить о Неверлэнде не должен никто, кроме тех, кто здесь живет. Как только я пропаду, ты забудешь обо всем, что здесь происходило. И обо мне тоже. - То есть ты меня убил и себя тоже, чтобы мы попали сюда, и я всё вспомнила? - Я хочу, чтобы ты помнила меня, этого вполне достаточно. То, что было, уже не важно, важно только то, что будет. - Но у меня есть работа и своя жизнь, в той реальности, из которой ты меня забрал. - Об этом не беспокойся, я могу тебя возвращать туда, когда ты только захочешь и забирать обратно к себе. Будет весело, Вэн. Лухан правда в это верил. Теперь, когда он нашёл Вэнди, он ни за что не отпустит её. Они создадут много новых воспоминаний, они больше никогда не разлучатся, больше никто не заставит их забыть друг друга. Но все его весёлые мысли разбились о выражение лица Вэнди, которая всё так же недоумевала и, кажется, совсем не разделяла веселья Лухана. - Вэн, – он легко коснулся её плеча, всего один вопрос, на который он хотел знать ответ, – ты не веришь? Вэнди хотела бы верить и хотела бы вспомнить. Странные сны, голоса, это то, что подсознание пыталось вновь приобрести, воспоминания, которые похитили. Но оказавшись здесь, в Неверлэнде, который она должна помнить, рядом с Луханом, который для неё прежней наверное очень много значил, она так ничего и не испытывала. Лухан сейчас всё так же казался ей излишне: мягким, нежным, сладким. Ей хотелось оказаться снова в том отеле, в мире, где она не знала Лухана, в мире, в котором вспоминать ей было необязательно. Она совершенно не помнила Лухана и сомневалась, что она - та самая Вэнди, которая ему так нужна. - Ты можешь вернуть меня обратно? С лица Лухана тут же пропала даже тень улыбки, и он стал мрачнее тучи. - Могу. Вэнди чувствовала себя виноватой. Она подняла голову и снова посмотрела на выведенные буквы и иероглифы. Её имя, кажется, было написано на всех возможных языках мира и выведено настолько аккуратно, что становилось даже как-то немного грустно. Она бы очень хотела оказаться той самой. Но она ничего не помнила. А у Лухана на языке вертелся ещё один, как ему казалось, важный вопрос. И пока он не отправил Вэнди обратно, он очень хотел знать ответ: - А тебе не страшно быть мёртвой? Вэнди по воле судьбы встречалась со смертями очень часто, даже больше, чем ей самой того хотелось бы. Но она никогда не задумывалась над тем, как это: умереть и где-то для кого-то больше не существовать. - Вполне нормально. Она говорила об этом спокойно, потому что не испытывала особой потребности быть напуганной фактом того, что она мертва. Это ведь и так очевидно. Лухан всадил ей нож в самое сердце. Она ещё помнила, что после такого люди не выживают. И теперь снова всё тот же вопрос: - Ты действительно можешь меня вернуть? - Конечно, – Лухан проговорил это очень уверенным тоном. – Только… - Что? - Я знаю, что это точно ты. Я тебя не оставлю. Вэн не могла сказать точно, что ей хотелось окончательно отделаться от Лухана, просто сейчас, наверное, было неподходящее время. Она ничего не ответила и ждала, когда Лухан крепко обнимет и скажет на ухо: - Тогда до встречи. +++ Уже знакомый звук будильника и всё тот же номер в отеле. Голова гудела невероятно, словно… словно Вэнди только что воскресла. Тело болело во всех местах сразу, и в горле чувствовалась горечь. Если каждое возвращение в реальный мир сопровождается подобными синдромами, пожалуй, больше ей лучше не воскрешаться. Поразительно, но Вэн всё помнила и даже не хотела разбираться приснилось ли ей это всё или произошло на самом деле. Она всё утро не сводила глаз с Джонни и Марка, не решаясь задать вопрос. - Допустим, я хочу забальзамировать тело, как это сделать? – Вэнди решила погрузиться полностью в работу, чтобы отключить мысли, которые её так беспокоили. - Сначала необходимо обескровить тело, а затем влить бальзамирующую жидкость. На это уходит несколько часов, - Марк хорошо разбирался в подобных делах. - Значит, требуется специальное оборудование и навыки? - И знание кровеносной системы не будет лишним, – добавил Джонни. - Может, это санитар или врач, кто-то у кого есть опыт в данном деле. - В моей школе такого явно не преподавали, – у Джонни на лице читалось что-то вроде раздосадованности. Вэнди даже не сомневалась в том, что ему явно бы пришлось по вкусу расчленять трупы, выкачивать из них кровь, вливать разные химические растворы, изучать степень разложения тела и прочее, прочее, даже будучи в возрасте, когда такие вещи кроме отвращения больше ничего вызывать не должны. - Но со временем даже забальзамированное тело начинает разлагаться, тогда от него избавляются, – Вэнди задумалась. – Значит ли это, что теперь убийца ищет следующую жертву? - Если уже не нашёл, – заключил Марк. – Я не хочу делать преждевременные выводы, но все они словно бледная копия тебя, когда были ещё живы. Вэн, а что там с анализами, ну ты сама знаешь какими? - Пока ответа не пришло, но то, что это не просто золотая пыль – это точно. Судя из внешнего вида могу сказать, что ночью она светится. Такую пыльцу нюхают феи, которые… уже выросли. Их возраст не позволяет им больше работать, и их отправляют в отставку. Обычно они либо спиваются, либо умирают от передозировки этой самой пыльцой. - Если ты всё сама знаешь, зачем тебе надо было отправлять её на анализ? - Каждый район использует свою пыльцу, она разнится по веществам, которые входят в её состав, они придают ей особое свечение, и от них появляются особые ведения. - Глюки теперь можно заказывать? - У них там можно всё или почти всё. - У них - это где? – Джонни странно прищурил глаза. - Там, где эти феи обитают – в Неверлэнде. - Ты же не хочешь сказать, что это место существует? Я знаю только притон с таким названием, и его крышует местная полиция. Насчёт фей не знаю, но то, что там водятся просто отвратительные проститутки – это уж точно. Поэтому, о чём ты ещё говоришь? В комнате нарастало напряжение. Под странными взглядами Джонни и Марка Вэнди думала о том, рассказать ли им, что с ней произошло, и что она частично обо всём знает, что она вот уже несколько дней как пытается вспомнить, и что скорее всего именно они являются источником её забвения. - Когда придут результаты, тогда и поговорим. +++ После рабочего дня Джонни, Марк и Вэнди сидели в баре напротив отеля. Они выбрали самый отдалённый столик в углу, где их трудно было заметить, но откуда они могли наблюдать за всем происходящим. Профессиональные привычки не так уж и просто искоренить. Они вспоминали, как вместе учились в академии, что их связывало помимо кучи убийств и их раскрытия. Марк что-то говорил о том, что ему бы уже хотелось какой-то нежности и тепла, а Джонни всё так же пытался доказать, что любовь и любые проявления симпатии ничего более, чем химия тела. Вэнди их только слушала и не вмешивалась в спор. Она думала о том, посчитал ли Джонни их с Луханом отношения тоже простой химией, которую оказалось так легко разрушить. Ей было интересно послушать, что он думает о Неверлэнде, о тех, кто может туда попасть только благодаря самоубийству, и как они оба продолжат врать, если она потребует объяснений. Но Вэнди молчала. Они разошлись около полуночи. Но как только Вэн открыла дверь своего номера, она поняла что что-то не так. Не так было всё, складывалось ощущение, что здесь явно кто-то что-то искал, потому как всё было перевернуто верх дном. Сначала она подумала позвать Джонни или Марка, но решила, что промедление может сыграть на руку тому кто, кажется, всё ещё был здесь. Из ванной комнаты доносился какой-то шум, и девушка не задумываясь вытянула пистолет из кобуры и подкралась к самой двери, резко её толкнула и закричала: - Руки за голову. Лухан, который в этот момент лежал в ванной, сделал резкое движение и расплескал воду. - Господи, Вэн, ну ты и напугала меня! - То есть это я тебя напугала? Что ты вообще делаешь в моём номере и в ванной, голый? - Вообще-то люди принимают ванну именно в таком виде, или я что-то путаю? - Да, но почему в моей? - У меня своей нет. Просто замечательно. - Ну, а что за погром ты устроил в комнате? - Ах, это. Скажем так: я проводил собственное расследование и пока не могу сообщить тебе о результатах. Но мне кажется, они будут утешительными. - В следующий раз, будь добр, не вламывайся ко мне. - А то что? Застрелишь? – Лухан улыбнулся, а от летящего в него пузырька, он решил спрятаться, нырнув под воду, в очередной раз расплескав всё по полу. Она и сама знала, что Лухан смерти не боится. Или не показывает этого. Если сегодня здесь его отрезок времени закончится, он продолжит его где-то в другом месте. Количество таких отрезков было безграничным. Хотя каждый раз ты чувствуешь настоящую боль, и Вэнди испытала это на себе, прыжки не смертельны. Вэнди оставила его наедине, а сама взялась тщательно распинывать всё по углам. Наводить порядок у неё совсем не было сил. Что Лухан здесь вообще мог искать? В её вещах не было ничего особенного, ничего, что могло бы ему пригодиться. Она прыгнула на кровать и, переключив несколько каналов, остановила свой выбор на новостях. Диктор как раз рассказывал о том, что сегодня какой-то мужчина совершил самоубийство в южном квартале, когда Лухан вышел из ванной. - Вот же мразь! Вэн повернулась к мокрому Лухану и кинула в того вопросительный взгляд. - Никак не перестанет гоняться за мной. - Это вообще кто? - Старый знакомый, которому я кое-что задолжал. Известный по кличке Крюк. Но это было так давно, что я надеялся, что ему надоест меня выслеживать. - Но если он сегодня покончил жизнь самоубийством... - То уже завтра обнаружит, что меня в Неверлэнде нет и будет продолжать искать. Возвращаться мне теперь не безопасно, потому я останусь здесь. Лухан с разгону запрыгнул на кровать рядом с Вэнди. Вэн хотела запротестовать, хотела тут же отправить его бронировать себе другой номер, потому что нет, она не собирается с ним спать в одном помещении и совершенно не хочет видеть его ключицы так близко, не хочет вновь миловаться носом-картошкой и думать, что с мокрыми волосами Лухану очень хорошо. Он выглядит каким-то другим. Каким-то уж слишком м-у-ж-е-с-т-в-е-н-н-ы-м и ей совершенно не нравится думать, что он ей нравится. Он быстро оделся и бросил очень решительное: «Пока он меня не убил, мы просто обязаны сходить погулять». Вэн взяла его за руку, и они отправились путешествовать по ночному Цюриху. Каким-то совершенно магическим образом они оказались за городом, где были только поля и огромное бархатное небо тёмного цвета, прошитое мириадами звёзд. Пальцы рук быстро замёрзли, и Вэнди грела их в карманах огромной куртки Лухана. Рядом с ним хорошо и спокойно, это словно какой-то совсем другой мир, где нет ни жестокости, ни убийств, не существует ничего, кроме её желания узнать его поближе. Сейчас Вэнди себе сама напоминала корабль, который застрял на мели и не хотел большой земли. Лухан держал её за руку и, казалось, был с ней заодно. Ещё никогда ранее она не чувствовала такой сильной потребности в том, чтобы эта ночь не прекращалась, и если бы было можно – она бы точно отдала душу, только за возможность не включать свет. Совсем скоро рассвет, и её жизнь станет привычной: горы протоколов и между строк «пора спасать». И до этого времени она искренне верила, что всё так и должно быть. Только вот сейчас её солнце стекало в лужи, по которым с весёлым хохотом скакал Лухан. Вэнди думала, что ей очень хочется встретить с ним весну, но она даже не знала ждет ли её их совместный рассвет. Ведь завтра она может найти его с перерезанными венами у себя в ванной и что самое страшное: она его снова забудет. И сколько раз до этого забывала? Сколько точно таких же ночей было «до», о которых они не помнят и сколько этих ночей ещё суждено? Когда Лухану надоест её искать, когда он смело закрасит свой потолок и больше не вспомнит, что за слоем краски её имя. Вэнди теперь хотелось верить, что это её имя. Что это её он искал, что это её он так отчаянно хочет вспомнить. Лухан знал, что здесь, в темноте, начинает продолжение то, что когда-то оборвалось при свете. Сколько раз он думал о том, что не стоит выходить из комнаты, поначалу он правда думал, что лучше комната, только комната будет догадываться о том, как он выглядит. Лухан так часто повторял про себя имя «Вэнди», что кажется оно уже въелось в кожу, в глазные яблоки. И если бы только он мог сделать так, чтобы холодные пальцы всегда искали его тепла. Без правды, которую ему так не хочется раскрывать. Потому что в отсутствие Вэн он и правду творил такие вещи, о которых не надо знать. Они оба точно знают что-то ужасное друг о друге. Но молчат, и это, наверное, самое главное. Он думал о том, что долго ещё сможет играть в эту игру, что в этот раз ему удастся обмануть всех. «Будь ближе». Вэнди проговорила это совсем тихо, и он прижал её сильнее. «Это счастье, что мы знакомы. А ведь счастье бывает редко». +++ Вэнди проснулась первой. Она снова смотрела, как смешно Лухан обнимал подушку, и как его веки вздрагивали во сне. Она не разрешила ему спать ни на полу, ни на кушетке, хотя он очень смешно и по благородному был готов к таким жертвам. Это было ни к чему. Правда, сначала он очень протестовал и говорил, что сон не для него, и он вряд ли уснёт, но сдался уже через полчаса, засопев на середине разговора. Вэнди думала, что это мило. Подобная нежность подымалась с самых глубин её сердца и готова была выливаться ртом, ушами, носом. Это было и дико, и странно одновременно. Она всё ещё не находила во внешности Лухана чего-то такого, что вызывало бы в ней чувства определенного рода, ни в его взгляде, ни в его движениях этого не было. Но было в нём самом. Когда незначительные черты сложились в одном человеке так, что всё, что бы он ни делал, казалось не таким уж и особенным, и всё же привораживало. Он мог при разговоре дотронуться до своего носа, сделать определённое выражение лица, как-то понизить голос, и тут же всё существо отдавалось в Вэн, и она понимала, что не может, да и не хочет сопротивляться. Лухан очарователен во всём своём виде, и она просто не могла избежать соблазна притронуться кончиком пальца к его носу картошке и тем самым разбудить. Лухан какое-то время смотрел в потолок, словно решал реальность это или всё ещё сон, а потом повернулся к Вэн и ущипнул её, получив в ответ неплохой удар. - Ты всегда так делаешь, когда просыпаешься? Теперь синяк будет, – Вэн потёрла руку. - Нет, просто хотел проверить на самом деле ты ли это, – Лухан больше для виду потёр место, куда его ударили. - Мне пора на работу. Вэнди выдержала паузу, которая была красноречивее всяких слов. - Я буду здесь, буду ждать тебя. Лухану прилетел поцелуй в щеку, в честь благодарности, и Вэн начала лениво собираться. Он наблюдал за ней точно так же, с долей какого-то восторга, а когда она нагнулась, чтобы достать футболку с пола, понял, что на такие виды он смотрел бы, пожалуй, вечно. Ему нравилось думать, что они уже совсем не дети, и что во взрослом мире есть вот такие моменты с пометкой «18+». И не обязательно быть ребёнком, чтобы не стареть. А подобные бонусы прилетают только во взрослой жизни. Лухан как-то странно хохотал, забавляя себя своими мыслями, и в его голосе появилась хрипотца, которая заставила Вэнди повернуться и покраснеть. «Это утро просто не могло стать лучше», - подумали они про себя. И Вэн считает до пяти, долго, чтобы оправиться и не подойти к Лухану, потому что ей на самом деле уже пора на работу. +++ - Как думаешь, сколько она ещё будет скрывать? – Джонни наблюдал, как Вэнди на нижнем этаже офиса набирала кофе в кружку и сама себе улыбалась. Она была как обычно не выспавшаяся, но отчего-то очень счастливая. - Как только мы расскажем ей правду. Тогда и скрывать уже нечего будет. В прошлый раз она не очень-то рада была, и не сразу нам поверила. - И в этот раз не поверит. Хотя на этот раз у нас есть доказательства, – Джонни кинул на стол папку. – Посмотрим, что она на это скажет. - Мне бы хотелось, чтобы у нас был другой выход, - Марк отодвинул папку подальше, словно хотел отгородиться и не принимать участия в том, что должно было произойти совсем скоро. Он не хотел причинять Вэнди боль. - Другого выхода нет. И чем больнее мы сделаем, тем быстрее всё закончится. И в этот раз наверняка. - Вы чего такие угрюмые? – Вэнди не переставала сиять. - Результаты пыльцы пришли, – Джонни выдержал театральную паузу. – И по всей видимости наш подозреваемый некоторый Питер Пэн, в простонародии - Лу Хань. Джонни вывел фотографию подозреваемого на экран. Вэнди пригляделась и побледнела. - Какое он имеет к этому отношение? - Ты оказалась права, пыльца действительно очень редкого качества, которую, к нашему удивлению используют в районах такого квартала фей, как Неверлэнд, которым заведует этот товарищ. - Это ещё ничего не доказывает. - Скажи ей правду, – Марк устало прикрыл глаза, он даже не решался смотреть на Вэн. Джонни замолчал. Он посмотрел на часы, которые висели на стене – явный признак того, что он чего-то ждал и решился. - Я думаю, он уже показал тебе Неверлэнд. - Кто он? Вэнди не желала сдаваться. - Питер, или как он себя предпочитает называть - Лухан. Скорее всего даже сказал, что мы с Марком виноваты в том, что ты его не помнишь и что уж точно - наплёл о том, что так быть не должно, и именно тебя он так долго искал. Вэн молчала. - Так вот. Лухан в прошлом держал район фей, которые предоставляли услуги некоторого рода. Мы вышли на него в прошлом году, и всё было почти так же: он тебя нашёл, говорил о том, что любит, и что вы должны быть вместе. Мы тогда и не подозревали, что он может быть причастным ко всем этим убийствам, но именно ты, как оказалось, должна была стать его последней жертвой. Он сам сознался в этом на допросе. Сказал, что знал всех этих девушек, но отказывался до последнего признаваться, что он их убил. Но потом мы нашли ещё одно тело, закопанное на заднем дворе его дома. - Как вы туда вообще попали? - Мы такие же, как и он – можем перемещаться в реальностях. Но в Неверлэнд вход всегда был тяжёлым. И именно тебе в тот раз удалось нас туда провести. - Я не могла. - Вэн, ты хотела нам доказать и в тот раз, что он не виновен. Но всё оказалось именно так, как мы и думали. Но потом ему как-то удалось покончить жизнь самоубийством, когда из зала суда его везли в тюрьму. В этот раз мы посадим его навечно, он не убежит. Вэнди откинулась на спинку стула. Она всё ещё не знала, кому можно верить, да и её вера в Лухана почему-то даже сейчас не желала отступать, если кто и может объяснить, что происходит, то только он сам. - И как вы собираетесь его брать на этот раз, снова благодаря мне прыгать в Неверлэнд? - Нет, мы его уже взяли, – Джонни ещё раз глянул на часы. – Он ведь всё это время жил у нас под носом, а мы даже и не знали. Только ждали, когда он появится. Он не мог не появиться, Вэн. Ты - его последняя жертва, именно ты - венец его коллекции. До этого все они действительно были не важны, он на них лишь практиковался. - У вас нет доказательств. - Нет, но с помощью тебя мы можем вытянуть из него признание. Как ты не понимаешь, что он убийца? - Я понимаю такое понятие как «презумпция невиновности». У вас только косвенные улики, нет ни одного точного факта, который бы указал на то, что это именно он. - Но тело на заднем дворе, – Марк почти умолял. - Одна реальность отличается от другой, разве не так? Тогда тела в этой реальности может и не быть. - Ты просто боишься себе признаться в том, что и так уже знаешь. Джонни не намерен был дальше продолжать спор. Его уверенность что именно Лухан убил всех этих девушек была непоколебимой. И нравится это Вэнди или нет, а она тоже должна будет принять эту реальность. - Время допроса. Марк встал вслед за Джонни и впервые за всё это время посмотрел на Вэн. В его взгляде читалась безграничная тоска. Он правда не хотел её в это ввязывать и не хотел, чтобы она вновь стала приманкой, потому что однажды он уже видел, что произошло, когда ей разбили сердце. Они трое подошли к пуленепробиваемому стеклу и смотрели на Лухана, которому пристёгивали наручниками руки к столу. Он даже не сопротивлялся. - Теперь твой ход и будь умницей, только ты и можешь его расколоть, – Джонни слегка коснулся плеча Вэнди. - Он слишком к тебе привязан. Когда Вэн вошла в комнату для допроса, Лухан понимал, что ей уже обо всём рассказали. Только вот сколько было в рассказе правды, он точно сказать не мог. Только предполагал, что совсем немного, как было и в прошлый раз. Но сейчас нельзя допускать ни малейшей ошибки, Вэнди должна поверить, что он не виноват. - Ты знал, что они за тобой придут? – Вэнди пыталась быть чрезвычайно спокойной. - Да, именно потому я никуда и не ушёл. Мне хотелось, чтобы ты услышала и их версию тоже, а уже потом делала свои выводы. - Эти девушки, ты их знал? Она разложила фотографии трупов прямо перед Луханом. Он недовольно поморщился. - Я не узнаю их в таком виде. - Тогда посмотри на то, какими они были прежде. Вэн выложила второй ряд фотографий, которые были предоставлены семьями погибших. - Вэн, эти девушки, я… я с ними встречался. Со всеми тремя. - Они все похожи на меня, один и тот же тип. Ты понимаешь, что это значит? - И на каждой из них была золотая пыльца из моего района. Я всё это уже слышал. Но я их не убивал. Мне незачем было это делать. - Тогда что насчёт тела на заднем дворе твоего дома? Или это было так давно, что ты уже и не помнишь? - Это была дочь Крюка. С того времени он за мной и гоняется. И никакой здравомыслящий человек не стал бы закапывать дочь такого криминалитета у себя во дворе. - Никакой здравомыслящий человек не стал бы бальзамировать тела, обрезать им волосы, а потом выкидывать на помойке. - А я похож на того, кто этим всем будет заниматься? Вэн, я всех их знал, и я не отрицаю этого, я искал тебя, и всё это выглядит так, словно… словно я сначала ставил опыты над ними, а потом уже мне повезло встретить тебя. Но я этого не делал. В этой реальности, в которой мы находимся, я даже не уверен, что труп будет снова на заднем дворе моего дома. Смерть не то, что будет приносить мне удовольствие. - Даже собственная, как я понимаю? Тогда придется потерпеть нам обоим. - Какого чёрта она творит? Джонни рывком бросился в комнату для допроса, но не успел. Вэнди молниеносно перерезала горло Лухану ножом, который был у неё всё это время в рукаве и, смотря прямо в глаза Джонни, полоснула себя по сонной артерии. Они оба истекали кровью, но это было уже не важно, Джонни не успеет их спасти, а ей нужно время во всем разобраться. +++ Вэнди очнулась последней. Лухан уже сидел на кровати и потирал горло. - Не думал, что у тебя столько силы, – он слабо улыбнулся, всё ещё не решив, как нужно вести себя в сложившийся ситуации, и действительно ли верит Вэнди в то, что он сказал. Но улыбка сошла с его лица, как только он взглянул на часы. – Мы с тобой слишком долго просыпались. По моим расчётам он будет здесь к вечеру. Вэнди ещё не совсем отошла от прыжка, а потому не сразу уловила, о ком идет речь. - Кого ты ждешь? - Крюк. Он последует за мной. Он теперь знает, что я вернулся. Мы как-то это чувствуем, не могу даже толком объяснить. Поэтому нам нужно разобраться со всём до того, как он придёт. Вэн села на постель: – Послушай, я тебя забрала из участка, потому что Джонни с Марком не дали бы нам спокойно поговорить. Но мне нужно знать, уверен ли ты сам, что не делал этого? - Вэн, я их помню и если бы что-то с ними сделал - тоже вспомнил бы. Ну и, кажется, они утверждали, что именно ты должна стать моим последним экземпляром? Но у меня нет ни малейшего желания тебя убивать или что-то вроде того. - Тогда ты должен знать ещё кое-что. На телах была не только пыльца, но и вырезанное ножом «IV.07». Тебе это о чём-то говорит? Лухан задумался. Он что-то повторял про себя много раз, но в конечном результате так и не мог припомнить, что это значит. - Похоже на какую-то дату, но я не могу вспомнить, что это. - Тогда нам это не поможет. Нужно сейчас же идти на задний двор и выкапывать труп. - Если он ещё там есть. Вэнди удивленно взглянула на него. - Здесь тоже каждый раз всё меняется. Не совсем, но трупа может и не быть. Что мы будем делать тогда? - Не знаю. Правда не знаю. Задний двор был ничем не примечательным. Лухан быстро отыскал место, которое в прошлый раз попало под подозрение, но как он и думал, там совершенно ничего не оказалось. - Зачем закапывать труп в своем дворе? - Лухан убрал прядь волос, которая мешалась. - Предположим, что я убийца. Который бальзамирует трупы. Я ведь и так достаточно времени провожу с ними. И когда они портятся, то не несут никакой ценности. Ведь так? -Это акт привлечения внимания. Тот кто сделал это, хотел чтобы ты заметил его. Скорее всего тогда, в той реальности, это было простое совпадение. Убийца не думал, что тебя поймают, он стремился показать, что знает тебя достаточно хорошо и хотел, чтобы ты его заметил, но не хотел навредить. Получилось иначе. Вэнди села прямо на зеленую траву. Казалось, что только здесь сохранился кусочек лета и тепла. В остальном же район был каким-то разбитым. Типичные трущобы, с полуразрушенными зданиями, кучей мусора на улицах и с выцветшей краской на домах. Кое-где на потрескавшемся асфальте прорастала трава. Всё казалось в полнейшем упадке. - Как ты здесь выживаешь? – Вэнди не верилось, что в таких условиях можно быть по-настоящему счастливым. - Здесь не так уже и плохо. Особенно, когда играешь в «Воображариум», совсем как в детстве. Зелёная листва – деньги, трава – еда, заброшенные дома - на самом деле джунгли, Крюк – злой пират. Иногда не замечать проще, чем задумываться «а почему всё так». Вэнди о чём-то задумалась. - Все тела были забальзамированы. Это говорит о том, что какое-то время убийца проводил с ними время не просто так. Он с ними играл. Что-то воображал. Ты сказал, что со всеми ними встречался. Они для тебя что-то значили, а значит и убийца не торопился с ними прощаться. Он хотел знать, что именно тебя так сильно в них привлекает, или его в них привлекало то же, что и тебя. И то, что вырезалось на запястьях, точно имеет к тебе отношение. Убийца тот, кого ты хорошо знаешь, но возможно забыл, он считает, что ты несправедливо с ним поступил, что возможно променял на этих самых жертв. По мере того, как Вэнди выпаливала факты, глаза Лухана расширялись. Сначала он ничего подобного не припоминал, но затем его осенило. - У нас есть здесь что-то вроде притона, только для отставных фей. Когда-то одна из них была очень ко мне привязана. Её звали Тинк. Она меня чем-то расстроила или разозлила, и я прогнал её, сказал, чтобы она больше ко мне не смела даже подходить. С тех пор я её и не видел. - Где её можно найти? - Думаю, что всё в том же притоне. Здание, в которое Лухан с Вэнди направились, находилось всего в нескольких кварталах от его дома. У входа стояло двое мужчин в масках, но они не стали ничего спрашивать, а просто пропустили гостей внутрь. Первое, что запомнилось Вэнди, это дикий запах, который там стоял. Помещение, казалось, совсем не проветривали и если здесь не курили сутками, то должно быть кто-то отвечал за то, чтобы дым был частью интерьера. То тут то там, прислонившись к стенам, лежали и полусидели феи. Они не утруждали себя поднимать глаза, пребывая кто в какой-то агонии, а кто-то в неге, от принятой пыльцы. На втором этаже не было никого, Лухан отсчитал четвертую дверь справа и постучался. Ответа не последовало. Тогда он повернул ручку двери и та поддалась. Вэнди зашла за ним, и её взгляду предоставился поражающий вид. Тинк, склонившись над забальзамированным трупом, выводила остриём ножа цифры на запястье. Над ней ярко горела лампа, и она не обращала никакого внимания на того, кто зашёл. В помещении стояла жуткая трупная вонь, вперемешку с какими-то химическими запахами. В самом углу дымились палочки, которые, видимо, должны были дезинфицировать воздух в помещении и немного забивать отвратительный запах, но от этого стояла вонь ещё хуже. В комнате, кроме огромного стола и лампы, из предметов больше ничего не было. Кое-какие вещи валялись просто на полу в дальнем углу комнаты, тут же расположились пустые коробки из-под еды и баночки из-под воды. - Тинк, - позвал Лухан. Нож перестал царапать кожу. Она узнала его голос и медленно подняла голову, склонив её набок, приглядываясь к Вэнди. - Она лучше их всех, правда? Ты пришёл поиграть со мной? Я сделаю из неё лучшую куклу, я уже знаю как. Я знала, что ты придёшь, знала, что догадаешься. Я оставляла послания на их телах. Для тебя. Вэнди схватила пистолет и нацелилась на фею. - Стой там, где стоишь. Тинк, казалось, не слушала, прямо с ножом в руках она медленно приближалась к Лухану. - Тебя так давно не было. Мне пришлось проводить очень много времени с ними, чтобы понять, чем я отличаюсь, – она протянула руку и коснулась его лица. В её глазах вспышкой пронеслись воспоминания, когда были только она и Лухан, до того, как он впервые встретил Вэнди. - Седьмого апреля. Именно тогда ты перестал меня замечать. Появилась она, – Тинк перевела взгляд на Вэнди, – и ты совсем забыл обо мне. Я больше не могла угнаться за тобой. А когда она пропала, появились другие. Они были хуже, но так похожи. Я их так искренне ненавидела. Каждую из них. Но больше всего, я ненавижу тебя. Из глаз Тинк полились слёзы: – Мне бы очень хотелось, чтобы ты умерла. Чтобы я тебя убила. Чтобы… чтобы… - Ярость приходила волнами. Фею трясло. Теперь она двумя руками держалась за огромный тесак, словно это было последнее, что приводило её в чувство. Чем сильнее она хваталась за клинок, тем глубже он входил в ладонь. Боль отрезвляла. Лухан заслонил собой Вэнди. Но Тинк и так понимала, что он не разрешит навредить ей. Вэнди по праву принадлежала только ему одному. Это его улов, его награда за долгие годы скитания и поисков той реальности, где он сможет её обмануть, где он сможет ею завладеть хотя бы на какое-то время. И потому единственное что оставалось Тинк - со всего размаху всадить в себя нож, до последнего вздоха проклиная Вэнди за то, что та украла её Питера Пэна. +++ Очень тихо и в этом есть свое очарование. Они сидели на крыше заброшенного здания и никак не могли произнести тех слов, которые были необходимы. Рассвет ударил справа. Тёплый воздух лёг на плечи. Бойся, не бойся, а всё, что могло произойти – произошло. Вэнди думала, или ей так сильно хотелось думать, что к любой боли она уже давно привыкла, и до этого момента в это действительно можно было поверить. Но сейчас её вера - ничто. Лухан, совсем уставший, растрёпанный, на его руках всё ещё кровь. Ниже сидят феи, курят и молчат. Им ни к чему разводить шум. В воздухе висело то неизбежное, то самое страшное, о чём они оба думали. О чём они хотя бы сейчас хотели не думать. Начинать все опять там, где было забыто и вычеркнуто – смело. Хотеть любить то, что изранено и залатано – тоже. Вэнди думала, что это очаровательно – столько боли и страданий, которые теперь они не смогут забыть. Если бы и в этот раз было бы всё так же легко, отпустила бы она Лухана, разрешила бы забыть? Заставила бы закрасить потолок чёрной краской и больше никогда не стараться её вспоминать? Голова болела так, что сил не было оторвать взгляд от серой стены, в которую хотелось со всего разбегу и чтобы качественно размозжить себе всё, что можно. Или, например, сделать шаг вниз – в последний раз полетать, совсем как в сказке. Но смерть - это не выход. Она ведь уже и так мертва, здесь - в Неверлэнде - живых нет. Если бы только боги, придумавшие этот странный мир, знали, как сейчас хочется почувствовать руку Лухана у себя на лице. Но она в крови той, что её проклинала. Вэнди ведь совсем не хотела, чтобы так произошло. Она хотела, чтобы всё обернулось иначе. И её так злило, что Тинк всё разрушила. Ведь она могла не умирать, могла не убивать. Она могла плакать, страдать, проглатывать слёзы, сигаретный дым, сутками ошиваться вокруг дома Лухана, преследовать его в других бесчисленных мирах. Но она выбрала другое. В каждой из существующих реальностей она будет делать то же самое: убивать других, а потом себя. В каждом из существующих вариантов, у неё только один. И Вэнди понимала, что это будет длиться бесконечно долго, пока реальная смерть не разлучит их. Вэн тяжело положила голову на плечо Лухана, и тот вздрогнул. Боль постепенно отпустила. «Не забывай меня». Вэнди не решилась произнести это вслух. Молчание становилось болезненным. Но Лухан не находил нужных слов, только обнимал Вэн, размазывая кровь по её одежде. Она всё понимала. И не винила. Он знал, что сегодня ему придется совершить ещё одно преступление. Он знал, что больше никогда не последует за ней. Он знал, что он не забудет. Лухан чувствовал, как по его рукам снова струится кровь, как они тяжелеют. Он слышал, как рыдала Вэнди, почувствовал, как его одежда намокла от её слез, и это было просто грандиозно. Затем, когда она затихла, он аккуратно перенес её в комнату Тинк и проделал всё то же, что и с предыдущими жертвами. Хоть так она останется с ним. Его красивая Вэнди.