Асано Юки

      Прошло уже 3 дня с тех пор, как Рин объявила чудесную новость, а Обито так и не появился. Это, откровенно говоря, раздражает. Неужели он все забросил?       Все это время я провела в компании ребят. Они не оставляли меня и помогали в тренировках. Вчера, правда, пришлось закончить гораздо раньше, так как народу на площадках собралось очень много.       За те дни, которые я провела с ребятами, я поняла, что они, конечно, молодцы и очень добры по отношению ко мне, так как тратят свое время, но все-таки это совсем не то, что мне нужно. Ребята отличные партнеры в тренировочных боях, когда нужно что-то закрепить, но с подходом к обучению Обито им не сравниться. Дело в том, что мальчишки всегда объясняют так, как сами понимают, как им привычно с детства, но мне это совсем не ясно. Обито поначалу тоже разными терминами изъяснялся, но по моему лицу понял, что мне разжевывать надо. Вот я и разбиралась постепенно в ниндзя-словечках с самого начала, с основ. А ребята говорят со мной, как с собой, как с человеком, обладающим точно такими же знаниями. Из-за этого я часто не понимаю о чем речь и что от меня конкретно хотят. Аято вообще по сто раз на дню готов был биться лбом о дерево из-за меня. На самом деле очень интересно наблюдать за ребятами, когда я не понимаю их объяснений. Обычно Аято под конец уже воет и уходит. Утамэ же до последнего сидит со мной и пытается разжевать каждую деталь как маленькому ребенку. Как не прискорбно, но только так до меня что-то и доходит. Смешнее всего то, что объяснения ребят совершенно во многом расходятся. Они начинают спорить, чем запутывают меня еще больше. И пугает-то то, что они говорят об одном и том же!       Обито вот сразу объяснял все на доступном мне языке и предельно понятно показывал. Хочешь не хочешь, а понимаешь и делаешь. Я, конечно, тоже не сразу все схватывала, но у Обито всегда хватало терпения объяснить и показать еще раз, добившись, наконец, от меня какого-то результата. Мне нравилось это. Нравились эти тренировки. Видимо, я начинаю скучать...       А вообще с этими шиноби столько заморочек! Бесит, что нельзя загуглить «как стать шиноби пошагово» или, на худой конец, прочитать какую-нибудь книгу, которая объясняет самое простое, а все потому, что эти люди живут в таком странном мире с рождения. Они впитывают эти понятия и атмосферу с молоком матери. Вот только как мне-то со всем этим жить?       К вопросу о том, как мне жить... Рин и Какаши скоро станут родителями, не буду ли я лишней в их доме? Со мной ведь тоже много хлопот, а я вряд ли чем-то смогу помочь Рин. Мне нужно обдумать этот вопрос, пока я буду одна. Какаши и Рин как раз собрались отдохнуть на горячих источниках где-то в горах, оставляя меня дома. И славно, пусть отдохнут и, пока могут, проведут время вдвоем. С ребенком же столько будет дел. Да и Какаши из-за своих миссий не шибко часто будет находиться дома.       Все это время я лежала и смотрела в потолок, мысленно рассуждая обо всем, что накопилось.       Может помочь Рин в сборах? Все же сейчас вечер, а утром они уже отправляются.       Я поднялась с постели и вышла из комнаты. Пройдя по коридору, я услышала шум на первом этаже и спустилась вниз. Рин что-то искала в сумке, а Какаши сидел в кресле и перебирал бумажки, похожие на какие-то документы. Странно, Какаши и макулатура? Странное сочетание, которое я видела лишь однажды. Хм... Что там так упорно ищет Рин? — Что-то потеряла? — спросив, я подошла к ней поближе. — А? Нет-нет, Юки-тян, я просто проверяла, хватит ли тут места, — она тотчас прекратила свое занятие и развернулась ко мне, убрав прядь волос за ухо. — А как твои тренировки? Ты сегодня вернулась раньше, мы пришли позже тебя. — Ну... — спиной оперевшись на стену, я подняла глаза вверх, — все хорошо, только ребятам не хватает терпения. Многие детали они не могут мне доступно объяснить, поэтому я боюсь отстать от плана проведения тренировок Обито-сэнсэя... — сказав это, я перевела взгляд на Рин, ожидая реакции.       Она же взглянула с неким расстройством на Какаши. Тот, видимо, сделал вид, что ничего не слышал. — Обито вернется, и ваши тренировки продолжатся в нужном режиме, Юки-тян. Просто подожди его, — улыбаясь проговорила она, но я не поверила ее выражению лица.       Я видела, что она скрывает от меня нечто важное. Я буквально кожей ощущала напряжение и неловкость, витающие в воздухе. Поэтому попытка Рин спрятаться за улыбкой, была смело отметена мной в сторону.       Я решила спросить прямо сейчас. Думаю, юлить она не станет, если я спрошу все прямо. Сделать все более аккуратно мне не хватит навыков, вряд ли я смогу плавно свести вопрос в диалоге к тому, что я хотела бы узнать так, чтобы мне нельзя было не дать ответ. Я уже поняла из общения со многими жителями деревни, что то, что здешние люди говорят, далеко не то, что они думают. Эх, как же прост в этом плане Аято! — Рин, вы с Какаши, как и я, совершенно не имеете понятия о том, когда он вернется, так ведь? — Рин молчала, не глядя на меня. — В больнице... я видела его реакцию. Друг так не отреагирует. Почему вы не можете рассказать мне корень всей проблемы? Вы — моя семья, так не скрывайте от меня важные вещи! Это связано с вами, а значит, меня это тоже касается. Я хочу знать о том, что произошло между вами троими.       Я сверлила взглядом ее лицо. По Какаши не понять ничего из-за его маски, но Рин точно не станет меня игнорировать под таким напором. Не должна по крайней мере.       Наконец они переглянулись, и после еле заметного кивка своего мужа, Рин решилась открыться мне. — Понимаешь, Юки-тян... Все началось еще очень давно. Я думаю, примерно во времена формирования нашей команды. Так случилось, что Обито полюбил меня, но я не могла ответить на его чувства. Сначала я воспринимала их обоих, как друзей, но быстро поняла, что люблю Какаши. Несколько лет мы с Обито были полны неразделенных чувств, — с этими словами она взглянула на Какаши и в ее взгляде была ностальгическая грусть. — Когда мне было шестнадцать, Обито признался мне. Я отвергла его, объяснив, что у меня нет к нему ничего кроме дружеских чувств. Я не стала говорить ему, что влюблена в Какаши, они всегда были друзьями-соперниками... Обито был очень расстроен, но пришел в норму через какое-то время. А потом... — Потом Рин признался я, — подал голос мой «брат».       Я внимательно слушала их двоих. Вряд ли когда-либо еще мне удастся добиться такой же откровенности снова.       После тяжелой паузы, Какаши продолжил. — Узнав, что Рин отвергла Обито, я больше не видел смысла молчать и игнорировать ее чувства. Она уже дала свой ответ Обито, а значит выбрала меня. Это было правильным. — Правильным? — я неверяще посмотрела на него. — Да ты хоть представляешь, как, должно быть, больно было Обито смотреть на вас двоих!? — Юки! — Рин с болью посмотрела на меня. — Мы знали это, как никто другой! Мы ни разу не позволили себе ничего лишнего на глазах у других! Мы скрывались, чтобы Обито ничего не знал! Я очень долго ждала, прежде чем наконец получить свое женское счастье!       Мне стало стыдно, когда я увидела слезы на глазах Рин. Я поняла, почему я не смогла определить за такое долгое время, что они женаты. Какаши и Рин просто настолько привыкли скрываться, что сами уже этого не замечают. Это так печально. И больно. Боже, да их чувства построены на чьей-то боли! — Только когда появилась ты на пороге моего дома, мы наконец смогли нормально быть вместе. — Какаши постоянно был на миссиях, я видела, что тебе не хватает женской руки и заботы... В общем, вскоре я поселилась у Какаши, а позже мы поженились. На тот момент нам казалось, что Обито уже остыл ко мне за столько-то лет, так как на свадьбе он веселился вместе со всеми и был рад за нас. Но эта ситуация с ребенком, Юки-тян... Я не хочу в это верить, — отведя полный печали взгляд, она болезненно нахмурилась. — Это правда? — я взглянула на Какаши. Тот кивнул мне, после чего я снова посмотрела на Рин.       Значит, моя догадка оказалась верной, и он действительно любит ее до сих пор. Обито пронес эту боль и чувства через года, но черт возьми, почему мне так плохо?! — Пойду прилягу, — поставив готовую сумку на пол, Рин направилась к лестнице. — Я отведу тебя. Все в порядке? — подорвался вдруг Какаши и взял ее одной рукой за талию, а другой за руку. — Все хорошо, Какаши, — слабо улыбнувшись, она побрела наверх в его сопровождении.       Едва они скрылись, я нацепила обувь и вылетела из дома. Уже прилично стемнело. Я вышла в знакомые мне дворы и просто побрела по дороге под тусклым светом фонарей.       Как же так? Неужели Обито так глуп, что за столько лет не смог остудить свой пыл? Все это время он видел их вместе, жил и терпел, подавляя в себе это чувство? И до сих пор он с этим вот так жил? Это же так тяжело, видеть своих счастливых, улыбающихся друзей, когда в горле встает ком от невозможности быть со своим любимым. Я, конечно, думала, что он влюблен, но чтобы это происходило с такой давностью...       Почему же мне так горько? Мне его настолько жаль? И на душе совсем не спокойно. Хотя, чего это я? Я же всегда все близко принимаю к сердцу. Что в том мире, что здесь. Конечно же, мне жаль его! Не удивительно, что он пропал из виду. Не знаю так ли это, но, возможно, его и в деревне-то нет сейчас. Я бы тоже не осталась сидеть на месте. Неразделенная любовь — это очень печальная и душераздирающая вещь. Ах, если бы было возможно, чтобы никто из-за этого никогда не страдал...       Я так хотела бы помочь ему, избавить его от этого кошмара. Но что я могу? Абсолютно ничего. При таком раскладе и жить-то не хочется... Так. Он же не настолько глуп, чтобы помереть от такого? Не сопливая же баба он, в самом-то деле? Он мужчина. Всем мужчинам мужчина. Однолюб, каких свет не видывал! Верный, умный, терпеливый, мужественный, сильный, да просто самый-самый! Обито точно не станет делать с собой ничего... Максимум он... точно! Я бы просто напилась!       Я побежала на окраины деревни, в район, где часто были взрослые по ночам. Я заглядывала в каждую забегаловку с надеждой и жутким гулом в ушах от стука собственного сердца, пока ход моих мыслей не прервал знакомый голос, доносящийся из какого-то... бара? А именно мимо него я сейчас и проходила. Стоп. Это же голос Обито! Нашелся!       Я облегченно выдохнула, вошла туда и сразу поймала взглядом знакомую мне фигуру. Действительно, это был он.       Краше в гроб кладут, честное слово. Я сразу заметила, что пил он по-черному и видимо несколько дней не просыхая. На лице его была щетина, глаза с темными кругами и полопавшимися сосудами уставились в одну точку, а лицо опухло от выпитого.       Он не реагировал на мои слова, а от касания плеча пьяно отмахнулся. Обито явно был не в себе и не понимал, сколько прошло времени. Я с горем пополам взвалила его на себя, он слабо передвигал ногами, но не сопротивлялся. Я дотащила его до ближайшего парка и усадила на лавку в более-менее подходящем уединенном месте под достаточно большим деревом. Не думаю, что будет хорошо, если его увидит кто-нибудь из друзей.       Обито сидел бессмысленно уставившись на звезды над головой. Я не трогала его, ожидая когда свежий, ночной воздух чуть облегчит его состояние. Спустя какое-то время он зашевелился, поменял положение, спрятав голову в руках и хмуро уставился на землю под ногами. Должно быть, у Обито болела голова. От него просто жутко несло алкоголем. Я не знала, что сказать ему. — Что ты здесь делаешь? — хриплым голосом спросил он. — Уходи. — Обито-сэнсэй... — я присела рядом с ним. — Ты не должна видеть меня таким. Исчезни, — он грубо пихнул меня, из-за чего я упала с лавочки.       Ни слова не сказав, я спокойно поднялась, отряхнула коленки и снова подошла к нему. — Расскажи мне все, что накопилось у тебя на душе. Я выслушаю. Открой свое сердце хоть на немного, выплесни боль! — я не заметила, как повысила голос и оказалась совсем рядом с ним. — Ты не поймешь, — лишь отмахнулся он.       Мне было горько, что Обито не может мне довериться. Даже сейчас, когда ему так нужна поддержка, он все равно предпочел одиноко страдать. А вместе с ним страдаю и я.       Я влюблена в человека, с которым мне не быть вместе.       Он так страдает. Но… Если бы он только знал… — Я люблю ее. И никуда не могу от этого деться, — убрав руки от лица, наконец проронил он и посмотрел на меня. — Я понимаю тебя гораздо лучше, чем ты думаешь, — высказав это, я стала отворачиваться, потому что почувствовала, как слезы начинают наворачиваться на глаза.       Я ни за что не скажу ему, чтобы не навлекать еще большее чувство вины. Того, что он испытал, и так много для одного человека.       Однако я почувствовала, как он резко схватил меня и притянул к себе спиной. Мы стояли обнявшись и молчали.       Я закрыла глаза и беззвучно плакала от жалости к себе, от боли, которую он несет в себе, от своей собственной глупости.       Внезапно он развернул меня и я почувствовала мягкое касание на своих губах со вкусом алкоголя. В один миг у меня внутри все безумно забурлило. Ни о чем не думая, я ответила на поцелуй. Наплевать на все. Хотя бы сейчас, в эту самую минуту, он будет моим. Я вложила в этот поцелуй всю страсть и чувства влюбленной девушки, что зародились во мне в этом мире. Я никогда не буду с ним, никогда честно не признаюсь в том, что чувствую, но... Только один раз!       Я заметила, что он сильно увлекся, когда почувствовала касание на своей груди. Прервав поцелуй, он темным, глубоким взглядом посмотрел мне в глаза и рывком увлек в часть какого-то большого кустарника, располагающегося вокруг лавочки и расстилающегося где-то вдоль парковых дорожек. Я не сопротивлялась.       Едва трава коснулась моих лопаток, как он оказался надо мной и снова впился в губы страстным, жарким поцелуем. Мое тело горело. То ли от страха, то ли от непреодолимого желания этого мужчины. В поцелуе он запустил руку под мою майку и жадно сжал небольшую грудь в своей ладони. Меня пробила дрожь, сквозь поцелуй вырвался неоднозначный вздох от его действий. Но он закрыл мне рот рукой, вдруг сорвал с меня шорты, а после чего и нижнюю часть белья. Властным движением Обито раздвинул мои ноги и навис надо мной. Его взгляд был серьезным, но при этом он словно извинялся. Я не на шутку перепугалась, ведь чувствовала его упирающийся член. По телу пронеслась стая мурашек и жгучее желание, отнюдь не подростка, просто отдаться ему прямо здесь и сейчас. И я не знала, чего во мне было больше: страха или желания.       Сквозь зубы что-то пробормотав, он стянул с себя штаны и, быстро подняв мои бедра, резко вошел. Вскрикнув, я закрыла уже своей рукой рот и прикусила ее зубами, на глазах выступили слезы. Ужасная боль пронзила всю область живота. Тело подростка еще не было пригодно для подобных вещей. Юки была девственна, хотя я на секунду позволила себе надежду, что все обойдется. Но нет, слишком узко, а я во всех красках осознала, что этот первый-не первый опыт ужасен. Обито не церемонился и двигался грубо, жестко. Сейчас я физически прочувствовала часть той боли, что мешает ему жить. Убрав мою руку от лица, он снова прильнул к моим губам и продолжил сжимать грудь под майкой, не переставая ритмично двигаться. С моих губ слетали стоны боли, я плакала. Боль еще долго не отступала, а он все набирал темп.       Спустя какое-то время я услышала его резкий выдох и почувствовала что-то горячее и липкое внутри себя. Обито оставил меня и перекатился на спину. Судорожно нащупав свою одежду, я мигом нацепила все на себя, как услышала храп. Повернув голову, я лицезрела как он просто лег спать!       Во мне вспыхнула нешуточная злость. Чувство боли в промежности сопровождалось стыдом. Я схватила белье, которое он умудрился порвать, сунула в карман и сбежала с места «преступления», не в силах контролировать бурлящие во мне эмоции.       Дворами, чтобы не пугать своим ужасным внешним видом людей, я вернулась в домой. Ввалившись в ванную и скинув все испачканные тряпки, я залезла под холодный душ. Тело снова покрылось мурашками, на коже до сих пор горели все места, где он касался меня. К тому же меня преследовало ощущение, будто он до сих пор целует меня… — Что теперь делать? — я свернулась калачиком на ледяном кафеле.