Елизавета/Уильям.
11 августа 2016 г. в 12:49
Омерзение — вот, что вызывают у Елизаветы предпочтения и страсти Уильяма.
Тошнота подкатывает к горлу, пока леди Лола рассказывает о том, что она видела, и что узнала.
Елизавета — такая сильная и волевая, но внезапно на нее накатывает слабость, и руки безвольно ложатся на пышную юбку платья, под которой скрываются дрожащие колени.
Предатели всюду — кажется, у нее во всем белом свете нет никого, кто искренне бы ей симпатизировал, при этом не желая свергнуть ее с трона, использовать ее в своих целях или возлечь с нею самыми гнусными способами — как Уильям.
Ее советник, тот, кого она считала близким и верным ей.
Тот, к чьему мнению она всегда прислушивалась.
Тот, кому она доверяла — зачастую, больше, чем самой себе.
— Я все знаю, Уильям, — говорит она позднее, когда велит вызвать советника для приватной беседы. — О куртизанках в рыжих париках и о том, как вы зовете их моим именем. О том, что вы делаете с ними, оскверняя тем самым мой образ и смешивая с грязью нашу с вами дружбу.
— Разве между нами есть дружба? — горько вопрошает Уильям, его губы белеют, глаза приобретают лихорадочный и отчаянный блеск. Он не пытается ничего отрицать. Он слишком хорошо знает Елизавету — она не потерпит лжи и жалких попыток оправдать себя, чтобы удержаться на своем месте.
— Вы были для меня, как брат, — роняет королева, и в ее голосе горечи не меньше, чем в голосе Уильяма.
— Я никогда не хотел быть вам братом, — тихо, но твердо отвечает советник.
Елизавета молчит: ее нервы вытянуты в струну, внешне она холодна и решительна, но слабость все еще внутри нее. Избавиться от этого тянущего, гнетущего ощущения можно, лишь дав волю слезам. Но королева не станет плакать — она не может позволить себе такой роскоши.
— Это вы отравили меня, Уильям? — едва слышно вопрошает Елизавета, и руки ее непроизвольно накрывают живот, затянутый в корсет, словно в попытке защитить дитя. Но защищать больше некого.
— Я сделал это ради вас самой, а не из ревности, — отвечает Уильям так же тихо и так же безучастно.
Елизавета приказывает отрубить ему голову и даже не приходит на казнь — Уильям умирает, так и не бросив на любовь всей своей жизни последнего взгляда.