***
Как только на другой стороне послышалась гнетущая тишина, он отложил телефон в сторону и откинулся на спинку удобного кожаного кресла. Тяжелым взглядом окинув свой кабинет, он прикрыл глаза. Как же его все достало: постоянные упреки отца на счет женитьбы на старшей дочери клана Хьюго; проблемы компании, которая через два года может разориться; еще и брат сбежал, свалив все на него. Не в силах сдержаться, Саске смел все с широкого стола на пол, наслаждаясь звоном битого стекла. В дверь вбежала испуганная секретарша, которая ожидала увидеть что угодно, но не демона с горящими красными глазами. ‒ Выйди и отмени все встречи на ближайшие три дня, ‒ прошептал парень, вперив в нее яростный взгляд, от которого у бедной девушки затряслись коленки. От испуга она застыла перед дверью, не зная какие действия предпринять, ведь на завтра была назначена очень важная конференция от которой зависело будущее компании, о чем она и попыталась сказать, на что получила взбешенный взгляд и яростный рев. ‒ Пошла вон! Едва девица выскочила из кабинета, Учиха без сил плюхнулся обратно в кресло, которое чудом не упало, а просто откатилось. Пора бы уже усмирить подобные яростные атаки, но парень не мог ничего с ними поделать. День побега Итачи, Саске еще не скоро забудет. Именно тогда, ровно два года назад, в этом же самом кабинете он услышал свой приговор, который убил его и Сакуру. Бразды правления должен был унаследовать старший сын, как и ожидал весь их клан, даже дедушка одобрил его кандидатуру, но в один момент все разбилось вдребезги. Учиха медленно погружался в тот ужасный день, когда его объявили достойным наследником своего отца, а брата изгнали из клана.***
Стоял яркий солнечный день, так и хотелось побыстрее выйти из офиса и прогуляться по тенистым аллеям их любимого парка. На, обычно мрачном, лице брюнета красовалась лукавая улыбка, а глаза с нежностью смотрели на фотографию в рамке, которая стояла на рабочем столе возле компьютера. На нем были изображены холодный брюнет, которого казалось не волнует розоволосая девушка, которая ярко улыбалась, смотря в объектив. Эта фотография единственная, где он согласился с ней сфотографироваться. Было невозможно устоять перед ее изумрудными глазами, хотя по изображению и не скажешь, что тогда они любили друг друга, даже за ручки не держались, забавно. Оторвавшись от фоторамки, Саске посмотрел на часы и облегченно вздохнул, еще пару часов и он пойдет в парк, где его будет ждать Сакура. Наверняка, как всегда придет раньше него. От мыслей его отвлек стук в дверь. ‒ Войдите, – холодно прозвучал его голос, а на лице появилась маска безразличия. ‒ Господин, ваш отец хочет вас видеть, – чуть ли не дрожа проговорила секретарь, смотря в пол. Никто не решался взглянуть в эти колючие глаза, полные высокомерия и гордости. ‒ Хорошо, я сейчас подойду, – он едва удержался, чтобы не фыркнуть. Что на этот раз понадобилось старику, ведь Итачи фактически глава корпорации. Накинув пиджак, он направился в кабинет. Что-то сильно тревожило его, когда он достиг дверей. Глубоко вдохнув, он вошел в кабинет Фугаку. Мужчина, с длинными черными до плеч волосами, гордо сидел в кресле. На лице уже были прорисовывались глубокие морщины, а в глубине глаз, помимо гордости, свойственной всем представителям их клана, плескалась усталость. Только сейчас Саске осознал, на сколько тяжело руководить такой большой компанией. ‒ Саске, у меня есть к тебе серьезный разговор. С сегодняшнего дня ты – глава нашей компании, все согласны и тебе от этого не сбежать, – в черных глазах плескались смешанные чувства. ‒ А где Итачи, разве не он должен был занять твое место? – безразлично бросил он в ответ, надеясь, что это простая проверка на стрессоустойчивость, которую их отец иногда проводил. ‒ Он позорно сбежал, предав наш клан. Еще одним условием является женитьба на старшей дочери клана Хьюго. Этот брак необходим нашей семье, корпорация Хьюго очень богата и сможет вытащить нас из кризиса, – тоном, не терпящим возражений, чуть ли, не приказал Фугаку Учиха. Сняв с большого пальца перстень с эмблемой их клана, мужчина протянул его парню. Саске почувствовал, как у него выбыли землю из-под ног, ударили в солнечное сплетение, оглушив по голове тупым предметом. Он видел данный жест лет девятнадцать назад, когда был малышом. Помнится, в тот день их дедушка отошел от дел и поручил все отцу. Маска безразличия чуть не слетела с его лица, только расширившиеся глаза выдавали его состояние. Вся серьезность ситуации медленно достигала ошарашенного мозга, вырисовывая все отчаянье, которое его теперь ожидает. ‒ Я отказываюсь от второго условия, – чуть ли не прошептал парень. Сдерживая нарастающую ярость, пытаясь собрать мысли воедино. ‒ Это не обсуждается. Я думаю о благе нашего семейного бизнеса! ‒ А о моем благе ты не подумал?!!!! Ты не спросил, чего я хочу?! – сорвался на крик Саске, до хруста сжимая кулаки и яростно глядя на мужчину, его даже отцом не назовешь. В кабинете прозвучал громкий хлопок. На щеке парня был красный след от руки отца, а глаза застлала кровавая пелена. Еще немного и он сорвется… ‒ Я знаю, кого ты любишь. Поверь сын, если пойдешь против моей воли и решения клана – ей не жить, ‒ замогильным шепотом сказал Фугаку. – На этом мы думаю закончим нашу беседу. Ты свободен. Помни о последнем и не совершай ошибок. С этого дня ты под присмотром охраны. Надумаешь сбежать я начну с ваших общих друзей и знакомых, пока не доберусь до вас, будь умнее чем твой брат. ‒ А почему ты не ищешь Итачи? Ты ведь не остановишься ни перед чем, так почему дал сбежать своему старшему любимому сыну?! ‒ взбесился Саске, чувствуя дикую несправедливость. Всю жизнь ему не уделяли должного внимания, а тут вспомнили! Правда, что, младшими детьми жертвовать легче! ‒ У него не осталось ни любимых ни близких, никого кроме семьи. Он убил единственного и лучшего друга самолично этой ночью и вырезал половину моих телохранителей, которые направились за ним в погоню, ‒ бросил Фугаку, даже не оборачиваясь в сторону ошарашенного парня, обратно присаживаясь за рабочий стол. Парень не помнил, как вышел из здания, дошел до дома и оказался под холодным душем. Все его движения были механическими, будто он и не человек вовсе, а робот. Саске не мог поверить в то, что Итачи убил своего лучшего друга. Сколько Учиха помнил себя, они вдвоем были неразлучны, даже воспитывали его вместе. Не мог брат так поступить, он не был эгоистом, наоборот, ему было легче умереть самому, чем жертвовать кем‒то в свое благо. Даже на тайных вылазках пытался свести жертвы к минимуму. Видимо отец задел брата и довел его до крайности. Иного объяснения не было. За этими раздумьями он дошел до парка, опомнился уже у самого входа. Как же ему сообщить ей новость. Саске уже ненавидит себя за те слова, которые он собирается ей сказать. Учиха содрогнулся от мысли о том, что Сакура будет лить слезы из‒за него. Хотя на душе скребли кошки, он все же пошел к ней на встречу. Лучше уж поставить точку в их отношениях, чем оставить в неведении и слепой надежде, что воссоединение будет возможным. Вот он увидел ее одинокую фигурку на лавочке. Как всегда, в центре парка у любимого фонтана. Белое платье развевалось на ветру, ей не хватало только пары крыльев. Волосы колыхались под легкими воздушными потоками, напоминая нежные лепестки дикой вишни. Он залюбовался девушкой, запоминая каждый жест, чтобы, не забыть ее, вырезая малейшую деталь у себя в памяти. Ее взгляд блуждал по гуляющим парочкам и веселящимся детям, пока не наткнулся на него и он все же подошел к ней и присел рядом. В горле пересохло и ему хватило сил только на кивок. В ее глазах сразу же проскользнуло недоразумение, конечно это странно, когда он каждое их приветствие не только здоровается с ней, но и легонько чмокает в сладкие губы. «Прости меня, если сможешь...» Пытаясь сосредоточиться, он сцепил руки в замок и оперся об них подбородком. К черту идеальную осанку. Смотря куда-то в кроны могущественных дубов, Саске подбирал слова, которые как можно меньше ранят Сакуру, но и не дадут никакой надежды на воссоединение. ‒ Саске, что-то случилось? – спросила она, пытаясь сделать голос ровным, но тревожные нотки все–таки проскочили. Он всем телом чувствовал ее беспокойство и если бы не его тон, то она уже давно обняла бы его и все подробно расспросила. «Не спрашивай меня ни о чем. Выхода из этой ситуации нет…» ‒ Нам нужно поговорить, – его голос был холоден как лед и тон. Табун мурашек пробежался по ее телу. Это было заметно, даже по тому, как она неестественно выпрямила спину – ее подсознательная привычка, казаться сильнее. Парень чувствовал, что она собирается с мыслями. ‒ Я тебя внимательно слушаю, – ответила она. ‒ Мы больше не встречаемся, – парень сказал это безапелляционным тоном, все так же смотря куда-то в неизвестном направлении. Хоть внешне не было заметно, но его сердце рвалось в клочья, а он даже не хотел и не мог этого остановить. Он знал какого ей было, как сложно было добиться его внимания, хотя его сердце всегда принадлежало ей. Она пытается прийти в себя, совсем как он, во время разговора с отцом. Только тут все намного плачевнее, Саске собственными руками уничтожил все то, к чему они так долго стремились. ‒ Как? Мы не обсуждали этот вопрос, даже не было мыслей о таком, ‒ в ее голосе сквозило отчаяние и боль, за плохо скрываемой истерикой. ‒ Я не помню, чтобы соглашалась на разрыв наших отношений! – сказала она приглушенным голосом, после того как взяла себя в руки. «Не храбрись, тебе же больно, не надо казаться сильной… Дай себе выплакать всю боль!» Было мучительно смотреть на ее попытки остановить его, так мучительно. В душе разрасталось пламя ненависти ко всему миру: на отца, брата, клан, семью – все, кто отобрал его сокровище. ‒ А мне не нужно твое согласие. Не будь пятилетней девочкой, ты и сама прекрасно понимаешь, что все равно мы бы расстались. Так лучше сделать это сейчас. Одним словом – все! – тихая ярость, которая появилась в его голосе, ввело девушку в ступор. Вот только эта ярость была направлена на несправедливость судьбы. Он резко встал, так и ни разу не посмотрев на нее, потому что не было сил посмотреть в ее полные боли и горя изумрудные глаза. Засунув руки в карманы, Учиха быстрым шагом ушел прочь. Девушка сидела, закрыв лицо руками, куда стекали горячие слезы обиды и боли. Она не издавала ни звука, ни всхлипа – это была немая боль, которая съедала ее душу изнутри, оставляя на ее месте огромную ноющую дыру. Парень наблюдал за ней, спрятавшись за деревом так, чтобы никто его не увидел, и тоже плакал, до хруста сжав руки в кулаки. Саске был сломлен и будто бы чувствовал всю ее боль и обиду, но так будет лучше. Путь она будет жить одна, но так он уберег ее от смерти, в том случае, если бы они и дальше продолжили встречаться… «Прости меня, Сакура, моя родная и единственная, только так я уберегу тебя от смерти, а остальное можно пережить…»***
Парень вздрогнул от оповещения, которое пришло на телефон, тем самым вырвав его из дремы. Он снова видел тот день. Каждый раз воспоминания преследуют его в виде кошмаров. Лучше вообще не спать, но от усталости приходится. Саске протер уставшие глаза, под которыми красовались ели заметные темные круги. Он усмехнулся, вспоминая, что Наруто избил его на следующий день почти до полусмерти, но сопротивляться чему-либо не было никаких сил. Он уже был в стельку пьяный и с радостью отправился бы на тот свет, но Шикамару оттащил Узумаки от полуживого Учихи. Саске всегда знал о любви Наруто к Сакуре, и закрывал на это глаза, пока девушка сама не выбрала его. Долго же она набиралась смелости ему признаться. Как же тогда было все прекрасно и легко! ‒ Лучше бы я тогда умер от передозировки алкоголя, – мрачно сказал брюнет своему отражению от фоторамки, на которой была ее фотография. Она единственная осталась на столе, когда он смел все в приступе ярости. – Надо что-то делать, а то папаша от нас не отстанет, правда, милая, – на его губах расцвела сумасшедшая улыбка, а глаза лихорадочно заблестели. Он погладил их фотографию, от всей души желая, чтобы здесь была она. Будь он где-то в публично месте, то точно вызвали бы психушку.