«Прикрывать дурные намерения внешним дружелюбием и красивыми словами.»
(Стратагема двуличия)
Он снова в Санкт-Петербурге, перед Зимним дворцом. Сам не понимает, как оказался здесь, но это неважно. Падает невесомый снег, люди неспешно прогуливаются по Сенатской — и Эраст Петрович явно чувствует приближение торжества. Слышен чей-то заливистый смех, поздравления. Так и есть, скоро Рождество, которое он, в силу многих обстоятельств, уже слишком давно не праздновал. Медленно вдыхая морозный воздух идет дальше. Остановился у Александровской колонны — увенчанный ангелом монумент стремительно впивается в небо. Эраст осмотрелся. Совсем рядом стоит высокая девушка в одном серебристом придворном платье, с красной екатерининской лентой через непокрытое плечо. И как ей не холодно? Светло-рыжие волосы убраны в скромную прическу, и их обладательница кажется Фандорину поразительно знакомой. — Госпожа Суворова?! Девушка оборачивается и, конечно, это не Варвара Андреевна. Лицо совсем другое, а глаза эти он точно где-то видел — смотрят в самую душу, будто всё о тебе знают наперед и понимают. — Вы меня? — очаровательный и почти неприметный акцент. Разумеется, не её. Извиняется, отходит в неясном волнении, она же уходит в противоположном направлении, в сторону дворца. Неожиданно снегопад усиливается, людей вокруг становится всё больше, они спешат, некоторые бегут, сбивая других с ног. В голосах — неподдельное беспокойство, многие причитают, слышен то детский плач, то надрывный вопль. Среди толпы Эраст Петрович замечает и старых друзей, тех, с кем имел дело, родственников, и, кажется, мимо прошел отец, хотя того быть не может. Некоторые скоро здороваются с ним, жмут руку, советуют спешить, а он только пробирается сквозь это внезапно возникшее людское море. Впрочем, вот он уже идет в полном одиночестве, гул уступил место звенящей, утомительной тишине. И бывший титулярный советник, прежде так любивший полное уединение, сейчас отдал бы что угодно, лишь бы эту тишину кто-то нарушил. Вдруг невдалеке раздаются крики — какое-то вооруженное отребье окружило человека и осыпает ругательствами, толкая из стороны в сторону. Совершенно точно, это женщина. Намереваясь помочь, Эраст Петрович приближается к ним, но жертва вырывается из круга быстрее. Всё та же девушка — только теперь на ней оборванная, грязная мантия с императорским гербом. Она отрывается от них, с удивительной ловкостью взбирается на парапет и протягивает руки то ли в предупреждающем, то ли в умоляющем жесте. Однако, один из мучителей без раздумий достает револьвер и всаживает в неё несколько пуль сряду. Фандорин чувствует, словно его самого пронзило невыносимым холодом. Ничего уже не могущий предпринять, он просто смотрит на всё это, не находя сил даже отвести взгляд. Жертва, что удивительно, не падает навзничь в воду. Она поднимает вверх правую руку, силясь будто бы перекрестить своего палача. По лицу её текут слёзы.***
Проснувшись, Эраст Петрович долго смотрел перед собой, не в состоянии отделаться от паршивого послевкусия. Это ли обычный бред переутомленного сознания или же предостережение — ему в сущности, безразлично. Мужчина усилием воли отогнал от себя невнятное беспокойство, без спешки оглядывая окружающую его комнату, и снова медленно опустил веки. По телу прошлась приятная ломота после хорошего, крепкого сна, в котором мужчина, несмотря на затянувшиеся «каникулы», все же нуждался. Его никогда не прельщало простое валяние в кровати без дела, однако, поняв, что обитатели дома все ещё прибывают в царстве Морфея, он решил, что несколько минут дедукции ему никак не помешают. Вчера Эраст Петрович позволил себе самонадеянно заявить о том, что найдёт пропавшую принцессу за короткий срок, не до конца разобравшись в самих обстоятельствах дела. Приступив к нему, немного осунулся от того, с каким напором выполнял свои обязанности мистер Холмс. Видимо, тот самоуверенно подумал, что раз первым смог выловить гувернантку, то это значит, что только у него есть право на её допрос. В определённый момент Эраст Петрович был почти на грани того, чтобы холодно не съязвить конкуренту по поводу его инфантильного жеста — игнорирования слов. Поняв, что женщина мало что сможет выдавить из себя, находясь в полной отрешённости после произошедшего, детективы хотели перейти к прислуге, однако поняли, что не добьются ничего. Все дело было в том, что в доме существовало строгое расписание, действовавшее как во время прибывания Ее Величества, так в Ее отсутствие. Все домашние расходились по своим комнатам в строго определённое время, дабы исключить различного рода конфликты, в виде посторонних шумов, которые могли бы донестись до принцессы и испортить ей отдых. И время это было девять часов вечера. Утром же просыпались раньше всех повара, чтобы приготовить завтрак, садовник и управляющий. За это время они и вправду научились бесшумно ходить и выполнять свои обязанности. Именно по причине строгой английской пунктуальности пришлось отложить допрос, отчего Фандорин в который раз поморщился. Ему выдали комнату на втором этаже в крыле для гостей — слева от лестницы, так как противоположное было закрыто для расследования. Лиадан оттуда на время выселили, отдав ей соседнюю с ним комнату, дабы оставить место преступления в «чистом» виде, а Мистер Холмс жил напротив. Выделенные покои были прекрасным примером старого, добротного строительства. Поместье было старым, однако годы лишь добавляли ему шарма, возможно, это было от того, что оно ныне принадлежало Ее Величеству, а, может, быть это свойство присуще всем английским домам. Внутри располагалась большая кровать с кипельно-белым постельным бельём, от которого мужчина успел уже отвыкнуть, но был рад возвращению к благополучным условиям; письменный стол из тёмного дерева с изразцовыми ножками рядом с широким окном, открывающим вид на внешний двор с вычищенными тропками; просторный шкаф, пока ещё пустовавший, и большое, мягкое кресло, так и призывающее окунуться в его уютные объятия. Его друг, Лестрейд, в колоссальном потоке информации посчитал главной подозреваемой горничную, имеющую доступ ко всем комнатам, но не алиби. Как у кого-то оно вообще может быть, если все расходятся по комнатам в определённый час? Остается лишь надежда на то, что кто-то мог заслышать шаги или шум ночью. За такой срок все знают практически все о друг друге: повадки, распорядок, привычки. Однако существует фактор социально-психологический, выражающийся в неприязни, конфликтах или наоборот дружбе, а значит добавляющий в расследование щепотку субъективности и искаженности. Несмотря на то, что каждый из обитателей служит королеве, это не отнимает их врожденного характера, а главное их возможных криминальных наклонностей. Опросить, конечно, нужно каждого, но без особого пристрастия дабы не отпугнуть чрезмерным вниманием к персоне. Полностью очнувшись ото сна и приведя себя в порядок, Эраст Петрович посмотрел напоследок в зеркало, не имея привычки ударять в грязь лицом даже в тяжелых обстоятельствах. Подхватив небольшой тёмный блокнот, сопровождавший его ещё с расследований на родине, он вышел за дверь, притворив её за собой без скрипа. На этаже царила гробовая тишина, и из этого можно было сделать вывод, что расписание и вправду исполнялось всеми беспрекословно с целью сбережения чуткого сна принцессы. Кроме того крыло прислуги находилось этажом ниже, но в другой стороне, даже при этом расположении в таком беззвучии, были бы слышны любые передвижения наверху. Стоило детективу спуститься, как чуть не споткнулся о временного исполняющего обязанности управляющего поместья. Мужчина округлил глаза видимо от того, что совсем не ожидал встретить гостя так рано. Как и всем в доме, ему казалось, что а-ля доморощенные детективы вряд ли смогут достичь чего-то большего, чем обычная полиция, и это все —лишь причуды королевских особ. Хотя, будучи преданным поданным королевы, одновременно понимал её отчаяние и огромную, всеобъемлющую тоску по внучке. — Доброго вам утра, — слегка поклонился он в знак приветствия и тут же замер, то ли в ожидании реплики, то ли в опаске. — И вам, — приподняв подбородок, Фандорин посмотрел на него, изучая. — Вы так рано поднялись, неужто вам плохо спалось? — наклонившись чуть ближе, участливо прошептал мистер Кросби. — У меня есть к вам пару в-вопросов, — собеседник, холодно проигнорировав вопрос, обошёл его, внимательно осматривая гостиную. — Сколько вы с-служите Ее Величеству? — Пятнадцать лет. Пятнадцать лет я верой и правдой служил королеве, — внезапно голос управляющего стал скрипучим от переполнявшей обиды, как успел подметить детектив. — Я был в курсе всех дел, мне доверяли, а теперь хотят выкинуть за ненадобностью! — В какие именно дела вы б-были посвящены? Эраст Петрович продолжал расхаживать по комнате, заметив тот факт, что дом не изобилует дорогими картинами именитых художников или грандиозными скульптурами, заставляющих почувствовать себя ничем в этом мире по сравнению с их величием. Он крайне прост в своём оформлении, однако в нем было что-то таинственное и притягивающее, как красивая книга с неизвестным пока тебе сюжетом и концом. В простоте кроется вся сложность, подчас невидимая для обычного взгляда. К сожалению, чем искушённее ты становишься, тем сложнее узреть истину, сокрытую под толстыми слоями лжи, лукавства и неверия. — Я знал о передвижениях королевской семьи, организовывал их, — оскорбленный вопросами гостя, мистер Кросби ткнул себе в грудь пальцем. — Принцесса росла на моих глазах. Каждый божий день я наблюдал за тем, как она расцветает. Именно Её Величество отправила меня сюда сопровождать Алису. Что же я наделал? Как не уследил? Управляющий без сил упал на край дивана, плотно закрыв лицо руками, заставив, наконец, собеседника обратить на себя внимание. Фандорин резко обернулся, сделав шаг, но мужчина оставался на месте, лишь вздрагивая плечами от глубоко выдоха. Это человек либо вправду так переживает, либо очень хороший актёр. Можно было поверить в то, что его стаж является алиби, но возможность перейти на другую сторону есть всегда, стоит только ей пообещать нечто привлекательное. Кроме того, необязательно участвовать непосредственно в похищении, есть ещё и сообщники. — Что вы делали в тот в-вечер? — детектив остановился в пару шагах от мистера Кросби. — В половину девятого я обошёл весь дом дабы удостовериться, что все на своих местах. — Вы собственноручно затворили д-двери? — Да, я проверил лично, — кивнул мужчина, мучительно вспоминая тот день, отчего у него вздулись вены на лбу. — У кого ещё кроме вас есть ключи? — Эраст Петрович, сложив руки за спиной, снова принялся расхаживать по комнате. — Только у меня. — То есть к-копий больше нет? — Н… нет… не должно, — управляющий начал заикаться, понимая, что ни разу за столько лет не задавался этим, с виду простым, вопросом. — И что было д-дальше? — Фандорин замер, разглядывая витражи тонкой работы, украшавшие двери. — Я поднялся в свою комнату и уснул, поэтому ничего не мог услышать или увидеть. Я плохо сплю, у меня бывает бессонница, поэтому начал принимать успокаивающий настой. И в тот вечер я выпил его. Если хотите, могу показать. — Я обязательно посмотрю, — отстранено произнес детектив, но, повернувшись на собеседника, тут же понял, откуда берет начало его осунувшийся вид с огромными мешками под глазами и трясущимися руками. — Я был уведомлен в том, что этот особняк выкупили совсем недавно. Вы имели какое-либо отношение к нему? — Это я предложила, — внезапно в комнате раздался низкий голос, немного осипший от переживаний. — Я заметила его и рассказала Её Величеству. По лестнице медленно спускалась уже знакомая ему гувернантка, придерживая подол своего темного бархатного платья, точный цвет которого было сложно различить в полусумраке гостиной. Её лицо со вчерашнего дня стало ещё бледнее. Почти белое, контрастирующее с нарядом и волосами цвета вороньего крыла, оно превращало её в грациозную куклу с тонкими руками и осиной талией. Но она не была красавицей, в обычном понимании. В ней было нечто холодное, неприступное, несмотря на её нынешнее жалкое состояние, сводящееся в конечном счёте к изнуряющей тоске по принцессе. — И все же он прекрасен, правда? — Лиадан, запрокинув голову, оглядывала комнату, но внезапно замерла. — Если бы я знала, чем закончится прибывание в нем. — Вы были здесь ранее? — Эраст Петрович следил за каждым движением женщины, позабыв про опрашиваемого. — Нет, знаю лишь, что особняк был построен два столетия назад. Семья уехала в Северную Америку, а дом остался пустовать. Жаль было оставлять бесхозным такое произведение искусства, не находите? — Нахожу, мисс Бирн, — сталь в голосе мужчины исчезла при виде её печальных, поблекших глаз. — Кто-то посторонний мог узнать о местонахождении девочки? — Это исключено. Никто, за исключением присутствующих здесь и королевской семьи, не знал о нем. — А слежка? — Нет, — гувернантка мотнула головой, обняв себя за руки. — А как же следы неделю назад? — в диалог, наконец, вмешался встрепенувшийся управляющий. — Какие следы? — сдвинув брови, поинтересовался детектив. — Неделю назад около дома охранники обнаружили следы, ведущие в лес, — не двинув ни одним мускулом лица, начала рассказ женщина. — Потом оказалось, что сюда забрели егеря. Они не были в курсе того, кто ныне проживает здесь. А узнав, более не заходили. Ведь покупка поместья произошла внезапно. Фандорин оглядел собеседницу с ног до головы холодным взглядом, стараясь оставаться объективным, несмотря на её жалостливый вид. Мистер Кросби же ещё больше приуныл, осунувшись на диване с приходом гувернантки. Они даже не пересекались взглядами, однако, в воздухе витало напряжение. Мужчина посчитал, что оно вызвано похищением принцессы, и Лиадан не может простить управляющему его ужасное упущение, из-за которого она потеряла покой. Детектив и не думал простодушно доверять провинившемуся, однако видел, что эмоции на его лице правдивы и естественны. — Хорошо, я вас п-понял, — кивнул головой Эраст Петрович, оглядывая присутствующих. Мисс Бирн со странным недоверием смотрела на гостя, но он не испытывал раздражения к ней. Мистер Кросби продолжал тереть виски, смотря куда-то в пол, возможно, представляя свою новую жизнь без уже сложившихся за долгое время привычек. Далее предстояло опросить ещё несколько человек, а значит узнать больше деталей и мнений и фактов, большинство которых окажется полной чепухой. Но это все же нужно было сделать, потому детектив направился на кухню, надеясь застать врасплох поваров, чья профессия подразумевает быть в курсе всего интересного.***
Шерлок встал с утра пораньше, надеясь побыстрее разобраться с опросом домашних. С самого начала все как-то не заладилось: все были крайне испуганы приходом детектива вместо обычной им полиции, отчего ему самому было непонятно — так ли это на самом деле или дело в их попытках сокрыть что-то. Горничная оказалась молодой девушкой, крайне пугливой, недалёкой, отвечая на вопросы, простодушно выкрикивала на всю комнату информацию, по факту не являющуюся полезной. Несмотря на то, что она имела свободный доступ ко всем комнатам, в тот день ей нездоровилось — поднялась температура с сопутствующим жаром — и доктор лично засвидетельствовал это. Сделав вывод о том, что можно скорее получить головную боль, чем точные данные о том дне, детектив поспешил к следующему подозреваемому, а точнее подозреваемым. Комната охранников располагались в непосредственной близости к главному и входу, однако, большая часть движения была сосредоточена рядом с чёрным выходом, отчего внутри возникло множество вопросов по поводу эффективности всей той деятельности. Холмс, без предупреждающего стука в дверь, вошёл в помещение и огляделся: в комнате все стояло вверх дном, заранее оповещая, что здесь проживают двое мужчин, для которых чистота —самое последнее дело, со временем ставшее утомительным занятием в череде скучных дней. То ли к сожалению, то ли к счастью детектива никого в комнате не было. Будучи ещё в дверях, он откинул голову назад, проверяя, один он или нет: в коридоре было на удивление пусто, при том, что когда он направлялся сюда, до его ушей донесся целый клубок голосов. В эту самую секунду было решено провести опрос на ощупь. В воздухе витал отнюдь не самый лучший запах, отчего Шерлок поморщил нос, стараясь дышать не очень активно, остерегаясь уже подступающего ощущения тошноты. На глаза тут же попался мощный комод из дуба, сильно выделяющийся из общей массы мужского бардака. Приоткрыв верхний ящик, мужчина отстранённо посмотрел на его содержимое, состоявшее из вороха старых, пожелтевших бумаг. Стоило ему запустить руку в самую глубь, раздалось противное шебуршание. Взяв наугад одну из записок, детектив прищурился, пытаясь разобраться в тонком почерке, принадлежащем женщине среднего возраста. Буквы выплясывали на бумаге странный танец, не давая читающему вникнуть в смысл. Это было результатом волнения, не отпускающего автора до последней строчки. С одной стороны, было странно, что письма не были найдены до него. Хотя горничная вряд ли убирает каждый угол, а хозяева комнаты вряд ли были бы заинтересованы такого рода времяпрепровождением. Не факт, что они вообще умеют читать. С другой стороны, это просто была его удача, что он смог вытащить именно это письмо, так как остальное не имело абсолютно никакой ценности: чертежи, графики, вырезки из газет с животными. Казалось, прошлые хозяева скинули сюда все, что только можно, захватив случайно прилипшее письмо. — Чем могу помочь? — позади раздался оглушительный бас, заставив нежданного гостья обернуться. Перед Холмсом стоял высокий, русоволосый мужчина с выдающимся подбородком с ямочкой, острыми скулами и блестящими глазами, в которых не промелькнула и капля раздражения от происходящего. — Меня зовут… — хотел для начала представиться детектив, но хозяин комнаты прервал его, став на удивление добрым. — Шерлок Холмс, — улыбнулся тот, обнажив белые зубы. — Очень рад! Мужчина протянул руку, не отрывая взгляда от известного детектива. Он так бы и мотал её из сторону в сторону, если бы гость не кивнул головой в знак приветствия, сомкнув губы. — Я так рад с вами познакомиться, — спустив руки по швам, охранник, казалось, ждёт ответной реплики. — И я, — быстро кинул Шерлок, дабы перейти к цели своего прихода. — У меня к вам есть пара вопросов… — Вы можете звать меня Джерард. Конечно, все, что вам угодно! — Вы знаете то, что хранится в этом комоде? — Нет, не смотрел. Я тут совсем недавно. А вот мой напарник — Винсент — работает здесь давно, поэтому он может знать, а что? Джерард нахмурил брови, боясь забыть какую-нибудь деталь. Он производил впечатление большого ребёнка, который несмотря на плохие обстоятельства, сохранял жизнерадостность, веря, что все обязательно исправится. Это простодушие давно уже перестало удивлять Холмса, понимавшего, что у каждого своя защитная реакция на несчастия. Под внимательным взглядом охранника, мужчина перекочевал в сторону окна, выходящего на скучный, строгий двор, огибающий главный вход. Понаблюдав за безмятежностью около минуты, он огляделся, так как с этого места обзор комнаты был намного лучше. Незаправленные кровати сбивали с мыслей, словно клякса растекшаяся по аккуратным буквам. — Я думал, ваши комнаты должны располагаться рядом с чёрным выходом, — отстранённо произнес Шерлок, сморщив лоб. — В девять все должны быть в своих комнатах, тогда мы обходим весь дом. Как и в тот вечер, никого не было в коридорах. Проверяем двери, они были закрыты. А потом один из нас остаётся ходить по дому, в том числе и рядом с чёрным выходом, а другой — отдыхает. Ровно в два часа ночи мы меняемся. Тогда все было по расписанию, как обычно, мистер Холмс, мы сами не понимаем, как произошло это страшное событие. Один из нас всегда находился рядом с принцессой, мы дали клятву хранить её, — жизнерадостности Джерарда пришёл конец, что было ознаменовано его опущенной головой. — Неужели бы мы остались тут, кабы были замешаны, сами подумайте. Детектив нахмуренно оглядел его, словно оценивая правдивость его слов, но тут же отвернулся, продолжая осматриваться. Похищение произошло ночью, возможно как раз, когда происходила смена, но как они не услышали звук уезжающей кареты, если она, конечно, была, ведь только предстоит проверить это. — И вы ничего не заметили? Не услышали? — прервал тишину внезапно смягчившийся голос Шерлока. — Мы узнали так же, как и все утром. Когда раздался истошный вопль Мисс Бирн. — Хорошо, — кивнул головой мужчина в знак окончания разговора и направился к выходу. — Мистер Холмс, — окликнул его Джерард, переминаясь на одном месте. — Если нужна будет моя скромная помощь, я к вашим услугам. Вы только скажите! Оставалось поговорить с Винсентом, дабы сложить полное впечатление об этой парочке горе-хранителей спокойствия и сделать для себя вывод о доверии к их словам. Детектив ещё не посвящал себя в личные дела домашних, дабы собственноручно не обрывать нить своих мыслей. В его деятельности привычные полицейские приёмы не годятся, они мешают, ограничивая движение разума. Стоило ему только подумать о методах дальнейшего расследования, как в голове возник образ вчерашнего брюнета-выскочки, выпрыгнувшего, как черт из табакерки. Шерлоку не хотелось лишний раз думать о русском, делая ему услугу и воспринимая, как конкурента. Он вообще не был в восторге от той мысли, что они могу пересечься в любую минуту. Возможно, он все ещё спит, забыв о своих основных обязательствах. Что же, тем лучше для него.***
Повара оказались ещё теми сплетниками, искусно удовлетворяя не только потребность во вкусной пище, но и в хороших историях, сплетенных отнюдь не из правдивых фактов. Главный повар был французом, что подразумевало по сложившимся стереотипам его мягкий, не надоедливый акцент и стремление из-за всех сил видеть во всем лишь прекрасное. Если первое можно было проследить, то второе обмякло под грузом внезапной потери принцессы. — Аликс быха мне как дочь, — с ударением на последний слог в имени девочки, грустно произнес сеньор Дарьон. — Она быха magnifique, belle enfant. Мне так нхавилось делать ей surprises, ведь Её Величэство делала все для того, чтобы девочка ни в чем не нухдалась. Знаэте, я делал ей маленькие кэксики по выходным, чтобы похадовать её. Ведя свой монолог, мужчина одновременно готовил запеканку из творога и фруктов, отчего по кухне вскоре пошёл приятный запах печёностей. Фандорин облокотился на столик, служивший местом для передачи еды прислуге, с интересом разглядывая ловкие движения повара. В его руках и правду все спорилось, от чего сложно было отвести взгляд. — И что же вы д-думаете? Кто мог с-сделать это? — осторожно поинтересовался детектив, не отрывая глаз от готовящегося блюда. — Ох, мистэр, у нас михная жизнь. Я и сам не зхнаю, хотя постойте… Доктох Уинлоу недавно спохил с мисс Бихн, — Дарьон на секунду остановился, закатив глаза, вспоминая. — Это быхо около недели назат. Похоже, что ей не понравился мэтод, котохый использовался доктохом. Она очень любила Аликс, больше, чем кто-либо здэсь. И дэвочка её уважяла. Понимаете, здэсь все любили. Я увехен, что это кто-то стохонний. Эраст Петрович не стал посвящать повара в то, что в похищении замешан и человек из дома, либо он и сам это знал, притворяясь. Мужчина был полноват, едва передвигался по кухне, поэтому вряд ли мог без шума пройти по коридору и вернуться обратно, не задев все углы. За это время Дарьон закончил поджаристую запеканку, украшенную свежей клубникой и голубикой, и поставил её перед собеседником, как ни в чем не бывало. И принялся наливать холодный морс из брусники в высокий бокал, украшенный по краям золотой каемкой. Фандорин пододвинул поближе тарелку, представляя заранее прекрасный творожный вкус. Отрезав кусочек, детектив положил его себе в рот и на секунду прикрыл глаза, пытаясь ощутить вкус. И только потом понял, что его так просто могли бы отравить, но в тот момент он был готов и на это. Запив морсом, мужчина поднял глаза и заметил, что в кухне не хватает второго повара. — А где ваш п-помощник? — пережёвывая новый сочный кусочек, еле разборчиво спросил Эраст Петрович, наблюдая за поваром. — Понимаете, мистэр, мой помощник, любит выпить. Приходит лишь к десяти часам, убихает за мной посуду и пходукты, — в глазах собеседника проскочила нотка безысходности, стало понятно, что такой горе-тандем существует уже давно. — Если вы подозхеваете его, то напхасно. Он спит как конь до утха. Даже, когда Её Величэство посещает нас, он даже не удосуживается встать поханьше. За это время Фандорин сам не понял, как покончил с запеканкой, тоскливо брякнув приборами об стол. Теперь круг в доме сужается до охранников и доктора, вероятность подозрения которых больше, чем у кого-либо. Доктора в поместьях считают себя наместником Бога, спорить с ними равнозначно взять на себя большой грех. В его практике было множество дел, в которых это ремесло сыграло не последнюю роль в судьбе жертвы. Однако в этом деле было одно большое «но»: все присутствующие здесь выбраны королевой, а значит хороши в своём деле, как и месье Дарьон. Просто кто-то один решил стать предателем, и какие у него были на то причины — второй по важности вопрос после местонахождения принцессы. — Благодарю вас за п-прекрасный завтрак, — кивнув в знак благодарности, произнес Эраст Петрович и направился к выходу. — Мистэр, пожялуйста, найдите нашу Аликс, — взмолился мужчина, выйдя из-за кухонного стола, свесив руки. — Вы можете хассчитывать на меня. После опроса повара, предоставившего пищу не только для желудка, но и для ума, детектив направился к доктору, чьё имя было нарочно упомянуто. В голове Фандорина уже вырисовывался образ сосредоточенного, неразговорчивого лекаря, считающего себя самым компетентным в этом мире. Для полицейских опрос — обычная, ничем не примечательная процедура, даже немного туповатая, для него же — возможность изучить психологию человека чуть больше, выудить что-то новое, требующего пристального внимания. С этими мыслями он шёл по коридорам поместья, пытаясь параллельно запомнить его влекущие изгибы. Доктор проживал в противоположном крыле, поэтому необходимо было преодолеть большой холл — самую роскошную комнату из всех, изобилующую дорогими картинами и изящными статуэтками. — Вы же прекрасно понимаете, мистер Холмс, что меня взяли не с улицы, — послышался громкий, сильный голос, эхом раздающийся по помещению. — Я лучший в своём деле, что греха таить. — «Ожидаемо», — пронеслось в голове у бывшего титулярного советника, отчего он даже ухмыльнулся, довольный своей проницательностью. — И в тот вечер вы ничего не слышали? — раздался знакомый мужской голос. Эраст Петрович, наконец, вышел из-за угла, с интересом оглядывая источники звука. Детектив и доктор расположились на креслах противоположно друг другу, переведя взгляд на внезапно возникшего в их поле зрения гостя. Шерлок холодно оглядел русского с ног до головы и отвернулся, закатив раздраженно глаза. — П-продолжайте, — кивнул в знак приветствия Фандорин и посмотрел на лекаря. Тот никак не отреагировал на его появление, снова погрузившись в задумчивость. — В тот вечер я справился о самочувствии принцессы, прошёл на кухню за чаем и прошёл к себе в комнату. Там я прочитал свежую газету и отправился спать около полуночи. Я лишь утром узнал о похищении, как и все в принципе. — Вы засыпаете в одно и то же время? — продолжил опрос Холмс, разглядывая аккуратно одетого доктора. — Я уснул позже, чем обычно: никак не мог успокоиться, поэтому и пошёл за чаем с ромашкой, — он посмотрел в пол, смотря на узоры раскинутого паласа. — У вас снова случился конфликт с мисс Бирн? — вмешался в разговор Эраст Петрович, наблюдая за исказившимся лицом мистер Уинлоу. — Что? Не… то есть… да, — растерялся в секунду он, забегав глазами по комнате и потеряв свою напыщенность, но, оказалось, это временно. — Я служу Королеве Виктории долгое время, я лечил мать принцессы, а простая гувернантка будет рассказывать мне, как обращаться с лекарствами. — Хорошо лечили. Свели её в гроб, — хриплый женский голос оборвал жалобу доктора. Мужчины разом обернулись: Лиадан вышла из темноты коридора, устало облокотившись о дверной косяк. С утренней встречи прошло около двух часов, и в её лице абсолютно ничего не изменилось, ровно как и в ситуации с поиском девочки. В её глазах читалось презрение, пробирающееся сквозь томную поволоку печали. Казалось, что атмосфера в поместье уже была испорчена из-за безвременной потери Великой герцогини Гессенской и Рейнской — Алисы — дочери королевы и матери принцессы, чьё имя было неосторожно подброшено в воздух. — Послушайте, мисс Бирн, — Уинлоу повернул к ней шею, боковым зрением наблюдая за её реакцией. — Прекратите этот цирк. Вас покойная герцогиня не слишком любила, что же вам жалеть её, если только не досадить мне? — Вы давно уже потеряли хватку, — хмыкнула женщина, сложив руки на груди. — Джентльмены, эта гувернантка смеет учить опытного доктора, — мужчина развёл руками, оглядывая детективов. — Этот человек, несмотря на плохую переносимость лекарств Алисой, давал их в том же количестве, не меняя дозы. О чем вы можете говорить? — Мисс Бирн, прошу вас, — внезапно остановил её Холмс, сверля глазами. Лиадан поджала губы и ушла обратно в темноту так же тихо, как и появилась. Фандорину было все же жалко наблюдать за мучениями женщины, доводившей себя с каждой секундой до крайне ужасающего состояния. Проводив её взглядом, он снова уставился на доктора, боковым зрением замечая недовольство на лице английского коллеги. Возможно, причиной этого было отнюдь не его присутствие, а внезапный сбой рассказа Уинлоу, только набиравший свою силу и так бесцеремонно прерванный женщиной. — И давно у вас конфликт? — продолжил Шерлок, сложив руки перед собой. — Почти со дня приезда в поместье, — глубоко вздохнул мужчина, показывая своё отношение к сложившимся взаимоотношениям. — Со временем она почти перестала допускать меня к принцессе. Мисс Бирн слишком любит девочку, считает, что сможет заменить ей мать, но её, так же как и всех тут, выкинут. Это лишь вопрос времени. Вы подозреваете её? — А н-нужно? — холодно смерил его глазами Эраст Петрович. — Она может и холодна как камень, но надо отдать ей должное — за Аликс ходила по пятам. Не думаю, что она замешана в этом страшном преступлении. Хотя, в тихом омуте… — А что же другие домочадцы? — приподнял брови британский детектив, сверля глазами доктора. — Наша горничная тогда приболела, я тому свидетель. А про остальных не знаю. Я бы подозревал тех, кто работает на улице, — пожал плечами Уинлоу и вытащил часы на цепочке. — Ох, джентльмены, прошу меня простить, но пойду-ка и я позавтракаю. Мужчина грузно встал, несмотря на внешнюю лёгкость, и, откланявшись, направился прямо по коридору в сторону кухни. Холмс, проводив собеседника глазами, опустил их и пустился в раздумья. Фандорин медленно обошёл его и плюхнулся в ещё тёплое кресло напротив. — Можно потише? Вы мешаете мне думать, — прошипел Шерлок, взмахнув руками. — Кого подозреваете на д-данный момент? — равнодушно спросил бывший титулярный советник, блеснув своими черными глазами. — С чего вы решили, что я кого-нибудь подозреваю? — сжав губы, раздраженно сказал детектив. — Вам не показалось, что д-доктор что-то не договаривает? Уверен, что у него и мисс Бирн отношения намного сложнее. — Следуя вашей логике у каждого проживающего здесь должны быть плохие отношения с ней. Возможно, что её материнская забота слишком перекрывает все остальные чувства. Это как оставить лишь одну букву в имени в ущерб другим. — Вы успели опросить в-всех? — Если бы не вы, то сейчас опрашивал бы предпоследнего человека, — ядовито процедил Холмс, прищурившись. — Мне осталось опросить тех, чья деятельность связана с п-прилегающей территорией, — не обращая внимание на колкость, произнес Эраст Петрович. В следующую секунду он поднялся, дабы выйти из поместья и опросить оставшихся. Его собеседник, поняв причину окончания разговора, также поспешил встать, обойдя Фандорина и тем самым оказавшись перед ним. Брюнет тут же встал как вкопанный и отстранёно посмотрел на детектива. — Вы что-то хотите мне с-сказать? — мотнув головой, холодно поинтересовался русский. — Не мешайте мне заниматься свои делом, — прошептал Шерлок, нагло бегая глазами по его лицу. — Мне, п-по-вашему, больше делать нечего, как бродить по д-дому и отвлекать именно вас? — сжав зубы, немного устало сказал бывший титулярный советник. — Не знаю, какой уж вы там детектив, но держитесь от меня подальше, — сверкнув глазами, англичанин замер, словно ожидая обратной колкости. Однако вместо продолжения словесной перепалки его собеседник лишь сжал разочарованно губы и быстрыми шагами направился прочь из комнаты и дома, размышляя над тем, кого лучше опросить следующим.***
Произошедший разговор ни коим образом не отразился на боевом настрое Эраста Петровича, поэтому он поспешил тут же добраться до садовника, подчас знающего побольше домашних. Обойдя дом, постоянно оглядываясь по сторонам, мужчина так и не нашёл работника, поэтому решил поискать его в том вчерашнем зеленом лабиринте. Пройдя по стройной дорожке, он поочерёдно начал заглядывать во входы. Сколько же работы на одного человека? Наконец в глубине последнего послышался хруст веток, поэтому детектив припустил, словно боялся, что сможет потерять его за одну долю секунды. — З-Здравствуйте, — поприветствовал садовника Фандорин, смотря на него сверху вниз. — Доброе утро, мистер, — прокряхтел он, подрезая секатором выбившиеся из строгой формы ветки. — Во сколько вы встаёте? На вас одного здесь столько работы, — проведя глазами по листьям вокруг, поинтересовался брюнет. Его собеседник добро улыбнулся, выпрямившись во весть рост: это был полноватый, морщинистый мужчина с седой, пушистой бородой, одетый в просторные брюки, простого кроя рубашку и не по погоде теплый жилет. Внешне он напоминал Деда Мороза, подрабатывающего летом стрижкой газонов. Конечно, в его возрасте обеспеченная, мирная жизнь вдали от города с незамысловатой работой самое оно, кабы это не был королевский особняк с бездонными зелёными лабиринтами. Садовник не производил впечатление чрезмерно разговорчивого человека, а то и заядлого сплетника, коллекционирующего секреты домочадцев. — Я — ранняя птичка, просыпаюсь ровно в пять утра и иду к своим хорошим, — мужчина ласково осмотрел окружающую территорию. — Меня зовут Бенджамин. — Мистер Фандорин, — вежливо представился детектив. — Я прибыл для расследования дела о похищении принцессы. Его собеседник тут же осунулся, словно до этого момента позабыл о произошедшем в доме. Он свесил руки и тихими шагами направился к небольшой клумбе, выбивавшейся из всей строгой красоты сада. Она была огорожена небольшим заборчиком, в центре же росли две одинокие невысокие орхидеи малинового цвета. Садовник подошёл к ним вплотную и нежно провёл по бутонам, будто гладил по голове собственного ребёнка. Эрасту Петровичу даже показалось, что цветы раскрылись от прикосновений. — Их посадила Алиса, — с неподдельной печалью вздохнул мужчина, продолжая смотреть на посадки. — Орхидеи — её любимые цветы. Каждый день приходила и поливала их, даже разговаривала с ними. Знаете, они даже поникли с её отсутствием. Как же так, столько народу в доме, и никто не смог её уберечь. — Вы считаете, что принцессу охраняли плохо? — приподняв брови, спросил Фандорин. — Не то, чтобы плохо. Как я могу сетовать на выбор Её Величества? Однако в ночное время охранники часто посапывают в углу. Кто узнает теперь, сколько проспали они в тот день? — А откуда вам это известно? — Так они сами между собой переговаривались, пока стояли поодаль от Алисы. Ну, я и услышал, как один другому сказал, что недавно уснул на дежурстве и благо, что никто не заметил. — Ну, а вы лично что-нибудь слышали в ту ночь? — Ох, мистер, в моем возрасте спишь очень чутко, но и я ничего такого не услышал. Всю ночь лишь заливисто ухали филины. Как же принцессу могли так тихо выкрасть? — Бенджамин уставился на Эраста Петровича, словно ждал, что тот озвучит ему ответ на этот вопрос вот так просто. — Скажите, далеко ли разрастается роща вокруг особняка? — пропустив мимо ушей вопрос, поинтересовался детектив, придирчиво оглядывая садовника. — Слева от дома её немного и она редкая, справа — за садом превращается в густой лес, а за домом — её совсем мало, — указывая руками в разные направления, быстро объяснил старик. — Спасибо, — кивнул головой мужчина и направился к выходу из зеленого лабиринта. — Хорошего вам дня. Лестрейд в словесном сумбуре пояснил, что по нескромной просьбе мистера Холмса отдал приказ не прочёсывать лес, так как «горячих» следов там уже нет, ровно, как и девочки. Последний боялся, что, как это обычно бывает, полицейские затопчут все необходимые для расследования следы, тем самым приговорят последние улики в деле, становившемся всё запутаннее с каждой секундой. В уме, словно в Галактике, вращались планеты, каждая из которых олицетворяла одного из подозреваемых. Какие-то были мелкие и темные, другие — большие и яркие, как звезды, заметные человеческому глазу. Но значит ли это, что они настолько просты или уловимы? Фандорин не зря поинтересовался о расположении поместья относительно рощи. Правая часть сразу же навела его на мысль о бегстве именно через гущу, ведь только там можно скрыться от посторонних глаз, потеряться по своей воле или случая. Кроме того, там должна быть хотя бы грунтовая дорога, по которой экипаж должен был пронестись вместе с напуганной принцессой. Детектив спешными шагами направился именно туда, огибая зеленую стенку сада. Перед ним тут же возникла высокая изгородь, однако для мужчины она была лишней возможностью испытать свою физическую форму, которая без его верного помощника Масы заметно ухудшилась. Представив несколько колких фраз от японца, он даже невольно ухмыльнулся, обещая придумать себе отговорку поувереннее. Оказавшись на той стороне, Эраст Петрович разгладил костюм и прищурился, пытаясь вглядеться в непролазный с виду пейзаж, ныне окружавший его со всех сторон. Решившись, наконец, двигаться для начала хотя бы вперед, бывший титулярный советник пустился анализировать опрошенных им за сегодня домочадцев. Утром ему повстречался управляющий: он вряд ли стал так подставлять себя, зная, что лишится работы. Продался за большую сумму? Может быть, если бы не тот факт, что он принял снотворное, ставшее теперь его алиби. Мисс Бирн умирает в тоске по принцессе, заботилась о ней, как о собственной дочери, что было подтверждено всеми. В глаза бросается ее предложение с особняком, однако она и вправду могла случайно увидеть его. Кроме того, она фрейлина Её Величества, к ней прислушиваются, раз согласились выкупить особняк. И видно, как женщина отстаивала здоровье Аликс, вплоть до конфликта с доктором. Горничная, что так быстро стала подозреваемой в глазах инспектора Лестрейда, в тот день сильно болела, что подтверждено доктором, поэтому, так же, как и мистер Кросби, уходит в тень. Повар слишком грузен для такого дела, да и легко ли ему будет найти работу в случае своего увольнения? Охранники — всегда главные подозреваемые, особенно те, что любят поспать в рабочее время. Один из них работает недавно, другой — старожил, но в глазах детектива они были равны, так как положение обоих остаётся крайне неустойчиво. Мистер Уинлоу — близкий приближённый Королевы, да такой, что называет её по имени. Занимался лечением герцогини, что также говорит о высоком доверии к знаниям мужчины и преданности семье с его стороны. Замечание Лиадан хоть было и результатом их внутреннего, разразившегося конфликта, однако не сыграло положительную роль в его репутации. Виной, возможно, был тот факт, что мисс Бирн мало похожа на женщину, кидающуюся словами просто так, не желая задумываться о последствиях. И все же лекарю было незачем подстраивать похищение девочки, теряя тем самым работу. Садовник вряд ли на старости лет решил подзаработать на жизнь, которая вот-вот обещается закончиться. Его душевная организация тоньше, чем у кого-либо в этом доме. Как бы это глупо не звучало, но от Бенджамина так и веяло добротой, искренностью в словах и действиях, а главное большой чувствительностью к происходящему вокруг него. Оставалось пообщаться с конюхом, но это может подождать в данных условиях. Под ногами внезапно хрустнула ветка, неприятно отдавшись эхом внутри него. Казалось, что лес абсолютно пуст, заброшен и поэтому, заскучав от одиночества, зовёт Эраста Петровича все глубже и глубже, общая рассказать обо всем, томившем его зеленую душу так долго. Пытаясь найти нечто похожее на тропинку, мужчина свернул левее, как шептало ему его топографическое чутьё. Шаг за шагом, он все большее погружался в царство флоры, оборачиваясь по сторонам, надеясь заметить что-либо относящиеся к делу. Слева раздался шорох от движения, заставив детектива резко замереть. Прислушиваясь, он снова ощутил чьё-то присутствие, так бесцеремонно выплеснувшее опасность в его сторону. Фандорин тут же потянулся к своем верному герсталю*, присев за пеньком и надеясь тем самым опередить человека-невидимку. Стоило ему засесть, как звуки прекратились, оставив мужчину в крайнем недоумении ожидать появления. — Кто здесь? — крикнул он в глубь леса, держа пистолет наготове и параллельно вглядываясь в чащу. Внезапно из-за дерева показалась знакомая фигура, заставив бывшего титулярного советника округлить глаза, ослабив хватку. — Вы? — сведя брови, холодно спросил Эраст Петрович, переводя дыхание.