Мы — все что есть друг у друга

       Вечер. Чёрные тучи накрыли небо. В театре аншлаг. Много народу ждёт самого необычного и единственного в истории театра спектакля. Сегодня свершится неравный брак между молодой изобретательницей Вайолет и старым графом Олафом.       Заиграла музыка, и невеста в белом платье со шлейфом и венком из белых роз идёт под руку с мужчиной неопределенного пола к своему будущему ненавистному мужу. В её глазах грусть, непонимание, страх и безысходность. Вайолет знала, что выход есть всегда, но сейчас она сомневалась в этом. Шаг за шагом Бодлер подходит к алтарю. Ей бы заплакать, но нельзя: слёзы — признак слабости, а Вайолет сильная. Изобретательница встала рядом с графом, и мировая судья Штраус начала свою речь:       — Согласны ли вы, граф Олаф, взять эту девушку себе в жены и делить с ней горе и радость и быть вместе, пока смерть не разлучит вас?       — Смерть разлучит. И только она... Я согласен...       «Клаус, поторопись, прошу!» — мысленно кричала Бодлер.       — А ты, Вайолет Бодлер, согласна ли взять в мужья графа Олафа и делись с ним горе и радость и быть вместе, пока смерть не разлучит вас?       — Судья Штраус... Но... Согласна... — еле выдавила невеста.       — Прошу скрепить ваш союз подписями.       К ним подъехал постамент с листком и чернилами с вороновым пером. Граф не желая ждать и секунды подписал её и передал перо Вайолет. Она медленно взяла его в левую руку.       — Не той рукой... Правой, — упрекнул жених.       Девушка взяла перо в другую руку и начала аккуратно выводить буквы своего имени и фамилии: Violet Baudelaire.       А Клаус тем временем нашёл выход: он начал поворачивать лупу так, чтобы солнечный свет смог поджечь бумажку, благодаря которой опекун имел бы все их состояние.       Вайолет дописала последнюю букву фамилии, и старик вырвал свидетельство и начал свою победную речь:       — Вы хоть понимаете, что это значит? Это значит, что я получил все состояние семьи Бодлеров, благодаря этому листочку, — он поднял вверх бумажку с росписями.       — Мерзавец, — выпалил мистер По.       — Вы мерзавцы. Они же предупреждали вас. А вы их слушали? Детей никто никогда не слушает, — «ломал трагедию» Олаф.       Однако в этот момент свидетельство в руках графа загорелось огнём Правды. Он откинул его, и в тот же миг графа скрутили и отправили терпеть те бедствия, что терпели дети.       — Клаус! — Вайолет бежала к своему брату сквозь толпу людей. — Солнышко!       — Вайолет! — брат бежал к своей сестре, держа на руках маленькую Солнышко.       Наконец они обнялись. Их радости не было предела.       — Клаус, спасибо тебе, — сказала Бодлер старшая.       — Я должен был это сделать. Ради тебя и Солнышка. Вайолет, я люблю тебя и Солнышко.       — И мы с Солнышко любим тебя, — улыбнулась невеста.       — Нет. Ты не поняла меня, я люблю тебя не как сестру, а как девочку.       — Я тоже тебя, Клаус, — Вайолет поцеловала своего брата, и у обоих стало тепло на душе. — Пойдём к мистеру По.       — Да, — ответил Бодлер средний.       Сироты взялись за руки и счастливые пошли к автомобилю Артура По. Теперь они знали, в мире больше доброго, чем злого. И неприятности — лишь испытания перед большим счастьем...