Тысячу лет, сквозь миллионы слёз, С голодным сердцем каждый день разлуки Я ждал эту ночь
Donny Montell - I've been waiting for this night
Груз из Ирана должен был прибыть с минуту на минуту, а пока на дорогах, охваченных цепким облаком тумана, пахло осенней сыростью и пустотой. Она бежала по ровной трассе галопом, отзывалась даже в ушах неприятными стуками, прилипая к коже подобно мхам и покрывая её зелёной мутью. Бэкхёну стало как-то не по себе при взгляде на серый, липкий от ночного дождя асфальт, застелённый ковром из огненно-красных листьев; в небе собиралось серое, мрачное существо, готовое стрелять молниями в любой угол. Недружелюбное место. В таких районах всегда, казалось, бег времени останавливался, натыкая местных на не совсем позитивные мысли. Комбинезон вовсе не грел, особенно в его работе, когда надо было ночами дожидаться груза, попутно облизывая льдинки на обмороженных губах. И в этот раз доставщики опоздали на несколько дней, во время которых Бэкхёну пришлось холодными ночами караулить трассу, чтобы выполнить задание вовремя. Здоровье по ощущениям сдавало, а в костях появилась едва ощутимая ломота. Омега встряхнулся в попытках прогнать от себя озноб, тихо прокашлялся и посмотрел на пустую дорогу, прежде чем принять вызов от Сухо. По ту сторону заговорили вальяжным тоном. ― Паук слушает. ― Если ты на месте, то дожидайся Харли. Там тебе до проверки передаст груз чувак с бабочкой под левым ухом. Надо успеть вовремя. Ну, доставщика спутать с кем-то, по крайней мере, нереально мозговитым людям. Бабочка... Почему именно бабочка? Где связь между альфой и бабочкой? Бэкхён потопал на месте, в надежде хоть чуточку согреться и сжал пальцами переносицу, совсем не приготовившийся слушать бред передового. Сухо, казалось, снова нажрался, либо горел желанием завести беседу о смысле бытия, вот только омегу эта мысль особо не прельщала. Не сегодня и не в этом состоянии. Он работу делать пришёл, прихватить деньги ещё бонусом, а не трепать попусту. ― Он альфа. Хорошо. Что за Харли? — через секунду выдохнул Бэк в ледяной воздух, заметив грузовик, вырвавшийся из плотного облака, а тот даже не собирался его отпускать, вцепившись за кузов туманными лапами. Запахло резким холодом, который принёс с собой пронизывающий ветер, подувший с запада. Случайное совпадение. Омега съежился, когда за грузовиком нарисовался дорогой такой мотоцикл, а по ту сторону в ухо заорал возмущённый Сухо. ― Ты что, совсем не в курсе? Да это же последняя модель из серии… Бэкхён хмыкнул и прищурился, стоило грузовику сбавить скорость до таможни. ― Можешь не объяснять: понятно. ― Справишься? ― Одинокому Бог в спутники. ― Опять ты со своими заумными выражениями. Всё же, общего между бабочкой и альфой нет. ― Ты всё? ― Да пошёл ты. Бэкхён не дослушал крики истеричных гудков и, быстро нацепив на голову капюшон, отправился прямиком в сторону мотоцикла. Тот одиноко отъехал в сторонку, а за рулём сидело что-то неподвижное. В осеннем холоде оно выглядело тенью, ничем больше, и пахло от нее тоже пустотой. Один из ребят взял на себя ответственность проверить Харли, а он до этого должен был успеть перехватить груз. Ноги как назло не слушались. Страх с каждым шагом нарастал на уровне груди, медленными вдохами и выдохами гоняя приправленную ужасом кровь по артериям. От неё было не избавиться. Ещё страшнее стало на месте проверки, где остановился грузовик. Кто оттуда вышел, омега разобрать не смог из-за слабого обоняния, и тихо выругался про себя, когда достиг уже чувака на мотоцикле. Со спрятанными под таможней формой глазами Бэкхён едва различил, как тот достал пакет из шлема, а потом незаметно протянул руку в сторону - прямо на Бэка. Под кожаным, широким рукавом нарисовалась белоснежная ладонь с миллионами капилляров на прозрачной поверхности, а дальше шли длинные тонкие пальцы, но в то же время нельзя было спутать их с омежьими. Бэкхён нехотя ими залюбовался. От доставщика просто несло непонятной альфьей аурой, хоть он казался достаточно костлявым и тонким, прозрачным. Это настолько складывалось в определение «бабочка» сколько бесшумным и белоснежным тот становился с каждым шагом навстречу. Бэкхён понял, что отвлёкся, когда зацепил пакет и случайно задел пальцами широкую шершавую ладонь. Между ним и незнакомцем пробежала самая настоящая молния, кольнув каждую клетку тела, сердце же пропустило тысячу ударов в секунду. Он, уходя, бросил косой взгляд из под капюшона на замершего альфу и то ли пронизывающий ветер, то ли мурашки по коже со страхом заставили его вздрогнуть. Всем телом из-за чего земля под ногами вдруг стала мягкой как вата, качнулась плитами, и омега едва удержался на своих двух, когда сухие, обрамленные белоснежными ресницами глаза, остановились на нём широко раскрытые, с расширенными зрачками. Большая прозрачная ладонь резко легла на запястье, и от одного только этого касания захотелось завыть в голос. ― Сэхун… — невольно выдохнул Бэкхён, едва отодрав прилипший к нёбу язык. Он дёрнул рукой в попытках высвободиться из захвата, пока их никто толком не заметил, и альфа отпустил, вот только на месте его пальцев кожа стала гореть, требуя соприкосновения. Хоть немного. Омега бессознательно потянулся к нему за маленькой порцией удовольствия, но… Телефон в кармане зазвонил как раз вовремя, так как секунды затянулись в вечность. Бэкхён, пока не началась проверка, быстро удалился в склад, чтобы его, одного из сотрудников таможенной службы, не заподозрили в двойной игре, бежал, чтобы не ловить на себе шокированный взгляд альфы, из-за которого хотелось броситься ему в объятия. Только не в этой партии, когда заказ рассчитывался на целую тонну. На миллион с лишним баксов... ― Такая нищета как ты совсем не вписывается в мою жизнь, прости. Воспоминания обрушились на голову тяжёлым, десятитонным грузом, когда Бэкхён уже заперся у себя обдумывать произошедшее. Так. Кажется, так он сказал тогда Сэхуну. Мальчишке лет девятнадцати, у которого ни копейки не было за душой, но который с ума сходил по нему. А Бэкхён с ума сходил по деньгам, таким приятно пахнущим и обязательно хрустящим. Монеты, купюры, слитки или дорогие камни – без разницы, главное было их достать и больше ни о чём не волноваться. Способы бы нашлись, составились бы и планы, но в них, словно ненужный мусор, застрял альфа. Невыносимо милый альфа, бегавший за ним по пятам, но ничего не могущий предложить кроме любви и заботы. А Бэкхён был помешан на деньгах. Он до сих пор помешан, но О Сэхун появился снова в его жизни. Снова, теперь уж точно имея состояние. Но стоит ли ворошить прошлое сейчас, когда они никто друг другу? Никто?..***
Клетки забыли свои функции и медленно помирали в следующие несколько дней, потому что альфы из «доставки» решили подождать вторую партию груза вместе с перевозчиками. Как они объясняли потом свой выбор, светить перемещениями через границы не следовало, так как время сильно отличалось от мирного, а контроль заграничных служб усилился. А ещё, главный не хотел портить отношения с таким крупным поставщиком, поэтому решение остаться принял, как укрепление партнёрства. Бэкхён с этим не согласился по всем пунктам сразу же, когда, войдя к боссу, заметил развалившегося на кресле О Сэхуна. Тот бросил на омегу смертельно холодный взгляд, который словно желе прилип к коже и медленно исследовал её на каждую царапинку, морщинку, несовершенства. Изгибы тела не остались прикрытыми даже под формой грузчика, точнее комбинезоном: Сэхун, казалось, успел раздеть Бэкхёна, нежно так трахнуть, а потом нацепить тряпки как попало. Омега в нерешительности замер у дверей, волком глядя на альфу. Минсок со спокойным выражением лица пересчитывал купюры и складывал их в кейс, пока в пепельнице догорала сигара, привезённая доставщиками в подарок с комментарием «прямо из Кубы». Десятки, сотни, тысячи баксов лежали перед ним на огромном дубовом столе, и Бэкхён жадным взглядом изучал каждое движение его пальцев, трогавших дорогие бумажки. Вот — на что он потратил столько усилий и нервов, вот — за чем он бегал всю жизнь. Начиная с голодного детства. И никакое внезапное появление О Сэхуна не могло этого остановить. Омега уселся прямо перед альфой на предложенное место. Сэхун сразу же сел ровно, ещё не решивший перестать изучать его лицо. ― Знакомься, Паук. Это один из доставщиков. О… ― Почему Паук? — дерзко — а на это были способны те, у кого имелась прочная крыша, — перебил его Сэхун, подался вперёд, чтобы обжечь холодным дыханием щеку омеги. Та не решилась покрыться румянцем под жёстким контролем своего хозяина и действием блокаторов. Бэкхёну захотелось просто прижаться щекой к щеке альфы и прикрыть глаза, чтобы почувствовать его ближе. Он и раньше хотел, не знал почему, только хотел. Но на холоде паукам не было жизни, поэтому вместо этого он поднял на Сэхуна томный, сладкий взгляд, прикрытый влажной чёлкой, и отчеканил медленно-медленно: ― Потому что жертвы сами попадаются в мои сети, дёргаются как моль и запутываются навечно. Остаётся только высосать кровь, чтобы оставить лишь пустую оболочку. Сэхун криво усмехнулся на это заявление и закусил губу, приготовившись что-то сказать. Бэкхён же отметил, каким он красивым стал за прошедшее время. Чёрт возьми. ― Не трож его, он ядовит, ― между делом бросил Минсок когда О Сэхун дёрнул рукой. ― Я для чего тебя позвал, Паук… Надо следующий груз принять далеко за двенадцать часов ночи и отвезти в город, к заказчику. Это дело я могу доверить только тебе, а господин О пусть побудет твоим указателем. Альфа поменялся в лице с первых его слов, словно ему тут поручали жертвовать нервами, и Бэкхён окончательно уверился, что кто-то совсем не горел желанием составлять ему компанию. Точно подтверждение он прочитал в глазах нахмурившегося Сэхуна, который теперь не только не отлипал от него взглядом, а ещё хуже – сверлил в нём дыру. Огромную такую, куда можно было бы вылить всё ядовитое дерьмо, выплюнутое Бэком годы назад. Сэхун его никогда не простит за это, точно. ― Объясни ему, что у нас да как, чтобы лишних вопросов ко мне не осталось. И ещё… Вы знакомы? ― Никак нет! ― Бэкхён дёрнулся, а альфа холодно пробормотал похожее на: «Впервые вижу». Омега даже представить себе не мог, что когда-нибудь такие вот слова больно кольнут сердце. Впервые они увиделись лет пять назад, когда Бэкхён щеголял в одном из элитных универов страны в строгом дорогом костюме, переводя разговоры на четыре разных языках, а Сэхун, оказалось, случайно заглянул в здание с доставкой. Выглядел он мальчишкой-сорванцом, с разрезами на джинсах и слишком большой для него футболкой, поверх которой была небрежно наброшена кожанка. Вся нежность и красота наступившего совершеннолетнего возраста отражались на его лице, невинностью были разрисованы уголки глаз, бегавших с одного предмета в помещении на другой. И никто бы никогда не поставил рядом с ним отличника потока, первого омегу во всём универе о взглядах и предпочтениях которого ходили слухи на языке всех первокурсников. Сам Бэкхён впал в долгий ступор, растеряв весь свой контроль при первом их столкновении, и не мог потом объяснить, почему гладил лицо незнакомца прямо посередине коридора, когда все студенты выбежали на «отдохнуть». О Сэхун оказался наивным до невозможности и полагал, что вот, его омега, готов будет принять своего альфу. Такого. Молодого, без перспектив, без денег, даже без планов на будущее, как он потом заявил тому в лицо. Альфа ухаживал за ним как мог, провожал до дома, прибегал к нему после окончания пар с милым мишкой и коробкой конфет, готовый к ногам пасть за любое сказанное слово. Но для Бёна Бэкхёна, выросшего в голоде, добивавшегося всего в жизни самому в одиночестве, это было низко – встретить такого разгильдяя. Судьба над ним явно усмехнулась. Омега, совсем сломанный, беспощадно добил альфу: не скрыл, что любит деньги, что это для него выше всего, что обеспеченная жизнь со стабильным доходом – вот нужное ему, ему нужен был партнёр, который мог бы гарантировать дорогую, роскошную жизнь здесь, сейчас же. Он готов был за такое под любого лечь. И альфа смотрел на него безжизненными глазами, даже не обернулся, не ушёл. Дослушал до самого конца посреди толпы студентов весь текст, а потом, тихо повернувшись, спросил, какая тогда его цена. Бэкхён усмехнулся и ответил, что Сэхун такими темпами в жизни столько не заработает. Вот так вот всё тогда случилось. И совсем не удивительно, что партнёра, готового обеспечить роскошную жизнь, у него до сих пор не было, хотя шансов поймать такого предоставлялось тысячами. Бэкхён никогда не жалел о своём выборе, не сомневался, потому что на самом деле боялся того голода, холода, страданий, испытанных в детстве. Он мечтал выбраться из низшего класса в Высший Свет и навсегда зажить красиво. Да у него сердце начинало быстро биться при виде дорогих купюр, ничего не могло исправиться, это давно превратилось в зависимость. В зависимость роскошью. Он совсем не хотел обрывать карьеру только из-за истинного, и для него оказалось сильным ударом встретить его так рано. Встретить ещё раз, что послужило переломным моментом уже во взрослой жизни. Потому что взгляды не вечны, и даже они сдаются под бегом времени. А теперь Бэкхён шёл впереди него в комбинезоне грузчика, тогда как О Сэхун, как отметил омега искоса, разоделся в фирменную дорогую кожанку, прилично красивые брюки и рубашку, от которой несло одеколоном сильнее, чем природным запахом. Нет, Бён не выглядел куда хуже него, а в бизнес наркоторговли подался из-за огромного дохода, вот только… откуда Сэхун достал всё это? Откуда у наивного мальчишки Harley Dawidson Touring, по которой пускал слюни Сухо? Откуда, чёрт возьми? ― Давно ты тут? ― произнесли за спиной хриплым севшим голосом, и омега сильно вздрогнул от осознания, что тот ему очень понравился. ― Достаточно. ― Надолго? ― Не твоё собачье дело, ― уже огрызнулся Бэкхён, так как альфа явно получал удовольствие от издевательства над ним, где он оказался. Ведь не для омеги – торговать «счастьем». ― Не плюйся ядом, Бэкхён. Мне в прошлый раз хватило. Бён резко тормознул, а О Сэхун прошёл мимо него. Просто даже не взглянул, и почему-то стало до жути обидно. Обидно, что вот эти огромные, шершавые ладони не коснулись его, а глаза – не задержались. Бэкхён задыхался и потому не решился пересекаться с альфой, закрывшись в своём доме на колесах – огромном, шикарном грузовике со всеми удобствами, который приобрёл как раз для этой работы. Чувства, хлынувшие в нём ураганом, совсем сбивали с ног.***
На завтра О Сэхуну нужно было показать его новое место, жильё, где он со своими мог бы остановиться до доставки второго груза. Бэкхён уверенно шёл впереди, а альфы сзади внимательно очёркивали взглядом линию его позвоночника, которая виднелась через тонкую ткань свитера и уходила в милую ямочку. Было немного прохладно, так что он невольно вздрагивал при порывах ветра, указывая гостям на места ночлега, находя с ними общий язык и на корейском, и на китайском и даже на иранском, за что получил ошарашенные взгляды с положительными комментариями. Насчёт способностей и привлекательной внешности. На О Сэхуна был положен огромный жирный крест после ночи обдумываний, омега вообще включил полный игнор, стараясь не задерживаться взглядом на непривычно нервном альфе, который то и дело опирался рукой в стену прямо перед ним, пересекая дорогу, будто бы пытаясь что-то сказать, но перед своими отчаянно делая вид что не знает эту шавку. Последний утрировал это по своему, принимая его просто за шкаф, будто декорации, так что совсем не ожидал столкнуться с ним ночью по пути к Минсоку. От Сэхуна больше не несло парфюмом – что хорошо. Несло от него природным запахом, что было плохо. Бэкхён едва удержался на ногах, проходя мимо, и сдержал тоску по тому времени, когда впервые коснулся его там, в коридоре, полным людьми, и видел во взгляде восхищение, смешанное с вообще возможной невероятной, детской нежностью. К Сэхуну хотелось прикасаться уже больше, не спрашивая о деньгах и карьере, ладони чесались. Впрочем, у Бэкхёна на первое время средств бы хватило. То есть, смог бы он их так легко на кого-то потратить… О чём он стал думать?! ― Всегда гуляешь так поздно? ― недовольно пробормотал альфа, совсем на секунду тронув его волосы. В этот момент вдох застрял в трахее, и он закашлялся, ударяя себя по груди, пока широкая ладонь не легла на лопатки, странным образом заставив успокоиться. Ток пробежал от ушей до самых кончиков пальцев, маленькими искрами сжимая в тиски сердце, которое зашлось в бешеном ритме. Бэкхён положил руку на грудь с надеждой унять громкие стуки в одинокой тишине ночи, но у него ничего не получилось. ― Не принимай второй груз, ― твёрдо сказал альфа, обеспокоенно глядя на него сверху вниз. ― Что? ― Ладно, можешь принять, но откажись от доставки его заказчику. ― Что ты несёшь? ― Я хочу, чтобы ты отказался от следующего заказа, блять, сколько повторять?! Бэкхён приподнял бровь, услышав такое яркое высказывание от молчаливого альфы, и неуверенно посмотрел тому в глаза. Сэхун дёрнулся. ― Что?! ― Ты хоть представляешь, сколько лямов я потом угроблю из-за твоих странных советиков? Кулак попал в стену прямо рядом с головой. Неожиданно. ― Да причём тут деньги? Просто откажись от заказа. Я много прошу? ― Это самый крупный заказ, который мне вообще поручали. В зенит лети сам, раз уж в жопе чешется. И вообще, какое тебе дело? ― Тебе деньги дороже жизни? Неужели ты до сих пор тот же? ― Да причём тут жизнь, идиот?! ― Ну-ну, плюйся ядом больше, может, эта дрянь с тебя всё вытащит, - Сэхун наглым образом скрестил руки на груди, что совсем взбесило омегу, и тот дёрнул его за рукав. Возмущение лилось через край. ― Да… Имбецил грёбаный, какого чёрта ты решил, что я на игле?! ― Да по тебе видно! ― Глаза прочисти! ― Что ты вообще на меня разорался?! ― Потому что я не кололся! ― Только не говори, что вообще не… ― Сэхун резко оперся рукой о стену сзади и наклонился вперёд, заглядывая в глаза омеги слишком близко-близко. Те широко раскрылись, а сам Бэкхён невольно задышал часто, потому как по ощущениям воздух сгустился и карамелью тёк прямо в ключицы вместе с дыханием альфы. ― Неужели… ― Прозрачная кожа полностью оказалась на уровне лица, и через неё реально можно было разглядеть капилляры. О Сэхун был одет в белое, сам становился белоснежным под слабым освещением, и одежда на нём задиралась при порывах ветра. Бэкхён подумал, что тот реально схож с бабочкой, такой, которая казалась невиннее кристально чистого неба. Такой, которая красовалась под левым ухом, и которую хотелось попробовать на вкус губами. Вот только он боялся впрыснуть яду ненароком и вообще убить предмет своего обожания. Наверное, из-за этого в сети пауков редко попадались бабочки; им просто было жаль убивать такое очарование, возможно, они тоже любили. ― Бэк-хён... Сэхун произнёс его имя с благоговейным выдохом, прохрипел низко последние буквы, из-за чего омега хотел распластаться на полу тут же ночью, хотел его руки на талии и губы на щеках до слёз под закрытыми веками, хотел это же дыхание попробовать языком, но… ― Хун, к тебе дело. Голос чужака капнул яркими красками в тишину, и альфа резко отдёрнул руку назад, выпрямился, перед уходом громко бросил: ― Пока, крошка. Бэкхёну хотелось провалиться сквозь землю из-за разрывавших его убеждений. Деньги или Сэхун, награда или альфа билось в голове голосом какого-то вождя индейского племени, когда вот проклинают навечно и шепчут предсказания прямо в ухо. Лучше бы О Сэхун совсем его не знал.***
Вторая партия груза подозрительно задерживалась и во время общего ужина, куда пригласил его лично Минсок и кому Бэкхён не мог отказать, он пришёл одетый с иголочки, с уложенными волосами, выглаженной до последней мятой стороны рубашкой и с подведёнными, только воспалёнными из-за бессонных ночей глазами. Они бегали по лицам всех альф, не решаясь глянуть на Сэхуна и, в конце концов, были схвачены довольным Сухо. Тот на удивление широко улыбался, накладывая Бэкхёну то салата, то добавляя вина. От последнего в горле появился зуд и омега, тихо кашлянув, заметил все направленные на себя хмельные взгляды, в которых можно было увидеть, в каких именно позах его предпочли. Сэхун же смотрел с явным презрением. За что это получил, Бэкхён не понимал, поэтому, хмыкнув вдруг, вовсе плюнул на него. Ведь правду он сказал тогда: кому нужен альфа без денег? Деньги правили всем в мире, за деньги можно было купить недвижимость, славу, здоровье, чувства – всё-всё. И пусть пожирает себе тут глазами, ведь тоже неплохо устроился. Харли, о котором в ухо заливал радостный Сухо тому был подтверждением. Вот только предложение: «Он обещал покатать меня» как-то не складывалось в привычную, спокойную атмосферу. И всё равно Бэкхён бросал на здоровенных альф кокетливые взгляды, так как после денег шли ещё более нужные «связи». Их в его мире должно было быть много. Бэкхён даже не взял в голову, что лёгкий флирт, устроенный им во время трапезы, повлечёт за собой серьёзные последствия. Последствие следовало за ним по пятам в тихую ночь, пока он, едва разбирая дорогу, шёл в сторону своего «дома». Опять из-за слабого обоняния невозможно было различить: сколько их или хотя бы кто. План придумать было бы легче, но… Чёрт возьми. Бэкхён отчётливо различал шаги за спиной и, не обернувшись, усилил скорость, чтобы поскорее добраться до грузовика. Там ему было бы спокойно, вот только чувак сзади оказался настырным и, уронив куртку, просто наброшенную на плечи, Бэкхён вовсе принялся бежать до закрытой двери. Ключи разбирал во время бега, но стоило добраться до лестницы и дёрнуть рукой шнур от лампочки, как свет загорелся вместе с осознанием, что он оказался прижат грудью к своему родному грузовику, а сзади по его телу бродили руки никого иного как О Сэхуна. Бэкхён попытался оттолкнуться, но на него в буквальном смысле навалились. — Какого чёрта ты с ними флиртовал? Альфа нетерпеливо приподнял его рубашку, огромными ладонями начал водить по бокам и животу, и омега чуть ли не задохнулся от трепета в груди и ощущений. Пальцы были длинными и тёплыми, цепляли соски, нежно их поглаживая, пересчитывали рёбра, и Бэкхён прижался лбом к грузовику, чтобы сдержать стон. Губы, эти обветренные губы касались его щеки как в самых смелых мечтах и лёгкими крыльями бабочки порхали по коже, показывая едва заметную, едва ощутимую, лёгкую нежность. Бэкхён не знал, что так вообще возможно: одними лишь поцелуями дарить человеку жизнь и самые яркие ощущения. Хотелось убрать ладони с себя и в то же время прижиматься к ним сильно-сильно. Это было просто нереально. Но окончательно ему снесло крышу, когда Сэхун прижался носом ему в шею, именно туда, куда он сам боялся прикасаться из-за чувствительности. А вот альфа нагло вдохнул его запах, блаженно улыбнулся и провёл по коже языком, слизывая весь его яд, пропитавшийся в клетки, совсем игнорируя протестующее, нечленораздельное мычание. Бэкхён не хотел его ранить, и тогда и сейчас. Он лишь хотел О Сэхуна так, что ноги не держали от сильного желания. И любое на свете другое наслаждение могло в этот момент подождать скромно в уголке. Хрипло выдохнув в макушку горячее дыхание, альфа принялся расстёгивать пуговицу на брюках Бэкхёна и припустил их вместе с бельём. Омега сначала не понял ничего, а когда до него, наконец, дошло, протестующе задёргался. Ведь в первый раз и вот таким вот способом, на улице, как с последней заправской шлюхой… Как так можно? Неужели альфа решил-таки отомстить за те слова? Бэкхён совсем не такого исхода событий ожидал. Чёрт возьми. Сэхун крепко схватил его руки, прижал ладонями поверх головы к грузовику и провёл пальцами между мокрых половинок. Ощущение слабости захватило тело вместе с неиспытанным блаженством. Смазки стало ещё больше, она пошлыми хлюпами медленно вытекала из дырочки и текла по ногам. Бэкхён удивлённо вскрикнул и выгнулся в спине, пытаясь вернуть пальцы на место, пытаясь испытать неизведанные раннее чувства, которые фейерверком взрывались в нём. Текли по конечностям ленивыми волнами, задевая самые сонливые рецепторы. Те просыпались, обещая тотальный пиздец своему хозяину, особенно когда головка члена уткнулась прямо в расслабленное колечко мышц, а потом мягко толкнулась в него. Бэкхён потерял связь с внешним миром на несколько долгих секунд, сладко выдохнув имя альфы в холодную сталь. Даже та смутилась настолько откровенного стона, показывавшего острое желание быть у кого-то в обладании. Ноги так вообще не выдержали вылившегося на тело удовольствия и отказывались держать его дальше, колени начали дрожать. Бэкхён в жизни не мог бы представить, что окажется так хорошо. Остро приятно от чувства соединения с другим человеком, таким дорогим для него, который затерял удивлённый стон где-то в загривке омеги, и теперь пьяно улыбался, не в силах поверить, что оказался именно первым. Первым и единственным. Бэкхёну хотелось хриплым голосом добавить, а чего он ожидал, но горячее дыхание в шею настраивало совсем на другое. ― Мой... Бён Бэкхён, ты издеваешься. ― Сэхун поцеловал его в висок и медленными, круговыми движениями растянул вход, чтобы не было больно, а омега скулил, потихоньку умирая после его действий. Яд внутри наполнил каждую клетку смертельным снадобьем. Только это было совсем другое, принесённое крыльями бабочки в его кровь. И теперь она текла только для единственного в его жизни альфы. ― Двигайся уже, чёрт тебя дери… — Бэкхён успел попросить это, пока его не перевернули спиной к грузовику, а трясущиеся ноги не бросили на плечи. Сэхун стал водить губами по холодной коже коленок, и омега реально испугался, что тот получит смертельную дозу, но, то ли он построил ловушку совсем не правильно, то ли соткал дырявую паутину, бабочка не попадалась в сети как жертва. Она лишь порхала вокруг, такая, оказывается, досягаемая. Когда альфа вошёл в него ещё раз, а потом ещё, реальность исказилась до неузнаваемости, перевернулась на сто восемьдесят градусов, словно бы пережила эволюцию заново. Медленно. Сэхун двигался слишком медленно. И Бэкхён откровенно молил его о продолжении, просил быстрее, умолял двигаться, но альфа лишь прижался губами к его шее, входя и выходя под таким углом, что мышцы сводило от наслаждения, а горло от спазмов. Альфа зацеловал всего Бэкхёна, оставил маленький укус на бедре и долго зализывал рану, потому что омега скулил. То ли от боли, то ли от удовольствия. Не оставалось сил разобрать. Он совершенно потерялся, когда длинные тонкие пальцы коснулись входа и снова принялись медленно поглаживать вокруг, что предсказывало смерть от моментального оргазма. Бэкхён дёрнулся, ухватился за широкие плечи, боясь упасть и уткнулся в белоснежную щеку лбом, потому что её хозяин не желал останавливать начатое мучение. ― Откажешься от заказа? ― после долгой тишины, смешанной со слабыми всхлипами, голос Сэхуна казался холодным и сломанным. ― Не могу, ― сквозь стон вырвалось из Бэка, и альфа резко опустил его на свой член до пошлого хлюпа и сорванного голоса. Не без ухмылки. Болезненной, либо Бэкхёну показалось. Ему вообще всё казалось нереальным, пока О Сэхун рисовал там пальцами замысловатые узоры. ― Я так и знал. ― Они… — Бэкхён весь сжался при очередном толчке, сильно зажмурился, потому что от сводящего с ума наслаждения ничего не спасало. – Они пустят меня по кругу, если захотят. Ты должен знать. Ах... Это не игра… Бэкхён даже не понимал, зачем перед ним оправдывался, но он и вправду не мог, даже если бы захотел. Сэхун внезапно остановился, за что его хотелось задушить, а потом, прижав к себе омегу, без разрешения ввалился в грузовик. По пути яростно целовал дрожавшие, припухшие губы, скидывал одежду и, в конце концов, взял Бэкхёна по-настоящему сильно. Он не дал омеге полностью прийти в себя, всю ночь терзал любимое тело поцелуями, пока оно полностью не забилось в его руках, лишаясь сил. Бэкхён вовсю хрипел, когда первый луч солнца коснулся его окна. Альфы рядом не оказалось, зато тело кричало о его близости. И это было самое потрясающее, что он когда-либо испытывал в жизни.***
Бэкхён благополучно встретил второй груз, и альфы с доставки отправились восвояси, получив перед этим свои честно заработанные. Хотя в их мире о честности говорить считалось несмываемым грехом. И говорить о любви – тоже. Омега долго смотрел, как покидает территорию большой грузовик и Харли за ним, на котором сидел альфа с бабочкой под левым ухом, красной отметиной прямо рядом с нею. Вызывало гордость, но никак не радость, особенно то, что с ним даже не попрощались. Лишь короткое: «Ты слишком…» недоговорёнными словами висело между ними целых пятнадцать минут, тяжёлым облаком водружая все переживания, боль альфы прямо на плечи Бэкхёна. Тот ничего бы не сказал в ответ, не попытался бы остановить, потому что был виноватым. Виноватым именно в тот момент, когда отказался принимать такого невероятного человека в свои круги, когда пустил на волю слова, больно вонзившиеся в грудь. Жаль, что вернуть сказанное оказалось невозможным, а прощаться с любимым человеком – можно ли было его так называть? — навсегда разводить дороги со своим альфой — невозможнее некуда. Но Бэкхён, на своё удивление, пережил. Он пережил холодные ночи в подростковом возрасте, победил голод в детстве, а любовь… Разве с этим он справиться не в силах? Быть может, да, быть может… ― Груз доставить прямо заказчику, а потом выматывать из города. Распусти следы, чтобы мы могли связаться с тобой в случае провала. Держи аванс, ― Минсок всучил ему в руку пачку американских купюр, на которых красовался Бэнджамин Франклин, любимейший портрет Бэкхёна, но радости от этого было… никакого. Омега постоял с минуту перед боссом, рассматривая свои изящные, длинные пальцы, которые, чёрт бы его подрал, целовал О Сэхун. Медленно так целовал, с первой фаланги до кончика он проводил губами, пока Бэкхён дрожал под ним не в силах восстановить дыхание. Минсок вопросительно приподнял бровь на своём невозмутимом лице, и омеге пришлось сваливать с этого потерянного места, навевавшего грустные воспоминания. Он запрыгнул в грузовик, вывел его на пустую трассу и покатил по влажному асфальту в сторону города. Он должен был выполнить задание, а потом переехать куда-то, залечь на дно в случае провала, а в случае успеха тоже выехать из страны, потому что слуги закона вынюхивали за ними все дыры. Бэкхён ещё хотел купить новый грузовик, потому что спать на той же постели, где они… Спать совсем не хотелось, и он провёл целый день на дороге, изредка посматривая на тусклые осенние пейзажи. Они договорились встретиться в забронированном номере мотеля, слегка потрёпанного, как и одинокая вывеска, на которой перестала мигать последняя буква, словно в долбанных голливудских сериалах… Бэкхён подъехал к старому зданию, как перевалило за двенадцать и вокруг давно туманом сгустились сумерки, можно было разглядеть всё в расстоянии одного метра, но никак дальше. Омега даже руку вперёд протянул, желая убедиться, не плотная ли темнота, и не увидел даже своих пальцев. Настолько всё утопало во мраке. Он подхватил сумку, довольно тяжёлую для него, и медленно пошёл в сторону забронированного номера. Чувство пустоты захватило сознание, как тогда, на той трассе, мысли о будущем внезапно роем ворвались в голову, забив громкий сигнал. Бэкхён нехотя задумался, ведь было интересно, кем он теперь станет. Раньше всё казалось проще, жизнь легче, а теперь, будто к нему за талию привязали огромную глыбу, которую приходилось тащить километры. Ноги отказывали, и горло зудело от комка, требовавшего вырваться на волю солёными следами на щеках. В его работе такого не допускалось. Бэкхён ключом аккуратно открыл дверь, вздрогнул чуть, заметив, что комнаты погружены во мрак, но, всё же, решился ступить в незнакомое место. Под ногами скрипели половицы, а в окно стучал свирепый ветер, который догонял его по пути. Что-то вдруг громко хлопнуло, и в мгновение его озарила яркая вспышка света. Настолько всё засияло, что омега отступил, но руку разжать не решился. Он долго жмурился, совсем не обращая внимания, что на щеках появилась влага, и открыл глаза. Увиденное привело его в шок, потому что… Заказчик лежал на полу с перерезанным горлом, его подчинённые, альфы с доставки, с которыми Бэкхён был раньше знаком, валялись на изуродованном кусочке ковра трупами с огромной дырой во лбу… Чёрт возьми, а он ведь должен был получить свою долю! ― Молчи. Кто-то совсем бесшумно схватил его сзади за ворот куртки и поволок подальше от номера. Тело сотрясали резкие порывы вырваться, а зрачки никак не успокаивались, продолжая бежать по темноте в попытках уловить свет. Бэкхён потряс немного сумкой, пока его тащили по крутым ступенькам, желая попасть в незнакомца, но тот вовремя притянул его к себе. Для поцелуя, как оказалось потом, когда прохладные лёгкие пальцы скользнули за ворот куртки, а знакомые губы ставили отпечаток на его губах. Сэхун целовал так пьяно, что голова немного закружилась, альфа снова порхал губами над его шеей, оставляя едва ощутимые быстрые поцелуи. А потом уткнулся носом в висок, вдыхая запах, будто терял Бэкхёна уже тысячу раз и больше не намеревался отпускать. Омега был, если говорить правильно, на седьмом небе от счастья за шанс снова оказаться в его объятиях. ― А теперь мы тихо и быстро покинем территорию, у ворот у меня машина. Оставишь грузовик? Они по-любому за тобой погонятся, Бэкхён. Решай! Сэхун шептал слишком быстро, чтобы его разобрать, в удобные моменты оставлял поцелуи на лбу, а у Бэкхёна внутри лаяли бесы потому, что он собственными руками, тяжёлым трудом заработал на грузовик, и оставлять его не хотелось. Даже под страхом жизни не хотелось, но стоило Сэхуну уткнуться ему в волосы носом, омега сдался. И потом, когда они бежали в сторону машины, преследуемые несколькими серьёзными парнями, он раз сто пожалел о выборе. Вот только одну его руку сжимала ледяная от волнений ладонь – успокаивало. За это он был благодарен. Он кинул себя на сиденье спереди, Сэхун, стрельнув пятью пулями, быстро залез на водительское, а потом уши заложил громкий звук заревевшего мотора. Альфа нервно осматривался в поисках хвостов, пару раз дал задний ход, чтобы добить тех, валявшихся и, круто повернув руль, бросил машину в сторону главной дороги, где можно было слиться с редким транспортом в это время ночи. В них пару раз попали, но, вроде бы, обошлось. Бэкхён всё время сидел белый как мел, сжимая в руках сунутый альфой рюкзак, и опасаясь смотреть на него. Даже не бросил взгляд, когда Сэхун что-то сказал. Альфе пришлось быстро выложиться насчёт того увиденного. ― Наши готовили нападение ещё во время доставки первого груза. Так, зачистка. Это послужило причиной опоздания. Ваши заказчики совсем охерели, раз уж наивно полагали купить высококачественный товар за мизер. Они решили провести босса, а он не любит игр с огнём. Но я их уложил, потому что… Потому что они хотели тебя… Мы скроемся на время, а позже уедем куда-то далеко. Вместе. Бэкхён? Сэхун настороженно смотрел на него, Бэкхён видел искоса, но ответ застрял в горле, которое вроде бы застыло. Даже руки его теперь были ледяными как у альфы и отчаянно ныли, требуя тепла. Не он ли бросил Сэхуна тогда, высказав в лицо свои грязные мысли, испортив мальчишке всю его жизнь? А теперь он спасал Бэкхёна от смерти. Всё неправильно. Сэхун, взбесившись из-за тишины, резко тормознул, вышел из машины, по пути пнул колеса, а потом устроился у открытых дверей со стороны Бэкхёна. Огромный, тяжёлый рюкзак резко оказался в его руках и омега в определённый момент понял, что на него падают пачки купюр. Не фальшивых, не лёгких, а настоящих, оригинальных купюр с Бэнджамином на одной стороне и приятным запахом денег на другой. Он всмотрелся в их количество, раскрыв ладони. Шок было не описать. Альфа схватил его за руки и сжал холодные ладони, согревая их своим теплом. Бэкхён вдруг осознал, что ждал именно этого столько времени. ― Мои честно заработанные, не волнуйся. Слушай, если ты насчёт грузовика, то я куплю тебе тысячи таких, сам выберешь. Куплю тебе дом у моря, другую машину, подарю тебе любые драгоценности, на которые покажешь пальцем, завалю фирменной одеждой из бутиков. Бён Бэкхён, тебе не придётся больше заниматься этим, я уберу все неприятности у тебя на пути, буду каждый день, чёрт… — Сэхун припал губами к его раскрытым ладоням, целуя с отчаянностью настрадавшегося любовника, а у Бэкхёна слёзы слишком обнаглели, раз уж без спроса нарисовались на щеках. ― Только скажи хоть что-нибудь. Ответь, я смог стать тем, кем ты хотел меня видеть? Скажи, что не сожалеешь! Скажи, сколько стоят твои прикосновения и вздохи? Скажи, сколько нужно бросить, чтобы услышать твой стон ещё раз? Скажи, сколько стоят поцелуи на твоих пальцах, и сколько ты, полностью? Я не пожалею никаких средств, мне нужно навсегда, понимаешь? Только скажи… ― Ты не поставил мне метку… ― Бэкхён не узнал свой голос, хриплый, тихий, никак не понять ни единого слова. ― Всего зацеловал, но метку не поставил… Мне и её хватит, ― Он повернул голову к альфе, чтобы видеть его глаза, чтобы впитать его образ в глубины подсознания в вечную память. Сэхун замер, словно получивший огромную порцию кодеина, словно по его венам со скоростью света тёк наркотик, отключая нервы один за другим. Во мраке, освещавшееся лишь дорожными фонарями, его лицо выглядело каменным, белоснежным как у бабочки, что красовалась под ухом. Бэкхён хотел снова пройтись по ней губами. Голос у альфы тоже дрожал. ― Это дорогая цена, Бэкхён…Ты слишком дорого стоишь... Но, несмотря на свои слова, Сэхун склонился над ним, долго бродил взглядом по алеющим щекам и часто вздымающейся груди, а потом заставил Бэкхёна застонать лишь лёгким поцелуем в шею. Омега сжал в руках хрустящие купюры, которые тысячу раз уступали удовольствиям, были менее желанны, чем руки, согревавшие его ладони и шепот, приглушённо доносившийся с шеи. Ради этого стоило бросить миллион на ветер и вспомнить о вещах, имевших истинную ценность. Они были дороже тяжёлых слитков, хрустящих купюр, которые он бросил вниз, чтобы оказаться в объятьях О Сэхуна.