Глава 7.
После обеда, когда духота уже сдавливала в тиски голову и тело, заставляя беспомощно лежать в постели, неожиданно пошел дождь. Сильный и холодный, он не прекращался ни на минуту. Казуя стоял возле открытой двери балкона. Солнце уже спряталось за горизонтом, и поэтому столб проливного дождя, казался ему подобно сверкающим алмазам – манящим. Ледяные капли долетали до парня, и он лишь улыбался их немного резкому прикосновению. - Мне, наверное, так судьбой писано, - хрипловатым, от холода, голосом шептал парень. – Влюбляться, отдаваться всем тело и душой, а потом… потом ошибаться и разочаровываться. И снова прятаться под маской. Что же я такого сделал в прошлой жизни? Сколько раз мне ещё нужно будет терять то, что дорого? Казуя сел в кресло, которое стояло на балконе, и подставил лицо под холодные капли. Он несколько раз тяжело всхлипнул, а затем стал плакать, заставляя тело судорожно вздрагивать. С силой хватаясь за ручки кресла, так что побелели костяшки пальцев. - Я люблю его! – сквозь слёзы, прохрипел Казуя. - Люблю…***
Дождь продолжался и весь следующий день. Солнце уже совсем не показывалось из-за облаков, пряча свои тёплые ласковые лучи; на смену ему пришли печальные серые тучи, погружая поместье и всех его обитателей, в уныние. - Ты звонил Джину? - Звонил, он не берёт трубку, – Ямашита взял у Коки чашку горячего кофе, отпивая немного. – Наверное, решил переждать время, пока Казу не успокоится. - В таком случае ему теперь вообще не стоит домой возвращаться, – Коки присел рядом с парнем. - Ты был у него? - Да, - парень неопределенно махнул головой, опуская взгляд. - У него высокая температура и он бредил всю ночь. - Как? Откуда? – Пи в недоумении, распахнул глаза. - Когда успел простыть? - Мне кажется, он на улицу выходил, потому что в ванной лежала насквозь промокшая одежда. - И что теперь делать? Больница? - Думаю, до этого дело не дойдёт. С ним сейчас Татсуя и температура уже понемногу падает. - Будем надеяться, что всё пройдёт без осложнений.***
- Можно? – в дверном проёме показалась голова Нишикидо, и Уэда лишь согласно кивнул, приглашая войти. Рё подошел к парню, нежно касаясь его губ своими. Затем сел позади Татсуи, прижимая того к себе. - Как он? – шепотом спросил Нишикидо, куда- то в макушку парня. - Сейчас лучше, а вот ночью бредил, постоянно звал Джина и… - Уэда повернул голову к любимому, заглядывая в его тёмные глаза, - говорил, что любит его и не хочет, чтобы он уходил. - Даже так? Неужели он, правда, влюбился? - По-моему дело куда сложнее. Пока я его переодевал, увидел засосы и пару царапин. Они были вместе той ночью, Рё, а утром Джин сбежал. - Ну, прямо «Санта Барбара» местного разлива, - недовольно хмыкнул парень, не сдержав колкого замечания. - Но Джин, конечно, редкостная сволочь. Хотя, может он по пьяни? Поэтому и смысля утром, что испугался? - Нет, он тоже к нашему Казу не равнодушен. И это было заметно уже давно, – Уэда перевёл взгляд на мирно спящего друга. – Сначала необходимо помочь Каме. - Что ты предлагаешь, Принцесса? – Рё дунул парню в ушко и покрепче прижал к себе, кладя голову ему на плечо. – Мы же не можем прямым текстом сказать: «Разлюби Аканиши и всё будет хорошо». Или можем? - Дурак! – Татсуя усмехнулся и поцеловал любимого в висок. – Мы будем делать всё совершенно наоборот. - Рассказывай!***
Спустя два дня Казуя, наконец, полностью окреп и теперь мог выходить из своей спальни. И хоть недуг отпустил его, внутренние переживания продолжали медленно поедать парня изнутри. Друзья старались не оставлять его в одиночестве. Вот и сегодня Коки решил провести весь день вместе с товарищем. - Что будем делать? – он плюхнулся на диван, рядом с Каменаши. - Я собирался почитать. - Каме- чан, это скучно. Давай лучше поплаваем или в конюшню! Мы давно не катались! Казуя закрыл журнал, который читал и взглянул на друга. - Давно не катались, говоришь… Коки весело закивал головой, строя жалостливые глазки. Он знал, что это безотказно помогало в случае с его другом. - Уговорил.***
Для двух друзей день промелькнул подобно минуте. Они катались далеко в лесу и даже спускались вниз к горной реке, где немного отдохнули и перекусили. Когда солнце понемногу пряталось за горизонт, окрашивая его в тёпло-оранжевый цвет, Казуя с Коки уже возвращались домой. Они завели лошадей в конюшню и медленно брели к поместью. Вечер был удивительно прекрасным. Приятный, немного горький аромат ещё мокрой после долго дождя травы, слегка дурманил голову. Хотелось отчего-то плакать. Удивительное состояние, когда ты будто бы и счастлив, но и одновременно с этим разрываешься от отчаяния на куски. Друзья зашли в дом через кухню, и сразу попали в обеденный зал. Стол уже был накрыт и лишь ожидал своих гостей. Внезапно в зал вошел Татсуя, но, заметив Каменаши, испуганно замер. - Что-то не так? - Казу, тут… пока вас не было, - парень заметно нервничал. – Он прямо после вашего ухода приехал… - Кто? Каменаши натянулся подобно ниточке. Он сжался, заранее зная ответ на вопрос и лишь ожидая неизбежного. - Джин вернулся. В следующую минуту двери снова открылись и в зал вошли Джин с Ямапи. Парни остановились рядом с Татсуей. Пи взглянул на друга, а затем перевёл взгляд на Каменаши. Джин же смотрел лишь на Казую. Он смотрел прямо в его глаза и кажется, задыхался. Этот горячий омут тёмных глаз полностью поглощал его, заставляя забыть обо всём на свете. Зачем он только всё это натворил? Сбежал, как трус. Без записки и объяснения. И что теперь делать? Как же хочется обнять его, зарыться пальцами в эту копну шелковых волос, снова ощутить сладкий вкус желанных губ. Как же всего этого хочется… - А чего вы стоите, как статуи? Садитесь за стол! – Рё возник слишком неожиданно, но как всегда вовремя. Парень смог мгновенно разрядить обстановку, переведя всё в шутку. Но ведь говорят - в каждой шутке, есть доля правды.***
Ужин проходил в молчаливой и неуютной обстановке. Всем была известна причина неожиданного отъезда Аканиши и все знали о состоянии Казуи, поэтому друзья незаметно поглядывали на этих двоих. Что же касается Каменаши. Он неимоверно испугался. Когда парень услышал о приезде Джина, его колени стали предательски дрожать и ладони вмиг вспотели. Он и хотел, и не хотел видеть парня. Но ровно через минуту у него уже не было выбора. В зал вошел Аканиши и Казуя ощутил прежнюю боль. Ту самую, которая терзала его два дня назад, ту – которая не прекращала хлестать кнутами его сердце. Жгучая – она начала пылающим комом растекаться по венам. Глаза застелила черная пелена, и парень уже никого не видел. Он услышал голос Нишикидо и лишь по памяти смог дойти до стола. «Держись, Каменаши! Ты уже однажды сдался, а затем оказался обманутым и брошенным, как использованная игрушка. Ты должен», - мысли горячим потоком бились в голове. Пока продолжался обед Казуя старался держаться расслабленно и одновременно невозмутимо. Он по инерции нацепил свою самую известную маску и не обращал ни на кого внимания.***
После обеда ребята разбрелись по своим спальням. Каменаши тоже пошел в свою комнату. Он решил для начала принять душ. Парень стоял под струями тёплой воды, запрокинув голову назад и прикрыв глаза. «Это лишь капли воды», - повторял он мысленно, тихо всхлипывая и подергивая плечами. Солёные слёзы крупными каплями стекали по щекам, растворяясь в потоке воды и разбиваясь о пол душевой кабины. Руки беспомощно свисали вдоль тела, и казалось, будто это не человек, а тряпичная кукла, которая ненужная и порванная висела в старом пыльном шкафу. Не открывая глаз, он прикрутил кран, заставляя комнату погрузиться в полную тишину. Казуя натянул на мокрое тело халат и на ощупь вышел из ванной. Он не глядя, подошел к постели и откинул край одеяла. - Мне сказали, ты сильно простудился, - тихий шепот, показался сейчас парню, словно гул тысячи автомобилей. Он разбил его такую хрупкую картину безмятежности и покоя. Казуя выпрямился, сжимая пальцы в кулак. - Как ты себя чувствуешь? – голос стал приближаться и Каменаши ощутил тёплые руки на своих плечах. – Прости. - Нет! Джин замер, теряя всю былую уверенность, полностью сбитый таким быстрым и резким ответом. Он сглотнул вставший в горле ком, и хотел, уже было, заговорить, но его перебил немного надрывный и дрожащий, но тихий и словно ледяной голос. - Не стоит ничего говорить. За тебя всё сказали твои поступки. Это было мне наукой, Джин, и, поверь, на этот раз я запомню пройденный урок, – Казуя стряхнул с плеч чужие руки, и быстрыми шагами отошел к балкону, все, также, не оборачиваясь к парню. – Ребята всё знают, но я не хочу, чтобы меня жалели, потому что не за что. Давай просто сделаем вид, что этого не было. И всё само пройдёт. - Но, Казу... - Молчи! Не хочу ничего слышать! – парень сорвался на крик, оборачиваясь, наконец, к Джину. – К чему все оправдания, если ты тогда сбежал! А знаешь, почему ты это сделал? Потому что ты испугался, что мне захочется каких-то отношений и обязательств между нами. Чего ты отводишь взгляд? Это ведь, правда. Казуя замолчал и подошел к прикроватной тумбочке, доставая из ящика пачку сигарет и зажигалку. Он глубоко затянулся и выдохнул колечко дыма. Его глаза слегка прикрылись, и он уже спокойно продолжил говорить. - Считай, что этого разговора, ровно как и той ночи, не было. Уходи, Джин.***
Время тянулось подобно резине. Казуя сдержал своё обещание. Он с упорством делал вид, что между ним и Джином ничего не было. Он не убегал и не прятался от парня, даже, наоборот, общался с ним и смеялся над шутками, но в его глазах Аканиши уже не видел того блеска, что был ранее. Кажется, всё поменялось. Так ли это?***
В тот вечер, в белой гостиной были Джин, Татсуя, Рё и Казуя. Весь день была ужасная жара, и сейчас ребята отдыхали в прохладной комнате. Через высокие окна зала было хорошо видно, как солнце медленно заходило за горизонт. Комната постепенно окутывалась первыми нежными сумерками уходящего дня. Джин вместе с Рё сидели в удобных креслах, цвета слоновой кости, и играли в карты. Они не спеша пили крепкий виски и иногда тихо смеялись. Уэда был рядом – лежал на диване, с наушниками. Парень с закрытыми глазами слушал музыку и иногда улыбался, одними губами подпевая. Казуя сидел чуть дальше от компании, на низком кресле, с высокой спинкой, закинув ноги на одну ручку, а голову положив на другую. Рядом горел высокий, из бежевого дерева, торшер. Парень увлеченно читал какую-то старую книгу и словно не замечал никого. Внезапно в гостиную вбежал запыхавшийся Коки. Парень молнией очутился рядом с Каменаши, всовывая ему в руки телефонную трубку. - Казу, там говорят на французском, - воскликнул Коки, отрывая друга от его занятия. – Я понял только, что хотят поговорить с тобой! Каменаши схватил телефон и, поднявшись с кресла, отошел к окну, облокачиваясь о стекло. Джин прислушался к разговору (хотя он и не знал французского), вставая со своего места. Каменаши чему-то улыбался и ликующе сжимал кулаки. Когда разговор закончился, он радостно воскликнул и покрутившись вокруг своей оси, словно в танце. - Что случилось? – Татсуя очутился рядом с Джином. - Простите, – Каменаши заулыбался и, словно на крыльях, мигом очутился рядом, обнимая друга за руки. – Я вам не рассказывал… не хотел загадывать на перед! Моя поездка в Париж была связана с работой. После института я решил, что хочу работать во Франции, поэтому ездил, чтобы подать заявления и посетить несколько собеседований. Две компании отказались от моих услуг, а вот третья…- Парень ещё больше просиял. – Мне предложили работу в одной из самых известных и перспективных компаний Европы. Им понравилась моя работа в изучении мертвых языков, и они предложили мне продолжать свои исследования на базе их компании. У меня будет доступ к самой большой и старой библиотеке в мире! Уэда искоса посмотрел на Джина и испугался. С каждым сказанным Казуей словом, парень бледнел, и его пробирала мелкая холодная дрожь. - Это здорово! Поздравляю, – Коки обнял товарища, искренне радуясь за него. - А когда ты уезжаешь? – задал вопрос Рё. Повисло звенящее молчание. - Завтра. Джину показалось, что его ударили чем-то тяжелым по голове. В глазах потемнело, ноги перестали держать, и он стал оседать на пол.***
Казуя не ходил к Джину. Он лишь спросил у Татсуи как тот и, услышав, что всё хорошо, продолжил собирать чемодан. - Зачем ты так торопишься? – Уэда печально наблюдал за другом. – Останься хотя бы еще на пару дней. - Ты же знаешь, что это не от меня зависит. Компания уже забронировала мне билет на самолёт. Я ничего не могу поделать. Казуя подошел к товарищу, обнимая его. - Не скучай. Я буду часто звонить и интернет никто не отменял. - Да, - Уэда крепко обнял друга, с трудом сдерживая слезы. – Но ты будешь далеко… очень далеко. А я не смогу без тебя! - Милый, - Казуя усадил друга на диван, присаживаясь рядом, - я ведь уже учился за границей и мы как-то общались и не теряли друг друга. Будем приезжать друг к другу. - А если мне будет плохо, и я захочу с тобой поговорить? - Ты всегда сможешь мне позвонить и я выслушаю тебя. Уэда шмыгнул носом и Казуя улыбнулся, ощущая, как сердце предательски сжимается. Он тоже не хочет расставаться с другом. Каме снова обнял парня, прикрывая глаза, стараясь запомнить аромат его духов. Такой приятный запах. Он всегда ассоциировался у него с защитой. Именно опорой и защитой для Казу был его товарищ. Они доверяли друг другу самые сокровенные желания и мечты, делились сердечными тайнами и переживаниями. Такие узы невозможно разрушить. - Ты не хочешь с ним попрощаться? – голос Уэды прозвучал приглушенно. Он боялся задавать этот вопрос. - Думаю, не стоит…***
- Удачи, Каме-чан. Не забывай про нас. - Позвони, как долетишь! - Обязательно, – дверь такси плавно захлопнулась, и теперь, лишь тонированное стекло автомобиля могло услышать болезненный голос и увидеть первую слезу. – Я буду скучать… «Не знаю, зачем я попросил у стюардессы чистые листы бумаги, потому что даже не имею представления, что следует писать, но уверен в том, что сейчас это необходимо. Я больше не могу держать в себе весь груз этих чувств, но и рассказать мне о них не кому. Это письмо не будет содержать ничего позитивного или значимого, за исключением, разве что, тебя. Как удивительна и непредсказуема порой бывает наша жизнь! Мы знали друг друга с пелёнок. Наши отцы познакомились в институте, с тех пор, и по сей день, оставаясь самыми близкими друзьями. Каждые летние каникулы мы проводили в охотничьем поместье твоей семьи. «Это лучшее место для отдыха», - слышал я каждый год. Ни интереса друг к другу, ни, уж тем более, дружбы между нами не возникало. Мы просто каждое лето проводили в одном месте. Ты занимался своими делами, я – своими, пересекаясь лишь, когда родители приезжала на пару дней отдыха, и нам приходилось присутствовать на совместных застольях. Вот так скучно и однообразно проходило каждое лето, поэтому неудивительно, что я всегда с большой радостью возвращался в школу. Я был отличником. Мне нравилось учиться, и я любил читать, поэтому вполне естественно, что меня начали задирать, и ты не стал исключением. «Зануда», «ботаник», а потом ещё и «черепаха» - так ты называл меня. А ведь причиной всему было моё желание защититься, оградить себя от насмешек. Щуплый, тощий, с густыми бровями, носом с горбинкой и большими глаза, я был гадким утёнком, поэтому и создал вокруг себя панцирь. Словно восковая фигура был холоден и непробиваем, меня невозможно было сломить. Я смотрел на всех свысока и знал, что намного лучше всех их. Мы были как два противоположных полюса, отличались на сто восемьдесят градусов. И с каждым годом этих различий становилось всё больше, нам было тяжело находиться вместе. Другие дела обстояли с твоим братом – Коки. Он хоть и был таким же непоседой, но всегда заботился обо мне и помогал. Однажды, я не выдержал твоих подколок, и мы подрались. Именно Коки потом усердно обрабатывал мои раны и каждый день менял повязку на плече. Он был для меня как старший брат. После школы я поступил в Оксфорд, и мы не виделись шесть лет. Я стал надеяться, что больше уже и не встретимся, но судьба решила всё за нас… Этим летом мы снова повстречались. На том же месте, словно ничего и не менялось, но изменялось всё. И мы не стали исключением, но как говорил Шеридан: «Все мы игрушки в руках судьбы». Мой самолёт скоро приземлится в сказочном Париже, и я уже буду далеко от тебя. Надеюсь, мы не встретимся больше… второй такой встречи я не смогу пережить. У меня просто не получится устоять перед соблазном. Перед твоим запахом и, слегка с хрипотцой, голосом. Твои глаза свели бы меня с ума, потому что мне бы захотелось утонуть в них, просто увязнуть в этом шоколадном бархате. Иногда мне казалось, что ты ангел, которого опустили до демона, так гармонично в тебе сочетались детская непосредственность и дьявольская порочность. Сейчас ты мило играешь в приставку, а уже через мгновение я ощущаю, как миллионами электрических зарядов разливается по телу возбуждение. И хотя мы были близки всего раз, его хватило, чтобы я навечно повяз в этой палящей лихорадке, имя которой – Джин. Мне всегда будет не хватать тебя, но и быть рядом я тоже не в состоянии… Вот и объявили о посадке. Теперь мы на разных континентах, нас разделяет океан, и я надеюсь, что эта связь скоро ослабнет. Надеюсь. Я не люблю тебя, Джин! Не люблю. Не… люблю. Люблю. Здравствуй, Париж!»