Осколки

Арнольд нервно теребил пальцами собачку на молнии, отчего до этого момента холодный металл стал отдавать человеческим теплом, а на языке появился привкус железа, словно парень его облизал кончиком языка. Хотя последнее было вполне возможно. Ведь с первой секунды, как он оказался возле знакомого дома, что-то противно засосало под ложечкой, и Арнольд сам перестал замечать, какие движения производил, то в очередной раз лихорадочно потирая левое предплечье, то прислоняясь к покрашенным краской перилам. Он оглянулся в сторону тротуара. Совсем недавно Джеральд, подбадривающе похлопав друга по спине, проследовал по клади асфальта и вернулся в свой дом, оставив парня совсем одного стоять напротив темно-синего здания, которое сейчас показалось Арнольду донельзя холодным и недосягаемым. Прошло около получаса, хотя ему показалось, будто часы замедлили свой ход, очертив стрелками вечность, когда, наконец, деревянная дверь отворилась с тихим скрипом, и на крыльцо вышла девушка. Она была в простой белой хлопковой футболке. В вырезе виднелись ключицы, они странно выделялись и выпирали при ее точных, но слегка неуклюжих движениях, пока девушка завязывала на бедрах клетчатую рубашку. Арнольд подавил внезапное желание зацепить тонкие кости зубами и сжал кулаки в карманах брюк. Хельга обернулась и громко бросила через плечо: — Я ушла, Мириам! Вернусь поздно! — затем она добавила себе под нос: — Если ты меня слышишь вообще, конечно. Она спустилась с лесенки и замерла с раскрытым ртом, почти столкнувшись нос к носу к нему. — А-Арнольд?.. Что ты здесь делаешь?! — Привет, Хельга, — ответил парень. Потер шею и добавил, стараясь улыбаться настолько широко, насколько позволяли лицевые мышцы. — Как дела? Руки взметнулись, и девушка скрестила их на груди, широко расставив ноги. Готовая к любому нападению, только вот Арнольд был безоружным, не считая, конечно, около тридцати двух зубов в его арсенале. — Как дела? Ты приперся ко мне домой только, чтоб спросить, как дела? — Я могу еще спросить, как тебе сегодняшняя погода, Хельга. Если ты пожелаешь, то… — Нет, я не пожелаю, безмозглая креветка! — Она вытянула ладонь вперед, собираясь оттолкнуть парня, но, словно споткнувшись обо что-то в воздухе, Хельга резко остановилась на полпути и испуганно подняла взгляд к его лицу. Арнольд вздрогнул. В ее увеличившихся от ужаса и робости зрачках он вдруг увидел что-то знакомое, что-то такое, что он не раз встречал раньше. Но он не успел разобрать, что же именно это было, потому что Хельга опустила голову, спрятавшись за темными ресницами. — В общем, я пошла, — заявила та, и вырвалась вперед. Арнольд на мгновение залюбовался ее решительной походкой. Ему всегда казалось, что когда девушка шла, то словно рассекала собой воздух, бросалась в него всем своим телом, и это завораживало. На длинных взметнувшихся волосах плясали увядающие солнечные блики. Арнольд покачал головой, будто снимая с себя наваждение, и попытался схватить девичье запястье. — Стой, Хельга, давай поговорим! Нам ведь все равно идти в одно кафе. Хельга дернулась. Тонкие губы скривила усмешка. — С какой стати мне с тобой разговаривать? И о чем, Арнольдо? О погоде? Метеорах? Летающих человечках или же глобальных проблемах всего человечества? — Я тебя люблю, Хельга. Парень остановился, глядя на глаз светофора, горящий красным цветом. Он чувствовал, что щеки тоже заалели под стать прибору — слишком часто он стал в последнее время говорить слова о любви. Она молчала, тоже рассматривая невидящим взглядом желтеющие деревья на следующей улице, прикусила нижнюю губу и задумчиво ее прожевала. Ее подбородок неуверенно задрожал, словно схваченный судорогой, однако девушка сказала: — А я… тебя нет. Я уже говорила. Так что будь добр, отвали. — Но почему ты избегаешь меня? — Они возобновили движение. Рядом пробегали пешеходы. — Хорошо, ты меня не любишь, но мы же друзья. — Ха, какие мы друзья, придурок! Если я тебя поддержала, только исключительно из своей доброты душевной, когда ты подыхал без своего дружка шляповолосого, то это еще не значит, что мы ДРУЗЬЯ. И вообще, может, Стинки против нашего общения, ты об этом не подумал? В конце концов, он же мой парень. От фраз становилось больно. Его кожа покрылась колючей изморозью, что впивалась острыми снежинками вглубь, и Арнольд мысленно досчитал до десяти. Улыбнулся. — Да? Я не знал, Хельга… Тебе нравится Стинки? Сумерки дымчатым тюлем окутывали Хиллвуд собою. Шаги эхом отдавались в его ушах, хотя звуки улицы были усилены в троекратном размере, мимо сновали машины, неподалеку застревая в пробках и яростно сигналя. Ветер собирал вырывающиеся наружу слова с губ и уносил куда-то вдаль, разбивая их несуществующие тела об кладь кирпичей многоэтажных домов. Ее белые кроссовки на массивной подошве изредка зацеплялись за лежащие камни, но Хельга не останавливалась и не спотыкалась, лишь ударяла их носком, ловко запульнув в очередной мусорный бак. — Ну разумеется. Мы ведь даже встречались с ним в четвертом классе. Но ты, наверное, не помнишь, репоголовый. Арнольд слишком резко дернул собачку, отчего кофта расстегнулась, показав голубую майку. Хельга удивленно посмотрела, однако промолчала, криво усмехнувшись. — Помню. — Он остановился напротив небольшого уютного здания. Вывеска кафе мерно покачивалась под порывами ветра. На ней в названии, написанном большим витиеватым шрифтом не доставало пары букв. — Мы, кажется, пришли. — Знаешь, эту кафешку посоветовал Гарольд. Говорил, что здесь вкусно, дешево и мало народу. С таким-то видом неудивительно, — протянула Хельга. — Слышал бы ты как он рыдал, когда его на встречу не отпустила мамочка, заявив, что ему следует подтянуть некоторые предметы с репетитором. За большими незанавешенными окнами виднелся профиль Ронды. Она что-то рассказывала Джеральду, что сидел напротив нее, развалившись на бежевом диване. — Может, постоим? — предложил Арнольд, вдыхая вечерний воздух. — Еще не все собрались. — Не вижу смысла торчать на тротуаре, когда я могу усесться и наестся от пуза вредной едой. Если хочешь — стой здесь хоть пару сотен лет, репоголовый. А я пойду. Ты ведь прав, мы пришли. И я имею в виду не только место нашего расположения. — Хельга дернула за ручку и вошла внутрь. Арнольд побрел следом и сел подле друга, покачав головой и слегка улыбнувшись ему на вопросительный взгляд. Хельга еле слышно хмыкнула и упала на стул, который ей любезно подтащил Стинки, вынырнув откуда-то из недр помещения. Здесь и впрямь не было видно людей. Помимо их компании можно было разглядеть лишь скучающего официанта в углу, что, видимо, пересчитывал потертые деревяшки на полу. Фиби находилась по левую сторону от Ронды и при свете ламп зачитывалась принесенной с собой книгой в толстом переплете. Она мягко улыбнулась и, поправив очки в кошачьей оправе, поприветствовала прибывших друзей. — Мы уже все заказали, Арнольд. Взяли маргариту для мисс Ллойд, — Джеральд соорудил шутливый поклон. Девушка фыркнула. — И супер-огромную порцию с мясом и помидорами черри. Подкрепимся, пока остальные не подошли, что-то они опаздывают, — возвестил он, растягивая губы в улыбке. — Я хотел заказать еще пиццу с морепродуктами, — прогундосил Стинки. Хельга на удивление резко бросила: — Кто бы стал есть эту отраву, Стинко? — Я люблю пиццу с морепродуктами, Хельга. А еще я люблю лимонный пудинг. Он очень вкусный. — О Господи, ну давай, продолжай свой список любимых блюд Стинки Петерсона, ведь нам всем та-а-ак интересно. И как же я жила, не зная этого? Джеральд покосился на Арнольда. На душе стало немного теплее и щекотнее, словно в животе оказался меховой шарик. Тут подошел Керли, он потянулся и уселся рядом с Фиби, поглядывая на Ронду. Та быстрым движением поправила выбившиеся пряди волос и уставилась в собственное отражение в окне. Между ними явно что-то происходило. Когда первые куски были торопливо съедены под общий шумок, а на тарелках все еще лежали огрызки, от которых доносился приятный аромат, Джеральд потер ладонями и спросил: — Ну, теперь рассказывайте, друзья мои! Что у вас происходит? Я вас всех так давно не видел! У меня нет никаких особых изменений, за исключением моего нового умопомрачительно-крутого урезанного афро и пополнившегося списка страшных историй. После ужина, когда подтянется еще народ, предлагаю нам всем сходить на кладбище, как в старые добрые времена, и я поведаю рассказ в стиле Джеральда. — На самом деле ты видел нас совсем недавно, Джеральд. В фейсбуке ты часто рассматривал фотографии наших бывших одноклассников. — Может быть сегодня не будем включать зануду, Фиби? — недовольно протянула Ронда, аккуратно протирая пальцы салфеткой. Хельга сгорбилась и уставилась на девушку, ее глаза сузились. Арнольд насторожился. В ее взгляде не было злости, обычно присущей Хельге Патаки, на дне радужки плескалось оценивающее обстановку хладнокровие. Так смотрят хищники, уже точно зная, что через пару секунд нападут на жертву и распотрошат ей живот. — Может быть сегодня не будем включать принцессу, о великая королева помоек? — Прости, что? — Что слышала. Или ты оглохла в своей нищете? Атмосфера заметно накалилась. Арнольд, стараясь говорить как можно громче и миролюбивее, поспешно сказал: — О, к слову о новостях! Я слышал, что мистер Симмонс уходит из школы. — Да ну? — Серьезно? — Кажется, он решил, что обретет свое счастье на Тибете, и собрался отправиться первым рейсом. Надо бы его навестить. — Да. — Буквы Хельги разрезали воздух. Она с шумом уронила ладони на стол. Стакан с колой зазвенел, едва не упав ей на джинсы. — Верно. Нам надо бы всем вместе его навестить. Как и Надин, помните? Кста-а-ати, шляповолосый! Ты же не в курсе! Надин в коме, ты представляешь! Джеральд захлебнулся и, откашлявшись, просипел: — Что? — Она попала в автомобильную катастрофу. Точнее, на нее наехала машина с бухим водилой. Теперь лежит, бедняжка, ай-яй-яй. — Хельга, — предостерегающе пробормотала Фиби, но та ее не слушала. — Когда мы к ней заходили в последний раз, было страшно смотреть на родителей! Кажется, ее хотят отключить от аппарата, поддерживающего жизнь. Не знаю, правда это или всего лишь слухи… О, а давайте прямо завтра сходим всей старой компанией и все разузнаем! Я, Арнольд, Фиби, Стинки, Лайла… Все взгляды устремились на Ронду. — Интересно, а если бы кто-нибудь, КТО-НИБУДЬ смог внести хотя бы цент в оплату ее лечения, что-нибудь изменилось бы? Может бы Надин… — последние слова Хельга почти прошипела свистящим шепотом, полным яда: — Выжила бы? Раздался звук бьющегося стекла. Все оглянулись. Ронда сжала стакан в руках и отшвырнула его прочь, тот пролетел через быстро пригнувшегося Джеральда и упал на пол, разбившись на множество блестящих при свете ламп осколков. Официант в белой рубашке подбежал и что-то начал говорить, но Арнольд смотрел лишь на девушку. Она вскочила на ноги и закричала: — Не говори так, будто она уже умерла, Патаки! Хельга тоже поднялась и вперилась в ее в лицо. У Арнольда появилось стойкое ощущение, что еще чуть-чуть, и она плюнет в нее, попав в черную челку. — Каково это — жить убийцей, сучка? А в детстве вы так дружили, ах, Ронда, ах, Надин! Давай будем лучшими подругами на всю свою жизнь! Ха! — Что здесь происходит? — Что здесь происходит? Эта стерва к ней даже не заявилась ни разу! — Да! — голос Ронды задребезжал от слез и отчаяния. Она почти визжала. — ДА, Я К НЕЙ НЕ ПРИХОДИЛА, И ЧТО?! Какое право имеешь мне указывать ты — Хельга Патаки? Это ведь ты переспала с Керли за деньги, ТЫ, А НЕ Я! — ЧТО?! — собственный голос показался Арнольду посторонним. Однако он тут же понял, что эта иллюзия создалась от того, что вопрос задали сразу несколько человек: Джеральд, он и Керли. Только Стинки и Фиби молча смотрели в свои тарелки, парень тыкал в остывший кусок теста пальцем, а девушка заерзала. — Ах ты тварь. — Хельга дернулась вперед, схватила Ронду за волосы и с размаху ударила ту по лицу. Ронда слабо взвизгнула. Началась возня. Арнольд заметил в ладонях Хельги зажатый клок волос, который она вырвала. Официант — молодой паренек — запустил руки ко лбу и с досадой простонал: — Боже, я сегодня один в вечернюю смену, пожалуйста, прекратите! Слышите? Прекратите! Я вас убедительно прошу остановиться! — ЗАТКНИТЕСЬ! Керли крепко сжал двух девушек за руки и грубо отшвырнул их в разные стороны. Ронда упала на свое сидение, удивленно воззрившись на парня снизу вверх. Ее щека была опухшей. Хельга свалилась на пол, зацепляясь на стул и уронив заодно его вместе со съехавшей тарелкой. Из прокусанной губы сочилась тонкой струйкой кровь, ее девушку быстро протерла рукой. Керли навис над Рондой и завопил: — Так это было специально подстроено?! Ты изначально планировала скинуть на меня Патаки?! — А ты как думал, очкарик? Будто бы наша принцесса посмотрит на кого-то кроме себя. — Керли… — начала она, явно испугавшись. Керли затрясся мелкой дрожью. — Я думал… что ты просто… испугалась… и поэтому позвала ее… что все случайно. Что Хельга была рядом… Сама согласилась. А не что ты… Ронда. Тебе нужны были деньги? Только деньги от меня? Зачем-то он отшвырнул свои очки в сторону и посмотрел в ее глаза долгим пронзительным взглядом. Ронда ничего не отвечала и смотрела на коленки, пальцами разглаживая низ красной кофты. Тогда парень вынул из кошелька зеленые купюры, внезапно сжал ее челюсть, заставив распахнуть рот и засунул внутрь, заставив отплевываться бумагой. Остальную часть Керли дождем подбросил над ее головой. Ронда разрыдалась. — Кстати, Хельга. Ты грохнулась в обморок, и я зажег свет. И ушел. Я ничего с тобой не делал. И Керли удалился, громко звякнув колокольчиком на двери. В кафе повисла тишина. Ронда тихо всхлипывала себе под нос, убирая с плеч и волос помятые доллары. Арнольд посмотрел на Хельгу. Она все еще оставалась на полу, пораженно вглядываясь в спину Керли, но заметив взгляд Арнольда, вдруг испугалась и съежилась. — Я… тоже пойду, — ее тонкий голос надломился, и девушка опрометью выбежала из кафе. Арнольд хотел было понестись вслед, но вдруг почувствовал ладонь на своем плече. Стинки уже поднялся и грустно улыбнулся. Произнес: — Я схожу за ней, Арнольд. Наверное, это последний раз, когда я смогу что-нибудь сделать для нее. Надеюсь, ты не против. Он кивнул. Они остались вчетвером — Джеральд, Фиби, рыдающая Ронда и Арнольд. Официант чертыхался сквозь сжатые зубы. Фиби разговаривала с ним насчет того, как уладить ситуацию и компенсировать побитую посуду. Джеральд в этом гомоне шокировано протянул: — А я ведь просто спросил, что у вас происходит нового, ребята…