В пропасть

Каждому принцу по лягушке. Так пишут в дерьмовых детских сказках, будто насмехаясь над еле сдерживающим ярость Бельфегором. Свою лягушку он, по возможности, закопал бы на заднем дворе. Когда это началось? Сразу. Как только сопляк появился на пороге, сопровождаемый чертовым иллюзионистом Вонголы, а Бельфегор напялил на зеленую макушку подходящую ей новую «голову». Снести бы еще первую, она явно была лишней. И именно тогда, будь все проклято, радужка, пораженная весенней травой, въелась в него, расплескивая внутри яд. Но насмехалась, покрытая инеем, пренебрежением, и будто ничего не произошло. От убийства остановил только ор Капитана. Тогда Бельфегор заперся в комнате, услышав о свалившейся на его плечи заботе, и размышлял. Так уж получилось, что чертова жаба была предназначена ему с самого начала. С первого вздоха, с первого убийства — с первого всего. Просто ублюдочной природе захотелось одарить ничтожного высшей партией. И растоптать репутацию венценосной особы. а потом БУМ Бельфегор ухмыльнулся. Плевал он на всё предписанное. Плевал он на всё предписанное, походя при этом на своего взбешенного хорька, когда отчаянно причинял боль мальчишке с пустотой в провалах глаз. Вроде все шло хорошо. Вроде абстрагироваться получилось «на ура». Но вся проблема стояла рядом с треклятым «вроде». Потому что сучонок, не делая почти ничего и парируя сарказмом, доводил до точки кипения. Гениальный мозг пух, как облачный ёж зазнавшегося Облака Вонголы, и настойчиво советовал свалить с него обязанности на качающий кровь орган в груди. И тогда Бельфегор по-настоящему сходил с ума, цепляясь за всю скопившуюся ненависть. Но слишком слабо и отчаянно. *** Фран, внемля наставлениям учителя, приспособился к новой жизни очень быстро. Иногда, правда, смущало одно. Точнее, один. «Падший принц». Как некстати он оказался его, просто его, как бы смешно это не звучало. Айроне думал, что справиться с этим будет легко, но почти сразу же сумасшедшего придурка назначили его надзирателем. «Семпай». Все полетело вниз. Разве что стенка, построенная на совесть, сдерживала. Хорошо, кстати. Поэтому чувствовал он себя средне паршиво, впрочем, как и всегда. А по вечерам накладывал мазь на кровавые разводы под лопатками. Что за невезение. *** Беготня — безумная, надоедающая. Но стойко держащаяся на гордости, брезгливости и глупости. Ведущая в пропасть. В никуда.