-
Фиона — Ребенок?! Уже?! Ты не… ты не можешь! — Бля, слишком поздно. — Почему это мы не можем? — Йен, у тебя даже нет настоящей работы! Ты не в состоянии содержать беременную омегу! Кроме того, Микки — омега. Ты не сможешь справиться с ним, будучи не под присмотром… из-за своего состояния. — Фиона, все нормально! У нас все прекрасно. И потом, у Микки есть работа. — И как только его запах окончательно изменится и станет более выразительным, ты сам не сможешь выпустить его из кровати! Кроме того, ты вряд ли продолжишь работу танцора гоу-гоу, как только родится ребенок. — Почему это? — Я солидарна с Фионой. Ты не можешь быть стриптизером, если собираешься заниматься воспитанием ребенка, — встревает в разговор Дебби, что сидит в гостиной и играет с Лиамом. — Почему все так хуево думают о моей работе? — Потому что твоя работа дерьмо, — вставляет Микки. Йен смотрит на него тем самым взглядом, но у Микки давно уже иммунитет к нему. Йен пожимает плечами. Это правда. Отстойная работа, и они правы. Нельзя быть стриптизером, если, он собирается растить своего ребенка. Фиона выглядит так, будто собирается продолжить спор, когда Микки просто говорит: — Я больше не буду трахаться с ним, если он продолжит работать в клубе. Когда родится малыш, мы будем, блядь, говорить об этом. И это действительно не твое собачье дело. Фиона пристально смотрит на него в течение нескольких минут, прежде чем уйти на кухню и заняться ужином.-
Мэнди — Вот дерьмо. Ты сунул в него узел, — бормочет она, оставаясь сидеть на диване. К счастью, Лип уже ушел (Микки, как правило, старается держаться от него подальше, когда он тусуется с его сестрой), потому что Йен не готов пока сообщить ему эту новость. Он наверное сразу поймет; запах становится все сильнее. — Не говори так, пизда, — Микки хватает подушку и кидает ей в лицо. Она уклоняется. — Отъебись. Ты залетел; не думал же ты, что я выражусь как-то иначе. — Я, бля, беременный, что насчет этого? Мэнди фыркает и закатывает глаза. — Так ты не против, верно? — уточняет Йен. — Почему я должна возражать? — Потому что можешь сотворить какую-то херню, — спокойно говорит Микки и теперь подушка летит в его сторону. — Я бы, бля, как следует, стукнула тебя сейчас. — Так сделай это, сучка! Ты не сможешь еще очень долго! Я беременный и как бы Йен не любил тебя, я все равно остаюсь первым. Йен хмыкает, когда слышит такое от Микки. — Это почти правда. — Очень смешно, да. Ты должна была видеть это. Какой-то придурок врезался в меня в вагоне метро, не извинившись, и Йен, как следует, надрал ему задницу. — Ты преувеличиваешь. — Нет, вовсе нет. — Нет, не так. — Неохотно соглашается Йен, когда Мэнди прищурившись стреляет в него взглядом. — Да ну. Не курить, не пить, никаких наркотиков во время беременности и после. Я не хочу племянника, который также облажается, как вы, нахватавшись дурных примеров. — Да заткнись, сучка.-
Лип — Он забеременел, — проговаривается Йен, когда они с Липом сидят в гостиной и пьют пиво. Микки же затаривается продуктами, — очередная странная заморочка омеги, — поэтому он приглашает к ним Липа. — Кто? Микки? — Да… — медленно говорит он, внимательно наблюдая за лицом Липа. — Я уже знаю, идиот. — Что? Откуда ты мог узнать? — Я практически способен ощутить его вкус. Он пахнет… — Даже не заканчивай это предложение, — резко обрывает Йен. Лип ухмыляется, глядя на него. — Так тебе плевать или как? — Это не имеет значения. Когда-то это должно было случиться. Вы двое связаны, этого следовало ожидать. — Верно… — Что, не хочешь? — Нет! Это даже… нет. Конечно, я хочу этого. — Тогда к чему этот вопрос? — Я взволнован. — Чем? — Микки пришлось прекратить прием супрессантов через неделю после того, как мы заключили связь. Альфы постоянно теперь окружают его. Мы связаны, и они до сих пор крутятся около него. Ебать, даже ты его хочешь. — Он великолепно пахнет, — Лип пожимает плечами. — Да, я знаю. — В таком случае расслабься, это не имеет больше никакого значения. — Я не хочу, чтобы все обращали на него внимание. Он… он носит моего ребенка! — Бля, что здесь происходит? — Микки сгружает пакеты на кухонный стол. — Йен взбешен из-за того, что ты привлекаешь слишком много альф. — Ничего нового, — говорит Микки, обходя диван, и проводит по волосам Йена, не больно дергая их. Йен запрокидывает голову назад. — Я ничего не могу с собой поделать. — Да ну, не похоже, что я единственный, кто купается в излишнем внимании к своей персоне. Ты оставляешь меня постоянно, каждый гребанный день. А из-за чего? Твоей дурацкой работы, что заключается в том, чтобы шлифовать сморщенные члены. — Да, но это для… работы. — Да и я не навязываюсь гребанным альфам, умоляя преследовать меня, так что, бля, заткнись! — Он прав. — Ты все еще здесь? Уебывай отсюда, чувак, — Микки сталкивает Липа с дивана. — Все равно, — тот встает, уходя, а Микки мгновенно подсаживается к Йену. — Завязывай вести себя, как маленькая сучка, когда ко мне начинают приставать, — просто сообщает он и растягивается поперек дивана, упирая ступни в колени Йена. Йен знает, как себя вести, поэтому он больно сжимает кожу на пальцах Микки. — Тогда прекращай ныть, маленькая стерва, когда говоришь о моих клиентах. — В таком случает, прекрати делать так. — А ты прекращай пахнуть так аппетитно. — Если бы я мог, я бы сделал. — Я люблю тебя. — … я знаю.