Когда про тебя забывают...

      Инспектор Салливан уже несколько минут просматривал один и тот же лист по делу недавнего убийства. Ему не хотелось этого признавать, но он зашел в тупик. Снова. С раздражением вспомнил, как полчаса назад встретил возле своего кабинета отца Брауна, который хотел поделиться с ним какими-то своими наблюдениями. Но инспектор был так раздосадован неудачным обыском, что рявкнул ему уходить прочь, даже не выслушав то, что он говорил. А теперь приходилось признавать, что этот вездесущий священник и впрямь узнал нечто важное — нечто, без чего Салливан не сможет продолжить расследование.       Он до боли протер глаза, чувствуя резь при попытке сфокусировать зрение на словах. Заряд бодрости от утреннего кофе давно прошел, и инспектор ощущал лишь усталость и головную боль. Он не спал целые сутки, бегая через весь Кемблфорд, пытаясь понять, какими путями отходил убийца. Опять пришлось иметь дело с рыдающими родственниками убитого, обезображенным трупом, вынужденным обыском. Мотивы до сих пор были неясны, улики не найдены. И вот прошел целый день, а он ни на шаг не приблизился к разгадке этого происшествия. До чего же он устал от всего этого…       Раньше он считал себя весьма успешным инспектором — для него не было неразрешимых дел. Но после приезда в этот маленький городок, знакомства с отцом Брауном Салливан все чаще чувствовал себя совершенно бесполезным здесь. Ему не давали в одиночку заняться своими обязанностями, путались под ногами и порой даже пренебрегали его присутствием. Конечно, ведь их славный пастор Браун справится со всем лучше него! Бог свидетель, Салливан пытался подружиться с жителями городка, но так и не сыскал любовь или хотя бы уважение с их стороны — он продолжал оставаться для них чужаком. И так будет еще долгое время, если не всегда.       Он резко отодвинул стул и встал, ощутив сильное желание выбраться из кабинета на свежий воздух. Но едва он вышел в приемную, как тут же снова увидел священника. Отец Браун поспешно поднялся на ноги и уже открыл рот, но Салливан его опередил.       — Оставьте меня в покое! — злобно воскликнул он, мечтая, чтобы священник хоть раз в жизни послушался его. — Я сам со всем прекрасно разберусь! И мне абсолютно не нужна ваша помощь!       Это было сказано слишком громко и резко для человека, который стоял совсем рядом. Эхо прокатилось по всему коридору, и из своего кабинета высунулся обеспокоенный сержант Гудфеллоу. Инспектор быстро прошел мимо отца Брауна и громко хлопнул входной дверью.       Ему показалось, что над ним здесь уже просто издеваются. Все заранее знают свои роли, знают, чем все закончится, и только он, Салливан, как последний дурак играет, совершенно не зная своей роли и ни с чем не справляясь. Может просто бросить это все и вернуться в Лондон? Скорее всего, жители Кемблфорда даже не заметят его отъезда.       На его плечо мягко, осторожно легла теплая ладонь. Инспектор даже не пошевелился, стоя возле стены, сгорбившись и опустив голову. Странно, но он уже даже не чувствовал раздражения.       — Инспектор Салливан, вы жизненно необходимы Кемблфорду, — негромко произнес священник, точно подслушав его мысли. — Может, вы сейчас думаете, что это не так…       — Конечно это не так! — перебил его он, резко поворачиваясь к отцу Брауну. — Полиция может отдыхать, ведь у горожан есть вы! Ведь это вы всегда распутываете самые сложные дела и находите истинных преступников! Черт возьми, чем здесь вообще занимался Валентайн?!       Отец Браун слегка склонил голову набок, точно пес, внимательно прислушивавшийся к своему хозяину.       — Если вы всерьез считаете, что никому здесь не нужны, то у меня для вас сюрприз, инспектор. Люди вас любят. Рядом с вами они чувствуют себя в безопасности. Они доверяют вам. И рассчитывают только на вас. — Он немного подождал, чтобы смысл этих слов дошел до Салливана и все так же негромко продолжил: — Да, вы пробыли в Кемблфорде совсем немного, но уже несколько раз доказывали, что на вас можно положиться. Возможно, вы этого не видите, потому что в принципе не привыкли обращать внимание на чувства людей. Но я уверяю вас, что без вас город будет уже совсем не тем.       Он даже дружески похлопал инспектора по плечу, точно мальчишку, а затем его лицо вновь приняло сосредоточенный вид.       — Кстати о чувствах людей… Вы обратили внимание на то, как повела себя супруга убитого? Ее поспешность и нервозность была не из-за того, что она потеряла мужа, а потому что она спешила что-то скрыть... Но будем считать, — вдруг с улыбкой продолжил священник, — что я этого не говорил.       И он исчез так же неожиданно, как и появился, словно провалившись сквозь землю. Инспектор еще некоторое время стоял на одном месте, пытаясь точно разобраться, где ему солгали и зачем отец Браун вообще рассказал ему обо всем этом. Но сколько бы он не пытался втолковать себе, что все сказанное было лишь ложью, чтобы немного поднять ему настроение, он невольно чувствовал, что после слов отца Брауна ему стало намного легче, как будто бы кто-то внес горящую свечу в темную комнату, и все сразу встало на свои места.       А затем, вспомнив о предупреждении насчет овдовевшей женщины, он торопливо встрепенулся и почти бегом вернулся в участок, приказывая сержанту немедленно собираться. Впервые после долгих месяцев он чувствовал, что у него все снова под контролем, и он самостоятельно раскроет это преступление.