Хён.

Он пишет, удаляет, снова пишет. В голове шуршит однородной массой всё, что должно сложиться в ровные предложения. Строка за строкой, абзац за абзацем. Красивые слова, витиеватые сочетания. Перечитывает, и снова в корзину. Слишком пусто и водянисто, слишком не так, как хотелось бы. За стеной мерным стуком отбивает ритм сосед. У него-то как раз с этим делом порядок. Строчки ложатся ровно, одна к одной, рифмы переплетаются, звучат хитро. Юнги завидует. Завидует и бесится. Его сосед вообще весь из себя идеальный. Высокий, симпатичный, улыбается, как Бог какой-то и сводит с ума непростительно открытыми домашними майками. У него волосы цвета льда и глаза тёмные, глубокие, хоть захлебнись. Юнги за ним не угнаться. Вздыхает устало, мнёт страничку с пометками, потому, что всё не то. Нужны кофе и сигареты. И на него посмотреть. Но он в комнате, сейчас не выйдет, у него там творческий процесс. А так хочется. Вчера он привёл домой девочку. Такую необычную, сногсшибательную красотку, длинноногую. Где только нашёл такую, падла. А Юнги пришлось уйти. Потому что слушать стоны за стенкой - слишком. Никто не просил, он сам, схватил куртку с вешалки, сунул ноги в кеды и на выход. Сосед выглянул и, сложив ладони в молитвенном жесте, мол, спасибо, хён, одними губами произнёс "часик". Делов-то, блять. Хоть два, дружище. Юнги улыбается почти искренне, потому что там где-то, к горлу, подкатывает истерика. В его жизни всё зашибись. Он писатель. Его единственный роман издали два года назад, два года назад к нему заселился его личный ад, и всё пошло по пизде. Сначала новый сосед бесил его страшно, до оскомин, так, что придушить хотелось. Слишком громкий, а Юнги тишина нужна. Слишком общительный, а Юнги одиночество нужно. Слишком, блять... Просто слишком. Вот всё было хорошо, а вот уже катится куда-то в ебеня, на немыслимой скорости. Сосед везде лезет, и за ним таскается, говорить ему надо. Спрашивает всякую хрень, Юнги шипит "Ты тупой?" , а он "Хён, хён, хён...", тактильный ещё весь такой. Лезет с обнимашками, улыбается всё время. Юнги курит пачками, пьёт чаще, а его соседа всё больше и больше. В его квартире, в его жизни и в его голове. Для Юнги не откровение, что это парень. Для него неожиданность, что так. Так смачно, в слюни, вдребезги. Юнги возвращается поздно, от издателя, на кухне горит свет, он видит это с улицы. Значит надо быть тише, чтоб не пересечься. Он так и делает, крадётся в комнату и замирает. Сосед на кухне не один, опять притащил дружков своих. Голос мелодичный с насмешкой что-то вещает, Юнги вроде и не хочет, но прислушивается... "... Может, он отсосёт тебе, педик же, а что...удобно...". Он заходит на кухню, свою, между прочим, собственную, и улыбается во все тридцать два: - Кому тут отсосать? Смотрите, вот он я. Удобно же? - Он окидывает друзей взглядом: двое тушуются, а молоденький брюнет в углу смотрит с вызовом: - Не выёбывайся, а то выебем! - И смех такой гаденький, будто пенопласт перетирают. Его сосед смотрит на Юнги испуганно, поворачивается к чернявому и хватает за шкирку. Юнги подрывается: - Ну, зачем же ты так с гостем? А сосед моргает часто и пялится, глаза такие, будто разревётся сейчас, чернявого трясёт, болтает из стороны в сторону: - Хён... хён... Прости его, он пьяный. Юнги кивает. И почти прижимается, ему приходится встать на цыпочки, чтоб их глаза оказались, хотя бы примерно на одном уровне: - Уёбывайте отсюда. Все. - Он не говорит, шипит, а затем разворачивается и уходит. Быстро. Не оборачиваясь на соседские "Хён-хён". Покатилось. Ниже некуда. Через двадцать минут сосед скребётся в дверь, причмокивает и бубнит своим густющим басом: - Мне съезжать? Хён... - Кашляет и дышит тяжело. - Хён... Дверь распахивается, и Юнги почти пылает, бесится, хватает соседа за грудки, орать хочется, но тот побитым щенком глядит, пялит свои глаза тёмные, и Юнги снова на цыпочках, в губы впивается, остервенело, больно. Трезвеет через доли секунды... он ведь втащить хотел... Отпускает и рубашку, и губы. Сосед молчит и смотрит прямо перед собой, а Юнги два шага назад делает. - Хён, это что? - Хуй его знает. - Так мне съезжать? - Смотрит прямо в глаза, так, будто ничего не было. И Юнги начинается казаться, что это ему привиделось: - Да. Дверь захлопывается слишком громко. Из-за этого соседа всё слишком. А он не уходит. Он стоит и дышит так, что соседям, наверное, слышно. Стоит там и стоит. И Юнги стоит, по свою сторону от двери. Снова кашель: - Хён, что это было? - Шёпотом. - Хён, это значит... Дверь снова распахивается, чуть не проезжаясь соседу по носу, вовремя уклоняется, шустрый, блин. Юнги расслаблен уже. Он вообще-то сам не знает, что это было и что это значит, так и говорит : - Не знаю. - Хён, кто из нас двоих тупой? Юнги молчит и гневом задыхается. Охренел совсем... - Хён.- Надвигается, сверлит взглядом так, что физически ощущается. - Хён. - За руку схватил! За руку! - Хён. - Притягивает, и обхватывает руками, как канатами. Не руками, ручищами! - Хён. - Голос срывается в миллиметре от выточенных розовых губ. И всё. Всё как-то не так и неправильно, губы у соседа мягкие, нежные, влажные, и целуется он офигенно, не лезет языком, слюни не пускает. Это хорошо, что он сжал Юнги, потому, что его ноги не держат, уже в воздухе болтаются, сосед выше, потому что... Отрывается, чтобы воздуха втянуть и: - Хён...