На все ради байка

Темное тяжелое небо висело низко над городом, все время норовя упасть на его жителей крупными каплями дождя. Сильный порыв ветра, привычный для этого времени года, сорвал последний лист с еще недавно желтеющего дерева. Но старый темный дуб спокойно продолжил стоять на своем месте, не обращая внимания ни на скверную погоду, ни на шумную парочку под его ветвями. «Как же мне это надоело!» — устало подумал темноволосый парень, прикрывая глаза и чуть приподнимая голову, подставляя лицо прохладным порывам ветра. — Сакура… — из последних сил вымолвил юноша. «Я ему нравлюсь!» — радостный возглас пронесся в голове возбужденной девушки. Он посмотрел на розововолосую и тяжело вздохнул: — Прекрати весь этот цирк. Ты признаешься мне уже в четвертый раз, а прошло только два месяца с начала второго курса. Хватит. Я устал от тебя. — Но… — изумленная девушка не находила слов. Саске снова отшил ее. Она всё думала, что со временем он покажет ей свои истинные чувства и они будут жить долго и счастливо, нужно приложить только немного усилий. «Я устал от них всех, устал их терпеть. Бесят!» — в свою очередь думал парень. Саске вдохнул влажный осенний воздух, подобрал сумку и направился к воротам, что вели на свободу. Пары на сегодня закончились, поэтому можно было спокойно уходить домой. Он безразлично прошел мимо Сакуры, вспоминая темы, которые нужно на завтра повторить. На выходе его встретил Суйгецу — высокий парень в теплой фиолетовой жилетке поверх белого гольфа и светлых джинсах, с блондинистыми, почти седыми, волосами и широкой улыбкой на устах. Хозуки учился в том же университете, что и брюнет, но был на год старше и, соответственно, на курс выше. Его можно было назвать чуть ли не единственным, с кем Учиха поддерживал более-менее дружеские отношения, но это не делало блондина исключением. В очередной раз вздохнув, Саске хотел было пройти мимо парня, но, уловив краем уха его предложение, замедлился. — Я отдам тебе свой байк! Я же знаю, как ты его хочешь, — заговорщицки проговорил Суйгецу. — Я согласен! — моментально ответил Саске. Будучи неплохим мотоциклистом, он не мог устоять от столь соблазнительного предложения. Тем более, от знаменитого Янового «Тринадцатого Полуночника»! Ян — псевдоним одного из лучших кастомайзеров Японии. Каждый мотоцикл, сконструированный им, становился объектом пристального внимания почти всего мира. Он настолько внимательно прорабатывал дизайн своих детищ, что за жизнь сотворил только 13 байков. Одним из них, последним был «Dark Blue Midnighter» — кастом, сделанный на базе обычного мотоцикла известной японской компании. Он сильно отличался от серийных образцов и от всех предыдущих работ мастера — дизайн был изменен до неузнаваемости. Каждый компонент мотоцикла доведен до идеала, нет ничего лишнего или упущенного. Достаточно внушительные габариты байка, но в то же время сделана радикальная обтекаемая форма, помогающая достичь мотоциклу своей максимальной скорости. Не такой большой наклон вилки, как часто любят делать, и почти прямая посадка. Ян сделал его больше похожим на кафе рейсер. Финальным аккордом стал темно-синий цвет кастома, что чудесно сочетается с массой хромированных деталей двигателя. Хотя байк на вид и получился каким-то «диким»: с огромным и мощным двигателем, он, как ни один другой, прекрасно подчеркивал индивидуальность своего творца. Но, несмотря на свою любовь к мотоциклам, как бы иронично это ни было, знаменитый кастомайзер умер, попав в аварию во время тест-драйва своего последнего творения. Как потом объявили СМИ, никаких проблем с самим мотоциклом не было, Ян, не совладав с управлением, съехал с дороги и врезался в фуру. Самое странное — то, что сразу после аварии почти не пострадавший «Midnighter» пропал и не появлялся ни на рынке, ни в частных коллекциях все два года, что существенно подняло его цену в несколько раз. И вот, какой-то месяц назад, Саске обнаружил его в запыленном гараже семьи Хозуки. Как он понял, отец Суйгецу был старым приятелем Яна, но ни он, ни один из его сыновей не пылали страстью к такого рода технике, поэтому байк и остался никому ненужным. — Но ты ведь не услышал, за что я тебе его отдаю? — светловолосый усмехнулся. — Ты вообще меня не слушаешь… — Не думаю, что ты попросишь кого-то убить, — парень скептически смерил второго взглядом. — Это будет какая-то чушь. Так? — Ну да! — Суйгецу оскалился. — Меня уже, между прочим, достал твой скверный характер, и я хочу немного повеселиться. Ты в который раз отказываешь безнадежно влюбленной в тебя девушке, — он недовольно кивнул на место, где недавно стояли Саске и Сакура. — Давай так, если ты повстречаешься месяц с любым первым, кто предложит тебе встречаться, байк твой! Только никто о споре знать не должен. И если расстанетесь хоть на день раньше, никакой техники не видать! Ну как? Саске задумался. Тем мотоциклом он давно хотел обладать, проблема только в том, что никто не хотел его продавать. Но и встречаться с первой попавшейся девушкой ему не льстило. Хотя брюнета больше волновали проблемы, что могут возникнуть на целый месяц из-за влюбленной дуры, а не то, что встречаться без любви невозможно. В конечном итоге, рассудив, что какие-то четыре недели — это не так уж много, можно потерпеть, и что награда того стоит, Саске согласился. Они пожали руки. Суйгецу улыбнулся каким-то своим мыслям, а Учиха уже начал строить план действий, ничего не заметив. — До завтра, жертва любви! — блондин махнул рукой удаляющемуся парню и сам пошел домой. Но Саске ничего не услышал — он достал наушники. На сорок минут — ровно столько времени занимала дорога от университета домой — в мире не стало Учихи Саске, он растворился в море ритма и мелодии, распрощавшись на некоторое время со всеми своими проблемами. Ни холодный ветер, ни витающая в воздухе пыль, поднятая проезжающими мимо машинами, ни шуршащие под ногами разноцветные листья, ни снующие туда-сюда прохожие — ничего сейчас не могло его отвлечь. Солнце медленно садилось за спиной Саске, окрашивая дорогу по которой шел парень в багряный цвет. Не задумываясь, он перешёл на другую сторону улицы, где путь был всё ещё освещён солнечным светом. Когда Учиха добрался до дома, солнце уже почти село за горизонт и небосвод окрасился коричневым. Путь закончился, и нужно было возвращаться в этот мир и не в самое его прекрасное место. Большой двухэтажный дом из темного камня, что почти сливался с грозным черным небом; открытая веранда перед дверью, забросанная потускнелыми листьями, и пустой небольшой балкон справа. Несколько голых деревьев за домом, и темно-зеленые кусты перед. Саске дома. Теоретически, место, где проживает человек, так и должно называться, но дом — это еще и там, куда хочется возвращаться, где бы ты ни был, а именно с этим у темноволосого были проблемы. Спустя несколько переездов, он так и не смог привыкнуть к новым стенам. В этом здании его семья, состоящая из него и старшего брата, живет с позапрошлого лета. Но сегодня Саске остался там один. Уже почти декада, как такая тишина в доме стала привычной. Три недели назад аники уехал в другой город, по делам, связанным с фирмой. Саске остался один. Домработников, которых нанял Итачи на время своего отсутствия, брюнет распустил сразу — ему не нравились посторонние люди в доме. Готовить он научился давно, а поддерживать порядок самому было несложно. Итачи, на время смерти родителей достигший совершеннолетия, перенял на себя заботу над семьей и фирмой. С тех пор он оставался самым дорогим человеком для Саске, заботясь и поддерживая младшего братика. Но ему приходилось заботиться и о семейном деле, часто пропадая по несколько дней на работе. Саске понимал это и не сердился на брата. Через две недели старший Учиха должен вернуться, а до тех пор Саске будет избегать этого здания по возможности чаще. В тишине, характерной для дома, иногда очень неприятно находиться. Парень зашел в дом, закрыл дверь и, включая всюду за собой свет, отправился на кухню. Заварив кофе, брюнет с кружкой в руке поднялся на второй этаж. Зайдя к себе в комнату и достав конспекты, Саске сел за стол. Терпкий аромат крепкого черного кофе был уже давно привычный этим стенам. Казалось, что им насквозь пропах и сам парень. Он почти не выделялся на фоне серых стен комнаты. Только шуршание страниц, отчетливо слышимое на фоне абсолютной тишины дома, выдавало его с головой. «Завтра начнутся проблемы», — мысленно простонал Учиха, забираясь в холодную постель. Это была его последняя мысль в тот день. Дальше только сон. Опять тот же, что преследует его от самой смерти родителей.