По дороге в Легенду (или путешествие Незнамо Куда и Немножко Дальше)

      Гермиона сложила руки на груди и чуть прищурилась – и эта поза не предвещала ничего хорошего.       – Ну?       Эйри сглотнул – оглушительно громко во внезапно тихой ночи – и сделал «бровки домиком».       – Я нашёлся?       Гермиона выдохнула ноздрями, как дракон.       Эйри несмело улыбнулся и…       …пригнулся, пропуская над собой фаербол.       Научил, на свою голову!       – Гермиона! – фаербол – Хватит!       – Я тебе сейчас, – фаербол – покажу «хватит»! – фаербол – Я тебе сейчас такое покажу!       – Не надо! Я видел!       – Ах ты!..       Парочка наворачивала уже третий круг и останавливаться явно не собиралась.       Леголас – едва не стоптанный в праведном гневе – наблюдал за невестой круглыми глазами.       Никогда ещё на его памяти всегда сдержанная и уравновешенная умница-Гермиона не вела себя так.       Или вела? В Ривенделле было так же.       Рон, флегматично ждущий своей очереди на поздороваться, усмехнулся чужому удивлению.       Им же всем невдомёк, что Мио и сама не слишком-то рада вот так вот носиться.       Её просто, как самую чуткую, клинит сразу за троих.       И пусть лучше бегает за Эйри с почти безвредными (для Эйри, естественно) фаерболами, чем жжет тут всё и вся Адским Пламенем.       А она может – Рон буквально всем собой чувствовал под колкой сумасшедшей радостью объединения тяжёлую злобу и бурлящую жажду насилия. От такого коктейля даже его тянуло кого-нибудь расчленить. Вдумчиво так, с фантазией, под какой-нибудь из хитов Селестины Уорбек.       И это при том, что Эйри вообще не умел ни ненавидеть, ни даже долго злиться.       Насколько же плохо пришлось их третьему – там – одному?       ***       Спустя семь минут и пятнадцать фаерболов – Гермиона наконец успокоилась достаточно, чтобы подвинуться и допустить к Эйри остальных.       Рон помахал издалека, не подходя и не касаясь – как и Гермиона – чтоб не вцепиться намертво, так, что и не отдерёшь. Не ко времени сейчас. Эйри только улыбнулся понимающе – теперь время есть, можно и чуть погодить.       Гермиона, старающаяся – очень-очень старающаяся! – держать себя в руках, а руки при себе, встала у Эйри за плечом и улыбнулась отряду.       – Это наш Эйри.       Рон хихикнул:       – Ага. А потому просим любить – и не жаловаться. Маг и приключенец, по совместительству – хороший человек, – отрекомендовал он почти всерьёз и почти шутя.       Быстрее всех среагировал Леголас, улыбнувшийся одновременно и Эйри, и тревоге в глазах Гермионы:       – Меня зовут Леголас! Рад приветствовать тебя, mellon!       …и тут на заднем плане заискрился рисунок Врат и створки медленно и плавно отворились наружу.       – «Молви друг», значит, – пробурчал в кустистую бороду Гэндальф, – Ну-ну.       – Ух ты! – непосредственный Пипин аж подскочил от восторга – А Эйри-то и правда везучий!       Первым расхохотался гном, за ним подхватили остальные, выплёскивая напряжение.       – Так, – подхватился Гимли, – Быстрее вперёд, пока дверь не закрылась снова! Нас ждут пиры и друзья! Там и познакомимся как следует! Вперёд-вперёд!       – Мне следует знать? – шепнул Эйри Гермионе.       – Потом объясню, – отмахнулась она. – Пойдём лучше, а-то остальные уже внутри.       Остальные – и правда – уже были внутри. И судя по их лицам – очень хотели обратно наружу.       Потому что, хоть тут и ждали друзья, им было уже не до пиров.       Потому что прямо за вратами Мории начинался могильник.       ***       – Вот не-то, чтобы я придирался, конечно, – в воздух произнёс Эйри парой часов позже, – Но всё-таки. Хоть кто-нибудь в этих катакомбах ориентируется?       Ответная тишина была… мхм… ну, она не вдохновляла, в общем.       Нет, Эйри было действительно всё равно – Рон и Мия рядом, рукой дотянуться можно, целые и невредимые. Программа минимум выполнена. Всё остальное опционально, жерло ли вулкана, или какие-то невнятные подземелья – не слишком важно.       Но надо же было как-то разговор завязать, правда? И как-то отвлечься этим разговором.       Страстное – до дрожи в пальцах – желание схватить своих и не отпускать – свербело в мозгу и ломило в костях.       Но – нельзя. И Рон, и Мия ясно дали понять, что пока не время. Что нужно подождать до привала – а лучше до выхода из этих идиотских подземелий.       Что там Эйри говорил раньше про подземелья? Забудьте.       – Что, неужели вообще никто?       Гэндальф, решительно шагающий в голове отряда, обернулся и припечатал Эйри взглядом:       – Я, – и, отвернувшись, гораздо тише, – Просто не всё помню.       Эйри поднял брови.       – О. Вот как.       – А что тебя так удивляет? – поинтересовалась Гермиона, – По-моему так – у нас всё, как всегда. Карты нет, плана нет, данных нет. Только удача, случайность…       – …и мир, который надо спасать! – подхватил Рон. – Ты разве ностальгии не чувствуешь?       – Мне для ностальгии Тёмного Лорда не хватает.       – Тёмный Властелин подойдёт?       – Хм?       – О, – протянула Гермиона, – тебе понравится. Тут как раз твой профиль. Слушай…       ***       – Так, стоп, – Эйри, спустя примерно пару часов, усталым жестом помассировал переносицу, – Тормозните, я суммирую. На чёрной-чёрной земле стоит чёрный-чёрный… ну, скажем город, в котором, этаким несгибаемым фаллическим символом, торчит чёрная-чёрная башня. На вершине чёрной-чёрной башни висит полыхающая выпученная зенка с замашками начинающего вуайериста. И вся эта… конструкция, плюс колечко на шее нашего маленького друга – офигительно древний тёмный маг, желающий то ли Конца Света, то ли новое тело, а то ли коньки и власть над миром? И после меня ещё будут спрашивать, почему я с коллегами не общаюсь? Да чтоб они мне чувство прекрасного не отбили!       – Коллег? – переспросил Боромир, – В смысле?       – Ой, – отмахнулся Эйри, – Да ерунда, была там пара эпизодов по мелочи.       Переспрашивать Боромир не стал, но заметку в голове сделал.       Эйри ему не то, чтобы не нравился… просто подозрительный он был какой-то.       Свалился непонятно откуда – и уже второй раз прямо на голову Фродо.       Плащ ещё этот… Назгулий.       Понятно, что Рон и Гермиона ему рады – но и то: близко не подходят, следят, чтоб даже случайно не коснуться.       Понятно, что хоббиты в восторге – чуть ни висят на Эйри и рады-радёшеньки, что теперь есть ещё кто-то, кого можно дурацкими вопросами засыпать.       Непонятно, что обо всём этом думают Гэндальф, Леголас и Гимли.       Арагорн тоже… непонятный.       Смотрит на Эйри пристально и улыбается иногда, вроде как без причины.       Ведёт себя очень странно.       Сам Арагорн, к слову, странного ничего за собой не замечал. Он просто радовался Эйри, как старому знакомому.       Почти семь десятков неспокойных лет позволили накопить некоторую мудрость, которая, в свою очередь, подсказывала не задаваться вопросами, на которые не готов получать ответ. И Арагорн с охотой прислушивался.       А ещё он слушал внутреннее чутьё – и потому, хоть Эйри и выглядел (глупо отрицать очевидное) довольно подозрительно, Арагорн точно знал, что доверять новому знакомому можно. Как себе – пусть это и могло казаться преждевременным.       Он просто знал. И просто ждал, когда остальные это поймут.       ***       – А сколько, говорите, нам в этих подземельях торчать? – уточнил Рон. Отряд устраивался на ночевку, и он как раз зажигал свой волшебный костёр.       Арагорн и Гэндальф, которым и предназначался вопрос – переглянулись.       – Часов сорок, – пожал Арагорн плечами.       Тут встрепенулся Эйри:       – Идти или вообще?       – Идти.       – То есть, – произведя в уме быстрые подсчёты, – нам тут около двух суток куковать, да?       – Где-то так.       – Ы, – отреагировал Эйри, – Слушайте, вопрос, конечно, не особо своевременный и надо было бы задуматься раньше, но… кто ещё живёт в Мории?       И-и-и… опять тишина. Удивлённая.       Ответил Боромир, причем с таким видом, как будто очевидное объяснял:       – Орки. Ты разве не видел стрелы?       Эйри пожал плечами:       – Я как-то не присматривался, веришь? Да и для меня всё равно: что одни стрелы, что другие… А эти ваши орки, они как, поодиночке ходят, или компаниями?       – По разному. Отрядами, армиями. Высылают разведчиков.       – Ы, – Эйри снова задумался.       Гермиона прищурилась:       – Что случилось?       – Да следит кто-то. Вроде. От самого входа шлёпает.       – И ты только сейчас!...       – Я и сейчас не уверен. Тут все стены в чём-то…       – В чём – в чём-то? – напыжился Гимли, – Что это ты хочешь сказать?       Эйри даже внимания не обратил на тон, только плечами пожал:       – Какой-то металл. Он мне всё рассеивает. Может вообще показалось.       Прислушивающийся (как и все) к разговору Гэндальф качнул бородой:       – Не показалось. Это Горлум.       – Так, – нахмурилась Гермиона, – я ж его по следилкам с тридцати метров чуять должна!       – Металл, – пожал плечами Эйри, – Все стены в нём. С Горлумом – кто бы это ни был – что делать будем?       – Ну, вообще, я его тут пыталась лечить…       – …бедняга-Горлум…       – …и думаю, что в терапевтических целях его бы неплохо некромантией приложить! – и с намёком посмотрела на Эйри.       Эйри аж поперхнулся.       – Что, прям здесь? Сейчас?       – Ну нет, – с сожалением отказалась Гермиона, – Но он наверняка с нами наверх потащится!       – Подождите, – влез Боромир, – Эйри – некромант? Чёрный маг, прислужник Врага, поднимающий армии мертвецов и сеющий страх и панику?       – Ну… – задумчиво протянул Эйри. И даже как-то приосанился.       – Ну нет, – обломала его Гермиона, полностью проигнорировав обиженный взгляд, – Во-первых: фактически, Эйри не некромант. Он лишь чуть больше чем некрос – то есть имеющий дар. Потому что дар у него есть, и он уже научился не фонить во все стороны сырой силой, а швыряться ей целенаправленно. Но это так и осталось его единственным умением.       – Не единственным!       – Три с половиной ритуала, которые ты выучил под давлением обстоятельств, некромантом тебя не делают, – отрезала Гермиона. Эйри только вздохнул согласно. – Да, дури в тебе немеряно, пусть даже и разделённой на троих. И да, я согласна с тобой, что некромантия это не зельеварение, и тут в половине случаев важна интуиция и наитие, а не точные формулы. Но оставшаяся половина – эти самые формулы и есть! И им надо специально учиться! Причём с учителем!       – Да я бы с радостью! – возмутился Эйри, – Но мне, если помнишь, несколько некогда было! У меня же то василиски, то волдеморты, то власть над миром!       – Да знаю всё про твой плотный график, – отмахнулась Гермиона, – Я, если помнишь, тоже во всём этом участвовала. Я же не обвиняю. Я просто беспокоюсь.       Эйри, которого, как вспышкой, пронзило желанием обнять сестру, спрятать и спрятаться от всего в знакомых и любимых руках, длинно выдохнул сквозь зубы. Рано. И чувствовать друг друга как там, в родном мире, до самого дна души, до мимолётных мыслей, они пока не могут. Придётся словами.       – Я знаю. И понимаю. Но здесь учителей тоже небось не вагон. Поэтому придётся заняться самообразованием.       Гермиона повторила приём Эйри с длинным выдохом. Сквозь зубы, да.       – Ещё раз. Твой любимый метод научного тыка – и есть то самое, чего я опасаюсь.       Эйри шкодливо улыбнулся:       – А твой любимый метод? – и точным броском прямо в руки Гермионы приземляется до боли знакомая Золотому Трио бисерная сумочка. А Эйри чуть сдвигает плащ, демонстрируя ремень. На нём тоже закреплена сумка, кожаная, плоская и круглая, с гербом Поттеров. – У меня было около двух лет, чтобы прибрать все книги и артефакты, до которых я смог дотянуться. Англия, Франция, Болгария, Россия, Китай, Япония, Индия… много где. Не только магические библиотеки. Не только библиотеки. Я, прямо скажем, даже не до конца помню, что у меня там есть вообще.       Молчащий до этого Рон захихикал:       – Что, инстинкты взыграли? Всё сгрести и унести? Особенно, если оно чужое и блестит?       Эйри выпад проигнорировал.       Потому что сказать-то нечего.       – А во-вторых? – спокойно спросил Арагорн, отвлекая магов. Ему некромантство Эйри (пусть и недоученное) нигде не жало и не волновало ни в коей мере. Не клинок опасен, а рука держащая. – Если «во-первых» он не некромант.       – Во-вторых: мне абсолютно всё равно: Друг, Враг, Мимопробегающий Фиолетовый Крокодил. Я сражаюсь только на стороне Рона и Гермионы, – глядя Боромиру в глаза припечатал Эйри, – Я уже был без них, целых пять лет. И это было плохо, больно и страшно. Больше не хочу.       Повисла неуютная тишина и даже Боромиру стало слегка совестно.       – Ну а в-третьих, – разбил это всё Рон, – Эйри у нас не чёрный, он блекло-радужный в блёсточку!       Эйри недовольно скривился, он об этом вспоминать не любил. И рассказывать тоже. Но, судя по круглым глаза остальных, придётся. Хотя…       – Гермиона, твой выход.       – Лентяй, – и, обращаясь к остальным (в основном к хоббитам и Боромиру) – Эйри не любит об этом говорить, но у нас он тоже считался чёрным. А это в корне неверно и безграмотно. У нас долгое время – благодаря пропаганде и, будем откровенны, неумению большинства думать своей головой – считалось, что "чёрный" маг и "тёмный" это одно и тоже. Причём "тёмный" бралось в варианте самого заезженного клише. Худой и бледный хмырь в чёрном плаще, на вершине чёрной башни, с демоническим хохотом поднимающий орды трупов – вот как-то так.       – А не так?       – Для поднятия трупа тёмным быть не обязательно, достаточно воли, определённого количества сил (которое вообще можно в амулете запасти), и понимания процессов. Без последнего можно обойтись тоже – некромантия бывает и врождённой. Но и чистые некросы, кстати, не чернушно чёрные. Они бело-желтые, цвета старой кости.       Вообще, как выяснилось в итоге долгих изысканий, цвет – это просто указание на наличие и степень силы Даров. Склонностей, если угодно. Было такое заклинание раньше, которое с высокой точностью помогало определить чья там кровь в ребёнке "играет". Белый – цвет универсалов, и присущ в основном чистокровным людям. Склонность к магии крови добавляет красный – ритуальный винный, или боевой красно-коричневый. Рыжий огонь, аквамариновая вода, серо-зелёная земля, нежно-фиолетовый воздух, розовая эмпатия, радужная, как бензиновое пятно, артефакторика, снежно-блестящая боёвка, и так далее. Чем больше примесей – тем больше даров. Чем насыщеннее цвета, тем сильнее аура и ярче дар. Лет 800 назад густо-чёрный цвет говорил о большой силе и наличии большого числа разновидовых предков. Но уж никак не о моральных принципах или, тем более, намереньях мага.       В теории белый может приложиться к любому делу. Но в любом деле у него будут конкуренты, для которых это - врождённое умение. Это, конечно, не гарантия успеха. Это даже не пол дела. Склонность – только чуть более удачные условия старта, а потому белый вполне может любого цветного за пояс заткнуть. Вот только для этого нужно долго и упорно стараться, работать над собой, преодолевать и стремиться... ну и так далее. А это ведь не просто. Гораздо труднее, чем ныть и жаловаться на несправедливость мира.       Леголас, на которого Гермиона почти незаметно для себя оперлась во время рассказа, задумчиво предположил:       – Но и чёрный, получается, тоже может к любому делу приложиться, так? И в любом деле у него будет склонность.       – В теории – да. На практике же получается так, что дары сначала надо распутать – и не факт, что они конфликтовать не начнут – а потом тоже: преодолевать, превозмогать и стремиться. Потому, как развитие одного Дара неизбежно затронет и остальные. И как именно - даже Хаос не предскажет. И Эйри тут как раз очень характерный пример. У него три Дара: Боёвка, Некрос и Артефакторика. Причём Артефакты изначально преобладали. Но, поскольку Эйри у нас с детства занимался не созиданием прекрасного, а попытками выжить, Боёвка вышла на передний план и потянула за собой Некрос, который, в свою очередь, Артефакты просто размыл. Теперь Эйри артефакты только ломает с гарантией – а вот собирает через раз. Нормального, по нашим меркам, некроманта из него не получается, потому что этот дар надо не просто развить, а ещё и оградить от остальных двух. А Боёвка, для полноценного раскрытия, требует определённый образ мышления, которому не дают сложиться ни Артефакты, ни Некрос.       – Вот так и получается, – усмехнулся Эйри, – что я не ужасный чёрный маг – а феечка. Могу, конечно, фейнуть, но чаще всё-таки феячу.       – О, да, – протянул Рон, – Я как вспомню те твои портключи… их вот только нафеячить и можно было!       И Золотое Трио залилось хохотом.       –Ладно, – чуть отсмеялся Эйри и тут же зевнул, – Есть ещё что-нибудь, что вы хотели узнать о некромантах, но боялись спросить? Или спать? – И тут заметил, что на его зевок отвечают одновременно гном и все хоббиты, – Значит спать. Кто дежурит первым?       – Я, – буркнул-вызвался Боромир.       Ему всё это всё равно очень не нравилось и он, по возможности, собирался сам за всем проследить.       И за всеми.