Вслед за Луной

Когда Джон ступил под старые своды замка, солнце уже почти скрылось за горизонтом, и от руин потянуло холодом, заставляя душу спрятаться не то, что в пятку, но и вовсе постараться замаскироваться подо что-нибудь гораздо менее ценное. Сознание того, что там его дожидается вампир, тоже особой уверенности не предавало. - Граф, - негромко позвал доктор, памятуя об отменном слухе «неумерших». В ответ зловеще завыл где-то в высоте налетевший порыв ветра, а затем снова стихло. Джон сделал несколько шагов, но в сумерках запнулся за какой-то камень и с грохотом и проклятиями полетел вниз по ступеням. Он уже почти готов был поприветствовать головой каменный пол, как чьи-то мощные и, самое главное, ледяные объятия сдавили его грудную клетку, и чарующий голос прошелестел прямо в ухо: - Вам… быть… осторожно. Уотсон осторожно повернул голову и наткнулся на по-прежнему насмешливый взгляд мерцающих глаз. Вампир прижимал его к себе, удерживая над последней ступенькой и, казалось, не испытывал никаких проблем с немалым вообще-то весом человека. - Вы… люди … есть…хрупкие. - Вы все-таки говорите по-английски? – не найдя ничего лучше, ляпнул Джон и почувствовал, как его прижали еще сильнее. Где-то в глубине мозга красным маятником билась тревожная мысль о том, что Турзо был СЛИШКОМ близко. - Я ... слушать... Вы…забавны. - Вы считаете нас смешными?- нахмурился Джон и попытался незаметно освободиться,но проще было сдвинуть «Титаник»» с места вручную. - Я … говорить … забавны...,– проговорил вампир и наконец-то соизволил отпустить доктора из ледяного плена своих объятий. Граф Турзо вообще оказался не совсем обычным кровопийцей, хотя Джон до последнего времени совсем не представлял, что такое и обычный - то вампир. - Вы уже встали? – светским тоном поинтересовался Уотсон. - Я … не… спать. - Не спал, - автоматически поправил Турзо Джон. - Не спал. Это скучно. Кто теперь король Венгрии? - Венгрия давно уже республика. - О. Я … полагать... мир… претерпеть … большие изменения. Вы… рассказать мне об этом? Джон понял, что попал и попал круто. Как суметь объяснить тому, кто проспал последние несколько веков все, что случилось на Земле. Но делать было нечего и, в какой – то мере это было спасением. Ведь иначе доктор просто не представлял, о чем можно еще говорить с вампиром. - С удовольствием. Вы позволите мне только развести костер. Становится холодно. - Да. Вы, смертные, нуждаться в тепле. Джон говорил долго. Он постарался охватить как можно больше, напрягая всю свою память о прочитанных некогда книгах. Вампир слушал его, сидя по-турецки в своем гробу, сложив руки в молитвенном жесте и прикрыв глаза. За все повествование он ни разу не пошевелился и не издал ни малейшего звука. Когда Джон выдохшись, умолк, в наступивший тишине явственно раздалось урчание в желудке доктора. Тот смутился: - Простите. - Вам стоит… ужинать. И отдых. _- А вы? - Я уже закусил, – Вампир кивнул в угол. Там, в почти уже сгустившейся темноте, человек увидел несколько тушек крыс. - Это не совсем выход, конечно, - продолжил меж тем Турзо. – но я …держать слово. Кусок с трудом лез в горло, но доктор все же сумел впихнуть в себя несколько бутербродов и запить это подаренным вином. - Ложитесь, - практически приказал вампир и Джон почувствовал, как его практически тянет в сон. Засыпать в паре шагов от полуголодного «неумершего» было по меньшей мере странно, но почему особой тревоги Уотсон не чувствовал. Последнее, что он осознано услышал, был тихий шепот: Im 'non Diomedis ad unum, ex quo vulnere fessum Mater in lucem Esther Marsovo raced equorum. Iuvenes - saepe, et ego - continenter amore flagrans; "Quid est?" - Roges me - confestim "amas!" Numquid non dixi tibi uiam scientiae vi concitata mens et stultus? Non me tradet infantem, aut scientia Coquere, texere, non Musa EXTEXO. Si quis de amore boni - Etsi salutem Amat, veniat fluctibus irruentibus pleno subit ostia velo. Sed, cum homo vix viveret digna puella, Hic debet esse, et scientia elit. Non est bonum, cum zahlestnuv collum Haeret in amore tristis hirundo underceiling? Necessarium est - lamina transfigere cor ipsum?* ___________________________________________________________________________ * Я ведь не тот Диомед, от которого, раной измучась, Мать твоя в светлый эфир Марсовых мчала коней. Юноши — часто, а я — постоянно пылаю любовью; «Что с тобой?» — спросишь меня — тотчас отвечу: «Влюблен!» Разве не я дорогу к тебе расчистил наукой И неразумный порыв разуму отдал во власть? Не предавал я, малыш, ни тебя, ни нашу науку; Выткавши, Муза моя не распускала тканье. Если кому от любви хорошо — пускай на здоровье Любит, пускай по волнам мчится на всех парусах А вот когда еле жив человек от нестоящей девки, Тут-то ему и должна наша наука помочь. Разве это годится, когда, захлестнув себе шею, Виснет влюбленный в тоске с подпотолочных стропил? Разве это годится — клинком пронзать себе сердце? (Овидий. "Наука любви)