Дилемма

       За что ты так со мной? Я считал тебя своим другом, а ты предал меня.       Помнишь день, когда мой брат познакомил нас на студии? Он тогда представил тебя, как одного из новых музыкантов для последнего состава «Агаты Кристи». Я не стану отрицать того, что ты мне тогда ничем не понравился. Обычный слащавый молодой и амбициозный мальчик. В твоих глазах я видел безмерное восхищение моим братом. На меня ты в течение записи альбома и первых концертов не обращал внимания. Ты ни во что не ставил мое мнение. Хотя, в ходе этих самых концертов, ты мне начал нравиться. Как человек, как мужчина. Поменялось твое отношение ко мне только после самарского и иркутского «Эпилогов», когда меня хватила паническая атака, и Вадик носился около меня в гримерке.        Что такое «дружба» в твоем понимании? Совместные пьянки? Или что?        Что такое «любовь» для тебя? Ты увидел мою симпатию и чувства к тебе, и ответил взаимностью. Но искренние ли твои чувства ко мне? Или это все пиар? Типа, «я, Костя Бекрев, обычный калининградский парень, стал лучшим другом Глеба Самойлова. Глеб мне доверяет во всем». Если это так, то вынужден тебя огорчить.        Костя, я не доверяю никому в этом мире. Даже своим близким. Я привык рассчитывать только на свои собственные силы. Я сейчас сижу и пью… Очередная пустая бутылка летит в стену и разбивается. Я люблю тебя и ненавижу. Люблю и ненавижу!!! Ненавижу за предательство. А люблю за…       Что побудило вас с Димычем предложить мне, после московского «Эпилога», создать вместе новую группу? Жажда славы? Желание помочь мне? Или что? Молчишь? И Снейк молчит. Я знаю, что он не скажет мне правду, а если и скажет, то я ему не поверю.       Ты согласился на «ностальгические» концерты «Агаты Кристи». А зачем? Это была прелюдия к твоему предательству? Оно для меня не «нож в сердце», а «нож в спину». Со всей силы. Когда Снейк сказал мне, что ты уходишь к Лепсу, я сначала дико ржал. Посчитал это бредом. Но потом мне было не до смеха. Лучше бы ты ушел к Вадику – не так больно было бы. Ты ведь знал, что мы общаемся. И брат и я этого уже не скрываем.       Наш последний разговор с тобой я помню до сих пор. Помню все твои слова. Это было больно. Очень больно. Ты сказал, что «все это» тебе надоело – любовь, музыка моя, группа, я. Прости, что иногда выносил чувства наши на всеобщее обозрение: на концертах, различных гулянках; прости за скандалы. Но я по-другому не хочу и не умею.       Тебе не нравилось, что я пил? Ты знаешь, что сейчас я не пью – здоровье не позволяет. Хотя, на нескольких последних творческих вечерах я был пьян вдрызг. Давно я так не лажал на выступлениях. Я понимаю эмоции поклонников и фанатов, но они вряд ли поймут меня и мои эмоции и переживания.       Ты знаешь обо мне все. Даже то, чего не знают ни Вадик, ни Таня, ни мама. Конечно, семью ты мне не заменил, но стал лучшим другом. С годами я понял, что никому не нужен. Даже своей девушке. Только брату и тебе. Ну, и себе немного. И знай, мой милый очкарик, - двери моего дома всегда открыты для тебя.