***
— Сонь, я дома, — блондинка прошла в комнату сестры. Сводной сестры. — Заебись, — розоволосая закрыла крышку ноутбука. — Можно без мата, тебе всего семнадцать, а ты уже… — А я уже курю, пью и крашу волосы в цвета радуги, — продолжила фразу Софья, встав с кровати. Блондинка фыркнула и вышла из комнаты. Она так стала относиться к ней с момента, когда приемные родители начали осознавать, что от неродной дочери можно откупаться деньгами и забить на неё. Им было наплевать на всё, что связано с ней. Зачем же любить приёмную дочь, когда есть родная, правда? — Со-онька, — влетев в комнату, Аня взъерошила волосы Соне, от чего розоволосая фыркнула. — Чё тебе? — бросила Ершова, открывая шкаф, мысленно прикидывая, что сегодня она наденет на прогулку с Антоном. Антон — друг, который вытаскивает её всегда погулять, который забоится о ней. Нет, они не пара. У него есть замечательная девушка, а она… Она, как бы не пыталась, не сможет полюбить. Любовь для неё — это чувство, которое делает человека слабым. Никому не доверяет. У неё есть близкие люди. Антон. Она всё еще очень далека даже от людей, с которыми близка. — Я еду в Припять, — сказав это, блондинка быстро вышла из комнаты, даже не дав шанса, что-то сказать Соне. «Она с ума сошла?!» — пронеслось в голове у Ершовой. Хотя, какая разница, её никогда не интересовала жизнь сестры. Аня пыталась залезть в жизнь Сони, но Ершова не готова её принять, никогда не будет готова. Почему-то от близкого общения с сестрой её тошнило. Слишком всё правильно. — Ло-ол, а родаки? — спросила девушка, ища свои любимые джинсы в шкафу. — Они в отпуск уехали. — Стоп, что они сделали? Соня обрадовалась от того, что когда-то она сможет остаться одна. Девушка, на самом деле, очень любила быть дома, когда никого нет. Так тихо и уютно именно в одиночестве. Может, это странно или страшно, но всегда хотелось одного - быть одной. Ершова не зависела от общения с людьми и общества, когда Антонова подстраивалась под всех и пыталась всем угодить. — Ты остаёшься с бабушкой. Соня замычала в знак протеста и сразу же начала представлять всё это. Бабушка, которая никогда не принимала и не будет её принимать, не лучшая нянька. — Эй, а нахера переться в Чернобыль? Чё дома отдохнуть нельзя? — Соня вошла в комнату сестры. — Надо, Сонь, надо. — Я с тобой. В голову как-то слишком быстро пришла эта идея. Лучше уж она будет в каком-то Чернобыле бродить, чем останется с человеком, который её ненавидит. А Аня ведь возьмёт её с собой? Возьмёт, Антонова всегда имела слабый характер. Росли в одной семье, а у каждой разные религиозные предпочтения, разные вкусы в одежде, разные характеры. Соня — атеист. Никогда не поверит в Бога, хотя носит цепочку на шее. Серебряный полумесяц и звезда. Она очень красиво смотрится на её шее уже в течение десьти лет. Ей её подарил отец перед аварией. — Ты не едешь, — строго произнесла блондинка, пройдя мимо розоволосой. — Ну, А-ань, пожалуйста, прошу-у. Ну и как тут не взять её? На самом деле, Аня рассчитывала на примирение и хоть какое-то сближение с сестрой, поэтому быстро и не сопротивлялась. Да, мёртвый город. Да, опасно и страшно. Это ничего не будет значить, если они сблизятся хоть на чуть-чуть. — Ладно, только собирайся быстро, — согласилась Антонова, параллельно звоня Вершинину. - Привет, - смущенно улыбнулась телефону и указала Соне на несобранные вещи.***
Соня и Аня в тишине дошли до ребят. За весь их путь они не сказали ни слова. Из кожаной куртки розоволосой торчал провод от наушников, которые она постоянно носила с собой. Жизнь без музыки — не жизнь. Антонова взглянула на сестру и мысленно фыркнула. Она была такой красивой, но портила себя всякими татуировками, портила внутреннюю красоту. А кто сейчас любит внутренний мир, блять, да никто сейчас его не любит. Сейчас только любят за оболочку и за ложь. Вот Ершова и ненавидит людей. Любит наблюдать, когда за спиной кого-то обсуждают человека. Какое же удовольствие она от этого получает. Губы расплываются в ухмылке. Люди — мрази. Есть исключения в виде Антоновой, но много таких? Думаете, почему у неё нет друзей? Девушка может с лёгкостью сказать правду человеку в лицо, а он обижается и уходит. Но и часто она лицемерит, использует людей, как последняя сука. Думаете, она жалеет? Неправильно думаете. — Эта та самая Соня? Милая девочка? — Усмехнулся Вершинин, облокачиваясь об капот машины, которую одолжил друг Лёши. — Самый милый и добрый человек, которого ты знаешь, парень, — вытащив из кармана куртки сигареты, та неторопливо закурила, пока все складывали вещи. — Сколько лет-то? — спросила Настя, становясь с ней рядом, плюнув на то, что все работают. Соня ей сразу понравилась больше, чем Антонова. — Семнадцать, мелкий я, — улыбнулась розоволосая, протягивая Анастасии сигарету, та отказалась. — За здоровой образ жизни? — Только что покурила. Когда парни погрузили все вещи, брюнет встал возле рыжей и обнял её за талию. Блондин усмехнулся. Недавно только ссорились, а уже опять обнимаются. Давно у него самого не было такого. Девушки на ночь, нет, можно переспать два раза, но смысл? Они уже хотят серьёзных отношений, а зачем ему те, кто подстилается под любого? — Ребятушки, — как-то по-детски сказала Соня, — поехали, а? — Познакомиться сначала не хочешь? — посмотрев сверху вниз, спросил Вершинин, ибо был выше на голову или даже на две Сони. — Софья, а твоё имя мне неинтересно, поверь. Возмущению Паши не было предела. Какого чёрта? Нет, серьёзно, какого чёрта? Она напросилась ехать с ними, а ещё и как-то пытается показать из себя крутую? Не на того напала, милая. Соня смотрит на Пашу и получает удовольствие от этого, смотря, как бесит, — уж поверьте изрядно бесит, — блондина. — Лёха, Настя, Паша, — представил всех Горелов, ему надоело, пока они препираются и тратят время. Усмехнувшись, он прошёл за руль. — Я на переднее сиденье, — заявился Соня, обогнав Вершинина, тот, поймав её за руку, притянул к себе. — На заднем сиденье поедешь, сорри, детского кресла нет. В голове Паши промелькнула мысль оставить её здесь, но потом осёкся, посмотрев на Аню. Огорчать её совсем не хотелось. — Хорошо сохранился, — усмехнулась девушка и добавила, — для своего возраста. Тяжело выдохнув, парень отпустил девушку и сел на переднее сиденье. - Мда, поездка намечается весёлая. Горелов усмехнулся, кто-то впервые в жизни вывел Вершинина из себя. А у них может что-то выйти.