***
— Всё равно это плохая идея. Я разогнулся, оторвавшись от сбора вещей в сумку, и взглянул на Чихо. Последние два часа он активно пытался помешать моей поездке к родителям в деревню, где они купили дом в прошлом году. Пытаясь любыми способами уговорить меня остаться, он, казалось, перебрал все неприятные ситуации, которые могли произойти со мной по дороге, поэтому мне было крайне любопытно узнать, что он, пытаясь отговорить, придумал на этот раз. Глаза Чихо сияли энтузиазмом. Он играл в игру и страстно желал одержать победу. — Ты кое-чему у меня научился, — я улыбнулся и вернулся к своему занятию. — Чему же? — Парламентёрству и настойчивости, — я сложил рубашку в несколько раз и засунул в сумку, — правда, в первом я оставил тебя далеко позади, — огляделся, пытаясь вспомнить, что еще мне может понадобиться в доме родителей, где моих вещей почти не было, — хотя мне все же крайне интересно, что ты придумал на этот раз. Он подошёл сзади и обнял меня. Его острый подбородок уперся мне в плечо. Когда тонкие пальцы У Чихо затеребили рукав моей футболки, я понял, что снова влюбился в него. Его отчаянные попытки под маской дружеского беспокойства скрыть тот факт, что он просто будет слишком сильно скучать, показались мне в тот момент ужасно милыми. Со мной ему удавалось немного побыть ребёнком, и это не вызывало ни у одного из нас неловкости. Тем не менее, он все ещё был сильнее, выше и чуть увереннее, чем я, и в любой момент мог снова стать тем Зико, которым его знали мемберы. Я догадался, что он улыбается, поджав губы. — У тебя родинка на шее, — сказал он. — Неужели? — Тебе же необязательно туда ехать? Это просто глупая затея, чтобы заставить меня переживать, да? — горячее дыхание на коже. Чихо и его объятия, просто его присутствие действовали на меня забавным образом: я становился чувствительным. Мало того, зависимость от его прикосновение, от его тонких рук и чувства защищенности становилась подобна мании, и как-то совсем по-девичьи было постоянно желать его поцелуев. Он делал меня таким, и рядом с ним эти изменения были крайне уместны. Мы оба вели себя странно, но при этом складывалось ощущение, что вести себя как-то иначе будет глупо и неловко. — Ты же знаешь, сколько времени я не был дома. Мне просто необходимо съездить туда ненадолго, тем более что Сэхим беременна, — я ухватился за рукав его рубашки. — Сегодня последнее воскресенье осени, и я хочу провести его с семьей. — Я думал, я тоже твоя семья, — он продолжал капризничать. — Ты понял, что я имею в виду, — я остановился, раздумывая. — Если хочешь, можешь поехать со мной. — Не уверен, что это хорошая идея, — я не мог видеть, как он недовольно поджал губы. — На каком месяце уже Сэхим? — На седьмом, кажется. Последний раз мы с ней виделись почти три месяца назад, тогда её живот был еще незаметен. — А её парень? — Бросил её, когда узнал, что она ждёт ребёнка, — я высвободился из его рук и продолжил собираться. Любое упоминание об этом человеке выводило меня из себя, и я не хотел, чтобы У Чихо заметил это. Он так и остался стоять посреди комнаты, сверля мою согнутую спину глазами. — Чем собираешься заняться, когда я уеду? — спросил я, пытаясь отвлечься от размышлений о Сэхим и ребенке. — Хочу поспать немного, чтобы потом поработать ночью, — он прошёл и сел на диван рядом с моей спортивной сумкой, куда я укладывал одежду, — всё равно днём от меня толку мало. Сова внутри У Чихо неимоверно страдала, когда рабочий день начинался раньше трёх, однако за столько лет он научился планировать своё расписание так, чтобы все не связанные с творчеством дела были сделаны в первой половине дня, таким образом, Чихо мог посвящать вечера написанию песен и самой их записи. — У тебя есть какие-то идеи? — по большей части риторический вопрос, потому что идеи у него есть всегда, поэтому я сразу продолжил. — Я вернусь завтра утром, часа за три до интервью: хочу успеть выпить кофе с тобой. Я плюхнулся на диван рядом с ним, и его рука тут же нашла мою и переплела пальцы. — Зачем тебе столько вещей, ты ведь едешь на одну ночь? Я пожал плечами: — Кажется, я становлюсь тобой.***
Он заботливо нёс сумку, провожая меня до машины. Неловкое объятие, «напиши, как доберёшься», и вот я уже качу по центральной улице Сеула. На часах девять утра, холодный осенний ветер, вперемешку с мелким дождем, в лобовое стекло и лёгкое ощущение нереальности происходящего. На выезде из города я, разумеется, попал в пробку. Зная, что это затянется надолго, я открыл бардачок в поисках чего-нибудь, чем можно себя занять в эти два часа. Среди бумажек, стаканчиков из-под кофе, упаковок от мороженого и прочего мусора оказалась книга, давно забытая Чихо в одну из поездок в моей машине. Думая об У Чихо, как о грубом, невоспитанном, остром на язык, рушащем все представления об айдолах хулигане, мало кто мог позволить себе допустить хоть на секунду, что он зависим от чтения. И хотя он, будучи ужасно рассеянным, часто терял книги, за которые брался, он оставался тем, кто не мог обходиться без них. Иногда он грустил, что из-за отсутствия свободного времени ему так и не удастся осилить некоторые произведения, и продолжал читать, преимущественно в дороге, предпочитая наушникам и глупым играм в смартфоне размышления над судьбами выдуманных героев. Я откинулся на сидении, устраивая книгу на руле, но я так и не раскрыл её. Мои пальцы потянулись к телефону, набирая номер Чихо. — Я не разбудил тебя? — Я не спал, — по телефону его голос казался хриплым и низким. — Здесь огромная пробка на выезде, — я выглянул в окно, осматривая машины рядом с моей, — похоже, долго придется простоять. — Дай угадаю, тебе скучно и ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой? — Точно, — я смущённо улыбнулся, теребя уголок книжки. — Это очень эгоистично с твоей стороны, Пак Кён, — если бы мы сидели рядом, думаю, он дал бы мне лёгкую пощёчину, — ты даже не спросил, занят ли я. — А ты занят? — я весело засмеялся. — Нет, но мог бы быть. — Я нашёл твою книгу в своей машине. Не знаю, нужна ли она тебе. — Если честно, не понимаю, о какой книге идет речь. Но если тебя это так беспокоит, можешь вернуть мне её по приезде. Наверное, она была не слишком стоящей, иначе я бы вспомнил о ней спустя пару дней после обнаружения пропажи… Я почти не слушал его ответ, думая о том, чем действительно хотел с ним поделиться, набирая номер. — Чихо-о, я же могу тебя спросить кое о чем? — Спрашивай. — Ты не жалеешь, что я не девушка? — Что?! — удивленно произнёс он. — Я к тому, что будь на моём месте девушка, всё было бы намного проще. Ты бы мог с легкостью рассказать обо мне одногруппникам, представить родителям, даже общественность восприняла бы факт её наличия более спокойно. — Я не понимаю, к чему ты клонишь. — Ты не жалеешь, что приходится встречаться со мной? Я услышал, как он глубоко вздохнул. — Кён, во-первых, если я снова услышу что-то подобное, я хорошенько врежу тебе. Нужно как-то вытрясти всю дурь из твоей глупенькой головы, — я усмехнулся и лишь немного обиделся. — А, во-вторых, как же ты не поймёшь, Кён, ты удивительный! — я вжался в сидение. — Именно тот факт, что ты парень, заставляет меня любить тебя. В том смысле, что ты уникален, ты — это ты, другого такого тебя больше нет. Поэтому я люблю тебя. И это я должен спрашивать тебя, почему ты всё ещё со мной. От его слов у меня перехватило дыхание. Собираясь с мыслями, я переложил телефон из одной потной ладошки в другую. — Кённи? — Я люблю тебя, У Чихо.